Нагоняя время

Он, не останавливаясь, прошел к двери сквозь знакомую приемную, и оказался в знакомом же кабинете. Найдя глаза Лорда, опустился на колени, и справедливо опасаясь скорой смерти, выпалил:

— Позвольте мне взять в жены Вашу дочь!

Вчера он наконец-то узнал название для своего состояния. Следовало догадаться давно. Но юноша серьезно считал, что порывы души им уже изучены. Нет. И никогда не было, теперь он точно знал, что любовь — это не обязательно первая красавица курса, или умилительные подарочки в праздничные дни. А самое любопытное, оказалось, что для него любовь — это не по водосточной трубе на балкон и один против четверых хулиганов. Любовь — это так же естественно, как дышать. То есть балкон и хулиганы тоже остались, только не ради, а вообще, ничуть не больше, чем придержать, чтобы не споткнулась, улыбнуться в ответ, нахмуриться, если не понимает элементарного. Рик просто почувствовал эту любовь во всех пластах своей личности, и не нашел ничего чужеродного, ничего вызывающего отторжение.

Когда Лорд ушел из спальни, он спросил: "Моей будешь?". Она промолчала. И само ее молчание было криком "да". Несмотря на его безграмотность, а правильней незнание тонкостей, юноша понимал, что ее "да", "нет", как щепки, брошенные в огонь. И огонь здесь родительская воля. Даже в светлых землях к совету родителей было принято прислушиваться, и их рекомендации являлись обязательными к рассмотрению. Другое дело, что воля молодых была главенствующей. В темных же землях из трагических историй, которые запоминаются всегда лучше дат и событий, явственно следовало, что в повешенном на собственном ребенке заклятия повиновения не было ничего из ряда вон выходящего. Ведь свой ребенок — основной претендент на твое место. Этот ребенок всегда мог бы рассматриваться, как первый враг, если бы не родная кровь. Так и выходила, что неволить смысла нет, а придержать надо. Заклятие принуждения сразу становилось, хоть и не лучшим способом, то элегантным выходом точно. А взгляд на брак старшего и молодого поколения обычно разнился. И проявление непокорности в такой проблеме, тем более, не является чем-то странным. Пару подбирают родители, а детям остается лишь смериться. И Рик прекрасно осознавал, что если он действительно хочет быть с ней, то в его случаи главной становиться воля Лорда.

Для Лорда просьба Рика оказалась неожиданностью. Поэтому он отреагировал не сразу, а долго вглядывался в коленопреклоненного юношу, раздумывая, с чего бы это. Так и ничего не решив, мужчина подошел к незажженному камину, и несколько секунд рассматривал золу, потом произнес:

— Это невозможно.

-Почему? — тут же откликнулся Рик, вскинув голову.

-Ты не подходишь, — в голосе Лорда перекатывались кубики льда.

-Чем?

— Ну, для начала может тебе стоит вспомнить, кто ты, — льда в голосе Лорда было ничуть не меньше, чем в предыдущем высказывании, но теперь еще добавилась задумчивая ирония.

Парень тут же подумал о том, кто он, и о том, кем его здесь считают. Разница была существенная.

— Я никогда об этом не говорил, не видел необходимости. Но мое истинное имя — Риакард дель Тиар. По матери я принадлежу к очень древнему магическому роду дель Адрин. Древнему уже в это время! Родство со мной честь, — последнюю фразу Рик произнес настолько высокомерно, насколько смог. Он вообще с трудом понимал, что кем-то он мог не рассматриваться как перспективный жених.

Прозвучавший постулат не вызывал сомнения у Лорда. И тут даже не надо было применять магию. И умение ездить на лошадях, и некоторые оговорки в его рассказах, да и многие другие мелочи, оставляли мало места для догадок, юноша действительно происходил из знатного рода. Поэтому Лорд не стал комментировать заявление и сразу перешел к главному.

— Суть не в твоем происхождении. Там, где при моем отце расстилались пустынные земли, сейчас владения одного из Лордов. Я сомневаюсь, что он может похвастаться благородным происхождением. Тем не менее, многие хотели бы, несмотря на брезгливое к ему отношения, чтоб он вошел в их род. Наличие благородных предков несомненно важно, но я не хочу ослабить свой род. Так, что мой ответ: нет.

Рик ничего не понял, кроме того, что ему отказали:

— Но я маг! И со временем стану сильным магом.

— Светлый маг! Если я соглашусь, это скажется и на наследниках. Так, что нет.

— Но, но...

-Смирись, — Лорд начал раздражаться.

— Наша любовь не может быть слабостью.

— Я не сказал, что ваша любовь— это слабость. Ты пропустил, все мои доводы мимо ушей?

-Нет. Но какое отношение имеет цвет силы к нашему браку? Какое отношение имеет он к нашей с Милоной любви?

— К любви не каково. Любите друг друга хоть до помрачения. Конечно, придерживаясь некоторых правил. А вот свадьба невозможна. Я не допущу, чтобы светлый маг вошел в мой род. Это мое последнее слово, — Лорд злился, он уже все объяснил, а мальчишка всё не мог принять его решение как данность, на чем-то еще настаивая.

— Хорошо, — Рик встал с колен и тяжело вздохнул. — Хорошо. Я стану черным магом. Тогда Вы разрешите брак.

— Вот когда станешь, тогда и посмотрим.

Глава 10.

Глаза, привыкшие к темноте, четко видели очертания выложенной камнями тропинки, но с трудом различали мелкие выбоины. На небе, словно специально, не было луну. Темное, без единого облачка, оно освещалось холодным светом далеких, недоступных звезд. Или это было иллюзией, бредом возбужденного разума, или ожидания нескольких дней отразились таким образом, но казалось, что ночь сама ластиться к двум людям. То ветерок, играя, касался их, то ночные мотыльки, вдруг, пролетали мимо, кружа. Словно жизнь сохранилась только на этой тропинке, по которой шли двое магов, а вне ее клубилась темнота, неся с собой страх.

Тропинка, сделав резкий поворот, оставила пустую темную громаду замка справа. Лорд отпустил всех слуг, а тех, кто жил постоянно, отправил к родственникам и гостям, даже Милона уехала навестить свою нянечку. И сейчас замок представлялся огромным монстром, то вдруг что-то выкрикивающим голосами птиц, то замирающим и настороженно следящим за путниками. Особенно усиливалось это впечатление, если смотреть в магическом взоре, нити чар превращались в сверкающие жилки жизненной силы чудовища. В темноте поместье не было домом — убежищем для путников, а последней ловушкой для искателей приключений. Справа находился лесок. Днем редкие деревца ждали к себе отдыхающих. Сейчас же проходы между ними сливались. Стволы казались копьями между провалами пустоты. А темнота, словно живая напирала, на лес.

Тропка, петляя, то приближалась к леску, то поворачивала ближе к замку, потом взбиралась на пригорок. Путники оказывались то около чудовища-замка, то, как будто опомнившись, уходили в противоположную сторону, но там их ждало притаившиеся воинство леса, и они кидались опять к жилищу. Чтобы в следующее мгновение восшествовали вверх.

На пригорке находился постамент — алтарь. От неба он был закрыт крышей, которую держали опоры. В праздники столбы оплетали цветами. В будничные теплые дни алтарь стоял открытый всем ветрам. А когда бушевала непогода, его закрывали плетнями. Перед тем, как разъехаться, слуги убрали перегородки, и сейчас ограда неровной кучей лежала внизу. Под крышей, кроме монолитного камня, не было ничего, ни идолов богини, ни ее знаков. Считалось, что так и надо, Само место пропитано ее духом.

Рик огляделся, запоминая детали. Он находился в том созерцательном состояние, которое бывает между страхом, когда нет шанса увернуться, а должно становиться главным, и куражом, когда уже не важно, делаешь ты что-то или нет, потому что все идет как надо.

Вчера это место тщательно вымели, а алтарь омыли водой. Черный маг сам нанес все положенные символы — каналы для энергии. А светлый дня три развлекался тем, что готовился к ритуалу. Воздержание от еды, вплоть до полного отказа, медитации, работа с нитями магии. Силе предстояло поменять свою полярность, и чтобы этот процесс прошел, как можно легче, доступ должен быть открыт, в том числе и к внутреннему резерву. Эффект от подобных издевательств был, и магия, словно вода, плескалась вокруг него, она светилась, как сигнальный огонь, привлекая всех магических существ. Но для юноши это не имело значение.

Рик прислонился к опоре, пока сопровождающий его Лорд проверял все линии ритуального рисунка. Когда Владыка земель закончил, юноша присел, а потом и лег на постамент, как раз поместившись во всю длину.

Камень холодил спину сквозь одежду. Скоро все измениться. Останутся теми же только имя и внешность. Остальное будет другим. Или он умрет. А между жизнью и смертью, катализатор изменений, и возможность выжить — отказ от Света и покровительство Тьмы. "Тьма — стерва" говорили, когда жизнь ставила подножку и окунала лицом в грязь, "Тьма — ветряная любовница", когда случалась не такая крупная неприятность, "Тьма — удачливая мошенница", когда риск и азарт приносили ощутимую пользу. А еще "Тьма сохранит" и "Тьма поможет" собираясь совершить преступление. Но в тоже время она защитница женщин, деторождения. Многоликая богиня черных магов, их вечная возлюбленная. И задача, которая стояла перед парнем была с одной стороны простой, с другой, маловозможной: понравиться Тьме с первого взгляда, потому что второго уже не будет, не на кого богине будет смотреть, человек уже умрет.

Между тем Лорд, замыкая все линии, отступил к самому краю, а потом, остановившись перед узлом силы, занес над ним руку. С руки сорвалась капля темной магической энергии. Она чуть зависла над узлом, и в следующее мгновение оказалась внутри. Сейчас же по линии вокруг постамента возникла непроницаемая темная стена, а потом опять ушла в линию. Как только стены не стало, на месте второго круга образовался ажурный забор, он тоже продержался несколько мгновений и так же исчез. Настала очередь последнего внешнего круга. Он состоял из маленьких кружков, соединенных между собой, и теперь каждый из них послужил воронкой для гейзера только не воды, а темной силы. Она взметнулась вверх, достав до потолка, а потом так же, как и в предыдущие разы, ушла в пол. Лорд еще раз осмотрелся и стал удаляться, больше визуальных эффектов такого размаха не предвидеться, а переходить на магическое зрение не стоило, можно ослепнуть.

Рик глядел в потолок. Что что-то происходит, он понял по тому, как вдруг резко стало темно, потом перед глазами замелькали тени, и все опять застыло. Послышались шаги. Рик повернул голову и увидел, как Лорд не торопясь спускается с холма. Парень смотрел ему вслед, пока он не пропал из поля зрения. Потом опять перевел взгляд на потолок. Он остался один, лежа на алтаре. Сбежать отсюда нельзя, три круга — магическая ограда не выпустят его до утра. Осталось ждать.

Прошло время. Ничего не происходило. Риакарду надоело просто лежать. Он поерзал, но устроиться на холодном камне удобно так и не получилось. Парень только повернулся на бок, чтобы сократить площадь соприкосновения с поверхностью, и подложил под голову руки. Каково бы не было напряжение, ночью в тишине лежать и ничего не делать получалось плохо. Рик начал засыпать.

Осталось полчаса до полночи. Свет звезд загородила прозрачная тень, а потом она плавно стекла по опорам на пол. Рик резко вздрогнул и проснулся, огляделся, все было также. Он опять закрыл глаза. Прошло немного времени. Тень влилась в первый круг, и начала наливаться чернотой. Линии между кружками набухли, шевельнулись и отделились от пола. Они превратились в совершенно черных маленьких змеек. Змейки подняли головки, как будто оглянулись и следующий миг бросились по начертанному к лежащему на камне парню. Раздалось шипение. Еще не уснувший маг пошевелился, услышал какой-то звук. Черные змеи сразу слились с символами ритуального рисунка. Рик с трудом открыл глаза, но ничего не увидел, тут же закрыв их опять. Как только это случилось, головы змеек тут же поднялись, но парень опять пошевелился, и змеи тут же превратились в линии. Рик пошевелился опять и перевернулся на другой бок. Тишина стояла до того момента, как юноша снова не задышал ровно. Это послужило сигналом, и змеи опять устремились к незащищенному человеческому телу, но уже без шипения.

Около самого постамента узор был нанесен так часто, что почти не осталось свободного пространства. Здесь все черные змейки и собрались. Освещенные звездами они казались черным шевелящимся пятном, живой тьмой. В безмолвной и короткой, но яростной борьбе победили четыре змеи. Они-то и взобрались по линиям, начерченным по углам алтаря. В синхронном прыжке змеи обвили его голенища и запястья, а потом резко дернули, распластывая тело лицом к потолку. Рик проснулся и попытался вырваться, но первые четыре змейки превратились в цепи, которые крепко держали тело в заданном положении. А между тем по постаменту уже поднималась следующая четверка, а потом следующая, и так подряд черной рекой. Оказалось, что путешествовать змейки могут не только по ритуальным знакам, но и по человеческому телу. Рик дернулся, пытаясь сбросить их. Они наползали на него. А потом одна открыла пасть. Стало понятно, что эти существа лишь напоминают змей, так как во рту у змеек никогда не бывает стройного ряда зубов хищников, приспособленных отрывать куски мяса, прокусывать плоть. И эти зубы сначала одной, потом другой змейки вонзились в мага, прокусывая ткань. Рик заорал от боли, и начал дергаться сильней. Некоторых существ ему удавалась сбросить с себя, но они возвращались, и кусали, кусали, въедаясь в плоть. Парень уже метался по алтарю, пытаясь вырвать руки и ноги из сковывающих цепей, избавиться от боли.

— Расслабься, — вдруг прозвучал звонкий, как звук хрусталя, но холодный, как вода со льдом, женский голос. — Позволь им сделать свое дело.

Этот голос пробился к замутненному болью сознанию легко и просто, юноша услышал каждое слово так четко, словно собеседник всю жизнь учился ораторскому искусству. Но значение этих слов... "Расслабиться! Как?" — вот, что хотелось крикнуть в ответ Рику, вся сила которого уходила на борьбу с мерзкими тварями. Он не собирался сдаваться без боя.

Женщина засмеялась. Казалось, ее смех разнесся по всей округе. Но какой это был смех! В нем смешалась и наслаждение чужими страданиями, и ожидания продолжения происходящего увлекательного зрелища, и высокомерие высшего, понимание своего превосходства и глупости наблюдаемого.

Рик вздрогнул, услышав его, и на секунду замер. Этот смех отрезвлял, в голове успела пронестись вопрос: а чему он сопротивляется. Но сквозь боль от укусов, которые к тому же начали гореть, в сознание с трудом формулировались четкие мысли. Слова, то всплывали ясно, то пропадали, затираясь ощущениями. Парень сделал над собой усилие, еще раз замирая, чтобы не отвлекаться на движение тела, отрешаясь от боли, и осмыслил пазл: сопротивляется, сейчас, в религиозном месте, в защитном круге, чему, кому — Тьме, своей будущей покровительнице. И по ответу — вывод: не сопротивляться. Смех сразу прекратился.

Парень смог замереть, не мешать, но расслабиться не получилось. Наоборот, он был напряжен. И ни кричать не получилось, хотя Рик старался, честно старался не кричать.