Крис, увидев это... засмеялся:
"Аластор Грюм. Один из лучших — да что там, лучший аврор министерства! Даже меня поймал. Однажды. Бдительность, бдительность и еще раз бдительность!"
Когда Гарри спросил, что в облике или биографии Грюма кажется наставнику таким смешным, тот намекнул:
"А ты как думаешь, с каких пор его готовности встретиться с опасностью завидуют все зеленые новички в аврорате? Кто помог ему выработать жизненное кредо?"
"Ты?" — догадался он, глядя, как аврор пожимает руку Дамблдору.
"Я! — гордо произнес Крис. — Это я ему доходчиво объяснил, что преступника мало поймать, нужно убедить его остаться в камере хотя бы до суда, а лучше до исполнения приговора".
С его-то тягой к чужим вещам неудивительно, что еще лет десять назад Криса разыскивал аврорат. Странно, что его сами пострадавшие в темном переулке не подкараулили. Везучий, сволочь, тепло подумал Гарри.
"Постой, ты же говорил, что не смог бы сбежать из Азкабана".
"Так то из Азкабана. А из следственной камеры министерства смог, — не дожидаясь расспросов, он объяснил: — Грюм отобрал обе палочки, но оставил пузырек с чернилами. Я развел их водой, вылил на пол, когда услышал приближение аврора, и улегся в лужу. В тусклом свете выглядело совсем как кровь, вот Грюм и кинулся проверять пульс арестованного. За что и поплатился, очнувшись через час без палочки и аврорской мантии. Зато с тех пор о его бдительности легенды ходят".
Что в это время говорил Дамблдор, Гарри прослушал. Но в шквале ликования то и дело раздавалось нечто о Турнире Трех Волшебников. Помня условия, выдвинутые Гриндевальдом, принимать участие Гарри не собирался. Но посмотреть хотел.
30.12.2011
Глава 34.
В башню Гриффиндора поднимались галдящей толпой. Со всех сторон сыпались рассказы о проведенных каникулах, вопросы и комментарии относительно предстоящего турнира. Гарри скупо улыбался, кивал, односложно отвечал, что лето провел хорошо. К счастью, подробностей никто не требовал. Рон и Гермиона делали вид, что не замечают его, а Криви болтал с братом. Когда Невилл пожал ему руку, Гарри невольно почувствовал себя уязвленным: даже Лонгботтом за лето заметно вытянулся, а Гарри по-прежнему оставался самым маленьким в классе. Если его еще и девчонки перерастут, к тараканам в голове подселится и парочка комплексов.
"Зато как маг я на голову выше любого из них. Даже на несколько", — проворчал он. Помогло.
— Они не могут так поступить! — возмутился над ухом Джордж Уизли. — Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса?
— Они не помешают нам участвовать, — подхватил Фред. — Чемпионам позволено такое, о чем остальные и мечтать не смеют. И тысяча галлеонов награды!
— Ну да, — произнес Рон с мечтательным видом. — Тысяча галлеонов...
"Хорошие деньги, — заинтересовался Крис. — Я бы еще подумал. Узнать бы, какие задания предстоит выполнить участникам..."
Да, деньги неплохие. Но что-то подсказывало, что если уж он примет участие в турнире, ему кроме этих денег еще ой как много чего достанется. Не во время самого турнира, так после — от Дамблдора.
Близнецы скрылись в спальне шестого курса, на ходу обсуждая меры, которые можно предпринять, чтобы обойти возрастную планку.
— Там люди гибли, учти! — с беспокойством напомнила Рону Гермиона.
— Да, да, — беззаботно согласился тот, — но это когда было... Да хоть бы и так — что за удовольствие без элемента риска? И я хороший колдун. Я все лето практиковался!
— А как же запрет министерства? — возмутилась Грейнджер.
— Ну, Гермиона, мы же дома, там, если что, родители есть. Мы ж не идиоты запретной магией или какой-нибудь опасной в одиночку заниматься.
— Но вам все равно прислали бы предупреждение, — растерянно пробормотала она.
— Не-а, — широко ухмыльнулся рыжий. — Это магглорожденным присылают, а если дома среди других магов колдовать, то поди докажи, что это я колдовал. Не, ну, доказать, конечно, можно, но кому оно надо?
Глаза Грейнджер яростно сверкнули. Она развернулась на каблуках и отчеканила:
— Я иду спать. Спокойной ночи.
Рон вряд ли что-то понял — он направился к лестнице, позевывая на ходу. Гарри не скрывал улыбки. Гермиона, наконец, поняла кое-что важное о волшебном мире: его законы не для всех одинаковы. Далеко не для всех.
У стен спальни стояли пять кроватей с темно-красными пологами, и у каждой в ногах — чемодан владельца. Крис порадовался, что этой зимой по ночам будет точно теплее, так как хогвартская аномалия, сжирающая добрую половину вливаемой в долгосрочные чары магии, из подземелий не выбирается. Дин и Симус уже легли спать; Симус приколол ирландскую розетку в изголовье, а Дин прикрепил плакат с каким-то хмурым субъектом в красной мантии над столиком у кровати. Прежний плакат с футбольной командой Вест Хэм теперь висел рядом.
Гарри надел пижаму и забрался в кровать. Он быстро задремал от тепла и грохота бури за окном. Последним, что он услышал, был странный вопрос Невилла:
— Как Гермиона?
— Нормально, — ответил Рон. — Вымоталась только, ты же понимаешь.
Над шпилями замка проплывала полная луна. Гарри снился последний урок Гриндевальда перед школой, когда подросток попросил его заняться чарами патронуса.
После первой же неудачной попытки старик понимающе хмыкнул.
— О чем ты подумал?
— О чем? — вопрос поставил Гарри в тупик. Честно говоря, он редко думал, когда колдовал. Если, конечно, не требовалось рассчитать силу и траекторию заклятья, разработать тактику боя, подготовиться к защите, прикинуть возможные трюки и действия соперника или сосредоточиться на желаемом. Но то в бою, там нельзя не думать, иначе велик риск нарваться на собственное проклятье, отраженное зеркальным щитом. — Да ни о чем особом.
— Я это сразу понял, — кивнул маг, взглядом зажигая огонь в камине. — Твоя самонадеянность когда-нибудь тебя погубит. Для выполнения даже простейших ментальных заклинаний необходима необычайная для среднего человека способность к концентрации. Тебе же, с твоими дарованиями в этой области, такого не требуется. Тонкие плетения кажутся не сложнее бытовых чар, верно? — он чуть привстал в кресле, повысил голос. — С чего ты взял, что так будет абсолютно со всеми заклинаниями? Слышал, что для создания патронуса нужны светлые, счастливые воспоминания? Ах, слышал? Ну так потрудись сделать все как надо и не расслабляйся раньше времени!
Гарри послушно сосредоточился на... на чем? Он и правда раньше не старался думать ни о чем определенном, так как все предыдущие заклинания получались при наличии одного только желания их сотворить. Он спешно перебрал воспоминания о последних прожитых годах, лезть глубже просто смысла не было. И зашел в тупик. Воспоминаний было много — радостных и печальных, светлых и мрачных, приятных и страшных, хороших и плохих. Разных. Были и счастливые, но ни одно из них явно не обладало достаточной силой.
Вот прогулки с Саашшесс по залитому лунным светом лесу.
— Expecto Patronum!
Нет, не то это счастье. Недостаточно яркое.
Старое, полузабытое ликование от первого в жизни письма, приглашения в неведомый волшебный мир.
— Expecto Patronum! — и жидкая струйка белесого дыма.
Что ж, вполне ожидаемо. Те воспоминания давно похоронены под грудой нелицеприятной правды. Но больше у Гарри ничего не было. Пугала даже не невозможность сотворить заклинание, а отсутствие счастливых воспоминаний в четырнадцать-то лет. Даже первый визит к океану оказался омрачен парочкой фактов, затмевающих все, что происходило с ним до этого.
А у Химеры неплохо получается меня защищать, вдруг подумал он. Это, наверное, первый случай в истории, когда патронус страшнее дементора. Остается только вовремя предупредить: "Сейчас вылетит птичка", чтобы народ успел разбежаться.
— Разум ментально мага работает несколько иначе, Гэральд, — вмешался Гриндевальд. Он по-прежнему называл Гарри Гэральдом, не зная его настоящего имени. Со временем Гарри привык на него откликаться. — Попробуйте думать о чем-нибудь другом. Не обязательно о счастливом. Вдруг получится?
Грань. Зыбкая нереальность, призрачно-серый мир, небрежно бросающий к ногам мага все, чего бы тот ни пожелал.
— Крысолов, правда, что на глубинных уровнях грани исполняются самые заветные желания?
— Правда, — он всегда улыбался по-особенному, когда речь заходила о родном ему мире иллюзий и наваждений. — Грань даст тебе все, о чем ты когда-либо смел мечтать.
Через минуту он все с той же улыбкой добавил:
— И заберет все остальное.
Гарри смотрел в камин, ему чудились горы и волшебные замки, взмывающие к облакам и оседающие на черно-багровые плато. Легенды древних кельтов... заколдованные леса и озера... плывущие над головой облака, ветра, путающиеся в длинных светлых прядях — стоп, а это еще откуда взялось?.. шепот океанских волн и блики света на воде... Мир растаял, грань гостеприимно развернула перед ним свою паутину.
— Expecto Patronum!
Он мягко ступил на ковер. Не особо крупный, возможно, лишь слегка больше природного размера. Но, безусловно, очень красивый и грациозный. Призрачный снежный барс мало напоминал патронуса: не испускал ни привычного сияния, ни тепла и покоя. Только чуть насмешливую уверенность. Гарри протянул руку, и она прошла сквозь полупрозрачную фигуру. Кончики пальцев покалывало, на ощупь патронус показался сотканным из густого тумана.
Он никогда не слышал о созданных за гранью патронусах и недоумевал, как это невесомое, эфемерное существо сможет защитить его хоть от кого-нибудь. Придется потрудиться, чтобы узнать о его способностях и талантах. И отличиях от традиционных патронусов.
* * *
На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Большом зале оставался пасмурным; тяжёлые, свинцово-серые тучи клубились над головами. Фред, Джордж и Ли Джордан решали, как волшебным образом повзрослеть и проникнуть на Турнир Трёх Волшебников. Надо признать, некоторые идеи отличались новизной, Крис внимательно прислушивался, иногда комментировал.
— Сегодня как будто неплохо... всё утро на улице, — послышался задумчивый голос Рона. — Травология с пуффендуйцами... и уход за магическими существами... а, чёрт, это у нас со слизеринцами.
Ни он, ни Гермиона с Гарри не разговаривали. Более того, вели себя так, будто его вообще не существует в природе. Остальные гриффиндорцы и несколько учеников других факультетов были рады его видеть. Каждый второй подошел, чтобы лично поздравить с возвращением к ало-золотым знаменам. Выходит, ничего такого ужасного он не натворил, иначе шарахались бы все.
Невилл спрашивал о Гермионе вчера ночью. Возможно, он кое-что знает. Спрашивать Гарри не стал. Да и как? Привет, Невилл, ты случайно не знаешь, какая муха укусила моих лучших друзей? О да, конечно, я же их друг, я все о них знаю. Кроме вот этого маленького факта, о котором меня забыли поставить в известность, и я за все лето не мог написать ни единого письма, чтобы спросить. Прекрасно звучит.
Стать менталистом Невиллу было не суждено: хлипкая природная защита при всем желании не смогла бы служить опорой для дальнейшего развития и укрепления. Разум Дамблдора напоминал темные воды: гхыр что разглядишь, еще и сам увязнешь. В сознание Лонгботтома Гарри скользнул с той же легкостью, с какой застегивал пуговицы. Ну, действительно, откуда Снейпу столько известно о творящемся в школе, когда даже самые примитивные задатки к окклюменции обнаруживаются хорошо если у одного из пяти магов.
Все встало на свои места. И изможденный вид Гермионы, и полное виноватого раскаяния письмо Люпина и его торопливый отъезд. Вот только... профессор уже полгода снимал комнату в Хогсмиде и ни разу не забыл принять аконитовое зелье. Да что там, он его пил не меньше десяти лет, такое просто так не забудешь. Что же случилось?
А если не забыл, и зелье попросту не сработало? Нет, его варил сам Снейп. Не может быть такого, что его отвары не действовали. Гарри наколдовал пергамент и чернильницу. Соседи по столу восхищенно ахнули. Техника начертаний относилась к высшему разряду трансфигурации, в школе его не преподавали. Вот только Геллерт Гриндевальд как-то мало думал о школьной программе и в первую очередь учил тому, что считал полезным.
"Здравствуй, Ремус.
Где ты сейчас? Надеюсь, остался в Англии. Я ни в чем тебя не виню, кто угодно мог забыть о лекарстве. С Гермионой все в порядке, не переживай. Сейчас полнолуние, но она выглядит вполне человеком. Одного не понимаю: когда ты успел до нее дотянуться? Последний раз я видел ее в больничном крыле, без сознания, но не раненую. Нам не сказали, как ты попал в Хогвартс, мы не знаем, что произошло на самом деле. Сама Гермиона ничего не помнит.
Ремус, что тогда случилось?
У меня все нормально, — Гарри задержал перо над строкой. Это "нормально" уже было неотъемлемой частью его писем, кому бы он их ни писал — Хагриду ли или Люпину. — В школе пройдет Турнир трех волшебников, не терпится на него посмотреть.
Гарри"
"Допиши, что твой внутренний голос, василиск, некромант, воплощение грани и зубастое чудо из подсознания передают привет и желают оборотню душевного здоровья, которого сам ты из-за вышеперечисленных обстоятельств, увы, лишен".
Гарри запечатал письмо и отдал его Хедвиг. "Вышеперечисленные обстоятельства" требовали внимания. Крис развлекал себя проверкой содержимого правого кармана Ли Джордана, Химера спала. Крысолов либо скучал в магазине, ожидая клиентов, либо гулял по тропам, о существовании которых Гарри пока знать не полагалось. Саашшесс любовалась своим солнцем и ждала его прихода, свивая кольца среди изумрудных звезд.
Но некромант... Барти Крауч, как оказалось, мог создать не меньше проблем чем сам Гарри. Как выражался Крис, они нашли друг друга. Словно наркоман после длительного вынужденного воздержания, он не желал расставаться с Гарри, презрев угрозу для жизни. Хотя почему "словно"? Крауч провел на материке пару недель, после чего желание искупаться в потоке чужой силы стало невыносимым. Гарри наконец понял, почему проклятие зависимости находилось под запретом не только в Англии, но и во всех цивилизованных странах. Видеть, во что оно могло превратить умного, одаренного наследника одной из старейших фамилий, было больно и неприятно. Посадить его в камеру к Гриндевальду тоже не вариант, учитель за такого гостя спасибо не скажет. Хотя ему бы хватило силы унять вызванное нехваткой чужой магии безумие. Подумать только, Нурменгард — бесплатное охраняемое общежитие для черных магов. Кажется, Гарри знал, куда пойдет после школы.
Бартемиус Крауч провел без хозяина больше десяти лет. Поэтому и не стремился отлучаться от Гарри дольше чем на неделю, не желая вновь окунаться в ужас одиночества. Что с ним делать, Гарри ума не прилагал.
С урока по уходу за магическими животными гриффиндорцы вернулись потрепанные и с ошалевшими глазами. Что же такое показал им Хагрид? Иногда он жалел, что вместо ухода взял руны. На них поводов для развлечения не представлялось. Профессор Фокс предпочитала нагружать учеников работой по переводу и составлению рунических чар, считая постоянную практику лучшим средством усвоения материала.
