Ролевик: Рунолог. Мелочь пузатая

— Так это вы опустошили наши кристаллы, вэль Даалар?

— Это она, — ответил натуральный блондин.

— Поздравляю, вэль Хюльда! — кивнул мне псевдослуга. — Решение вполне в духе боевой магии: бери больше и бей по площадям.

— Что, кто-то из наших пострадал? — спрашиваю. — Ну, кроме мага.

— Нет, но мы лишились энергокристаллов, а на парусах невозможно пройти вихревое кольцо.

— Так давайте посмотрим на том корабле, — говорю. — У некров должна быть хорошая магоизоляция, есть шанс, что кристаллы у них уцелели.

— Я не могу туда, — возразил маг. — У меня амулет. Я сгорю, как только приближусь.

Вот ведь чемодан без ручки...

— Лодка же есть? — спрашиваю.

— Две шлюпки и ялик, — уточняет капитан.

— В ялике вэль Даалар собрался пережидать время нашего посольства?

— Да, мы думали оставить его с достаточными припасами в открытом море сразу после прохождения вихревого кольца, а на обратном пути подобрать.

— Я — магистр-водник, не пропаду, — опять влез блондин.

— Тогда есть предложение. Нам все равно нужно передать сообщение в столицу, да? А этот водник... с его амулетом самоуничтожения, нас только ограничивает в действиях. Давайте спустим шлюпку, дадим ему еды и воды на обратный путь и отправим с сообщением. Он, единственный из нас, имеет неплохие шансы добраться живым и вовремя.

— Согласен, это разумно, — сказал капитан. — Только ему — лучше ялик. Для мага перегруз лодки ничего не значит, он скомпенсирует. А потом пойдем и пограбим некротов, — по губам эр Хравана промелькнула мстительная усмешка. — Как-то же они проходили эту полосу бурь?

Пока магуя собирали в обратный путь, я следила за ледяной линзой. Вроде, ее рост прекратился. Какие-то жалкие полкилометра в диаметре, или чем тут моряки расстояния мерят. Интересно, сколько там в глубину намерзло и остался ли на ногах кто-нибудь из немертвых — при быстром иссякании внешней подпитки нежить впадает в спячку или вообще упокаивается. Другое дело, что студенческие самотворячки — дело небыстрое, умная нежить наверняка защититься успела.

На кораблике оставили наших послов-ослов и трех парней из команды, сами на двух шлюпках пошли к рукотворному айсбергу. Мне почему-то всякие глупости в голову лезли, из репертуара КиШа. «Очень скоро мы узнали, что корабль проклят был...» Дури добавлял тот факт, что чем ближе мы подходили к льдине, тем сильнее падала плотность эфира, это значит, что магия тут ограничена личными запасами мага, а у меня они, благодаря источнику, бездонные. Можно просто работать «на истощение». Не успели высадиться, как увидели бегущего к нам человека — живого, толстого, закутанного в кучу рваных тряпок и выдыхающего клубы пара. Действительно, холодновато тут, даже в двух куртках и с теплой шалью крест-накрест.

— Фапхе, фапхе, акекре ма!

— Он просит его спасти, — перевел один из матросов.

Толстячок опять забормотал, а я причувствовалась к фону.

Некротские излучения на минимуме, соответствуют «давнему полю боя», это поскольку кладбищ, как таковых, на Ирайе нет, похороны обязательно включают сжигание трупа, а так было бы, как на кладбище. Хотя, вот еще не до конца рассеявшиеся эманации боли и сильных страданий — малефик тут, что ли, поработал? Спрашиваю толстяка:

— Кто у вас маг и где он?

— Непхер-маг, немертвый, — переводит матрос захлебывающийся ответ. — Этот свин говорит, что уж так счастлив, так счастлив, что вы упокоили Непхера.

— Малефик?

— Нет, он не мог. Просто выпивал жизни.

— Так вот просто и выпивал, как упырь или драуг? Хм... — не верится, умная нежить пытками выдаивает живых досуха, а это от нескольких часов до нескольких суток запредельных страданий, насколько уж хватит искусности удерживать душу в теле.

— Да, просто выпивал. Он был глупый, совсем безголовый, — отвечает толстяк.

— Это фигурально выражаясь, или как?

— В самом прямом, — с удивлением переводит матрос. — Тут, видать, вся команда с недостатком частей. От кого полтела, от кого — треть, были сшитые из разных кусочков, а вот капитан, он же корабельный маг — так вовсе без головы.

— И сколько сейчас на борту осталось этих неупокоенных? — спрашивает капитан.

— Тип нихи! — кричит пират.

— Ни одного! — подтверждает менталист, давно сменивший личину слуги на свой настоящий облик — сотрудника Конторы. — На их корабле теперь безопасно, если не считать лютого мороза.

— А ты-то что делал среди мертвяков? — брезгливо спрашивает пленного капитан.

— Ухаживал за скотом! — гордо отвечает толстячок, во всяком случае, так переводит матрос.

И вот мы идем к пиратскому судну, вмерзшему в лед, а скотнику матросы связали руки и тащат следом. Я же не знала, что «рахия» переводится не только как «скот», но и как «рабы», да и переводчик наш не подумал об этом. Внешний осмотр и магическое сканирование подтверждают правоту сказанного: повсюду валяются старые кости и полусгнившие останки, лишь изредка пованивающие фенолом, а так — душок разложения пробивается, несмотря на глубокую заморозку. Морозяка лютый, приходится навешивать на матросские робы глифы теплового экрана, но парни все равно спешат закончить осмотр трофейного судна. Брать с него, кроме кристаллов, нечего — движитель размагичился напрочь, хотя, судя по развиваемой скорости, изначально был намного лучше нашего, золота и драгоценностей у мертвяков не бывает, а сама посудина — гнилушка с трухляшкой, только за счет магии и не тонула. Двое матросов, полезших в трюм, выяснять, что за скот там везли, вскоре вернулись с вытянувшимися лицами и о чем-то доложили капитану. Он поманил меня за собой, я пошла.

В темноте, едва разгоняемой светляком, стоял тяжелый дух бойни, и еще не остывшие тела парили на морозе. Всех убило, всех! Замерзающий лед взломал ослабшую без магической защиты обшивку судна, смял переборки и вдавился в комнатушку, где сидело без малого пять десятков детей и взрослых. Я попыталась найти хотя бы тень эманаций живого — тщетно. Выскочила из люка, позвала менталиста. Он долго и старательно сканировал трюм, потом посмотрел на меня и качнул головой: «Никого крупнее жуков-древоточцев». А после матросы разбирали завалы и выносили на палубу раздавленные тела и ошметки плоти. Я помогала магией откалывать куски льда, а когда внизу остались только залитая кровью щепа и ледяное крошево, мы вылезли, и все отошли к шлюпкам. И тогда я подожгла эту развалину, устроив и погибшим, и упокоенным огненное погребение.

Вернулись на свой кораблик, в его бюргерскую чистоту и ухоженность. Капитан и механик пошли в машинное отделение разбираться с трофейными кристаллами, а я заперлась в каюте, схватилась за голову и стала думать. А что еще мне остается? Вон, сымпровизировала! Безобидную студенческую самотворячку кинула, «умножение умножения»... спасла красавчика-блондина, а скольких убила? Не врагов — похищенных ими безвинных людей. «Рахия»... Уже второй раз, как только я вмешиваюсь, происходит одно и то же: спасаю одного — убиваю десятки. Да, их везли для зомбификации, да, я не могла знать о том, что они в трюме, но это уже не имеет значения, важен только поступок — и его результат. Неумышленное убийство. Что я делаю не так? В чем ошибаюсь? Может, мне просто не нужно вмешиваться? Пусть все идет, как хочет, а я буду сторонним наблюдателем, ни за что не отвечающим, кроме четкого выполнения приказов...

В дверь постучали. Открыла.

— Вы не против составить мне компанию? — на пороге стоял поддельный слуга — менталист. — Вот, принес мяса и хлеба, а вот и тей-фре, вы пейте, это последний, когда еще до Кугро доберемся. Там, конечно, купить можно все... Вина не предлагаю, — он подмигнул. А, ну да, конторская «лисичка», все-то обо мне знает.

Я вздохнула и пропустила его в каюту. Пододвинула стул, сама устроилась на койке. Поглядела на снедь, взяла ножик, отпахала от окорока ломоть попостней, и начала заедать им свое непростое решение.

— Вы так громко думаете.

Ну, вот, опять. Действительно, что ли, мыслещит себе поставить и постоянно носить? Молчу, жую.

— Сперва я решил рассказать вам о похожих ситуациях из собственной жизни, но передумал. Чужой опыт — хуже чужой одежды, не жмет, а фальшивит. Потом прикинул, не стоит ли дать вам выговориться и выплакаться — так нет, вы не из этой породы. Потом решил пустить все на самотек: я смог выкарабкаться, а вы — уж не слабее меня. Но это неправильно по сути своей. Знаете, что? Я, конечно, маленький человек большой Конторы, но мои решения и моя совесть для меня важнее, потому что совесть осудит меня много строже, и всегда будет со мной, а Контора — только до смерти. И я предлагаю: если вам когда-то потребуется помощь, а я умею не только мозги потрошить, я и руками, — он показал ладони, характерные для бойца холодным оружием. — И головой кое-что умею, то вы просто скажите, чем вам помочь. И я сделаю все, что в моих силах. Можете мне не верить, да я бы и сам не стал... можете ничего не объяснять... просто скажите: сделай это.

— И сделаете? — я подняла бровь.

— Если позволит совесть, — кривая улыбка.

— Постараюсь не идти против нее, — ответила я серьезно.

— Вот и хорошо. Вы уж не засиживайтесь сегодня, все-таки, тяжелый день, а скоро еще круче дела завертятся. Отдыхайте, пока есть возможность.

И вышел.

Надо же! Совестливый особист встретился. Ну, ладно, бывает же сухой лед, холодный огонь и горящая вода, есть ходячие рыбы и птицы-ныряльщики, почему бы и такому феномену не быть? Хотя, все равно не верю. Спать пора. Утро вечера мудренее.

А защиту разума стоит поставить. Если бы она была, вряд ли я поддалась бы на внушение отдохнуть, потому что до вечера было еще далеко, не говоря уж о ночи. Хотя, нет, ментальное воздействие я чувствую, а тут было другое, то, что называют эриксоновским гипнозом, и наложилось оно на мою собственную потребность во всем разобраться. Во сне думать удобнее. Нормальные же люди как спят — или как бревно, ничего не видят, или сны разные смотрят, вроде фильмов с эффектом присутствия. И польза, и развлечение. Я же с этим полным осознайством то задачки решаю, то по тонким мирам путешествую. А отдыхать когда, а кино, то есть, сны смотреть? Вот вынесло меня сейчас во внутренний ментал, не просто же так — обдумать произошедшее. Использую его пространство как графельную доску, построю схему.

Что кажется странным. Яхта Абрамовича, тьфу, та фигня, на которой мы сейчас торчим, как зайцы-мазайцы на плавучем бревне, пока механик приспосабливает чужие кристаллы. Теоретически, посольство надо было отправлять на более внушительной посудине, и с серьезным вооружением. С этим проблема: Пекрито не зря опасается некого нового оружия, о котором вокруг столько слухов. И никакие щиты, вроде как, ему не помеха, и силу из него не высосешь, и само оно принципиально не поддается ни магическим, ни физическим воздействиям. В общем, совсем не то, что мы с профессором наклепали. Слухи о супероружии могут быть как хорошо исполненной дезой, так и реальностью. И никто не знает, что там на самом деле — есть вундервафля или нет, а если есть, то какая. Поэтому Пекрито отсутствие оружия на посольской посудине наверняка оговорил. Не оговорил отсутствие магов, но штатные маги-водники на гражданских судах все, как один, с ликвидирующими амулетами, во избежание зомбификации. То есть — не противники. Есть ли договоренность насчет остальных — я не знаю, учитывая мое присутствие на борту, их нет — значит, Пекрито крепко уверен в собственной неуязвимости перед известной ему магией.

Насколько я помню, ничего похожего на Венскую конвенцию на Ирайе не заключали. Зато здесь есть магические клятвы, преступать которые чревато, иногда полным развоплощением. И еще мне известно, что сторонами оговорено ненападение на нашу яхту. Это я слышала от конторской «лисички». С магической клятвой или нет — он не уточнял, а самой спрашивать не хочется. На Земле-то хрен знает с каких каменных веков парламентеров не трогают. Нет, бывало, что убивали, особенно если хотели харкнуть противнику в рожу, но это — всегда исключение. Если правители действительно хотят договориться, они этого не допустят. А только что у русалов замочили альвийского посла. Так что основания опасаться чего-то подобного у Дерека были. Или не опасаться, если это убийство Контора подстроила. Посмотрим, как оно произошло? Сперва непонятные ллири, сопровождаемые некромантом, чуть ни в центральной части Плавучих Островов убивают арсэ Анвэлада и его охрану. Вроде бы, это стандартный ход Кугро, чтобы разрушить хрупкий мир между Альвийской конфедерацией, живущей и здравствующей лишь благодаря морской торговле, и родоплеменным сообществом ллири, для которых море — и стол, и дом, и родная среда обитания, но без альвийских амулетов и артефактов — весьма неприветливая и жестокая к моментально опускающимся на уровень неолита русалам. Но зачем тогда афишировать участие некроманта и пользоваться темными заклинаниями? Некромансеры, кстати, есть не только на Кугро, в Империи их тоже хватает, и все либо к армии, либо к Конторе приписаны. Навскидку, убийство арсэ Анвэлада вполне может оказаться нашей провокацией, чтобы гарантированно заключить союз с альвами против Кугро, ибо инерция и штампы мышления: некромант — значит, с архипелага. А тут еще я вылезла с обещанием сварить русалочий суп, если ллири выступят на стороне Пекрито. И с весьма убедительными испытаниями «зажигалок». В результате, со всех сторон обложенные русалы склонились к нейтралитету. Накрылся союз Кугро с Плавучими Островами. Неоткуда личу помощи ждать, все против него.

Но у него в заложниках Альфлед. Если бы она не была плетельщицей такого уровня, я бы еще могла подумать, что утащили ее против воли, но нет! Ей зачем-то требовалось оказаться у зомбоделов. А теперь еще и эта идиотская помолвка. С личем... И рядом какой-то неопознанный «акварин». Ллири? Сынок Дерека? Так парня же, вроде, убили... ладно, пока замнем. Акварином можно назвать любого русала, и даже иннена — сама такого только что видела. Не об этом речь. Так вот, Дереку позарез нужен хотя бы формальный повод, чтобы начать вторжение сразу же, как я вытащу Альфлед (если, конечно, она захочет сбежать). Самое простое — нападение на послов, но это должно быть нападение кого-то слабого и глупого, чтобы нас раньше времени не пришибли. Безголового, в самом прямом смысле, работорговца. У него наверняка не было прямой связи с Кугро, и он имел ненулевую возможность встретиться с нами в открытом море, а возможность для Дерека — это свершившаяся реальность, если он этого только захочет. Вот и вся событийная канва. Но есть еще и бытийная!