А тогда зимой до приезда моей Алечки я просто пинками заставлял себя работать. Готовил итальянские и французские песни. Сняли один клип на песню "1,2,3,4 Dancing", чисто танцевальный не особенно заморачиваясь, заодно погонял немного ребят в плане отработки работы со мной вместе. Ребята неплохо бегали по сцене и плясали там и так, как велено. Группа всё лучше и лучше срабатывалась. Ну, что добавить, спасибо дедушке Дурову, который нас убедил, что даже медведи вполне дрессируются, добром, нежностью, лаской и хорошим пинком под зад...
И, наконец, моя любимая лапочка закончила свои дела и собралась ко мне. Ниночка с компанией чем-то умудрились загрузить пятнадцатифутовик, который отправили по железной дороге, где наших с Алей вещей набралось едва полтора кубометра. Впрочем, зря я ехидничал про эти вещи. Вещи в основном были Васины. Он фактически привёз полноценную слесарно-токарно-фрезерную мастерскую, которую они с Гномом радостно улюлюкая развернули потом в кузне и радовались как слоны, к слову, вполне заслуженно, потому, как делали потом там кучу нужного и полезного для нашей усадьбы, к ним потом даже из ближних деревень ремонтироваться ездили. Из России до Барселоны или Жироны по железной дороге с одной пересадкой после Москвы, где им так и так пересаживаться, можно добраться только через Берн или через Париж, с которыми из Испании есть прямое сообщение. Само собой, мы выбрали Париж, из которого на шустром поезде до Барселоны всего шесть часов в пути, а до Жироны и того меньше. А Аля, которая уже мысленно была со мной, заявила, что не поедет, а полетит. И хоть в Дюсселе есть свой аэропорт, но из России либо лететь в Берлин, либо в Мюнхен или раз в неделю до Гамбурга. Вот мы с Валерой и пытались срочно придумать ей маршрут и купить ей он-лайн билеты и как можно лучше состыковать рейсы. У меня уже мозги заплетались, когда Валера нашёл рейс до Брюсселя, про который мы почему-то совершенно забыли, а до него от нас меньше двухсот километров. При этом рейс отлично стыкуется с Алиным рейсом из Е-бурга. Купили ей билеты из Москвы, в Екатеринбурге она сама купила. Дождались её звонка, что она прошла регистрацию, уже на борту, и их попросили выключить телефоны. И выехали на Мурзике в Брюссель, который у меня только с капустой пока ассоциируется. Валера поглядел на меня и из-за руля меня выгнал. Так как у нас было практически шесть часов до её прилёта к нам, мы даже не поехали по автостраде. Валера Мурзика ещё толком не видел, поэтому ему было ужасно интересно его погонять в разных условиях. Мы даже в снегопад попали и Мурзик показал себя очень пристойно, а на дороге вёл себя даже с некоторой вальяжностью, мягко покачиваясь на поворотах. В салоне почти полная тишина, если музыку выключить и почти совершенно не чувствуется движение, если не смотреть по сторонам. Очень серьёзная и солидная машина. Валера в Мурзика кажется даже влюбился немного. Двести с лишним километров, так как сделали довольно большой объезд, проехали за два с половиной часа и оставшиеся три часа до посадки я сходил с ума уже в аэропорту Брюсселя. Вначале мы ещё сходили дважды попить кофе, но в последний час Валера, уже просто опасался ко мне подходить, да и другие пассажиры меня вроде бы огибали стороной. Валера потом хихикал, что я застыл статуей пред табло прибытия, и не сводил с него глаз, сложив руки на груди, словно молился, почти не пошевелившись за последний час. И когда, наконец, на табло прострекотала смена информации и появилась надпись о посадке московского рейса, у меня внутри словно отпустило сжатую пружину. И как же долго тянутся эти нудные послепосадочные процедуры. А когда я увидел прошедшую таможню Алёнку, а она меня, она бросила свой чемодан и бросилась ко мне. Мы так и стояли, и ревели вдвоём, крепко обнявшись, не знаю, что бы я делал без Валеры, который подобрал Алин чемодан и ждал пока мы придём в себя и разлепимся. Ну, в себя мы пришли, а вот разлепиться — это оказалось выше наших сил. Так крепко прилипнув друг к другу мы залезли в машину и так и сидели молча до гостиницы всю дорогу. А Валера нас пытался развлекать разговорами, только, хоть убейте, не знаю, о чём он тогда говорил. Я обнимал мою любимую Алёнку, вдыхал её запах, у меня на губах было солёно от её слёз, а главное, всё было хорошо, потому, что она снова была со мной рядом...
* — Фразу "нас много" можно интерпретировать как "нас рать", и совсем не обязательно писать эти два слова раздельно.
** — По поводу. Звонит начальник морга начальнику торга:
— Привет! Вы сколько сегодня мотоциклов продали?
— Восемь, вроде...
— Ага! Значит двое ещё катаются...
Глава 53
Через три дня мы поехали в Париж встречать нашу Ниночку с семейством. Для простоты решили освоить железнодорожный маршрут между Дюсселем и поместьем. Между Каталонией и Дюссельдорфом у нас пока был прямой путь только с помощью бизнес-джета. Но по Европе, по моему личному мнению гораздо лучше ездить по железке. На этих скоростных линиях скорости правда бешенные. Извините за тавтологию. На многих маршрутах за опоздание в пять минут уже часть денег за билет вернуть могут, а получасовое опоздание — это почти катастрофа и позор. Как мы не прикидывали, но оптимальным получился маршрут через Дуйсбург, который в десяти с небольшим километрах от Дюсселя, он стоит на железнодорожной линии Берлин-Брюссель-Париж и в нём останавливаются практически все поезда, в то время, как в расположенном рядом Эссене только некоторые. Нам понравился скоростной Париж-Брюссель-Берлин, вот на него мы и подсели. У меня даже была шальная мысль сесть на поезд, в котором едет Ниночка, но оказалось, что Московский поезд идёт в объезд Бельгии, поэтому здесь не проходит. Да и фиг с ним. Я сейчас был счастливый и спокойный, ведь рядом со мной улыбалась моя любимая и родная Мняка, которую я не выпускал из рук все эти три дня, а под нашими ногами вертелась не менее счастливая Хрюша, ради такого случая в жутко гламурном ошейнике со стразами. Нас вполне устраивало, что мы будем на вокзале Париж-Восточный за три часа до прибытия поезда из Москвы. В пути он сорок пять часов и прибывает в четыре часа среднеевропейского времени. Потом мы их и Валеру посадим на ночной в Барселону. Судьба у Валеры всех отвозить в наше поместье. Выйдут в Жироне, где их должен встретить Петрович и отвезти в усадьбу Рамона уже в курсе, что семью Нины нужно размещать в главном доме усадьбы, апартаменты, какие они сами пожелают рядом с хозяйскими. Статус у Нины третий после меня и Али, её распоряжения могу отменить только я или Аля, но скорее всего, отменять не будем, потому, что она совершенно разумный человек и глупостей делать не будет. А ещё она профессиональный повар и Рамоне с ней будет легче найти общий язык. Хотя, языка она не знает, но будет учить. Ещё она привезёт им с Луисо и Хуанитой семейную карточку для текущих расходов и вторую для Антонио с Марией. Кончите и Терезе не стал оформлять, но если скажете, сделаю и для них. Семью Нины привезёт Валерий, вы его хорошо знаете. Вопросы есть? Вопросов нет.
Мы тихо и спокойно сидели в кафе и ждали поезда. Может вы не поняли, куда делся из Брюсселя наш Мурз. Так мы, после того как встретили мою Няшу вернулись в родную гостиницу "Центра", а вы что подумали? А в нужный день микрик отвёз нас на вокзал и мы сели на проходящий поезд до Парижа. Я отдал Валере карточки для Петровича с Викторией, про суточный лимит он знает, у него самого такая. Ещё отдал две карточки для семей Рамоны и Антонио, что у них немного другой режим, что у них есть ещё и месячный лимит. И чтобы не забыл пояснить, что три тысячи — это немецкие марки, а не песеты, в песетах это в восемьдесят с лишним раз больше. Что его задача не только довезти, но и проконтролировать, как они устроились, а ещё дождаться их контейнера, как они уже встречали контейнер Петровича. Если успеет, пусть подумает, где в хозяйском крыле сделать студию для меня. Надо будет найти подрядчиков, кто сделают в ней хорошую звукоизоляцию и звукоизолирющую прозрачную перегородку. Если мужчины решат, что лучше будет, если сделают сами, то я возражать не буду, но нужно качество, а не долгострой. Пусть поговорит с Вальтером Штольцем, есть ли у него какие-то проблемы, пожелания и как он устроился. Ну, и всем самые добрые и горячие приветы. Валера сидел у столика на стуле, а мы с Алёнкой напротив рядышком прижавшись на диванчике...
Из остановившегося вагона первой со скоростью камня из пращи с визгом "Тётя Юна!" вылетела распахнутая и без шапки Ленуська и взлетела ко мне на руки. Вырос телёночек за это время, скоро мне её как раньше таскать уже не получится. Я с наслаждением её тискал, а она сияла двумя прорехами от выпавших молочных зубов, а в это время степенно вышли Ниночка, Вася и Елена Николевна, на малявку тут же натянули шапку и сделали втык, за испачканное её ногами моё кремовое пальто. Но я попросил не ругать ребёнка. Не виделись всего полгода, а столько всего произошло, а главное изменилось в наших жизнях. С Ниночкой несколько минут простояли просто молча обнявшись. Потом она смахнула слезу, общупала меня прямо сквозь пальто и выдала:
— Ну, совсем ведь исхудала. Вы её вообще кормите? Изверги! Ну, я возьмусь, сделаю из тебя человека!
И я осознал, что наша Ниночка приехала. Потом на паре такси мы поехали в один милый ресторанчик, который в свой прошлый визит в Париж мы нашли с Алёнкой. Он нам понравился своим уютом и неплохой кухней. В этот час ещё даже не требовалось заранее заказывать столики. Мы не стали запираться в кабинете, просто в зале были уголки, оформленные несколько изолированно, и за достаточно большим столом мы вполне поместились все всемером, а народу в зале почти не было. В какой-то момент вообще показалось, что мы сейчас сидим в нашей гостиной в коттеджном посёлке. Потом разговор сам словно распался на несколько. Я рассказывал Ленуське про маленькую Рамону и ещё более маленькую Стефанию. Алёнка рассказывала Ниночке и Елене Николаевне про удивительно красивый берег, а Валерий отчитывался Василию про машины, которые есть в усадьбе, а потом стал рассказывать про моего Мурзика — СЛК ручной сборки, в который успел влюбиться. Но как-то так получалось, что, не смотря на фактически три одновременных разговора, мы слышали все три темы и иногда встревали или поправляли тех или иных рассказчиков.
Я выбрал время и сообщил им, что вчера сменил гражданство на немецкое. Когда приехала Аля, я ей об этом рассказал и все свои мысли на эту тему, а так же про звонок дядьки по просьбе Стас-Васа. Она сначала очень расстроилась, но когда я сказал, что это совершенно не заставляет её автоматически делать то же самое, и она как была россиянкой, так ею и остаётся, как и я русской, даже не смотря на смену паспорта. Но из-за продажности наших чиновников ходить под дамокловым мечом и рисковать неизвестно из-за чего я считаю глупым занятием. С чем ей пришлось согласиться. Поэтому с утра я связался с Фишером, чтобы он всё уточнил по этой процедуре и отдельно пояснил, что не собираюсь из этого делать какой-то повод для скандала или превращать в политическую акцию. Рано или поздно, скорее рано, чем поздно, об этом узнают журналисты и при очередном интервью я дам комментарии по этому поводу. Заодно с ним обсудил, как и в каком ключе мне это делать, и что рассказывать, да и рассказывать ли про гада — Ремизова. Оказалось, что процедура очень простая и рутинная. За пределами Германии мне бы для этого потребовалось обратиться в консульство или посольство. А так, как я физически нахожусь на территории Германии, то мне нужно обратиться в любое управление полиции, в моём случае это Дюссельдорфское управление, в которое он в ближайшие часы отправит мои документы по оформлению меня резидентом Германии и копии свидетельств о почётном гражданстве городов Берлин, Гамбург и Мюнхен, а так же земли Вюртемберг, и признание меня другом Вюртембергского королевского дома с дарованием мне и моим потомкам дворянского достоинства. Отдельно было указано, что его клиентка не желает публичности процедуры получения гражданства по личным причинам. Когда на следующий день мы с Эрихом приехали в управление полиции Земли Северный Рейн, так как Дюссель является главным городом этой провинции, нас уже ждали и сразу проводили к начальнику управления, в кабинете которого нас встретил ещё и глава муниципального управления провинции, фактически самый главный чиновник Земли Северный Рейн. Я положил руку на библию и подтвердил сознательную добровольность своего решения, прочитал по бумаге, что я клянусь уважать и выполнять законы Германии и руководствоваться ими и национальными традициями в своей дальнейшей жизни. Потом расписался в этой бумаге и в какой-то здоровенной амбарной книге. Следом в этой бумаге и книге расписались все трое присутствующих, а начальник полиции видимо вызвал нужного сотрудника, с которым мы прошли в какой-то кабинет этажом ниже, где меня, как я понимаю сфотографировали и взяли электронные отпечатки пальцев и ладоней. После буквально пары минут возле специального аппарата, меня проводили в кабинет начальника, где мы минут десять под принесённый секретарём чай болтали, пока занимавшийся мной сотрудник не принёс мой новый, ещё пахнущий краской немецкий паспорт, но отдал его начальнику, который только прочитал его и передал главному северному рейнцу, видимо именно об этом говорила его золочённая цепь на груди с незнакомым мне гербом. Дяденька прокашлялся, мы все встали, и он объявил, что данной ему властью и с огромным удовольствием вручает мне мои документы о гражданстве и очень рад, что это событие произошло на вверенной его заботам территории, чем он будет всемерно гордиться и очень сожалеет, что я не пожелал публичности этого мероприятия. После этого мне все пожали руки, а секретарь сделал нашу общую фотографию. На выходе Эрих сказал, что Российское консульство завтра официально известят об этом событии. Мне самому являться и отдавать свой старый паспорт не требуется, его просто аннулируют по всем учётам, а бумажную версию я могу оставить себе на память, она автоматически утратит юридический смысл. К слову, в моих новых документах были указаны имя и фамилия — Аюна Сержи Саган. Я вначале думал фамилию написать через дефис Саган-Найдёнова, а потом подумал, и на фига? При необходимости у Фишера есть документы о смене гражданства и там есть моя старая фамилия. А я собираюсь и дальше жить под фамилией Саган, которая прикипела ко мне куда больше, чем паспортная фамилия Найдёнова. К этой придуманной мне в милиции фамилии я не испытывал совершенно никаких эмоций, не моя и совершенно чужеродная. А вообще, всё произошло до слёз обыденно и просто, словно зашёл в жилконтору за заказанной справкой и получил её. Хотя, на самом деле всё гораздо глубже и сложнее. О моём изменившемся статусе Фишер с сегодняшнего дня будет оповещать всех, кого это касается. В первую очередь моего работодателя — Фреда Жабле (хоть Фред обо всём давно знает, ему первому сказал, вернее, обрадовал), он в свою очередь направит документы об этом в "Вивенди". Кроме этого будут внесены изменения в перечни акционеров нашего "Центра Лореллея", так как теперь там будет фигурировать гражданка Германии, а не резидент Германии и гражданка России, кроме этого будут оповещены мэрии Берлина, Гамбурга и Мюнхена, что их почётная жительница теперь ещё и гражданка Германии. То же касается и Вюртембергского королевского дома. Слову, Дофина позвонила уже на второй день и радостно поздравила меня с этим событием. Но видимо уловила в моём ответе не радостные нотки, единственная ещё и прибавила к поздравлениям утешение, что русской я останусь не зависимо от гражданства. А следом сказала, что с немецкой гражданкой вопрос титула будет решаться гораздо быстрее и проще, то есть, я могу уже считать его решённым. Само собой, будут оповещены мои издатели в Москве и Берлине. Я был почти в шоке от того, сколько всего сделают сотрудники Карла, и вообще, осознавал, как это здорово иметь своего и такого хорошего адвоката. Что лично я имею лишь самое общее представление о том, что эти вопросы решают, но ни с какого конца к ним подступаться, ни даже с чего начинать совершенно не представляю. А у него целый штат профессионалов, которые такие дела щёлкают как семечки, походя. Да, хоть Фишер и считается моим другом, которым и является, но при этом я безропотно оплачиваю представляемые им счета, не такие уж и маленькие. Услышь я раньше о таких расценках, я бы взвыл и молча застрелился, но теперь эти суммы меня совершенно не пугают, а работа профессионалов должна оплачиваться и оплачиваться достойно. Если быть скрупулёзным, то у Карла просто есть официальный допуск к тому, чтобы в оговорённых пределах снимать деньги с моего счёта за свои услуги, что он с немецкой педантичностью делает и присылает Вили регулярные подробные отчёты, из которых я и узнаю итоговые суммы. Но я бы сам наверно и раз в пять больше заплатил, только раз попытавшись протолкнуть в какой-нибудь чиновной инстанции какую-нибудь бумажку...
