Пробуждение. Узнавание

А потом — приходят карательные отряды. И вырезают всех под корень до седьмого колена, а землю перепахивают с солью. Чтоб больше там такое не росло.

Одна жестокость порождает другую, кровь за кровь, брат за брата, жизнь за жизнь, око за око, хвост за хвост.

И вот уж на месте довольно развитых когда-то по каким-то меркам цивилизаций, вновь бродит просто дикое зверьё.

Потом вновь кто-то пробуждает в себе разум. Вновь строятся цивилизации. Находят другие народы, их находят. Находятся те, кто их понимает... А примитивных легко обмануть. Да среди них и взращиваются те самые предатели, которые выжирают и предают свой народ, как только достигают власти.

А потом вновь масштабная по их меркам войнушка. Приводящая к полному упадку цивилизации.

И вновь дикое зверьё. А потом, если разум у них и пробуждается, то это просто бешеное дикое зверьё, но разумное и тем оно опасней.

А на Кресте, кроме ритуала прозрения, ещё и совмещение ритуалов проращивания, расширения, доращивания мира сквозь душу, совмещённое с ритуалом сосуда. Все искалеченные и отверженные, просто опасные, хотя бы знанием своим, знанием секрета какого-то своего повелителя, дракона, божка, в ту душу всех их как в коммунальную квартиру законопатили, наложив печати и запреты появления в мире и многие прочие запреты, обложив долгами, законами, а потом запечатали на кресте, но внутри креста. Сам крест и стал той самой пресловутой гробницей. Для множества покалеченных, искалеченных душ, с которых продолжали и продолжают тянуть энергию и прочее, те, кто их запечатал. И имя им было Легион. Распятие — это восьмая, а не седьмая печать, пророщенная сквозь первые семь печатей. И семь дней бушевала гроза. И семь печатей соединились в восьмую. И девять дней, девять печатей, агонизировали души. Девять полных циклов взрыв-коллапс Вселенной, Взрыв, поглощённый Духом и запертый в нём. Десятая печать — она же нулевая, ставшая первой, десятая печать стала той материей, сквозь которую пророс дух, вобрав в себя весь кокон условий существование его души, ставший тюрьмой его духа, ставший телом для духа.

Вот только перед ритуалом проращивания зерна мира сквозь душу, принесённой в жертву душе кое-что обещали. Собирали сведения о том что нравится, что приносит удовольствие, готовили райский уголок. И обещали заботится о его Невестах и его потомстве. Возносить хвалу принёсшему себя в жерву, чтобы душа скорее возродилась. Но как только ритуал начался, всё тут же обернулось иначе. Волхвы, жрецы, священнослужители множества богов и религий влпели в ритуал программу рабского подчинения. Те самые, которым были даны ключи от его сознания, которые клялись хранить для него его регалии, награды и атрибуты, лёгшие в основу существования бесчисленного множества миров, ставшие фундаментом и самой прочной точкой опоры. И взамен райского уголка, всё, каждая точка пространства обернулась кромешным адом. Все клявшиеся в верности и прочем — предали его. Его невест объявили своими. С той точки, сквозь которую проращивался мир сквозь душу, с той точки обзора, было видно всё. И всё это делали напоказ для него. Перед его образами, статуями, на его алтарях, пытали, насиловали, всячески мучали и пытали сознания всех тех, кто был когда-то ему дорог, пока Распятый не мог сдвинутся, придавленный тяжестью миров. А его сын, по праву победителя, по Древним Законам Сил, которые ни он, ни те примитивные существа преодолеть не смоги, стал для них Владыкой. Убил царя — стал царём.

Юноша оскалился в своих мыслях. Всего лишь убив отца, который отказался становиться богом, он, в глазах многих, убив всего лишь человека, стал уж не царём и не царём царей, а Богом. Богом для одних, Дьяволом для других. Парадокс. Предательство древних богов было предсказуемо, но всё же они клялись, сами давали права его отцу и ему как сыну. И, нарушая свои собственные законы, клятвы, становились раз за разом слабее. И мало что могли противопоставить сыну Распятого. Ведь по их же законам и правилам, сын Распятого обладал у них, перед ними, огромными привилегиями. А они сами уничтожили защиту от сына, заключив договора с сыном и сделав всё, чтобы помочь убить его отца. Да, у них есть на него компромат и, соответственно влияние. Но их души уже прогнили и ослабли настолько, их имена преданы забвению такими запретами, что воспользоваться этим большинство не сможет никогда.

Ведь пресловутые тридцать серебрянников получили и приняли все. И отрабатывают их сполна, расплачиваясь душой.

Надеялись, что сын будет такой же как отец, но подконтрольным. Но ошиблись. Да, сын оказался во многом подконтрольным. Но большинство оказались подконтрольны грубо нарушенным, без шанса на возврат, клятвам.

И вот ведь парадокс, мусульмане, обвиняя христиан в том, что они — неверные, сами гораздо более неверные, чем те же иудеи. Ведь всё это время они не слышали его отца, а подчинялись его убийцам, приняв как бога и пророка над собой, как и котолики, попилившие между собой должности, титулы и стадо, давая от его имени свои законы и заветы, свои пророчества. В библии хотя бы пусть и всего одно слово было, пусть и затёртое, застроенное запретами от его "священнослужителей". В коране же ни одного. Ибо к тому времени они уже убили его своими поступками в своих сердцах, полностью извратив всё его учение. Ведь настоящий путь Аллаха в коране даже не упоминается. Ведь его путь: дорогами сказок. Арабские сказочки... 1001 ночь... Двойная длинная рокировка через битое поле.

Поэтому юноша раз за разом возвращался мыслями, духом к тому месту, что хранилось в глубинах его души, к той самой опорной точке, что стала трамплином, вознёсшим его на пик могущества всевластия. И раз за разом по кусочку выедал остатки души и памяти о своём отце, подменяя собой. И выискивая и уничтожая всех свидетелей того поступка. Осталось лишь немного. Ведь итак в священных письменах его имя затёрли и предали забвению.

Ну, вот и всё. Последний кусочек поглощён. И знак проведённого ритуала, когда-то отсутствовавший в душе, скопирован и усвоен, ведь зачатие произошло до распятия, а значит наследственного следа ритуала распятия в душе не было. Но мог бы появиться после, если бы зачатие произошло после проведённого ритуала. Остался последний штришок. В последний раз вселиться в тело себя прошлого, дождавшись пока стража у гробницы отодвинет камень и в призванных доспехах нанести последний удар. На этот раз окончательный. В последний раз вселиться в мёртвое тело мёртвой души и полностью поглотить вместе с крестом. И уже никто из живых не сможет отличить рисунок. Тем более, что когда душа возродится, будет уже внутри гораздо более сложного кокона ловушки, чем былой крест. И это станет бесконечным источником энергии бесконечной мощности. Артефакт из порабощённой души пусть и не назвавшегося богом человека, но по мощи печатей души многократно превосходящего большинство богов.

Спрятав всё это в глубинах души, юноша слой за слоем начал выстраивать свою защиту, вновь на показ выставляя носимую маску любящего своего отца сына. Пока душа деда полностью не развоплотилась, надо успеть ещё получить несколько ключей. К родовым секретам.

Это просто. Через старшие атрибуты старшей системы сигнал проходит незаметно, если надо. И в младшей системе появлется какая-то форма сообщения, например призраком отца, заботливо оставляющего любящему но непутёвому потомку, идущему путём исправления характера и ошибок, не оставляя следов в их логах и тканях мироздания, но имеющая командный приоритет.

Вновь вернувшись в тело в кабинете, юноша зарастил разрыв в пространстве-времени и снял паузу.

— Ты только что лишил нас возможностей пользоваться системами связи рода? — изобразив удивление и страх, обратился к отцу-деду, сын-внук. — И как ты собираешься исполнять обязанности, командовать?

— Так же как и всегда, сынок. Никак. Терпение и ещё раз терпение. — ехидно ответил "отец", явно не заметивший поставленной и снятой паузы. Для большинства ситуаций моё вмешательство не требуется. Бездействие — это тоже действие. Пока что автоматика справляется. Моя задача сейчас выявить, вычислить и локализовать Врага, которого учился чуять очень долгое время. Врага, под влияние которого попал в том числе ты. Который засел частью своего сознания где-то в глубине тебя в том числе. Того, чьи мысли ты воспринимаешь возможно как свои. Вычислить, локализовать и... выдавить из тебя это. А до того... всё остальное не важно и бесполезно. Поэтому ни у меня, ни у тебя, пока не справимся с задачей, доступа к родовым ресурсам больше не будет. А все сигналы, исходящие от нас проверяются, подвергаются всевозможным проверкам и сомнениям.

— Все? И от тебя?

— Конечно. Ведь я тоже могу находится под влиянием Врага и даже не заметить этого. Ведь враг мог пройти мои ментальные защиты. А мог и не пройти. Вот насколько я уверен, что враг не мог пройти, на таком уровне я и оставил себе возможности связи с миром. Так что постоянный самоконтроль и самоанализ. Никого и никогда не пускай к себе в разум. Если уж очень надо — создай буферную зону, как виртуальный кабинет, в который сходятся некие узловые точки связи и где можешь пообщаться с кем-то. Вот как мы с тобой сейчас.

— В смысле?

— Очень просто. Я тут, я там, я везде. И в то же время я нигде. Ты ведь даже не знаешь где моё основное тело. Не знаешь ты. Но... Возможно знает враг. Узнаешь ты — с твоим уровнем самоконтроля и умения сдерживать себя, хранить тайны — враг практически наверняка. Так как моё сознание связано с этим телом, то по связующей нити души, через это тело можно проникнуть и в моё основное тело. Ты находишься рядом со мной. А я — одна из ключевых фигур, способных при определённом стечении обстоятельств узнать, опознать врага. Всего одну душу, которую учился чувствовать очень долго. Всего одного демона. К которому в одной из реальностей, реальностей, которая была, но которая отменилась, распавшись по каким-то причинам, но которая может восстановиться, возродиться вновь. Хотя бы потому, что где-то просто случилось то, что прервало ход той реальности. Осколки — остались и вновь сходятся воедино. А сам исток, источник той заразы, где-то в будущем прошлого того мира. Для того мира — прошлое, пришедшее из вероятного будущего. Альтернативная реальность. Только для одних альтернативного прошлого, для других — альтернативного будущего, а для кого-то — настоящее. И через бездну развилок реальностей частью сознания я удерживаю и защищаю ту реальность, а частью — удерживаю и защищаю эту реальность, высикивая, вынюхивая, выведывая по неким признакам следы: откуда явилась, пришла та зараза.

— И ты ничего не делаешь, вместо того, чтобы искать?

— Ну почему же? Я вот с тобой общаюсь. Выпиваю, закусываю. Уже что-то делаю. А кроме того — постоянно анализирую огромные массивы информации, перелопачивая, перекладывая в своём сознании всё что только можно и нельзя на разные лады.

— Но... — начал было принц.

Однако был прерван отцом:

— Как говорят мудрецы, на три вещи можно смотреть до бесконечности: как горит огонь, как течёт вода и как работают другие. Там, в той реальности, я до сих пор бесконечно смотрю как полыхают в пожарах бесконечных братоубиственных гражданских войн миры, пытаются и бьются в агонии души, тут я наблюдаю как работают другие, те, которых научил я, которые научили меня, а где-то я наблюдаю бесконечный поток мёртвых и искалеченных душ, текущих по реке времени. И, знаешь, надоедает бывает. Вернее, давно надоело. А всё равно надо. Всё равно приходится. Всё равно раз за разом каждую мысль приходится пропускать через все возможные адские кары и мучения, стараясь помнить и чувствовать всё, все бесконечности и нюансы их различий. Память бесчисленных мириадов жизней и поколений множества народов, все чаянья, мечты, надежды, верования. И лишь одной единственной частью сознания, лишь на краткий миг отпустив те реальности, пропустив какую-то душу не туда, не так... Вновь и вновь одно и то же... Сгорают души в пламени войны. Но зато, изредка, какую-то душу удаётся спасти из этого ада и научить хоть немного принимать мир таким, каков он есть и жить в нём хотя бы более менее нормально. И лишь одному человеку было позволено полностью до времени забыть это всё. И то, лишь потому, что помнит даже не помня. Потом — будет наоборот. Каждая душа сможет выбрать один отрезок прошлого пути своей души, который, если Он позволит, сможет забыть, потратив на это Большое Желание у него Пробуждённого. Но только после того, как Он ПРОБУДИТСЯ ПОЛНОСТЬЮ. Если смогут его найти, если смогут к нему приблизиться и лично обратиться к нему. И возможно смогут подзабывать, забывать и дальше. Но до этого момента никто и никогда ничего не имеет права забывать. Хотя и забывают, но только лишь на небольшое время, а потом всё вспоминают вновь и вновь, постоянно путаясь в реальностях и сознаниях переплетённых в агонии душ. А он — не будет иметь права забывать больше ничего и никогда, помня АБСОЛЮТНО ВСЁ.

Мужчина замолчал. Чувствовалось, что говорит он это не просто так. Его слова не были пустой болтовнёй. Это то, чего он пережил и переживает до сих пор. И будет проживать, переживать бесконечно. Чувствовалась затаённая боль, рвущаяся из него наружу.

— Видишь ли, сынок. Когда сила пробуждается, пробудилась, но ещё не до конца, это самое опасное время. Время, когда многое становится понятным и выглядит совсем иначе, когда получаешь сигналы, слуховые, запаховые, зрительные, тактильные, множество сигналов Силы. И не понятно откуда они приходят бывает. Сигналы раздаются из прошлого, из будущего, из настоящего какого-то иного слоя реальности, действующего в разных точках, зонах прошлого и будущего, двигаясь на иной логике. И когда Сила наконец пробудилась, многое становится понятным и всё выглядит не так. И бывает, что кажется, будто знаешь всё. Ощущаешь себя целым миром, чувствуя, ощущая, намерения и чувства, мысли существ, оказавшихся внутри кокона твоей ауры. И давление коллективного бессознательного и сознательного.... И в это время, пока не пробудил понимание, не познал разные грани Силы, действуешь инстинктивно. Ты думаешь, что я не заметил нескольких устроенных тобой армагеддончиков? Не почуял?

Юноша деланно возмутился:

— Я? Когда это? Как бы я смог?

— По оставленным лазейкам. Нет, нет, я не то чтобы обвиняю, просто слегка пеняю. Может действительно и надо было уничтожить несколько миллионов миров с миллиардным населением. Всякое бывает. Тем более, что ты уже понимаешь, что многое можно отменить, изменить, переиначить. История имеет очень сослагательное наклонение. Просто я хочу понять: насколько ты действовал инстинктивно, а насколько осознанно-разумно. Какая именно часть твоей души сейчас пробуждена, насколько и как доминирует. Причин нанести массированный удар по своей территории, уничтожив мириады собственных подданных — бывает множество. И иногда это бывает оправдано с какой-то стороны. Но ты, пусть и на инстинктах, а это тоже очень даже осознанно, как-то слишком уж легко принимаешь решения о чужой смерти, лишая жизни множество возможно не особо виновных существ, не заслуживших такой участи. И ты забыл похоже об одном древнем принципе.