Со смехом и шутками разошлись по повалушам. Гаор разобрал постель, сходил в душ, а потом как обычно после рейса лежал и читал газеты. Особенно внимательно "вести из столицы". Но, спасибо Огню и матерям-владычицам, ничего страшного не было, так, обычные сплетни и болтовня, Кервин бы такое не пропустил, а здесь печатают. Он сложил газеты на тумбочку, встал, выключил свет и лёг уже окончательно. Развязал тесёмки на папке и достал лист. Нет, это не сейчас, а надо записать услышанное, про князя Буй-тура и евонную дружину. Сейчас дословно, а анализ и перенос данных на лист хронологии потом, а то и впрямь устал он чего-то. Ну, ничего, до праздника три дня всего осталось, вряд ли его в рейс пошлют, завоз прошёл. Разве только опять по бастардовым матерям хозяина возить придется, это бы неплохо, с Пушинкой повидается. Ладная баба, год прошёл, а он всё помнит её. Гаор проверил, завязаны ли тесёмки на папке, и заснул.

А с утра продолжилась обычная, полная хлопот и дел жизнь.

Лутошка в чистой новой рубашке и начищенных до блеска ботинках увёз хозяина. И Гаор занялся фургоном. Хотя работы было немного. Когда за машиной следят и не запускают, то в момент управишься. А вот чего Джадд такой мрачный сидел вчера, как, скажи, ему хозяин самолично "горячих" отвесил?

Гаор вытер руки, оглядел гараж, в котором всё было так, будто он вот только на миг отлучился, и вышел.

С кухонного крыльца его окликнула Цветна.

— Рыжий, подь на час.

"Дитём хвастать будет", — понял Гаор и пошёл на зов. Отчего ж нет, когда ребенок в радость.

В повалуше Цветны, в общем, такой же, как у него самого, теперь в углу у изголовья качалась люлька. В посёлках он нагляделся на них, эта была такая же, только с узором по краю.

— Тумак смастерил, — гордо сказала Цветна.

Гаор понимающе кивнул. Ребёнок спал, в ворохе ткани еле различалось маленькое желтоватое личико, с первого взгляда видно: аггр. "Надо же как в Джадда вылился?" — удивился Гаор. Шёпотом, чтобы не разбудить, он поздравил Цветну и похвалил ребёнка, пока она быстро бормотала заговор от сглаза. Не потому, что не доверяла Гаору или глаз его боялась, а просто положено так.

От Цветны Гаор пошёл к Джадду. Ведь и впрямь — свезло мужику сказочно. Остальным-то детей не оставляли, по посёлкам те растут, а потом сколько лет не тяжелел никто. А тут...

Джадд сидел в своем сарайчике, хмуро разглядывая чей-то старый сапог, но явно не работал, а только вид делал. Чего это с ним?

— Здорово, Джадд, — весело сказал Гаор, — с сыном тебя. Во пацан, — и показал оттопыренный большой палец.

Джадд кивнул, но никакой радости не выразил. "Может, с него магарыч требуют, а он не знает, что это, вот и психует", — подумал Гаор, но тут же отбросил эту мысль: ну Джадд не знает, а Старшая Мать на что? Она всё сделает и организует. Так в чём дело? Гаор огляделся в поисках ещё одной табуретки, но её не было, а разговаривать сверху вниз он не хотел. Но придётся.

— Ты что Джадд, не рад? Сын же у тебя. Понимаешь?

Джадд кивнул и встал, оттолкнув колодку с надетым на неё сапогом.

— Я родить раб, это нет радость. Ты понимать?

Гаор медленно кивнул. Это было то, о чём запрещал себе думать, вспоминая о ночёвках в посёлках. Но... но как объяснить Джадду? Ведь и сам до конца не понимает, но знает, что надо так. Он даже прикусил губу, подбирая слова. Джадд смотрел ему прямо в лицо своими непроницаемо чёрными глазами и словно ждал чего-то. Или сам пытался ему вот так, без слов, одними глазами объяснить.

— Я понимаю, — медленно кивнул Гаор. — Ты... там у тебя были дети?

Джадд резко отвернулся, не ответив. Медленно, как через силу Гаор поднял руку и положил её на плечо Джадда.

— Держись, сержант, — тихо, как самому себе, сказал Гаор. — Надо выжить. Кто выжил, тот и победил.

— Выжить, — повторил, глядя в сторону, Джадд. — Зачем выжить? Я нет понимать.

Повторить Джадду сказанное ему самому когда-то: "мало нас", — Гаор не мог, Джадд не склавин, что ему до этого, и сказал другое.

— Сын у тебя, для него живи. Раз, — у Гаора перехватило мгновенной судорогой горло, но он справился с ней и продолжил. — Раз так получилось, немногим так везёт, Джадд, чтоб и жена, и сын с тобой были. Они-то не виноваты.

Джадд кивнул и хотел что-то сказать, но тут они услышали въезжающей во двор машины, и Гаор выскочил наружу, еле успев напоследок сжать плечо Джадда.

Удачно, но это был не хозяин, а только Лутошка.

— Хозяин где?

— На чистом дворе высадил, — ответил Лутошка. — Рыжий, а у меня всё хорошо было.

— А чего плохо должно быть? — с шутливой ворчливостью ответил вопросом Гаор. — Куда возил?

Точного адреса Лутошка не знал, потому что хозяин ему сам указывал все повороты, но маршрут Лутошка запомнил и вид здания, на стоянке у которого ждал хозяина, смог описать. И выслушав его, Гаор похолодел от мгновенно уколовшего его чувства опасности. Рабское Ведомство. Ох, не к добру.

— Лутошка, а каким он оттуда вышел?

— Да каким был, — пожал плечами Лутошка. — Книжку какую-то принёс, сел назад, велел домой ехать и всё книжку эту листал.

Гаор мгновенно сунулся на заднее сиденье легковушки, но там было пусто. Не забыл.

— Что за книжка? Не разглядел?

Лутошка виновато шмыгнул носом. Тревога Рыжего была ему непонятна, но спорить он, разумеется, не рисковал: Рыжему поперёк говорить опасно.

— Ну, обложка хоть какая?

— Серая, вроде, — пожал плечами Лутошка.

— Ладно, — тряхнул головой Гаор. — Попробую сам что узнать.

Они привели в порядок легковушку и пошли на обед. И в общей толкотне Гаор поймал и слегка отодвинул в уголок Милушу.

— Чего тебе, Рыжий?

— Милуша, хозяин после обеда спать будет?

— Ну, как всегда.

— Как лягут они, шумни мне по-тихому.

Милуша с опаской посмотрела на него.

— Ты это чо задумал?

— Милуша, ты мне только дай знать, а там я всё сам. Не подставлю, не бойся.

Он отпустил её и пошёл за стол. Ни да, ни нет Милуша ему не сказала, но он почему-то был уверен, что она сделает, как он просил.

И не ошибся.

Обедали хозяева позже рабов, и Гаор потихоньку валандался в гараже, тянул время, гоняя ничего не понимавшего Лутошку по всему комплексу ПДД — правил дорожного движения, а сам в открытую дверь гаража следил за двором. И увидев вышедшую на крыльцо Милушу, вскочил на ноги.

— Лутошка, сиди здесь и носа не высовывай!

Тот не то, что спросить о чём, понять услышанное не успел, как Гаор уже бежал через двор к крыльцу.

— Ну? — выдохнул он, глядя на Милушу.

— Легли они. Рыжий, ты...

— Всё, Милуша, меня не видела, ничего мне не говорила, дальше я сам. Спасибо тебе.

Он быстро поцеловал её в губы и вошёл в кухню. Не прячась, но и не привлекая внимания хлопотавших у плиты Большухи и Красавы — видно, уже к празднику начали готовиться, он вошёл во внутренний коридор, прошёл на хозяйскую половину, скинув у самой двери кирзачи, чтобы не стучать каблуками. Здесь было тихо спокойной тишиной послеобеденного отдыха, все спят по своим спальням. Теперь лишь бы кабинет не был заперт.

Пока ему везло. Дверь открылась при первом нажиме, и кабинет был пуст. Обычно, попадая в хозяйский кабинет, он не мог отвести глаз от шкафов с книгами, но сегодня, даже не посмотрев на них, подошёл к письменному столу и сразу увидел. Раскрытая книга с пометками и подчёркиваниями, рядом листок, исписанный какими-то цифровыми выкладками и брошенная впопыхах — видно, как работал, так всё и бросил, когда позвали обедать — ручка. Осторожно подвинув её, Гаор взял книгу. Что это?

Серая обложка с диагональной зелёной полосой и вместо заголовка дата: "570 — 571". Нет, только не это! Но он уже понял, и что это такое, и что тревога была не напрасна. Каталог Рабского Ведомства. Категории и цены. И ручкой обведены... грамотный... шофёр... автомеханик...

— Водила ты лихой, — прозвучал от двери насмешливый голос, — а разведчик хреновый.

Гаор медленно, по-прежнему держа в руках каталог, повернулся к двери. Хозяин стоял, засунув руки в карманы небрежно подпоясанного халата, и насмешливо смотрел на него. Но если он думал испугать... нет, холодное спокойствие предстоящего боя уже овладело Гаором, и страха не было. Да и чего бояться? Пороть его сейчас — это портить товар и снижать цену, не будет капитан этого делать. А убить... тем более невыгодно. И он спокойно спросил.

— Торги? — и, так как хозяин молчал, уточнил. — Меня на торги?

Хозяин кивнул и сказал уже совсем неожиданное.

— И Лутошку тоже.

Гаор даже задохнулся на мгновение: к своей продаже он уже мысленно приготовился, но что и Лутошку... Мальца-то за что? И словно услышав его невысказанный вопрос, хозяин подошёл к столу, взял из его рук и бросил на стол каталог.

— Прижали меня, Рыжий, — голос хозяина звучал с искренней доверительностью, так говорят со своим, с союзником. — Крепко прижали, нужны деньги, срочно и большие, а мне из дела их не вынуть. И жизнь на кону, и моя, и детей. А вас двоих продать, я и выкручусь. Дорогие вы, грамотные, водители, ты по полной первой категории, у Лутошки по возрасту вторая, тоже неплохо, перспективный. Да если бригадой вас...

Гаор молча слушал, пытаясь слышать хозяйский голос и понимать сказанное, страшным усилием не подпуская серую беззвучную пустоту. И когда хозяин замолчал, хрипло выдохнул:

— Когда машина? Сегодня?

Хозяин усмехнулся.

— Не торопись. Праздник, раз, и цену настоящую здесь за вас не дадут, два. Второго с утра в Аргат вас повезу. А пока отдыхай. Иди, Рыжий, нечего тебе здесь делать.

Как он вышел из кабинета, прошёл, по дороге обувшись, коридором в рабскую кухню, а оттуда в свою повалушу, Гаор помнил смутно. Не было ни злобы, ни... да ничего не было. Он тяжело, по-стариковски, сел на нары и замер, глядя перед собой остановившимися глазами. Как он скажет Красаве, что у неё отбирают сына? А Лутошке, что он скажет Лутошке?

Чья-то сухая жёсткая ладонь тронула его за плечо.

— Ты чо, Рыжий? Как, скажи, столбняком тебя вдарило. А ну, очнись.

Гаор тяжело, через силу, поднял глаза и посмотрел на Няньку, на выглядывавшую из-за косяка мордашку Малуши, а над ней встревоженное лицо Красавы и понял: он им не скажет, не сможет. И... и вдруг что-то случится? Ну, передумает хозяин, или ещё что... ведь до второго... сегодня тридцатое, два дня впереди, праздник... нет, он не может.

— Ничего, Старшая Мать, — сказал он, — всё в порядке.

— Тады работать иди. А то Лутошка один тама, не дело это.

— Да, — кивнул он и встал.

Да, надо идти в гараж и подготовить Лутошку. Нет, говорить он ему ничего не будет, а вот кое-что сделать, чтобы малец не пропал по дурости и незнанию в камере отстойника, и можно, и нужно. Времени мало, но, сколько успеет, столько успеет.

* * *

4.07. — 20.07.2002; 11.10.2010

СОН СЕДЬМОЙ

...не дай мне, Бог, сойти с ума...

И снова храпящая и сопящая тишина ночной казармы или рабской камеры. Он лежит, завернувшись с головой в жёсткое, пахнущее дезинфекцией одеяло, рядом, в таком же коконе, Лутошка, и он чувствует, как малец всхлипывает во сне. Ничего, пацан, это ещё не самое страшное. Камера им досталась хорошая, без блатяг, и не везли их в "сером коршуне" со скованными руками, а ехали в своём фургоне, сменяя друг друга за рулём. Один ведёт, другой лежит на койке-рундуке или сидит рядом, а на рундуке тогда лежит хозяин. Только перед самым Аргатом хозяин сам сел за руль, а им велел идти в фургон и переодеться. Они перелезли в фургон, задёрнув за собой обе занавески, всё сняли с себя и надели рубашки и порты поплоше, заплатанные, зашитые. Лутошка показал ему рукав своей рубашки с красной заплатой, хотел что-то сказать и заплакал.

Гаор осторожно повернулся внутри кокона. Вот и всё, пятый год его рабства и третий по счёту хозяин. Жаловаться ему не на что. У этого, уже бывшего, было не так уж плохо. И даже о своей продаже узнал всё-таки заранее, успел подготовиться. Срочно докрутил браслетики, колечки и мечики и, как и тогда у Сторрама, раздал их подарками на Новый Год. Когда вернулись с проздравления в свою кухню и свалили полученные от хозяев пачки сигарет и кульки с конфетами в общую кучу у ёлки, он и достал свой узелок. Охи, ахи, визги... Как и тогда, его хлопали по плечам и спине, целовали и даже тискали, ну, и он в долгу не оставался. А потом гуляли, опять вкусно ели, пили вишнёвку и водку, пели, плясали, мерились силой и ухватками... Только он уже знал, что это в последний раз, что никого из сидящих за столом он больше не увидит. И молчал. Пел, шутил, плясал, дурачился и молчал. Только и хватило его, чтобы подсесть к Джадду и сказать тому.

— Везучий ты, Джадд.

Джадд удивлённо посмотрел на него.

— Я нет понять.

— Жена, сын... все с тобой, люби да любуйся, пока не продали.

Взгляд Джадда стал другим, но тут к нему подбежала и потянула в плясовой круг Милуша. И праздник пошёл своим чередом.

И на следующий день с утра он не пошёл на общие работы, а повёл Лутошку в гараж и снова показывал ему, заставляя повторять, приёмы, позволяющие быстро и без шума отбиться от приставалы или ещё чего. А когда пошли на общий праздник — как и в прошлый год, хозяева уехали по своим делам — он опять смотрел и запоминал. Не будет ведь больше у него такого. Если бы его на местных торгах продали, ещё был бы хоть какой-то, хоть малюсенький шанс попасть к кому-то из капитановых соседей и тогда хоть раз в год повидаться, а из Аргата... увезут на другой конец страны и всё... кранты. А даже в Аргате если... Хозяев всё не было, и он опять в гараже жучил Лутошку. Тот ничего не понимал, но всё делал. Да и бою учиться — это не про вулканы читать.

Гаор невольно улыбнулся воспоминанию...

...В существование моря Лутошка с трудом, но поверил после объяснений, что берега у моря есть, просто с одного берега другого не видно. А вот вулкан — огнедышащая гора, гора с огнём внутри и выливающейся лавой — в это Лутошка поверить не мог. Вот домовой, банник, кикиморы - девки болотные — это понятно, коли сам не видел, то другие, и матка про это сказывала, а вулканы... да мало ли что голозадые выдумают, так и верить всему, что ли ча? И оскорблённый недоверием к учебнику Гард решил устроить Лутошке наглядное пособие из старых покрышек, песка и земли за гаражом. А чтоб резина горела, послал Лутошку за бензином или соляркой. Он лежал под легковушкой, что-то у него не ладилось и, когда Лутошка проныл, что надоть ненадолго и недалеко, послал мальца по-фронтовому, а что этот дурак прихватил с собой маленькую канистру с бензином, не заметил. Да и в голову ему прийти не могло, что пацаны такое устроят. На счастье Лутошки, да и Гарда, он успел прибежать на запах горящей резины первым. И когда туда влетел хозяин, он уже добивал пламя, Гард растерянно что-то лепетал, а Лутошка успел удрать. Потому что хозяин с ходу всё просёк и начал раздачу положенного. Сам он тоже огрёб по морде за то, что не следит за мальчишками. Получили все. Даже Красава, и за то же, что и он. Что коли сын дурак, так следи за ним. Он про себя посоветовал хозяину применить это к себе. Но вот Лутошка как не попал под горячую руку, так и с концами. У мальчишки хватило ума прятаться до ужина и приползти в кухню, когда Красава, а за ней уже и остальные стали беспокоиться, не рванул ли дурачок от страха в бега. И куда ж он денется, ведь напорется на патруль, и тогда не порка, а смерть. Красава даже выть начала. Тут малец и объявился, и Красава кинулась его обнимать и кормить, будто он и впрямь с того света вернулся. И нашёл же малец, где прятаться. В сарайчике у Джадда. Джадд же со всеми на дым и крики прибежал. Так что дневной переполох закончился вечерним смехом...