— Это потому, что наш хороший друг Жермо все еще придумывает это по ходу дела, и он обнаруживает, что люди, которые так напуганы, готовы позволить ему гораздо больше, чем ожидал даже он, — мрачно сказал Нарман. — Плохая новость заключается в том, что мы понятия не имеем, как далеко он, вероятно, зайдет. Хорошая новость заключается в том, что дальше он идти не может!
— Но о чем, черт возьми, он думает? — спросил граф Корис из Мэнчира.
— Самая большая проблема заключается в том, что он намного менее... экономически подкован, чем он думает, Филип, — ответил Нарман. — У него очень упрощенные идеи и... скажем так, не совсем идеальное понимание того, как работают рынки, хотя сам он думает, что понимает их в совершенстве. Или, во всяком случае, лучше, чем так называемые эксперты, которые позволили всему так испортиться. Отчасти это своего рода мышление типа "как я могу сделать хуже, чем они сделали?", которое оправдывает почти все, что он хочет попробовать. Он также не слишком наделен моральными угрызениями совести, хотя думаю, что он искренне убедил себя, что все, что происходит с республикой, — это наша вина.
— То есть называть его идеи "упрощенными" — это все равно, что называть проход Син-ву холодным в феврале, — заметил граф Сармут.
— Это справедливо, — кивнул Нарман. — В то же время эту точку зрения разделяют многие сиддармаркцы, и они начали развивать ее задолго до того, как Хиджинс стал их рупором. И — опять же, справедливости ради — их немного трудно винить, если они живут где-то вроде Мэнторы, не так ли?
Сармут кисло хмыкнул, подтверждая эту мысль.
Чарисийский квартал в Мэнторе был уничтожен "мечом Шулера", и все его владения были расхватаны горсткой сиддармаркских падальщиков. В процессе они стали необычайно богатыми, и они использовали это новообретенное богатство для импорта "мануфактур в чарисийском стиле" после джихада. Но они импортировали их без трудового законодательства Чариса, или кодексов, запрещающих детский труд, или практики Делтака, поощряющей участие рабочей силы в принятии управленческих решений. Они также не видели никаких причин выплачивать прожиточный минимум или предоставлять льготы на образование детям рабочих... или предоставлять пенсионные пособия тем, кто погиб или был искалечен на их фабриках. Они были так же плохи, как Стивирт Шоуэйл в его худшем проявлении, и они вцепились в Мэнтору мертвой хваткой, которую ни один посторонний, вероятно, не сможет разорвать в ближайшее время. В сочетании с почти полным уничтожением гильдий Мэнторы, которые потеряли не только свою экономическую мощь, но и политическое влияние, которое было у них раньше, у их сотрудников не было настоящей защиты за пределами Церкви, а власть и влияние Церкви Ожидания Господнего в Сиддармарке стали значительно меньше, чем до джихада.
— Эти бедняки в Мэнторе думают, что именно так мы управляем нашей экономикой, — продолжил Нарман, доводя свою точку зрения до конца. — И есть другие места, где все почти так же плохо, потому что и Мейдин, и Миллир были больше сосредоточены на структурных реформах своей банковской системы, чем на агрессивной борьбе за трудовые кодексы. Но когда есть люди, живущие таким образом, которые думают, что так живут наши люди, им легко купиться на линию Хиджинса, что все, что мы когда-либо хотели сделать, это разграбить их экономику, а затем вернуться домой со всеми марками, которые мы могли выжать из них. А еще есть западные провинции. Кроме Тесмара и Гласьер-Харта, их провинциальные законодательные органы стали примерами манипулятивной политики в худшем ее проявлении. Так что, даже если кто-то из живущих там был склонен не верить Хиджинсу — а большинство из них таковыми не являются; они действительно считают его одним из своих, и это означает, что он должен быть тем, кто говорит правду — они ничего не могут с этим поделать.
— Замечательно, — пробормотал Сирэйбор.
— Подведи итог для нас, Нарман, — сказала Шарлиэн.
— Хорошо, — кивнул аватар Нармана. — Короткая версия. Это почти наверняка уничтожило консорциум канала как жизнеспособную организацию. Не знаю, что будет с Транс-Сиддармаркской, но не ожидаю, что это будет хорошо. Теперь, когда Бригс ушел, люди, которые все это время играли с Незбитом, не видят никаких ограничений в своих хищениях и мошенничестве. "Крах" уже создал условия для серьезной депрессии; действия Хиджинса — особенно отмена закона о банковской реформе и центральном банке, что, как мы почти уверены, было блестящей идеей Фирнандиза, хотя Гастав Фейфир не отставал — только что гарантировали такую депрессию. И он, вероятно, убедится, что это продлится долго. Во время чего он продолжит вливать средства казначейства в эти программы помощи Миллира, которые поддержат всех людей, которые были выброшены с работы — по крайней мере, на уровне прожиточного минимума — и он получит всю похвалу за "заботу о них", пока мы становимся виноватыми в том, что они вообще остались без работы.
— Последствия в Пограничных государствах также будут довольно серьезными в течение следующего — о, года или около того — из-за падения производства в Сиддармарке и сжатия рынков Сиддармарка для их товаров и сырья. Но затем Долар начнет захватывать эту потерянную долю рынка... и в этом тоже обвинят нас. В конце концов, мы уже много лет "поддерживаем" Долар, несмотря на их предательство во время джихада.
Пухлый маленький князь помолчал, затем пожал плечами.
— До тех пор, пока Хиджинс не покинет свой пост — а это означает, что по крайней мере пять лет — официальная позиция республики будет заключаться в том, что мы несем ответственность за подавляющее большинство ее проблем. И если это будет официальной позицией достаточно долго, это почти наверняка станет убеждением по умолчанию для сиддармаркцев в целом.
— Замечательно, — вздохнул Кэйлеб. — Эдуирд, есть ли что-нибудь, что ты хотел бы добавить к этой мрачной картине?
— Не совсем, — ответил Делтак. — Нарман довольно хорошо подытожил это. Нас также ждет серьезный удар. Мы уже потеряли более половины нашего сиддармаркского рынка просто потому, что у потребителей нет денег на покупки. Полагаю, что очень скоро мы увидим запретительные тарифы, что усугубит ситуацию. Вероятно, на самом деле, мы закончим эту торговлю почти полностью, хотя я постараюсь, по крайней мере, держать руку на пульсе. С другой стороны, у нас достаточно большая внутренняя экономика и достаточно рынков в Соединенных провинциях, землях Храма и южных Пограничных государствах, чтобы легко выжить. Но одна вещь, которую это сделает, — это убьет канал. Нарман на сто процентов прав насчет того, что только что произошло с консорциумом канала. Кроме того, я думаю, что нашему другу Хиджинсу может быть немного сложно строить канал вместе с нами в то самое время, когда он использует нас в качестве экономического козла отпущения!
— Что означает, что они собираются объявить дефолт по договору, — сказал граф Пайн-Холлоу.
— Они уже находятся в состоянии дефолта, Травис, — указал Нарман. — Мы просто не требовали соблюдения сроков, потому что не хотели бить Миллира по коленным чашечкам, пока он пытался изменить ситуацию.
— Знаю. Я имею в виду, что они никак не смогут изменить ситуацию, пока Хиджинс продолжает загонять их все дальше в минус, поэтому они не смогут выполнить требования договора, как бы долго мы ни откладывали сроки.
— Что означает, что Ранилд получит зеленый свет, которого он так долго ждал. — Шарлиэн не выглядела особенно счастливой, говоря это, но она пожала плечами. — Честно говоря, я бы предпочла работать с ним, Ферном и Дрэгон-Айлендом, чем с Хиджинсом и его потрохами ящера. И это не значит, что мы не информировали их о том, что происходило. Возможно, мы не рассказали им всего, чем занимались, — она тепло улыбнулась Эйлане и Ливису, — но они готовы работать с нами. Что, конечно, только усилит доверие к рассказам Хиджинса.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул Кэйлеб. — Видит Бог, вместо этого мы пытались работать с Сиддармарком!
Он оглядел круг изображений на секунду или две, затем пожал плечами.
— Хорошо, это плохая новость, и, как сказал бы Гвилим Хааралд — когда его матери не было рядом, — это действительно, действительно отстой. Но в долгосрочной перспективе, что бы ни случилось с Сиддармарком, каким бы ужасным это ни было для жителей Сиддармарка, с нашей точки зрения, это можно пережить. Мне не нравится быть хладнокровным по этому поводу, и мы с Шарли намерены сделать все, что в наших силах, чтобы помочь, независимо от того, признает ли кто-нибудь в Сиддар-Сити, что мы это делаем. Но по сравнению с тем, что мы выкладывали за последний год или около того, это мелочь.
Среди участников конференции прошло волнение, и он улыбнулся.
— Начиная с этого месяца, мы официально готовы заявить, что, о чем бы ни говорил Шулер в своем послании к вашим предкам, Пейтир, это не была годовщина дня Сотворения. И это означает, что у нас есть около восьмидесяти лет до следующей вероятной даты возвращения. И мы можем многое сделать за восемьдесят лет, люди.
— Это один из способов выразить это, — заметил Мерлин. — И, могу сказать, выступая в моем образе всезнающего сейджина, что только на этот раз действительно приятно, когда для разнообразия время сработало в нашу пользу!
Смех — смех с огромным облегчением — прогрохотал по комму, и Мерлин широко улыбнулся. Напряжение, которое так сильно накалилось во время обратного отсчета до Дня Божьего, на самом деле усилилось в течение месяца или двух после этой даты. Но по мере того, как сентябрь перетекал в октябрь, начала появляться надежда на то, что они все-таки избежали пули. Никто не хотел на самом деле говорить об этом, вероятно, из-за атавистического убеждения, что если они это сделают, то сами себя "сглазят". Но теперь, спустя пять месяцев — половину года Сэйфхолда — после Божьего Дня, они наконец почувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы открыто признать правду.
И Кэйлеб был прав, они могли бы "многое сделать" в ближайшие восемьдесят лет. Не все, что они хотели бы сделать. И ничего даже отдаленно похожего на то, что они могли бы сделать без ограничений системы кинетической бомбардировки. Старая Земля прошла путь от "Китти Хок" до Луны менее чем за семьдесят лет. По общему признанию, стандартных лет, но это все равно было всего семьдесят шесть лет по Сэйфхолду. И они начали с гораздо менее мощной базы знаний, чем та, что была спрятана в пещере Нимуэ. Но без электричества Сэйфхолд не смог бы повторить этот прогресс.
Однако это могло бы создать промышленную инфраструктуру планеты, работающую на паровой тяге, которую действительно было бы невозможно эффективно искоренить. А тем временем...
— Итак, я полагаю, пришло время приступить ко второму этапу гнусного плана Нармана? — сказал он вслух.
— Вы правильно предполагаете, — сказал Кэйлеб, и они с Шарлиэн оба посмотрели на Нармана. — Вы с Совой может приступить к операции "Андрокл".
— О боже! — Нарман ответил широкой улыбкой и хлопнул Сову по плечу. — Я же говорил тебе, что они нам позволят!
— И я не оспаривал ваше предсказание, — отметил ИИ. — Просто я не могу разделить ваше неприличное удовольствие и предвкушение.
— О, бык! — Нарман рассмеялся, и выражение лица Совы изменилось, когда у него начал расти нос. Его аватар потянулся вверх, нащупывая неуклонно удлиняющийся отросток, и Нарман рассмеялся еще громче.
— Моя виртуальная реальность, мои правила! — он хихикнул, в то время как остальные члены внутреннего круга начали смеяться. — И управляющая этим подпрограмма основана на тех же алгоритмах, что и Камень Шулера, так что не говорите мне, что я подделал результаты!
Сова на мгновение выглядел обиженным, но затем обида перешла в огорчение, и, наконец, он кивнул.
— Считаю, что правильный ответ — "подловил меня", — сказал он. — И это было хорошо проделано. Я совершенно не обратил внимания на изменение программы. Приветствую вас.
— Что ж, спасибо, добрый сэр! — Нарман отвесил ему поклон.
— Не за что. Однако, полагаю, вы, возможно, не учли один момент.
— Например? — потребовал Нарман.
— Почему что нечто подобное никогда бы не пришло спонтанно в голову такому невинному и бесхитростному искусственному интеллекту, как я. Однако теперь, когда мне это показали, — Сова широко улыбнулся, его нос внезапно снова начал сморщиваться, — возможно, вы захотите вспомнить, кто контролирует все программирование здесь, в пещере, за пределами вашей виртуальной реальности. — Его улыбка стала еще шире. — Поскольку сегодня вечером уже упоминался принц Гвилим Хааралд, позвольте мне использовать один из других его афоризмов, полученных от его крестного отца.
— Что именно? — подозрительно спросил Нарман.
— Полагаю, точные слова таковы: "Расплата — это сука".
МАРТ, Год Божий 916
.I.
Собор святого архангела Шулера, город Брокэмп, епископат Шулер, земли Храма
— Я мог бы пожелать лучшей погоды, отец, — криво усмехнулся архиепископ Ливкис Брейтан, стоя и глядя в окно гардеробной на падающий мокрый снег.
Если он не ошибся в своих предположениях, погода должна была ухудшиться еще до конца дня, а от зимы оставалось еще больше полутора месяцев. Вчерашняя полуденная температура достигла всего двух градусов; сегодняшняя температура, казалось, вряд ли дойдет даже до этого анемичного значения. Воды озера Пей были невидимы из гардеробной, но ему не нужно было видеть это, чтобы представить горизонтальные полосы мокрого снега, скользящие по его замерзшей поверхности на зубах пронизывающего ветра, который ревел вокруг карнизов в устойчивом, ледяном контрапункте к органной музыке, льющейся в гардеробную через открытую дверь.
— Боюсь, это то, чего мы могли бы пожелать в большинстве дней в это время года, ваше преосвященство, — ответил отец Арналд. — И я знаю, что температура не поднимется выше нуля, что бы еще ни случилось. Хотя было бы неплохо, по крайней мере, немного позагорать сегодня.
Арналд Сэмсин, настоятель собора святого архангела Шулера, был молод для верховного священника — всего сорок семь, хотя в следующем месяце ему исполнится сорок восемь. Его каштановые волосы были вечно непослушными, и, в отличие от Брейтана, он был чисто выбрит, что делало его еще моложе рядом с архиепископом.
— Ну, архангела это так или иначе не обеспокоит, — философски заметил Брейтан. — И, говоря об архангеле, думаю, что самое время, отец.
— Действительно, ваше преосвященство, — согласился Сэмсин, взглянув на часы на стене гардеробной. Он и архиепископ повернулись лицом друг к другу, в последний раз проверяя свои облачения. Было даже важнее, чем обычно, чтобы их внешний вид был безупречным именно в сегодняшний день.
Кто-то легонько постучал в раму открытой двери и прочистил горло.
— Вы готовы, ваше преосвященство? Отец?
Отец Коди Трасхат, помощник настоятеля собора святого архангела Шулера, был облачен в белое ордена Бедар, а не в пурпур Шулера. Не было ничего необычного в том, что помощников настоятелей назначали в церкви, посвященные кому-то, кроме покровителя их собственных орденов, но после джихада конкуренция за помощников настоятелей в церквях, посвященных архангелу Шулеру, была гораздо меньше. Трасхат был исключением из этого правила, и они с Сэмсином очень хорошо ладили.
