— Керн, пятьдесят на триста.
Гедимин, выждав, пока бур перестанет вращаться, снова сменил насадку — та, первая, которую он отложил, как раз и предназначалась для взятия образцов породы. "Кого-то проверяли передо мной," — мелькнуло в мозгу, пока сармат осторожно вгрызался в подозрительно неровный гранит. В этот раз трещина была внутри, проходила вертикально; инструмент, дойдя до неё, слабо дрогнул, но плита не раскололась. Погрузившись ещё на пятьдесят миллиметров, Гедимин осторожно вытянул бур и вытряхнул на ладонь расколотый керн.
— Внутри трещины. Слишком много сверлили.
Кенен забрал все три обломка, молча измерил общую длину и снова кивнул.
— Положи, — он покосился на инструмент и, обойдя гранитные глыбы, подошёл к самой большой. — Иди сюда. Это нужно расколоть. Где бить шпур?
Гедимин, пройдя вдоль иссверленного бока глыбы, озадаченно мигнул.
— Шпур? Камень и так еле держится. Трещины...
Он осторожно постучал пальцем по граниту — и, приложив к выбранной точке кулак, ударил по нему другим. Камень лопнул с оглушительным грохотом, случайный осколок чиркнул по животу Гедимина, оставив на пластине тонкую царапину, обломки раскатились по полу. Сармат досадливо сощурился — удар в живот вышел слабым, а вот два пальца на правой ноге ему прищемило. Стараясь не морщиться, он отряхнулся от обломков и отошёл на пару метров.
— Трещины, — пробормотал Кенен, глядя на груду гранитных осколков. — С любым камнем так можешь?
Гедимин качнул головой.
— Если есть непрочности. Иногда их нет.
— Эта стена, — Кенен, развернувшись, ткнул пальцем в ближайшую поверхность. — Есть непрочности?
"Он что, хочет снести здание?" — Гедимин настороженно сощурился и с большой неохотой показал одну из точек уязвимости.
— Если ударить здесь, трещины пойдут вот так. Здесь удержит балка, а здесь...
— Хватит, — буркнул Кенен, отмечая что-то в карманном смарте. — Есть предпочтения по режиму дня?
Гедимин неуверенно качнул головой — этот сармат слишком быстро менял тему разговора, ремонтник за ним не успевал. Он и сам уже куда-то шёл, оставив позади отсек, засыпанный битым камнем; Гедимин догнал его, когда ворота уже закрывались.
— Сегодня в шесть вечера вылетаешь на "Гуннар-два", — отрывисто проговорил Кенен, вынимая из одного из многочисленных карманов пару ярких полосок. — Бригада "Джи-два-альфа", платформу найдёшь.
Он отобрал у растерянного Гедимина карту регистрации и всунул в свой смарт. Спустя три секунды пронзительного скрежета он вернул её, и сармат увидел две выгравированные полоски — такие же, как те, что Кенен протянул ему.
— Носить на личной одежде, предъявлять по требованию, — быстро проговорил он, показывая их лицевой стороной. — Две категории — "Лучевой пилот" и "Шахтёр". Первая пока без надобности, по второй можешь работать. Подожди...
Он снова взялся за смарт. Гедимин, ошалело встряхнув головой, выругался про себя и хотел схватить его за руку, но Кенен неожиданно легко уклонился, а сармат увидел, что ему в лицо смотрит сопло мощного бластера.
— Стой, — Гедимин показал пустые ладони и криво усмехнулся — такой реакции он не ожидал. — Я не шахтёр. Я — инженер-атомщик. Я строил реакторы для атомофлота...
Кенен медленно опустил бластер.
— Инженер? — он недоверчиво сощурился. — Ядерщик? Место обучения?
— Лос-Аламос, — отозвался Гедимин. Почему-то хотелось дышать ртом — воздуха не хватало. Под рёбрами не давило, но очень неприятно жгло. "Что ему нужно? Я же готов подтвердить..."
Кенен резко выдохнул и, пристегнув бластер к поясу, постучал ногтем по корпусу смарта.
— Доказательства есть? Сертификат? Свидетельство? Из Лос-Аламоса? С инженерных курсов? Хоть что-нибудь?
Гедимин угрюмо сощурился.
— Всё уничтожено. Я работал в "Гекате"...
Кенен тяжело вздохнул.
— Час от часу не легче. Кто-то — или что-то, кроме твоих слов — может всё это подтвердить? Допуск в Лос-Аламос. Работу в "Гекате". Твою личность.
Гедимин резко мотнул головой.
— Кенен Маккензи знает. Он был там...
Кенен Гварза поморщился.
— Маккензи... Я вот знаю, что у Лос-Аламоса жёсткая позиция в отношении сарматов. Кто-то может подтвердить, что для тебя они сделали исключение? Кто-то скажет в ответ на мой запрос: "Да, это он, и он действительно ядерщик"?
Невидимые обручи сомкнулись на груди, и Гедимин судорожно вздохнул, пытаясь разорвать их.
— Он мёртв, — коротко ответил он. Глядеть на Гварзу было тяжело — его лицо почему-то расплывалось. "Zaa hasu!" — сармат сердито смигнул. "Не хватало ещё разрыдаться!"
Кенен пожал плечами.
— Значит, ничего нет, — он убрал смарт и сложил руки на груди. — По вторникам, четвергам и субботам я работаю в день. Найдутся подтверждения — приходи.
Гедимин втянул воздух ртом — это на секунду ослабило невидимые обручи и позволило наполнить лёгкие. В груди ещё жгло, но взгляд немного прояснился.
— Можешь отвести меня к реактору, — угрюмо сказал он. — Можешь спросить... Ты сам проверяешь квалификацию, разве нет?
Кенен криво ухмыльнулся.
— Давай на выход, — сказал он ровным голосом. — Барак "Альфа-один", первый этаж, первая комната. Со всеми проблемами — к коменданту.
Гедимин хотел взять его за плечо, но вспомнил о бластере и только поморщился.
— Почему ты не хочешь меня проверить? Тут же есть станция...
Кенен смерил его долгим взглядом и тяжело вздохнул.
— Проверить квалификацию инженера-ядерщика. Прямо так, на живом реакторе, у сармата, которого я в первый раз вижу. В первый день его пребывания в гетто...
Он снова вздохнул. Гедимин молча стоял и ждал — он ничего не понимал, но ему было не по себе.
— Для такой проверки нужно поставить на уши оба гетто — и "Вестингауз" заодно, — Кенен нервно усмехнулся и кивнул на дальнюю дверь. — Иди, сармат. Даже если для такой операции будут основания — за пять минут я её не проверну.
Его смарт протяжно пискнул, и он, резко развернувшись, пошёл к выходу. Свет в коридоре медленно начал тускнеть. Гедимин растерянно покачал головой и направился к воротам. "Два гетто... "Вестингауз"... Ладно," — он свернул за угол и криво ухмыльнулся, глядя на ровные ряды однотипных строений. "Придётся выждать. Этот Кенен вроде не дурак. Значит, договоримся."
В вестибюле было пусто и тихо. В углу лежал отключившийся робот-уборщик (той же новой модификации, что Гедимин видел на вокзале). На стенах висели заметки — состав бригад, распределение по сменам и шахтам, расписание глайдеров... Гедимин, скользнув по ним мрачным взглядом, убедился, что барак шахтёрский — и что кинозалов в гетто больше не строят, хотя информатории сохранились. Передатчик уже нашёл сеть — в информаторий можно было не идти, если только сармат не хотел поиграть в "Космобой"... или что там за двадцать лет пришло на замену...
— Уран и торий! — донеслось из-за приоткрывшейся двери. — А чего вдруг без предупре... Эй! Ты не ликвидатор. Я тебя вообще впервые вижу.
Гедимин, растерянно мигая, взглянул на филка, вышедшего в вестибюль. У него на груди была крупная нашивка с номером барака, обведённым в красное кольцо, — ремонтник решил, что это отличительный знак коменданта.
— На заселение? — спросил филк, разглядывая броню пришельца. — Шахтёр?
— Гедимин Кет, "Джи-два-альфа", — нехотя назвал номер бригады сармат. — Мне дали первую комнату на первом этаже. Ты ведёшь заселение?
Светлые рыжеватые глаза филка на секунду потемнели, появившаяся было на лице дружелюбная улыбка погасла.
— Вот как... Значит, они уверены, что Квинций уже не вернётся... — пробормотал комендант, направляясь к прикрытой двери и вялым жестом приглашая Гедимина с собой. — Меня зовут Аккуш. Вещи у тебя есть? Сколько смен одежды?
— Только скафандр. Одна, на мне, — коротко ответил Гедимин, выходя вместе с ним в длинный прямой коридор и оглядываясь по сторонам. Бараки не сильно изменились с тех пор, как его увезли из Ураниума, — по крайней мере, изнутри. С двух сторон тянулись ряды одинаковых дверей, на них, как и на полу, были подписаны номера; на числе "тридцать" нумерация обрывалась, а коридор упирался в раздвижные створки с надписью "Информаторий".
— Вечером в шахту? — Аккуш деловито щёлкнул по клавишам смарта. — Рост у тебя какой?
Он открыл первую слева дверь и отодвинулся, пропустив Гедимина в жилую комнату. Пока он отправлял куда-то данные, сармат успел осмотреться. Он чётко помнил, что снаружи первые этажи бараков выглядели так, будто потолки там на треть выше, чем на верхних; стоять он мог спокойно, не упираясь никуда ни макушкой, ни плечом, и в дверь не надо было протискиваться боком — но, похоже, так было только на первом этаже. Жилая комната была невелика — три метра в ширину, чуть меньше в длину, и половину её занимало сооружение метровой высоты, прикрытое сверху матрасом без чехла. На передней части сооружения виднелись дверцы и крышки выдвижных ящиков, — видимо, тут предполагалось хранить вещи.
— Всё там, — Аккуш махнул свободной рукой в сторону кровати. — Чехлы, подушка, одеяло. Есть что положить — складывай. Только еду не пихай, роботы её не всегда находят.
Гедимин мигнул.
— Тут едят "мартышечью" пищу?
— Некоторые привыкли, — ответил Аккуш, слегка сощурившись. "Это не одобряется," — понял Гедимин и кивнул в ответ.
— Я не ем. Сколько раз тут кормят?
— Три, как обычно, — перед работой, после и в перерыве, — комендант покосился на пискнувший смарт и скользнул взглядом по скафандру сармата. — Есть фляга, или записать на выдачу?
Гедимин, приоткрыв "карман", показал крышку массивной фляги — живая Би-плазма уже заполнила её на треть.
— Субстрат бери в пищеблоке. Тут, внизу, — Аккуш махнул рукой в сторону двери. — Тут же душевая. В шахте помоешь верхнее и там оставишь, а нижнее сменишь уже тут, после душа. У нас тут моются каждый день, все, и сарматы, и Старшие.
Последние слова он произнёс с нажимом, и Гедимин, хоть веки у него и устали, снова удивлённо мигнул, — за интонацией угадывались какие-то странные проблемы. "Потом выясню," — решил он — от полученной информации уже слегка гудела голова, и хотелось побродить в тишине и всё обдумать.
— Спасибо. Дальше я сам, — сказал он, кивнув Аккушу и изобразив дружелюбную улыбку. — Тут, в гетто, куда-нибудь можно сходить?
Комендант озадаченно хмыкнул.
— Ты бы лучше спал. Скоро смена, — сдержанно напомнил он. — Тут жилой район, слева — пассажирский аэродром, справа — грузовой. Сзади — всякие склады и ангары, чтобы занять место, спереди — промышленные районы, станция... На задах есть полоса препятствий — после работы, если будет желание, сходи побегай. За стену нельзя... близко к стене — тоже незачем.
— А на озеро? — Гедимин подумал, что окунуться в холодную воду сейчас было бы кстати — мозг явно нуждался в охлаждении. Аккуш испустил короткий смешок.
— Недавно на Земле?.. Вдоль озера стена. А за насосными станциями смотрят ликвидаторы. И говорят, без стрельбы не обходится.
Гедимин мигнул. "И меня принимали за ликвидатора. Значит, снаряжение сходное. Ещё и стрельба... Надо же было так испоганить планету! Насинтезировал на свою голову..."
Аккуш вышел. Гедимин выглянул на секунду в коридор и увидел, как соседняя дверь плотно закрывается. "Кому-то не спится," — едва заметно ухмыльнулся он, возвращаясь в комнату. "Выяснял, кого к нему подселили?.. Значит, отсюда пропал сармат..." Его передёрнуло от воспоминаний, и он внимательно осмотрел стены и пол. Никаких следов не было — ни пятен крови, ни оплавлений, ни подозрительных отверстий. "Как его звали? Квинций? Надо будет выяснить..."
Озеро было недоступно, зато в душевой были вентили, и сармат, пока ему не мешали, устроил себе контрастное купание. Выходил он довольный — кожа горела, но в голове прояснилось, а на скафандр, отмытый до блеска, приятно было взглянуть.
В бараке было тихо — дневная смена ещё не вернулась, ночная отсыпалась перед работой, и даже сармат из соседней комнаты не выглянул на звук шагов — видимо, из подслушанного разговора узнал всё, что хотел. Гедимин порылся в ящиках кровати, вынул белый чехол для матраса, несколько секунд смотрел на одеяло и подушку, потом отложил их и растянулся на постели, не снимая скафандра. Мозг будто этого и ждал — не успел сармат подсунуть руку под голову, как глаза сами закрылись. Во сне видения путались с явью — он бродил по странно изменяющемуся городу, глядя, как вырастают и втягиваются в мостовую знакомые и полузнакомые здания. Наконец он вышел к озеру, но тёмная вода вдруг поднялась над ним многокилометровой стеной.
...Разбудил его Аккуш, заглянув в комнату за пять минут до побудки, — Гедимин забыл закрыть "на ночь" дверь. Комендант, что бы ему ни было надо, несколько секунд молча стоял в дверях, глядя на лежащего сармата, пока тот не повернул к нему голову, недовольно щурясь.
— Кости не болят? — спросил он.
— Я привык, — отозвался Гедимин, только что сообразив, что в скафандре обычно не спят, и сильно смутившись. "Надо будет закрываться..."
— Космофлот? — Аккуш ощупал взглядом скафандр и покачал головой. — Все три года?.. Ладно, вставай. Тут твоя одежда.
Через пару минут по коридору тихо, почти не громыхая, покатилась тележка с вечерним пайком. Гедимин, разложив пустой скафандр на кровати, как раз прикидывал, как удобнее в него влезть, — в комнате очень не хватало стапеля. "И крепления не приделаешь — негде," — сармат покосился на узкие стены и досадливо сощурился. "Или класть на пол, или так в нём и ходить."
Он сомкнул пластины на груди и сел — как раз вовремя, чтобы встретиться взглядом с изумлённым филком-разносчиком. Тот, мигнув, выронил паёк и подался назад, пробормотав что-то про ликвидаторов. "Может, правда пойти в ликвидаторы?" — Гедимин невольно усмехнулся. "Не люблю стрельбу, но... может, их на АЭС пускают?"
Под скафандр он надел то, что принёс комендант, — светло-серый, почти белый комбинезон, довольно тонкий, "летнего" типа, с мягким складным капюшоном, парой карманов и нашивками на груди — такими же, какие Гедимин наклеил на скафандр. На спине была крупная надпись "Вайтрок" на фоне схематичного изображения горных пиков, на рукаве — накладная приклеенная полоска с номером бригады, в которую был записан сармат. Был ещё какой-то внутренний номер, пропечатанный в незаметном месте на каждом предмете одежды, даже на сапогах; на всякий случай Гедимин нацарапал его на клочке бумаги и вложил в свёрток со старым комбинезоном, прежде чем выйти из проснувшегося барака.
На платформе уже собралось несколько десятков сарматов в белых комбинезонах — издалека они настолько напоминали медиков, что Гедимину было не по себе. Разделившись на группы по двенадцать, они стояли у взлётной полосы. Сармат поискал взглядом навес, потом вспомнил, что всё гетто накрыто куполом, — ни дождь, ни снег сверху не падали, а ослабленный преградами ветер никому не мешал.
— "Джи-два-альфа"? — деловито спросил, смерив его быстрым взглядом, филк с такой же полоской на рукаве. — Подрывник? Давай к нам.
