Итог известен. Наглядно — гляньте в Эрмитаже "После Полтавской битвы", картина художника Коцебу. Интересная деталь — по центру шведы преклоняют знамена перед Петром. А на переднем плане — слева окораками ходят предатели — мазепанцы, а справа — величественно на конях честные малороссы. Наглядно кто, как и где. Одни униженно сами ползают на четвереньках, другие — гарцуют на конях. Прямо как в поговорке. Во всех смыслах. Хотя многовекторный Мазепа мог бы быть примером для современных политиков, ибо как ни широка задница, а на двух стульях сидеть хлопотно.
Еще интересно то, что предатель Мазепа поспособствовал и лютому позору своего нового сюзерена — радостно и несколько загадочно заявил старый доктор.
— То, что он потерял на Окраине все войска? — попытался угадать Паша.
— О, нет, это как раз не позор. Военная удача изменчива и потеря какого-то количества быдла никак властителя не порочит. Потому как чернь и существует для того, чтобы ею Властелин распоряжался по своему усмотрению. А тут была страшная поруха именно королевской чести — в самом худшем виде, прилюдно и наглядно. И смыть кровью оскорбивших — не вышло.
— Заинтриговали! — улыбнулся Павел. И старый лектор эпичным голосом начал:
— Попался на глаза такой исторический факт:
Карл, по благодати Бога Король Швеции, готов и вендов, великий князь Финляндии , герцог Скании , Эстонии, Лифляндии и Карелии , Господин Ингрии , герцог Бремена , Вердена и Померании, принц Рюгена и Господин Висмар, Граф Палатинский вдоль Рейна, герцог Баварии, граф из Цвейбрюкена — Клибурга, Герцог Юлиха , Клеве и Берга, граф Велденс, Спанхайм и Равенсберг, Господин Равенштайн получил прямо в физиономию при штурме Полтавы дохлую кошку.
Шведская историография, впрочем, утверждает, что полуразложившимся трупиком попало в плечо, но я склонен верить нашим.
К сожалению ни портрета кошки, ни портрета неизвестного защитника Полтавы, который это сделал — не сохранилось. Вот портрет Карла 12 есть. Жаль, что нет портретов других участников, они это заслужили.
— Опять не пойму Вас. Ну кошка, ну дохлая. Кинули в наступающих со стен что под руку попалось. Мне доводилось слышать, что и дерьмом со стен поливали. Не пойму что Вы так серьезно об этом говорите — недоуменно пожал плечами Паштет.
Доктор потер сухой ладошкой полированную лысину, тонко усмехнулся и заговорщицки подмигнул:.
— Потому что эффект оказался совершенно убойный. Полтавская битва, в которой шведские войска были разгромлены наголову заслонила собой событие, из-за которого она и прошла именно там — под Полтавой. Осаду самой Полтавы. И это досадно, потому как та осада была весьма примечательной.
Я уже говорил, что шведское войско банально голодало. Причем уже долгое время. Полтаву Карл думал взять с ходу. Там были большие склады с пищей, а шведы, проявив себя такими умелыми торговцами, уже давно положили зубы на полку. Им очень хотелось не то, чтоб кушать — а жрать! Потому взятие Полтавы означало нормальную еду на многие месяцы, а не судорожно-голодное прозябание. При этом город крепостью-то собственно и не был. Деревянный частокол на валу, куда сложили землю из выкопанного рва. Редкие деревянные башни. Гарнизон слабый, хорошо еще Петр успел прислать вовремя усиление и не намного опередив шведов — сумели к их приходу все же оборону укрепить. Но так себе были эти ров, вал и частокол. Никак не крепость, скорее полевые сооружения на скору руку.
Карл заявил, что, 'когда русские увидят, что мы серьезно хотим напасть, они сдадутся при первом же выстреле по городу'! Полтаву решили взять с ходу, крепкими эти стены не выглядели. И не получилось совсем. Мало того, лично принявший участие в первом штурме Карл Двенадцатый получил от защитников дохлой кошкой (как уже говорил: по нашим источникам — в морду, по шведским — мертвый зверек попал, естественно всего лишь в плечо.)
И на этом я бы хотел внимание Ваше заострить! Вероятно, мало кто сейчас помнит, что такое раньше было — дохлая кошка.
(Паштет, как старый кошатник, навострил уши. Старичок радостно рассказывал дальше).
— В прошлые времена это был атрибут позорища. Преступников, которых вели на казнь или воров, которых водили по городу как раз обвешивали кошачьей и собачьей падалью. И предпочтение отдавалось именно дохлым котейкам. Сильно подозреваю, что если бы королеву Серсею из 'Игры Престолов' в реале средневековом позорили публичным шествием — то вели бы именно так украшенной, а не просто красиво обнаженной.
Так же было положено кидаться мертвыми котейками в освистанных актеров. Позоруха эта была страшная. Причем это была древняя интернациональная традиция, сохранившаяся до 20 века. Ну Вы же читали, наверное, книжку Марка Твена, "Приключения Гекльберри Финна"?
— Читал, конечно — признал очевидный факт Паштет.
— Эпизод, когда жители городка собирались вздуть наглых актеров 'Королевского жирафа' помните? Когда зрители, обманутые актерами, явились на последнее представление их линчевать, а жулики уже это знали и не пришли? Только маленький бродяга туда был послан, билеты проверить. И что он заметил? А вот что — чем собирались потчевать мошенников:
"На третий вечер зал был опять переполнен, и в этот раз пришли не новички, а все те же, которые были на первых двух представлениях. Я стоял в дверях и заметил, что у каждого из зрителей оттопыривается карман или под полой что-нибудь спрятано; я сразу понял, что это не какая-нибудь парфюмерия, а совсем даже наоборот. Несло тухлыми яйцами, как будто их тут были сотни, и гнилой капустой; и если только я знаю, как пахнет дохлая кошка, — а я за себя ручаюсь, — то их пронесли мимо меня шестьдесят четыре штуки".
Карл Двенадцатый не кланялся пулям и был очень храбрым воином. И тут в Полтаве его так невиданно оскорбили! Опозорили прилюдно!
Как освистанного фигляра! Как пойманного на рынке вора! Его — Короля и Героя! Перед собственными солдатами!
Тогда актеры и казненные жулики считались третьесортными людьми их даже на кладбищах не хоронили — а за пределами, не вместе с порядочными христианами, да.
Понятно, что после этого осада стала его личной местью.
'Если бы даже Господь Бог послал с неба своего ангела с повелением отступить от Полтавы, то все равно я остался бы тут!', — сказал король начальнику своей походной канцелярии Карлу Пиперу.
Понимаете ситуацию? Безвестный защитник Полтавы одним движением намертво приковал всю шведскую армию к одному месту. Лишив ее маневра и свободы действий. Обнулив и стратегический и тактический талант Карла и его генералов!
Мне искренне жаль, что этот человек остался неизвестным. Кто-то из защитников — было там 2600 ополченцев — горожан и 4182 солдат — составлявших гарнизон Полтавы. Мало людей в истории, которые бы так оскорбляли королей! Прилюдно! Безнаказанно!
Да вообще-то я не помню, чтоб так оскорбляли! И королей, так опозоренных — тоже не припоминаю.
Карл 12 — уникум позора.
И есть тут один нюанс. Смущает меня то, что король — был там практически единственной мишенью для дохлой кошки.
— Почему это? Там не он один в атаку же шел, явно вокруг короля и куча телохранителей и просто солдатни, которая рвется на глазах короля совершить подвиг и тем взлететь в карьеру! — уверенно заявил Павел. И в сказанном был уверен — явно при штурме не один королек бежал, размахивая шпагой!
Лекарь кивнул и многозначительно поднял вверх указательный палец:
— Тут есть нюанс. Ну между нами говоря — как оружие — фигня котейка. Шведу-гренадеру такой подарок — тьфу и смысла в здоровенного ветерана-долбака метать такой пустяк просто нету. Солдат этого и не заметит, за долгие годы войны ветеран к падали привык, его надо чем поматериальнее привечать — типа полена, булыжника, кирпича, бревна. А кошка... Позор? Да ну бросьте! Солдату в том позора никакого нету. Он и не заметит, самое большее — товарищи потом посмеются. Если живы останутся.
Вот для для короля такое — самое страшное. В конце-концов королей, которых ранили чем серьезным на войне — пруд пруди. Это даже и почетно. Подкрепляет воинскую честь и доблесть и историкам есть, что в анналы занести золотыми буквами на скрижали. И вообще шрамы украшают мужчину!
А тут — такое позорище, которое черта лысого смоешь, даже если эту чертову Полтаву стереть с лица Земли.
И то, что не стер, да и еще там же армию положил — делает позор еще жгучее.
Разумеется, шведы теперь пишут, что это не потому, что хотели поиздеваться над Карлом, а из-за того, что у русских, якобы, боеприпасов не было, вот они кошками и отстреливались) И да — тут есть момент — котеек в Полтаве всяко было меньше, чем поленьев и каменюк.
А то, что шведам крайне выгодно выставить запредельное оскорбление своего короля делом таким, совершенно случайным, не эксквизитным — ну типа каждый день штурмовали под густым градом кисок, их русские швыряли десятками тысяч и каждому шведскому солдату перепадало в день по полтора десятка котеек в харю — а вот королю всего одна, рикошетом.
— Ну так наверное и кидались всяким. Там как с боеприпасами-то было? — уточнил теперь уже начитанный и понимающий в военном деле попаданец.
— Боеприпасов было маловато у обеих сторон. Ну а шведы известно что пишут — битые всегда пытаются как-то свалить с себя на другого. Сами представьте — можно ли остановить злобного мужика, грубого и нелицеприятного, еще и голодного — кинув в него дохлой кошкой? Он же швед, а не египтянин — уверенно заявил старичок.
Паша недоуменно посмотрел на него и спросил:
— А при чем тут египтяне?
Доктор не менее удивленно уставился на собеседника.
— Вы ведь знаете, полагаю, что в Египте кошки были обожествлены?
Павел невозмутимо признал такой факт. И продолжил недоумевать. Старик крякнул огорченно и начал рассказывать какие— то совершенно неведомые для будущего попаданца вещи, о которых тот даже и не слышал:
— Персы использовали военную хитрость в войне с египтянами, что позволило наголову разгромить кошколюбов. Котофеев они привязывали к своим щитам, или рисовали изображение египетского бога — морды усатые и котов на щитах, персидские пехотинцы несли зверьков на руках, а в начале атаки специальные всадники швыряли живых кошек в ряды египтян, что рушило построение и ломало управляемость. И в атаке бить по изображению священного Божества, а уж тем более по его живой ипостаси — совсем было нельзя! Наоборот, впору выражать почитание! Ту войну египтяне проиграли с треском!
Здесь же все строго наоборот — котейки в Средневековьи в Европе считались существом паскудным, колдовским и мистическим. Иногда полезным (так и черти тоже иногда к месту угождают, а уж если им душу продать — так и совсем расстараются) — но по большей части — зловредным. Опять же с того времени пожалуй, с Крестовых походов и пошла вражда собачников с кошатниками...
— Много же я не знаю. И даже не слыхал. Тем более — про такую вражду — признался Паштет. И чуточку покраснел. Не то, чтоб застыдился, но так — стыдновато стало.
— Есть такая теория. Арабы вообще-то кошек почитали за вполне домашнего зверька. И пользу от него учитывали. Крысы и мыши — приносят адские убытки, для торгованов эта грызущая все подряд сволочь — искренне ненавистна. Потому кошка на складе — желанна. А у дворян, что поперлись на Восток такого пиитета не имелось, зато были привычные боевые и охотничьи собаки. Потому к кошкам отношение было этакое. Как у мусульман к собакам, нечистому зверью. Короче говоря — дворняне и христиане к кошкам относились плохо.
Наоборот, считалось, что эти ночные безобразники очень подозрительная живность. Днем спят, ночью шляются сами по себе, глаза у них светятся — что и совсем погано. Человеческую речь понимают точно, но служить категорически не хотят и хозяина не почитают. Явно ведь нечистая сила! Колдовская сущность! Даже и еврейские погромы были — уже говорил, что торгованы кошек почитают, да. И потому в гетто чумы было поменее — крысы со своими блохами чуму разносят, а где много голодных кошек — там крысам не житье. Потому можно объяснять меньший размах эпидемий в гетто наличием массы крысодавов, а с другой ведь понятно — 'безбожные жиды своих проклятых колдунских кошек рассылают с дьявольскими наветами и болезнями, чтобы они приносили чуму и беду на истинных католиков'.
Наконец и булла была от Римского папы насчет злокозненности котеек и связей их с сатанинскими легионами. Раз с такой вершины ясно выражено официальное отношение к кошкам — то что уж про низы говорить! Да что я турусы на колесах развожу! Даже сейчас сколько суеверий про бесовскость котофеев! В новую квартиру первым запускать надо кота, если черный зверь дорогу перейдет — несчастье будет и так далее... Хотя должен заметить, что котярки сами немало тому способствуют своим бесячеством по ночам и особенно ранними утрами...
Паштет кивнул, усмехнулся грустно. Его кошка померла два года назад от старости и это было грустно, новую зверюшку он заводить не стал. И да, почтенная дама была особой высокоморальной и вазы со шкафа не роняла. Этим она занималась в юности со всем рвением бесшабашной молодости. И вдруг прекратила — поприсутствовав при разговоре, где было прямо сказано, что такой кошковидный енот — сплошной разор и если еще что устроит — то вывезут ее в лес и там оставят. Пусть елки валит, а не чашки со стола!
Сильно все тогда удивились, когда за день из бесовки-хулиганки животинка стала смиренной монашкой. И потом нареканий не вызывала. Причем на даче мышей ловила. Даже уже будучи старушкой.
— Интересно, откуда у стены взялась эта дохлая кошка? — спросил задумчиво Паштет.
Старый лекарь хмыкнул:
— Ну она померла сама по себе, не специально ж убивали. А котеек, что в местах расположения складов с харчами — не припомню чтоб кто обижал, наоборот — не трогали, заботились.
Склонен считать, знаете ли, что сделали это наши специально — видно же было, где король. Хотя он и отличался показушной скромностью в быту и носил обычный мундир без золота и орденов — но короля играет свита. А со свитой у него был полный порядок. Сразу видно, что наступают не просто пехотные формации с линейными офицерами, а высокопоставленное лицо со свитой. Убивать такого как-то не с руки, не по правилам, он все же миропомазанник Божий, а вот такое охальничество сотворить — это вполне по-нашему. Не удивлюсь если там десятка три кошек метнули, по городу собрав. Но в одну цель. А разведка и тогда была работающей старательно. Да и со стены опознать могли короля. Он ведь небось постарался, чтоб зольдаты знали, кто их поведет на штурм! Тут и проход перед войсками и крики 'Да здравствует король!' и прочие чепчики в воздух... Понимающие люди сходу поймут, что творится.
Вояки — они такие, ехидные прохвосты, прикидываются тупыми сапогами, а куда поумнее многих интеллигентов будут. Ставки у них выше, потому и выживают те, кто думает. Это вам не один и тот же спектакль играть по тысячному разу.
— Не верится. Это ж сколько времени надо, чтоб пробежаться и собрать падаль! — возразил Паша. Ну, действительно — слишком уж это хитроумно и изощренно. Все же армеуты — оне армеуты!
