Но! На пятьдесят тонн рыбы потребуется пять тонн соли, при ее наличном остатке всего в двадцать пять килограмм. Для местных соль деликатес, вроде шоколадных конфет, и они то и дело тянут ее в рот. Но это к делу не относится. Поскольку без соли жизни нет не только на Марсе, еще при планировании экспедиции Сергей Петрович имел в виду несколько способов добычи оной из окружающей среды. Поскольку организация выпаривания соли из морской воды требовала жаркой погоды и очень много времени, на ум ему пришел второй по доступности способ.
— Надо брать 'Отважный!, — сказал он другим вождям, — срочно приводить его в порядок, спускать на воду и отправляться по морю на юг, к устью реки Адур, где в районе Байонны на моих картах отмечено промышленное месторождение каменной соли. Кстати, как рассказали мне мои местные жены, обитающий там клан давно нашел это месторождение, сделал копанки, и вовсю использует эту соль в некоем аналоге меновой торговли, в основном прося за нее каменные инструменты и орудия.
Сергей Петрович помолчал, потом добавил:
— Судя по описанию Фэры, эти коренастые, круглоголовые и очень сильные люди с короткими руками и ногами и толстыми пальцами, вполне могут оказаться, к примеру, не нашими предками, а неандертальцами, северная граница распространения которых в настоящее время как раз должна проходить по предгорьям Пиреней. Не знаю, сможем ли мы с ними договориться, и вообще, поймут ли они нашу штатную переводчицу Дару?
— Ерунда, — сказал Андрей Викторович, — небось, будут не страшнее Волков, прибудем и разберемся на месте...
— Э нет, — сказал Сергей Петрович, — за солью отправлюсь я один. Ты, Викторович, должен остаться здесь и организовать процесс добычи рыбы, Игоревич займется копчением и вялением, пока без соли, а Витальевна при вашей поддержке будет командовать всей этой бабской дивизией.
— Ладно, Петрович, — махнул рукой Андрей Викторович, — пусть будет так. Но только ты там будь поосторожней и не подставляйся. Кстати, кого возьмешь с собой, и кто тогда, собственно, останется здесь с нами?
— С собой, — ответил Петрович, — возьму свое семейство. Лялю в качестве старшего помощника, Мару — в качестве переводчика, и трех своих полуафриканских жен в качестве матросов, а также трех полуафриканских же самых старших девочек-подростков в качестве юнг...
— Возьми Серегу-младшего, — предложил Андрей Викторович, — что-то в последнее время парень расслабился и размяк. Кстати, почему ты берешь с собой именно полуафриканок, а не Ланей?
— Есть в них что-то такое морское... — покрутил пальцем в воздухе Сергей Петрович, — возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что люди из их или родственого им племени были предками полинезийцам канакам и прочим людоедам и мореходам южных морей. Кроме того, их собственные предки явно попали сюда из Африки, не топая по берегу вокруг Средиземного моря, а как-то напрямую, что требует продолжительного плавания, ибо Пиренейский полуостров сейчас населен неандертальцами, которые вряд ли приветливо относятся к чужакам. Что касается Сереги, то взять его можно, но захочет ли он сам разлучаться с Катькой, которая брюхата от него на предпоследнем месяце и из-за этого постоянно изводит его своими капризами...
— Захочет, не захочет, — проворчал Андрей Викторович, — есть знаешь ли, Петрович, в армии такие понятия, как 'приказ', 'дисциплина' и 'стойкость в перенесении лишений'.
— Но мы-то не в армии, — развел руками Сергей Петрович.
— Но зато на тропе войны, — отпарировал Андрей Викторович, — короче, бери Серегу с собой, а то я уже не могу постоянно видеть его кислую морду и слышать истеричные вопли его 'половины'. Пока вы там ходите за солью, надеюсь Серегины жены Дита и Тата при поддержке Витальевны приведут Катьку во вполне приемлемое состояние.
— Хорошо, — кивнул Сергей Петрович, — тогда Лялю я оставлю здесь, а старшим помощником назначу Серегу. Пусть вспомнит, что такое ответственность и сжатый в руках штурвал. Я сейчас же начну подготовку 'Отважного' к походу — загружу балласт, проверю машину и прочее, а вы пока обеспечьте его дровами, потому что ветра сейчас противные, и идти по большей части придется на моторе. Надо торопиться, ибо время не ждет и каждый час работает против нас.
10 ноября 1-го года Миссии, Пятница, два часа дня. Бискайский залив — река Адур,
коч 'Отважный'.
Как Сергею Петровичу ни хотелось поскорее отправиться в плавание к устью реки Адур, но пришлось задержаться еще на сутки, ибо подготовить к походу корабль, уже вытащенный на берег и законсервированный на зиму, было не простым делом. В первую очередь в трюм требовалось загрузить камни в качестве балласта; в походе из Балтики в эти края его роль исполняли мешки с цементом и кровельное железо. После того, как была проверена целостность обшивки (оказавшаяся во вполне хорошем состоянии), коч спустили в Ближнюю, ставшую снова полноводной, а затем, проверив работу мотора, стали грузить на борт дрова. Много дров. Весь путь на юг предстояло проходить в условиях господства противных ветров, и, чтобы не тратить время на лавирование всю дорогу туда, Сергей Петрович собирался идти под мотором.
Команда, как и планировалось, состояла из Сергея Петровича, Сергея-младшего, Дары в качестве переводчика, трех полуафриканских жен Сергея Петровича — Алохэ-Анны, Ваулэ-Вали, Оритэ-Оли, двух полуафриканских жен Сергея-младшего Таэтэ-Тани и Суилэ-Светы, Куирэ-Киры и трех самых старших полуафриканских девочек-подростков Алитэ-Алины, Салитэ-Салины и Заилэ-Зоси. Последние, когда узнали, что их берут в самый настоящий морской поход, отметили это дело таким восторженным визгом, что в окнах Большого Дома завибрировали доставленные из будущего дефицитные стекла, покрытые специальной пластиковой бронепленкой. Попутно эти вопли переполошили несчастных французов, непривычных к такому выражению эмоций.
А ведь только подумать — всего пять месяцев назад эти девочки были забитыми и озлобленными, обреченных на безвременную смерть существами, и только злосчастная коллизия вырвала их из спирали, ведущей к вымиранию* и сильным толчком отправила к счастливому будущему. Впрочем, юнги вахт не стояли, а были на подхвате у Дары, которая, помимо переводов, исполняла еще обязанности кока.
Примечание авторов: * По данным археологов такой народ африканского происхождения действительно жил на юге Франции 36.000 — 40.000 лет назад, разделяя с кроманьонцами и частью неандертальцев культуру шаттельперон, но по данным генетиков, в число предков современного европейского человечества они не вошли.
Остальные же полуафриканки стояли вахты в качестве матросов вместе со своими законными мужьями и полностью оправдали себя в этом качестве. На качающейся палубе 'Отважного' все они чувствовали себя не менее уверенно, чем на твердой земле. Несмотря ни на какой дождь и холод, полуафриканки предпочитали ходить по палубе, сняв обувь, своими босыми смуглыми ногами. Алохэ-Анна сказала, что так они чувствуют корабль, будто он живое существо, дышащее и ворочающееся у них под ногами. Малейшее изменение крена, силы и направления ветра, удара волны в корпус, увеличившаяся или уменьшившаяся скорость — все это отмечалось чувствительными босоногими детекторами и тут же докладывалось стоящему на вахте рулевому.
Потратив седьмое и восьмое число на сборы, и выйдя из устья Ближней девятого прямо с утра, примерно за шесть часов Сергей Петрович скатил 'Отважный' вниз по течению Гаронны до самого устья. Уже к двум часам дня 'Отважный', обогнув мыс Приветствия, вышел в Бискайский залив, повернув нос навстречу катящим со стороны юго-запада непрерывным океанским валам. Неласков осенний Бискайский залив; шквальный порывистый ветер несет заряды холодного дождя, широкая размашистая океанская волна раз за разом накатывает со стороны правой скулы, из-за чего коч то взбирается в горку, подобно альпинисту, то скатывается в ложбину между волнами подобно горнолыжнику.
И в этих условиях, когда и сам Сергей Петрович, и Сергей-младший держались только на силе воли, а Дара откровенно захворала морской болезнью, полуафриканки показали себя настоящими морскими волчицами. Как сказала Сергею Петровичу Алохе-Анна, поход на 'Отважном' был для них легкой прогулкой, ведь тут не надо было грести короткими веслами до изнеможения, и даже изнемогши, все равно продолжать грести. Тут этим занимается мотор или парус, а вахтенным рулевым и матросам остается только следить, все ли в порядке.
Видимо, до своего падения в людоедство хаживали все-таки полуафриканцы на морского зверя по островам и островкам гораздо более мелкого, чем в наше время, Средиземного Моря; хаживали далеко, ибо ближние угодья давно уже оскудели... Европейскую популяцию пингвинов так и вообще истребили под корень смуглые белозубые весельчаки с большими дубинами. Алохе-Анне и Куирэ-Кире Сергей Петрович даже несколько раз дал подержать штурвал. К самостоятельным вахтам допускать их было еще рано, потому что рулевой не только держит штурвал, но еще и контролирует положение стрелки компаса, показания лага и сонара. Но все равно рука у женщин оказалась твердая и курс они держали уверенно, даже не понимая показаний приборов, по одному только виду стрелки компаса.
Потом невидимое за тучами солнце опустилось за горизонт и наступила ночь. Но 'Отважный', ориентируясь по приборам, все шел и шел вперед, то взбираясь на гребень волны, то скатываясь с него. Потом где-то уже полтретьего ночи характер волнения изменился. Длинные океанские валы куда-то пропали, вместо них волна пошла короткая, злая и какая-то бестолковая. Теперь 'Отважный' уже не катался на американских горках вверх-вниз, а шел под мотором напролом, ежеминутно получая весьма ощутимые шлепки в правую скулу. Это изменение обстановки говорило о том, что 'Отважный' вошел в южную часть Бискайского залива, прикрытую от нагонных океанских ветров выступом Пиренейского полуострова.
Рассвет 'Отважный встретил милях в пяти от берега, раскинувшегося по правому борту, причем было видно, что впереди берег из равнинного становился гористым и сперва постепенно, а потом все круче и круче поворачивал к западу. К тому же прекратился дождь и в разрывы облаков кое-где начало выглядывать солнце. Сверившись со своей картой, Сергей Петрович убедился, что устье реки Адур должно быть где-то здесь, больше ему деваться некуда — и поэтому переложил штурвал на левый борт, разворачивая 'Отважный' ближе к берегу. Между прочим, эту речку Адур удалось обнаружить случайно — по длинной полосе мутной заиленной воды, сносимой течением в океан, потому что непосредственно устье было прикрыто намытым течением длинным песчаным островом. И вообще по гидрологии ничего общего с Гаронной; Сергею Петровичу преизрядно пришлось покрутить коч среди топких илистых мелей, прежде чем удалось войти в реку и двинуться вверх по течению.
Поскольку ветер был попутный, Петрович приказал поднять парус и заглушить мотор, благо дров осталось меньше трети общего запаса. Но долго ли коротко ли, но в два часа дня по правому борту 'Отважного', на возвышающемся над рекой пригорке, показалось стойбище, причем составляли его не походные чумы-типи, и не плетеные из прутьев и крытые шкурами шалаши-вигвамы, а несколько землянок, над кровлями которых поднимались тонкие струйки дыма. Дымил и одиночный костер, разведенный под навесом в центре поселения. Немного подумав, Сергей Петрович развернул коч к этому селению. По сведениям, полученным от его жен, как раз где-то здесь добывали каменную соль, которая потом путем мен из рук в руки в кожаных кисетах расходилась по всей южной Франции. К тому же примерно тут должен был располагаться и городок Юр, в окрестностях которого на его карте из будущего отмечены месторождения каменной соли. Кстати, все это хорошо, но почему в селении не видно ни одного человека, почему никто не выходит навстречу — то ли встретить хлебом-солью, то ли прогнать прочь незваных гостей?
В то же самое время в Доме на Холме и его окрестностях.
Люси д`Аркур — бывший педагог и пока еще убежденная радикальная феминистка
Вопли дикарок, раздавшиеся однажды вечером за перегородкой, изрядно напугали меня. Однако, прислушавшись, я поняла, что эти пронзительные звуки выражают совсем не ужас, а радость и восторг. Это бесхитростное ликование туземок заставило меня озаботиться его причиной. Интересно было и моим бывшим ученикам, которые тоже это слышали, поскольку находились мы с ними в одной комнате.
Вскоре интрига прояснилась. Оказалось, что Петрович собрался в морское путешествие. Его целью было добыть соль. И он объявил, что берет с собой кое-кого из юных африканских дикарок... Вот потому они и визжали так страстно и выразительно. Им выпала большая честь — сопровождать своего вождя в его великих свершениях. Ведь тот для них — все равно что божество... И далеко не каждому повезет приблизиться к своему божеству настолько, чтобы оказаться с ним в одной лодке — в буквальном смысле этого понятия.
Ну а я считаю, что Петрович просто сумасшедший (собственно, я так считала всегда, и не только по отношению к нему, а вообще ко всем русским). Это ж надо — отправиться в плавание по бурному в это время года Бискайскому заливу на утлой лодчонке*! Ну не отговаривать же мне его... Вот только погубит он не только себя, но и своих спутниц — этих несчастных девушек, которые даже не задумываются о том, что может с ними случиться в этом опасном путешествии.
Примечание авторов: * Люси просто не знает, что эта 'утлая лодчонка' была спроектирована для условий намного более суровых Белого и Баренцева морей и что на таких вот корабликах, гораздо хуже сделанных и оборудованных, поморы бегали из Архангельска на Шпицберген и обратно, не говоря уже о морских походах к устьям Оби и Енисея.
Главное, что эти девочки были избраны самим вождем для того чтобы сопровождать его в дальнем и опасном походе. Им, наверное, и гибель ради своего обожаемого лидера будет в радость... Вот так гендерные предрассудки делают из женщин безвольных и инертных существ, неспособных думать, делать выводы и принимать решения. Но это дикарки, поэтому их поведение еще более-менее логично, ведь они выросли с сознанием мужского превосходства. Гораздо печальнее видеть подобное поведение у девушек, выросших в нашем мире, в двадцать первом веке, как у тех русских девиц или некоторых наших француженок, что полностью приняли социальную роль, предписанную им мужчинами...
Пусть та жизнь утрачена для меня навсегда, я искренне надеюсь и всей душой желаю, чтобы идеи феминизма и гендерного равенства победили в том мире, принеся наконец просветление и освобождение всем угнетенным женщинам. Хорошо было бы знать это наверняка, но, увы — мне этого не дано... И вообще, когда я начинаю об этом думать, то чувствую, как депрессия подкрадывается ко мне. А этого нельзя допустить. Нет, им меня не сломать. Я не поддамся. Люси д`Аркур — сильная, зрелая, самодостаточная личность, и кучка дикарей и сумасшедших русских не в силах уничтожить ее силу духа и повергнуть в прах ее идеалы...
Что же касается нашего жития, то из последних событий наиболее значитепльным стало то, что вверх по Гаронне пошел лосось. Нет, не по две-три рыбки, как это было неделю назад, а огромными стаями. Я первый раз видела подобное зрелище, и, надо сказать, оно меня впечатлило. Лосось — весьма дорогая и очень вкусная рыба, и, конечно же, видеть, как он здесь просто кишмя кишит, было очень странно. Говорят, что в верховьях реки, где-нибудь у подножья Пиренеев, там, где величественная и могучая Гаронна распадается на мелкие, узкие и быстрые истоки, рыба в реке теснится так, что в ее стаю можно втыкать весло и оно, продолжая стоять вертикально, будет двигаться вместе с рыбами вверх по течению. Врут, конечно, но очень поэтично врут. В наше время настоящий атлантический лосось, насколько мне помнится, остался только в бурных реках Канады, а в Европе его не видали, возможно, еще со времен Древнего Рима. Если у этих русских получится построить тут свою цивилизацию, то лосось в этих реках исчезнет и на этот раз, но на несколько десятков тысяч лет раньше по причине варварской эксплуатации этого природного ресурса.
