— Ты отговариваешь меня? — удивленно спросила Лиасса.
— Я хочу, чтобы ты хоть раз подумала и о себе. Это твоя жизнь, готова ли ты бросить ее на алтарь ради спасения других?
— Я не знаю, и мне страшно! И не понимаю... Ты говорил, что разум нужен как управляющий контур, душа — чтобы не исказить разум, но ты сейчас вполне разумен и я чувствую в тебе и боль, и нежность, и заботу! С чего ты взял что сгорел?
— Ты права, я сгорел не совсем, — кивнул Шассэр, — во мне осталась крохотная искра, что за годы, проведенные с тобой, превратилась в небольшой костер. И не будь Пути закрыты с такой немыслимой жестокостью, меня вполне хватило бы для того, чтобы поддерживать их работу довольно долгое время. Проблема в том, что сейчас открыть их можно только извне: нужен не костер, а пожар, вулкан... А выжить, отдав столько душевных сил...
— Невозможно? — прошептала Лиасса.
— Я не знаю, девочка. Возможно, шанс есть, но он настолько крохотный...
Она подняла блеснувшие огнем надежды глаза:
— Даже тень шанса лучше, чем ничего! Скажи мне еще вот что... Если Пути снова заработают, сколько времени понадобится, чтобы добраться из Карраса в Эрант?
— Раньше это занимало три дня.
— Это слишком долго!
— Раньше! Я тесно связан с Путями и знаю, как изменить их.
— Я не понимаю... Изменить, как?
— В первые века после моей смерти я много экспериментировал, так что кое-что выяснил: можно сделать один Путь короче, слегка удлинив другие. Это сложно, очень сложно, и придется делать тебе.
— Насколько короче?
— Настолько, что армия кшаси окажется в Эранте через четыре часа после того, как войдет во Врата. Столько ронтарцы должны продержаться, главное, чтобы количество убитых не перевалило за некую грань, после которой в мир смогут вернуться Древние.
Лиасса опустила голову. Вот и все, похоже, именно к этому решению ее и вела судьба. Отказаться, и всю оставшуюся жизнь ненавидеть себя, если окажется, что именно ее трусость погубила... даже не мир, а лишь тех немногих, кто ей дорог! Перед мысленным взором девушки мелькали лица, а потом одна мысль вытеснила все остальные: разве Коррис пожалел бы своей жизни ради спасения других? И разве она может считать себя достойной его, если сейчас сдастся?
Шассэр молча ждал, сам не понимая, на какое решение Лиассы он надеется, и искренне переживая за нее. Как могли Боги взвалить столько горя на этого бедного ребенка?! Если бы он только мог ей помочь...
— Я готова, — Лиасса вскинула голову, глаза ее были сухи, — научи меня, что сделать для того, чтобы сократить Путь до Эранта, и приступим.
— Это займет некоторое время.
— Насколько я понимаю, здесь у нас есть все время мира, разве не так?
— Ты права. Уверена? — получив энергичный кивок, он вздохнул, — тогда приступим.
Это действительно заняло немало времени, но наконец Лиасса сказала:
— Я все поняла. Что теперь?
— Я возьму тебя за руки и дам доступ к Путям, ты увидишь и почувствуешь их. Увы, там ты окажешься одна, я ничем не смогу тебе помочь... Дальше тебе придется изменить Пути так, как я показал тебе, войти в транс и снять защиту с самой своей сущности.
— А дальше?
— А дальше ты почувствуешь, как уходят силы... И лучше не сопротивляйся, иначе это будет очень больно, — печально глядя на нее, сказал Шассэр, — я в свое время попытался бороться, но безуспешно.
Она кивнула:
— Хорошо, начинаем!
Эрант.
Орван от души выматерился, ему вторили голоса других солдат. Отряд следовал по пятам тварей Древних, оказавшихся не только невероятно сильными, но и стремительными: ни одна арбалетная стрела не попала в них! Тогда, в Большом зале, они на некоторое время замерли, а потом принялись стрелять, пытаясь угрохать хоть одного тириата — безуспешно! А сейчас неслись по коридорам дворца, стремительно превращающимся в бойню: тириаты убивали немногих осмелившихся заступить им дорогу походя.
Завидев впереди одного из знакомых ему магов-огневиков, Коррис во всю глотку рявкнул:
— Беги, дурак!
Тот вместо этого высокомерно усмехнулся и запустил огненным шаром в тириата. Огонь, что когда-то уничтожил тварь из пещер Листана, эту только разъярил: стряхнув его с себя, как пес стряхивает воду после купания, тириат ринулся к магу.
— Шард! — короткий крик Корриса, и великан отстал, чтобы рвануть со стены загоревшийся гобелен, затоптать огонь, а потом в несколько секунд нагнать отряд.
— Почему он не сгорел? — задыхаясь, спросил бегущий рядом с капитаном Орван, — мы ж в Листане такую сожгли!
— Магия не поможет, — словно выплюнул тот, — защита Древних! Разве что долбануть эту тварь чем-то... Стреляйте, мать вашу!
Ответом ему был взвизг твари: болт неожиданно вошел ей в шею, пробив прочную чешую словно тонкую ткань. Коррис бросил взгляд на Илиса:
— Как?
— В порошок тот окунул, — крикнул тот, — твою ж мать!!!
Разъяренный тириат бросился к ним, и тут же его встретил болт Микши, вошедший в левую глазницу. Тварь взревела так, что окна осыпались осколками, махнула лапой и тут же взвыла еще сильнее: меч Корриса попросту перерубил ее!
— Ни хрена ж себе! — прозвучало за спиной капитана, — это как?
Коррис только оскалился, точно безумец, нанес еще один удар, подрубая сухожилие на нижней лапе, и отпрыгнул в сторону, когда гигантская туша рухнула, царапая и заливая кровью паркет.
Через пять минут все было кончено. Бросив последний взгляд на издыхающего тириата, Коррис приказал:
— Вперед, это только начало!
Оказавшись на площади перед дворцом, он на минуту замер: такой жути он не ожидал! Тириаты, еще какие-то мерзкие твари, похожие на вставших на задние лапы гигантских чешуйчатых крыс, огненные шары и плети воды и воздуха, вой и звон металла... Быстрый приказ, и отряд, сбившись в плотный строй, ринулся в ту сторону, где несколько сотен солдат отбивались от тварей и где Коррис заметил знакомые лица.
Они бежали, оскальзываясь на заливавшей камни мостовой крови и кишках, уворачиваясь и отстреливаясь от мечущихся по площади тварей и молясь только об одном: достигнуть своих. До заветной цели оставалось локтей шестьдесят, когда Орван прохрипел:
— Все, болтов больше нет.
— Быстрее, сучьи дети! — раненым медведем взревел Коррис.
Бег, отмахнуться мечом от очередной твари, увернуться от когтей другой... Бег на пределе сил, с одной мыслью: "удержаться на ногах!". Сухие щелчки спускаемых тетив арбалетов, крики людей, вой тварей...
Строй расступился перед ними, а затем одним движением сомкнулся за их спинами. Коррис по инерции сделал еще несколько шагов, а затем остановился, задыхаясь.
— Живой! — рен Неран порывисто обнял его, — ну как?
— Кейр сдох, но поздно: если не остановить тварей, Древние вернутся. Жрецы?
— Защищают храмы, Дирр вывел всех, кто еще в состоянии держать в руках оружие.
— А сила Богов?
— От них помощи не будет, Дирр сказал, они тоже ведут битву, сдерживая Древних, — голос говорившего заставил Корриса резко повернуться, метнув вопросительный взгляд на рена Нерана, на что тот только пожал плечами. Принц Ориан — или уже Император? — сжал плечо Корриса и протянул тому фляжку со словами:
— Выпейте, вам не повредит, — и тут же коротко приказал, — отходим.
Рен Неран кивнул и принялся командовать, а Коррис не выдержал:
— Ваше...
— Без титулов!
— Что происходит?
— Такая же бойня везде! Эта мерзость удивительно живучая!
— Они боятся огня, но не магического, а обычного живого, — пояснил Коррис, — жестами отдавая приказы своим, — лучше всего попробовать обливать их горючим маслом, а потом поджигать!
— Генерал, — повернулся принц к одному из стоявших рядом мужчин, чья выправка выдавала в нем военного.
— Сделаем, — коротко кивнул тот.
Они медленно отступали, поминутно огрызаясь арбалетными залпами от следующих за ними тварей. Отряд Корриса окружил его и принца плотным кольцом и двигался в центре отступающей колонны, точно гигантский единый организм.
— Что с магами? — после недолгого молчания спросил Коррис.
— Дер Нистер мертв?
— Да. Знаете, а ведь он прикрыл наш прорыв к Кейру, видимо, этот сумасшедший фанатик напугал даже его.
— Неудивительно. А маги... Более трех десятков просто упали замертво, часть сбежали, предпочтя не вступать в бой с созданиями Древних, а примерно две сотни приняли бой. Но шансов у нас всё равно нет, похоже, на улицах Эранта сотни этих тварей! Как Кейру удалось собрать столько силы без жертвоприношений?
— Жертвоприношение было, да еще какое: отец, двое братьев, племянник, — несогласно качнул головой Коррис и выругался, когда перед их колонной возникли два десятка тириатов, — похоже, вы правы, шансов нет, если мы продержимся до утра, это будет чудо!
Принц глянул на темнеющее небо и кивнул.
— Арбалеты к бою, подпустить ближе! Внимание! Давай! — резкая команда заставила Корриса стряхнуть секундное оцепенение. Оглядев свой отряд, он негромко сказал:
— Ну что, друзья мои, повоюем?
Ответом ему были совершенно одинаковые волчьи усмешки.
Каррас. Потайная комната Храма.
Она влетела в комнату, точно дух мести, поневоле заставив сделать шаг назад стоявших в растерянности Владыку и его друзей. Молоденькая жрица, сопровождающая ее, всхлипнула:
— Простите, Верховная, я не смогла...
— Где моя внучка?! — прорычала рея Нассия, — что вы сделали с ней, проклятые интриганы?!
— Мы ничего не делали, — растерянно возразила Верховная и осеклась, получив в ответ яростный взгляд старшей из Эс'Шери.
— Тогда почему я чувствую ее боль и решимость, и как, Древние всех вас побери, это связано с Путями?!
— Откуда вы знаете? — властно спросил Владыка.
Та только поджала губы и вдруг вскрикнула, прижав ладони к ушам — резкий звук штопором вонзился в голову. Артефакт-накопитель едва слышно загудел, а рея Нассия всхлипнула, глядя на что-то поверх головы Владыки. Заметив ужас в ее глазах, Рессар развернулся и застыл, глядя на невероятную картину.
В нескольких локтях над полом возник голубой энергетический кокон, по поверхности которого пробегали крохотные молнии, а в коконе висела Лиасса. Распятая неведомой силой по рукам и ногам, точно бабочка, приколотая к бархату булавками, с запрокинутой головой и раззявленном в немом крике ртом. Рея Нассия бросилась к ней, но кокон отбросил ее, не позволив прикоснуться. Бросив яростный взгляд на застывшую Алиссу, женщина вновь повернулась к кокону и прошептала:
— Борись, милая, не сдавайся! Ты же сильная, ты Эс'Шери! Ты же сама говорила: раньше смерти сдаваться нельзя!
Лиасса еще раз оглядела то, что у нее получилось, и пожалела, что не может спросить Шассэра, все ли она правильно сделала. Похоже, да: находясь в этом странном месте, она точно знала, какой Путь куда ведет, и дорога из Карраса в Эрант стала намного короче. Она слегка поежилась, все здесь было так странно, взять хотя бы то, что она попросту зависла в воздухе... И Шассэр почему-то не смог последовать за ней... Кроме того, само это место совершенно не походило на тот мир Путей, что он описывал: кроме сетки дорог здесь не было вообще ничего! Не светило солнце, не было лугов, только серость, прочерченная черными линиями. Даже воздух здесь был словно мертвым...
Ну что, пора платить по счетам? Как и учил Шассэр, она медленно входила в транс, подобный целительскому, только теперь видела не свое тело... Точнее, ей показалось, что Пути и есть ее тело, осталось только дать им силу. Вздохнув и прошептав: "прощай, любимый!", она сняла защиту...
Странная Сила закружилась вокруг, словно пытаясь пожрать, растворить ее в себе... Какое-то время она пребывала в непонятном безразличии, чувствуя, как распадается на части, а потом вдруг откуда-то из глубин ее существа поднялся гнев, неукротимый, точно лесной пожар. Умереть вот так, даже не попытавшись бороться? Ну уж нет! Шассэр говорил о боли? Пусть так, но это лучше, чем безропотно сложить руки, пока тебя... едят!
"Это моя душа, и если ты хочешь сожрать ее — попробуй сначала подчинить меня!" — с вызовом обратилась она к неведомому нечто и тут же закричала от невероятной, невозможной боли.
Шассэр, внимательно наблюдавший за этим, застонал. Зачем?! Он же говорил ей, как больно будет, если сопротивляться! А тем временем картина на Путях менялась: от зависшей в воздухе фигуры девушки начало распространяться голубоватого сияние, и через какое-то время она оказалась в центре паутины, сплетенной из связывающих Лиассу с Вратами нитей. Паутина становилась все более яркой, наливаясь Силой, что выпивала из души Лиассы...
Боль, накатывающая волнами, изматывающая, невыносимая. И шепот: сдайся, отдай всю себя, отдохни! Боль длилась и длилась, и Лиасса дрогнула, а странная Сила возликовала, шепча ей все убедительней. Сдаться и позволить унести себя этому потоку? Перед ее мысленным взором проходили картинки: мама, упрямо защищающая свою еще не рожденную дочь, ее собственное бегство в большой и такой пугающий мир, учеба и борьба за независимость наперекор всему, яростный взор реи Тарина и ее слова: "не смей сдаваться", и снова она же, на экзамене: "настоящему целителю подчас требуется больше мужества, чем боевому магу", насмешливый взгляд рена Нерана, словно спрашивающий "ну что, отступишься?" Отчаянные поиски выхода, жестокий выбор судьбы, глаза Шассэра... И как вершина всего явственно, словно наяву звучащий голос бабушки: "Борись, милая, не сдавайся! Ты же сильная, ты же Эс'Шери! Ты же сама говорила: раньше смерти сдаваться нельзя!" Лиасса собрала все это и бросила в пасть жадной силе, застонав от боли и запрокинув голову в безмолвном крике.
Шассэр почувствовал, как его охватывает гнев и отвращение к себе. Это из-за него это дитя, так похожее на его Ассиану, страдает от боли! Сам не понимая как, он рванулся из Безвременья, выдираясь оттуда, словно из кокона и чувствуя себя так, словно с него заживо снимают кожу. А потом он вновь очутился на Путях, приблизился к Лиассе и обхватил ту за плечи, желая забрать часть её муки. И ни тот ни другая не заметили, как яростным огнем вспыхнул рубин в хэсси Эс'Шери: алый, словно огонь луч ударил в небо над скрещеньем Путей, а голубоватые нити Силы окрасились багрянцем...
Каррас. Потайная комната Храма.
— Боги, что это? — рея Нассия растерянно смотрела на внучку.
— Шассэр, — тихо ответила Верховная, глядя на то, как на груди Лиассы проступают очертания амулета, — она его Хранительница. И да, только она может открыть Пути снова!
— Какой ценой? Собственной жизни? — смерив ее яростным взглядом, рея Нассия снова повернулась к кокону. И тут же охнула, когда хэсси Эс'Шери зажегся яростным сиянием и тонкий лучик коснулся ее груди.
— Рея Нассия! — Атисс заботливо поддержал ее под руку, — с вами все в порядке?
— Да, — странно улыбаясь, ответила та, высвободила руку и беспрепятственно коснулась кокона, словно обнимая его.
И в тот же миг по всему Каррасу застыли члены рода Эс'Шери, почувствовав отчаянную нужду Главы и зов старейшей...
