А сын Хуула, еще не родившийся, никогда не увидит звезд — пока не станет старше сегодняшнего Хуула. Хуул, испытывая приступ сожаления, положил руку на живот своей жены, пытаясь почувствовать тепло ребенка внутри.
Минья знала, о чем он думает. Она была жестче, чем он, но и более чуткой. — Знаю, — сказала она. — Мы многим жертвуем — и мы возлагаем эту жертву на нашего сына. Но его сын будет нам благодарен.
Хуул хмыкнул. — Может быть. Но, возможно, именно он будет сражаться к тому времени, когда комета достигнет Солнца, через сорок девять лет.
— Знаю, знаю. Давай просто наслаждаться видом, пока это длится.
Он уставился на звезды. — Не странно ли думать, что независимо от того, живут ли люди в системе Альфа или в Солнечной системе, звезды, которые они видят, во многом одинаковы? По крайней мере, в этом у нас много общего.
— Верно. За парой исключений. — Она указала назад, туда, откуда они пришли, обратно к Альфе Центавра, которая даже с такого огромного расстояния была видна как ясное двойное солнце.
И когда Хуул посмотрел в другую сторону, он увидел компактное созвездие. С Земли это была W-образная фигура, известная как Кассиопея, одна из наиболее легко узнаваемых звездных фигур, но, если смотреть с Альфы и отсюда, слева от рисунка была дополнительная звезда, превращающая созвездие в грубые каракули. Этой звездой было Солнце, яркое, но не исключительное, первая звезда человечества.
— Выглядит не очень, не так ли? — пробормотала Минья. — Просто фонарь в небе. Но это резиденция Ширы, источник всех наших бед.
— И это, — сказал Хуул с едким юмором, — место, где мы с тобой умрем.
— Ты не должен так говорить, — огрызнулась Минья. — Проект "Звездопад" просто великолепен, Хуул. Великолепен!
Хуул знал, что она была права. Восстание звезднорожденных против Земли планировалось десятилетиями. Доставка этого корабля-кометы световым парусом с Альфы, настолько секретная операция, насколько это было возможно в таких масштабах, заняла десятилетия. И теперь комета была выведена на траекторию, которая приведет ее в Солнечную систему менее чем через пять десятилетий, замедляясь на кривой, предназначенной для создания впечатления, что это была просто еще одна долгопериодическая комета, совершающая совершенно естественный визит к своей родительской звезде. Но в ее ледяном сердце ютилась команда диверсантов, запертая в плотно закрытой миниатюрной среде обитания, не позволяя даже случайному эргу просочившегося тепла выдать их присутствие.
Минья сказала: — Эти дождевые черви не узнают, что мы среди них, пока мы не появимся в небе Земли. И тогда мы увидим, что к чему. Помни, Хуул. Мы будем второй волной атаки "Звездопада", отстающей только от умной чумы. Когда мы поможем вырвать с корнем тиранию Ширы, нам достанется много славы — и нашим потомкам на все времена, пока человечество путешествует во времени и пространстве.
Но рабочие роботы почти закончили покрывать инеем обзорный блистер. И Хуул подумал: Я умру, так и не увидев больше ни одной звезды.
Минья потянула его за руку. — Пошли. Нам нужно поработать.
4801 год нашей эры. Звездопад минус 19 лет. Тау Кита.
Флиттер с "Факулы" стрелой устремился к центру освещенной днем поверхности планеты. Тау Кита II была маленьким, теплым, водянистым миром, почти тонувшим в огромном океане и обычно окутанным облаками, а теперь, согласно данным имперской разведки Солнечной системы, принимающим несанкционированную колонию людей.
— Здесь определенно что-то не так, — сказала Пелла.
Стиллич повернулся к своей первой помощнице. Пелла сидела со штурмовым отделением, втиснутым в полупрозрачный корпус этого внутрисистемного флиттера. Она одержимо вглядывалась в диораму их цели. Сами космические пехотинцы сидели в своих смарт-костюмах с эмблемой Солнечной империи на груди. Стиллич получил улыбки в ответ, но он чувствовал их нервозность, и беспокойство Пеллы не помогало.
Путешествие от Солнца на субсветовом космическом корабле — благодаря эффектам замедления времени — длилось более пяти субъективных лет, более тринадцати объективных. Это была первая межзвездная вылазка Стиллича под его собственным командованием, и он понимал, что его главной задачей во время круиза было заинтересовать свою команду, а программа обучения продолжительностью в полдесятилетия была направлена на то, чтобы подготовить их к этому самому моменту — высадке на планету. Стиллич, по сути, уже начал переключать свое внимание на обратный путь, когда следующая пятилетняя программа должна будет подготовить экипаж к культурному шоку по их возвращению. Для Стиллича само путешествие было главным испытанием. Он не ожидал, что миссия, подчинение группы вторичных колонистов с Альфы, вызовет какие-либо проблемы.
Но теперь здесь была Пелла со своими анализами, подрывающими моральный дух прямо в кульминационный момент миссии.
Он пробормотал ей: — Нет никаких свидетельств какой-либо угрозы для нас со стороны этих оборванных колонистов, первая помощница. Кем бы они ни были, как бы они сюда ни попали.
Пелла была умна, но молода, в свои тридцать лет она была примерно на десять лет моложе Стиллича. И у нее было сильное, колючее представление о себе. — Нет, сэр. Но то, что мы видим, не имеет смысла. Колония не просто незаконна. Это выглядит неправильно. Наполовину разобрано, перестроено. Смотрите. — Она показала ему наспех обработанные беспилотником снимки округлых форм рельефа, свидетельства заброшенных строений. — На планете не может быть больше нескольких тысяч человек. Зачем им переезжать?
Стиллич пожал плечами. — Погода. Сейсмические проблемы. Существует множество причин, по которым можно ошибиться со своим первым местоположением...
— Это межзвездные колонисты, капитан. Вряд ли они настолько глупы. Я была бы счастлива, если бы мы оказались лучше информированными в этой ситуации.
Я бы тоже так думал, подумал Стиллич, но он не собирался говорить об этом перед своими солдатами. Он выдавил улыбку. — Нам просто нужно будет собраться с мыслями, когда мы приземлимся. Верно, ребята?
Он был вознагражден приглушенными аплодисментами. — Вы это сказали, капитан.
Низкий звон гонга, призывающий к молитве, наполнил кабину маленького флиттера. У мужчин были солнечные амулеты, прикрепленные снаружи скафандров к запястьям, и теперь они сверялись с ними, поворачиваясь в своих креслах так, чтобы быть лицом к самому Солнцу. Вскоре начались бормотания молитв.
Стиллич тоже обернулся. На самом деле он знал, где находится Солнце; он мог найти его по созвездиям, даже искаженным этим переходом в систему Тау Кита. Но на расстоянии почти двенадцати световых лет от Земли было сложно определить родную звезду, настолько тусклой она стала. Это, конечно, всегда провозглашалось императрицей Широй естественным пределом человеческого владычества: империя Солнца должна была стать тем космическим пузырем, который находится достаточно близко, чтобы вы могли видеть родную звезду невооруженным глазом и, таким образом, иметь возможность молиться ее щедрости.
Но Стиллич знал, что контроль Ширы зависел от более практических соображений. "Факула" была звездолетом с ВЕС-приводом. Спустя более тысячи лет после первопроходческого путешествия Майкла Пула это все еще было вершиной межзвездных технологий человечества; не было открыто никаких средств передвижения быстрее света, кроме стационарных червоточин, туннелей в небе. Как и все его собратья по флоту, "Факула" была субсветовым кораблем, а флот, укомплектованный людьми и вечно сдерживаемый скоростью света, обладал определенным естественным пределом досягаемости.
"Факула" была способна выдерживать ускорение в одно g в течение многих лет, даже десятилетий. Включая время на ускорение и торможение, она могла достичь Альфы Центавра всего за сорок три месяца, измеренных на борту корабля, и Тау Кита чуть более чем за пять лет. Но в полете, благодаря релятивистскому замедлению времени, сердцебиение экипажа замедлялось, их жизнь продлевалась, а путешествия, измеряемые внешним миром, оказывались длиннее — до Тау Кита было четырнадцать световых лет, как фиксировалось на Земле.
И именно эта жесткость релятивистского времени установила истинные пределы межзвездных возможностей Ширы. Молодой экипаж "Факулы" составляли солдаты императрицы; они сражались бы за Ширу XXXII, если бы было разумное обещание, что их вернут домой. Но было обнаружено, что стоит вернуться домой дольше, чем на одно поколение, и это обещание неизбежно нарушается, лояльность всегда рассеивается из-за избытка культурного шока; еще немного, и полет превращается в эмиграцию. Технология антивозрастной терапии (АВТ) ничего не значила, потому что этот предел был функцией человеческого сознания, существенно не изменявшейся при увеличении продолжительности жизни — и, кроме того, все солдаты были молоды, какими они были всегда. Даже использование капсул для сна не помогло бы; это могло бы сократить только субъективное время полета, но не объективный интервал.
Таким образом, учитывая фундаментальные ограничения скорости света и человеческих возможностей, Тау Кита была примерно таким пределом, на который Шира могла когда-либо расширить свою империю. Но этого было достаточно, поскольку в границах этого предела лояльности лежали не менее девятнадцати звездных систем, плюс Солнце. И эта миссия была доказательством того, что Шира будет навязывать свое правление вплоть до самых границ. Если бы эта колония была незаконной, ее бы ликвидировали.
Время молитвы закончилось. Космические пехотинцы сложили свои амулеты и закрыли лицевые щитки.
И флиттер нырнул в сумрачный воздух второго мира Тау Кита.
Они быстро приземлились у окраины крупнейшего человеческого поселения, недалеко от берега острова-континента. Корпус раскрылся, и космические пехотинцы в защитных костюмах высыпали наружу, чтобы установить безопасный периметр вокруг флиттера. Светящиеся дроны заполонили воздух, и роботы начали рыть траншеи.
Среди всей этой суеты Стиллич с любопытством оглядывался по сторонам.
Пелена облаков окрасила бледный свет Тау Кита в тускло-серый цвет. Очевидно, они приземлились в поле, где земная растительность росла за счет питательных веществ инопланетной почвы, несомненно, сильно обработанной наноматериалами. Но среди зелени виднелись растения более экзотического вида, с фиолетовыми и серебристо-серыми листьями. На низком горизонте виднелись строения, невзрачные, на самом деле просто лачуги. Перед лачугами стояли люди, взрослые, уперев руки в бока, и пара детей. Они наблюдали за космическими пехотинцами с явным любопытством, но без признаков страха или почтения.
Хотя Тау Кита на самом деле была самой солнцеподобной из всех звезд в пределах империи Солнца, богатства системы Альфа были таковы, что сюда была направлена только одна серьезная колонизационная экспедиция с Земли — и этот корабль был переброшен на более срочную миссию, и о нем больше никогда не слышали. Официально этой колонии не существовало — и все же она была здесь. Стиллич счел глубоко тревожным открытие этого слепого пятна империи, поскольку там, где было одно, могло быть много.
— Пойдемте со мной, — сказал Стиллич Пелле.
Он направился к лачугам, и Пелла последовала за ним. Космические пехотинцы следовали за ними тенью, с оружием в руках.
— Что за помойка, — сказал Стиллич. — Этот мир, эта унылая ферма, эти лачуги. Проделать весь этот путь, чтобы так жить.
Пелла, что характерно, вглядывалась в свой информационную панель, а не изучала окружающий мир. — Они будут благодарны, что мы пришли их спасти, сэр... — Она внезапно остановилась, не дойдя ста шагов до хижин. — Смотрите. — Она указала на что-то вроде земляного сооружения, круглого, немногим больше, чем система рвов и низких валов, вырубленных в земле. — Это то, что я видела с беспилотников. Вы видите, как выровнена земля по периметру, как будто здесь что-то установили? А вон там, — она указала. — Остаточные следы радиоактивности.
— Они прибыли сюда на ВЕС-корабле, — сказал Стиллич.
— Да, сэр. Они спустили его вниз и разобрали. Они жили в жилом куполе, прямо здесь, и использовали привод для энергии.
— А теперь все это исчезло.
— И к тому же совсем недавно — я имею в виду, несколько десятилетий назад...
К ним подошла женщина. Невысокая, приземистая, у нее были тяжелые плечи и большие руки фермерши. На вид ей было около сорока, хотя с учетом технологий она могла быть любого возраста. На ней была маска для лица и небольшой баллончик с воздухом, но никакой другой защиты от окружающей среды. Она улыбнулась, показав красивые зубы, и сказала что-то на текучем диалекте, который системы Стиллича начали переводить для него.
Он отмахнулся от этого. — Говори по-земному, — рявкнул он.
Женщина посмотрела на него, возможно, решая, подчиняться ему или нет. — Я сказала: "Добро пожаловать в Дом".
— Какое оригинальное название, — усмехнулась Пелла.
— Вам не нужно надевать эти модные костюмы. Подойдет воздушная маска. Мы давно уже нанесли наночастицы на любую гадость. Еще пара поколений и...
— Вам не следует здесь находиться, — сказал Стиллич. — Эта колония не санкционирована.
— Что ж, вам придется обсудить это с моим дедушкой, который прибыл сюда из системы Альфа, когда Футпринт, на его вкус, стал слишком переполненным.
— Значит, вы вторичные колонисты с Альфы. Как я уже сказал — незаконные.
Пелла огляделась. — Где ваш дедушка?
— Умер сорок лет назад. Разве вы не хотите узнать мое имя?
Пелла огрызнулась: — Ваше имя не имеет значения. Корабли, на которых вы добирались сюда, были собственностью империи Солнца.
Фермерша снова рассмеялась.
Пелла, с ее вспыльчивым характером и сильным эго, подняла руку.
Стиллич коснулся ее плеча, чтобы удержать. Он сказал: — Женщина, ты или твои бабушка с дедушкой разобрали свой транспортный корабль, чтобы построить здесь свою первую колонию. — Он махнул рукой. — Вы жили в жилом куполе. Вы использовали ВЕС-двигатель для получения энергии. И все же теперь все это исчезло.
— Вы собрали корабль заново, это очевидно, — сказал Пелла. — И другие суда. Но почему? Куда вы их отправили?
Женщина ответила еще одной угрюмой ухмылкой.
На этот раз Пелла ударила ее, используя локоть, чтобы повалить женщину на землю. Ворвались космические пехотинцы с поднятым оружием. — Возьмите ее, — сказала Пелла. — И ее детей. Подожгите это место. У нас будет пять лет, чтобы вытрясти из нее все, что она знает, прежде чем мы снова достигнем Солнечной системы.
Когда космические пехотинцы приблизились к похожим на лачуги фермерским постройкам, Стиллич подумал о вмешательстве. Такое использование грубой силы не было разумным способом управления империей. Но он не хотел противоречить своей первой помощнице перед космическими пехотинцами; судьба этих фермеров была недостаточно важна для этого.
Пелла стояла рядом с ним, тяжело дыша, все еще злая. — На самом деле, я не уверена, насколько нам следует беспокоиться, сэр. Теперь я стою здесь, среди обломков мелких мечтаний этих колонистов — если некоторые из них отправили свои корабли в темноту, что с того? Звезды класса G не встретятся, пока вы не доберетесь до дельты Павлина, еще в восьми световых годах от Солнца. Слишком далеко, чтобы нас беспокоить. Почему нас это должно волновать?
