— В лабиринте, под Целидаром, — я потёр лоб, вспоминая, — Мне встретились рисунки на стенах. Тогда я ещё посмеялся над ними. Там было изображено, как одни Львы направляют людей сражаться с армией других Львов. Тогда я назвал это бредом. И вот он, бред воочию.

— Пророчество, оно — такое! — хмыкнул учёный, — Его отголоски так перемешались с историей, что уже трудно сообразить, где находятся воспоминания, а где — предсказания. Именно поэтому нам крайне необходим камень с твоей частью Пророчества, а для этого нужно попасть в Сердце, для чего нам позарез...

— Заткнись! — оборвал я его, — А то нашлю гром и молнию.

— Не присваивай чужие атрибуты, — хихикнула Оля, — по молниям у нас — Чар.

— Девочка мёрзнет, — заметил Серра, кивнув на дрожащую Лесю, у которой успел посинеть кончик носа, — Идёмте уже в замок.

— Прости, милая, — я создал толстый плащ и набросил его на плечи девушки, — Не сердись.

— На тебя? Никогда! — она зарылась в накидку, — Только надеюсь, что ты найдёшь способ согреть свою девочку получше, чем эти призрачные тряпки.

— Обязательно. Немного позже. Когда вокруг станет хотя бы вполовину меньше любопытных глаз.

— раньше то тебя такое ничуть не смущало, — хмыкнула Оля, явно прислушивающаяся к нашему разговору, — Если я не остановлю нашего доблестного Учёного, со всеми его гениальными идеями, боюсь такой возможности вам не предоставят вовсе.

Мы прошли пещеру, насквозь пронзившую абсолютно чёрную скалу в форме вздыбленной черепахи и оказались перед спуском в котлообразную долину. Горный кряж опускался из серых облаков в её дальней части и там же перемигивался светящимися окнами знакомый замок. Множество мелких огоньков заполняли горную долину, но всё внимание оказалось приковано именно к старой постройке.

Здесь ветер превратился в обезумевшего пса, который жадно хватал за лицо, пытался сорвать одежду с солдат конвоя и швырял в глаза дождевые капли. Временами вихрь свирепел до такой степени, что начинал сшибать камни со скал, очевидно целясь в незваных гостей.

Гора, с вырубленной в ней крепостью, казалась лишь куском камня, обрезанного серой мутью. Точно так же и другие края долины исчезали в мутной пелене из дождя и тумана.

— Такое ощущение, будто мы очутились на самом краю света, — тихо сказал я, прижимая Лесю к себе. Непривычная дрожь прошла по телу, передавшись спутнице, — А вокруг — ничего.

— К моему вящему сожалению, — вздохнул Илья, — это — совсем не ощущение, а чистая правда. Стоит порче захлестнуть этот ничтожный кусок грани и не останется ни черта. А исчезнем мы — исчезнет и сам Кристалл.

— Смерть Мира, — в голосе Оли звучал искренний ужас.

Мы помолчали. Потом я потрепал Лесю по мокрым волосам и поцеловал в макушку.

— Мы ещё живы, — твёрдо сказал я, — А пока мы живы, это чёртово пророчество не осуществится. Я не позволю.

Дорога к замку оказалась бы ничем не примечательным путешествием по мокрому камню, среди унылых ландшафтов, если бы не люди. Очень много людей. Те самые огоньки, на которые я обратил внимание, стоя у входа в пещеру. Огромное количество временных построек: палаток, шатров и наспех сложенных из камня навесов. Перед каждым жилищем горел костёр, а глаз то и дело натыкался на тёмные силуэты, заслонявшие пламя или просто мелькающие в струях ливня. Кроме этого я ещё заметил несколько больших площадок, где вооружённые люди, тренировались, размахивая мечами и секирами. А если учитывать и сражающихся...Я задумался: а не ошибся ли Учёный в подсчёте возрождённых? И откуда они, чёрт побери, взялись?

Как я понял, Вееред, который шагал с Ольгой впереди, старался выбрать маршрут, отстоящий как можно дальше от костров и шатров. Однако, несколько раз нам, всё же, пришлось пройти мимо сумрачных групп отдыхающих, пристально вглядывающихся в пламя или греющих руки у пляшущих языков. Поначалу обходилось, но у третьего или четвёртого очага, кто-то из греющихся уставился в нашу сторону и остальные тотчас повернули головы, позволив увидеть множество удивлённых физиономий.

— Надо было бы тебе изобразить плащ с капюшоном, — с некоторым запозданием посоветовала Ольга, — Уж слишком, дорогой, им знакомо твоё лицо. Художник постаралась.

— Молодец Художник, — я рассматривал ткнувшихся лбом в землю людей, не ощущая ничего, кроме усталости. Были времена, когда я жаждал подобного, потом просто иронизировал, над прошлыми желаниями и вот, пришла усталость, — И тебе спасибо, дружище.

— Всегда пожалуйста, — Учёный дёрнул меня за плечо, — Пошли. Или ты ожидаешь, когда они начнут приносить жертвы?

— Надеюсь, ты шутишь? — я встревоженно обернулся к нему, — Только этого мне не хватало!

— Он шутит, — Оля показала товарищу кулак, постаравшись сделать это незаметно, — Были, конечно, попытки, но мы их остановили, сказали, что ты у нас — милосердный бог, который требует только девственниц. С вполне определённой целью.

— Чтобы съесть их печень, — Леся хихикала, не показывая и носа из недр моего плаща, — А ещё тебе очень милы ночные пляски голышом под дождём.

— Балаболки, — Илья покачал головой, — не бери в голову. То, о чём поминала Кукловод, мы заметили лишь у парочки отсталых общин. Но всё давно осталось в прошлом.

Последовав несколько запоздалому совету, я набросил на голову глубокий капюшон и оставшуюся часть пути прошёл неузнанным. Капюшон не помешал мне самому рассматривать разношерстье племён, собравшихся вокруг. Бородатые, поросшие волосом с ног до о, дикари в звериных шкурах; аккуратно подстриженные люди с вытянутыми лицами и длинными конечностями, одетые в свободные одежды ярких цветов; коренастые, мускулистые бронзовокожие с волосами, заплетёнными в тонкие косички...Мужчины, женщины, дети и старики.

Мой дар притащил их из царства смерти, не озаботившись разницей в возрасте или поле. Казалось, будто кто-то запускал черпак в бездонную бочку умерших и щедро отсыпал их сюда, в горную котловину, заливаемую ливнем.

Они считали меня богом, потому что я позволил им сменить покой вечного ничто, на этот моросящий дождь, холодные камни и незнакомые лица. А ещё их ожидали бесчисленные орды смертоносных тварей, тяжёлая военная работа, до изнеможения и перспектива окончательной гибели в умирающем мире. Так куда я их привёл? Всё это больше напоминало преисподнюю человеческих мифов. Едва ли я имел в виду нечто подобное, когда обещал всё исправить.

— Ты грустишь? — тихо спросила Леся, показав любопытный зелёный глаз, — Скучаешь по ней?

— Не только, — я пожал плечами, покрепче прижимая мускулистое тело, — Просто всё это мне очень не нравится. Переживаю за всех вас. За друзей, любимых и за всех этих людей.

— Ух ты! — Оля толкнула Веереда локтем, — Смотри ка, как повзрослел наш Реконструктор. Скоро можно будет отправлять его в школу. Гелен бы сильно удивилась.

— Ошибаешься, — Волк покачал головой, — Волчицы очень внимательно следят за ним с момента возвращения. Я слышал, как Волин говорила о новых волчатах.

— Ну значит, мир будет жить, — хмыкнул Илья, — Если Волчицы вспомнили о продолжении рода. Но твоя меланхолия мне не нравится, приятель. Попробуем отвлечься. Расскажи про своё последнее, гм, путешествие. Ты вроде бу упоминал о какой-то конфронтации со мной?

— Если это можно так назвать.

Дороги, оставшейся до замка, как раз хватило, чтобы пересказать события последнего погружения. Стоило е середину истории и Учёный, который понимающе кивал всё это время, впал в глубокую задумчивость. Из неё он вышел лишь тогда, когда я перестал говорить.

— Наташа очень вовремя принесла свою игрушку. Похоже, тебе больше нельзя отправляться туда, — он пошевелил пальцами, подбирая подходящее название для места за чертой смерти, — Следующий раз ты можешь не вернуться из этой дыры.

— Это ещё почему? — Леся высунула любопытный нос из мехов плаща, — Как же он вернёт Зару? Учёный, ты совсем тронулся?

— Потом объясню. Мы на месте.

Огромные факела, установленные на толстых металлических столбах, мучительно извивались под струями беспощадного дождя, но стоически переносили испытание, порождая целые стаи прыгающих теней. Огонь, спрятавшийся под начесом, у самых ворот, вёл себя много спокойнее, позволив охране лицезреть, кого сопровождает вся эта свита.

— О чёрт! — это уже начинало надоедать, — Можно издать какой-нибудь приказ, чтобы они перестали протирать одежду? В конце концов, богу это просто не нравится!

— В моё время такое уже было, — Серра пожал плечами и склонившись над ближайшим стражником, пошептал ему в ухо, — большинство Львов такое действительно раздражало. Но имелись и любители.

— Чокнутых всегда хватало, — Ольга покивала головой и покосилась на меня, — некоторые даже убивали подруг, не стараясь особо разобраться в ситуации.

Вееред отпустил Львице шутливый подзатыльник, а Леся показала язык. Илья только покачал головой.

— Вот, вот, ещё и это. Просто не представляю, что произойдёт, когда вернутся все ушедшие, — он пояснил, — Старые обиды и неприязнь никуда не делись. Думаешь проблемы имелись только с теми дурацкими жертвоприношениями? Если бы! Тут целая куча людей из совместных граней, которые в своё время так и не сумели поделить игрушки. Теперь они пытаются возобновить делёж, который раньше уже отправил их на тот свет. Пока удаётся контролировать ситуацию и расселять драчунов. Но если их станет ещё больше...

— Хм, в религиозных книгах людей всё выглядело намного проще, — констатировал я, — Представляю себе Апокалипсис настоящего — сочинение в тысячу томов.

— Современное предсказание выглядит, как чёрная глыба с рисунком распадающегося Кристалла, — заметил Учёный, — а ты должен его коснуться.

Мы прошли по широкому коридору, ярко освещённому множеством масляных ламп. Повсюду сновали ребятишки, испуганные женщины и другие люди, но пару раз встретились Львы, которые, сдержанно улыбаясь, приветствовали меня. Обоих я видел первый раз. Однозначно.

Внезапно из группы детишек, сгрудившихся под виноградной гроздью ламп в конце длинного коридора, вырвалась маленькая девчушка и рванула к нам на максимальной скорости, которую могли позволить её короткие ножки. Я бы мог заблуждаться, определяя цель её стремительного бега, если бы не странное выражение на лице Ольги. Честно, раньше я у неё такого не наблюдал никогда. Даже в самые интимные моменты нашей близости. На лице кошки читалась безграничная нежность, соединённая с тревогой коллекционера, опасающегося за любимый экспонат. Такое лицо прежде я видел только у человеческих матерей.

— А кто это у нас? — едва успел произнести Вееред, а девчушка, с крайне решительной физиономией уже карабкалась на руки Оли.

Меня ущипнули за бок.

— Морду проще сделай, — проворчала Леся, — Не шлялся бы где ни попадя, сам бы знал, что происходит.

— Точно, — согласился я, разглядывая странную картину: Волк и Львица обнимали лохматое создание, которое определённо не видело ничего удивительного в происходящем, — Это же я всё по собственной воле проваливаюсь. Поверь, Леся, если бы это зависело только от меня, даже не подумал бы покидать нашу славную компанию. Ведь только здесь можно увидеть такие чудеса...

— Ну, теперь у тебя появилась возможность задержаться, — Илья мягко, но решительно пропихивал меня вперёд, — Пошли, поли, это — надолго.

— Да, да, — Львица точно на миг вырвалась из объятий сладкого сна, — Мы немного задержимся.

— Немного, как же! — проворчала Леся, освобождаясь из складок плаща, — Сейчас пойдут, поиграются, потом расскажут сказку, а может и не одну. А потом...

— Кто это? — спросил я у Ильи.

— Девочка, — с абсолютно серьёзной физиономией, пояснил Учёный, — Маленькая. Визуально определяется возраст лет в пять — шесть. Глаза — карие, волосы...

— Я тебя сейчас стукну об стену, — пообещал я, — Представляешь, какой будет удар по твоей репутации? Да и удар, вообще?

— Она, судя по всему, одна из тех, кому Оля пела свои колыбельные в бытность Бледной Дамой, — под ехидное хихиканье Леси, сообщил товарищ, — Кукловод её помнит, говорит, дескать у неё тогда были очень сильно обморожены ноги.

— Тут-то что произошло?

— Мне и самому не совсем понятно. В один прекрасный момент это лохматое чудовище вылетает из группы детей в яслях...Кстати, именно этот парень заведует беспризорниками, — он указал на Серра И Лев очень важно кивнул головой, — сам вызвался; дескать — опыт, то-сё. Так вот, лохматое чудовище вешается Оле на шею и называет её мамой. Знаешь, честно говоря, ожидал любой реакции, но такого...Наша грозная Кукловод обнимает чертёнка и принимается сюсюкать. А потом ещё Веер подтянулся и...Ну, в общем ты и сам всё видел.

— А ещё Кукловод ждёт волчонка, — добила Леся и мой мозг запросил пощады, — Учёный, посмотри, какая у него смешная физиономия.

— Угу. И об стену швырять не требуется. Теперь вот думаю; может повременим со всем остальным?

— Да нет, зачем же? — слабым голосом откликнулся я, пытаясь как-то упорядочить полученную информацию, — Может всё это — тоже часть Пророчества и с порчей может совладать только абсолютно чокнутый Реконструктор? Имени уже нет, теперь очередь и до мозгов дошла.

— А они у тебя были? — Леся, похоже, окончательно убедилась, что я вернулся и принялась язвить в своей обычной манере.

Серра успел пройти вперёд и переговорить с охраной, поэтому рослые латники с окладистыми бородами не стали преклонять колени, а лишь согнулись в низком поклоне. Всё лучше. Торжественность момента встречи напрочь сбила Леся, которая проходя мимо охранников, постукивала пальцами по конусным шлемам. Кстати, а откуда они взяли все эти одежды, доспехи и оружие? С того света притащили? Ладно, обожду с вопросами, и так голова кругом идёт.

Парочка крепышей налегла на металлическую дверь и та беззвучно распахнулась, переливаясь гравировкой гривастого хищника, почти живого в жёлтом свете ламп. Хм, а этого рисунка прежде не было. Похоже, Художник успела и здесь побывать.

Впрочем, мысли о красивой гравировке и прочем, напрочь вылетели из головы, стоило войти в зал. В этот раз свечи не горели и единственным источником света оказался огромный камин. В зареве от исполинских языков пламени львицы, сидевшие у небольшого круглого столика казались бронзовыми изваяниями. Одной из них оказалась Наташа, которая повернулась ко входу, с напряжённой улыбкой на красивой физиономии, а второй...

Я сделал пару шагов вперёд, надеясь на какое-то невероятное чудо, которой позволило ей вернуться из мрачных бездн Ничто.

— Это — не она, — прошептала Леся за спиной, — Не она...

Я уже сообразил, что ошибся. Но всё же, какое сходство!

Как и прежде.

Акка легко поднялась из кресла и пошла навстречу. В улыбке Львицы отсутствовал скрытый страх и напряжение, которые читались в лице Вершительницы.

— Надеюсь, в этот раз нас ничего не разделяет, — она поцеловала меня под пристальным взглядом Леси, — И не стоит так сверлить меня, маленький человек. Я совсем не собираюсь воровать сердце твоего Льва. Похоже, он давным-давно разделил его между тобой и той, пропавшей Львицей.