Перси Джексон и похититель молний

Я долгим взглядом посмотрел на сосну вдалеке.

История, рассказанная Гроувером, вызвала во мне чувство опустошенности, да и вины тоже. Девочка, моя ровесница, пожертвовала собой ради своих друзей. Она одна выступила против целого полчища монстров. По сравнению с этим моя победа над Минотавром казалась не такой уж значительной. Я задумался: а поведи я себя иначе, мог бы я спасти маму?

— Скажи, Гроувер, — спросил я, — а что, действительно были герои, которые отправлялись на поиски близких в подземный мир?

— Случалось, — ответил он. — Орфей, Геракл, Гудини.

— И им хоть раз удавалось вернуть кого-нибудь из царства мертвых?

— Нет. Никогда. Это почти получилось у Орфея... Перси, неужели ты серьезно думаешь?..

— Нет, — соврал я. — Просто размечтался. Так, значит... сатир всегда предназначен охранять полубога?

Гроувер с опаской посмотрел на меня. Мне не удалось убедить его, что я действительно расстался с мыслью посетить царство мертвых.

— Не всегда. Под прикрытием мы внедряемся во многие школы. Чутьем пытаемся определить полубогов, которым предназначено стать великими героями. Если мы находим кого-нибудь с очень сильной аурой, как у отпрысков Большой троицы, мы предупреждаем Хирона. Он старается держать их под присмотром, пока они не вызвали действительно серьезных проблем.

— И ты нашел меня. Хирон сказал, что ты думаешь, будто я могу быть кем-то особенным.

Гроувер посмотрел на меня так, словно я заманивал его в ловушку.

— Я не... О, пожалуйста, не думай так. Знаешь, если ты особенный, тебе никогда не разрешат отправиться в поиск, а я никогда не получу свое право. Возможно, ты сын Гермеса. Или даже кого-нибудь из младших богов, вроде Немезиды — богини мщения. Так что не беспокойся, ладно?

Мне пришло в голову, что он убеждает не столько меня, сколько себя.

* * *

В тот вечер после ужина лагерь был взбудоражен гораздо больше обычного.

Наконец-то пришло время для захвата флага.

Когда на тарелках ничего не осталось, протрубила раковина, и мы все встали со своих мест.

Обитатели лагеря разразились пронзительными криками, когда Аннабет и двое ее братьев прибежали в трапезную с шелковым знаменем. Оно было футов десять в длину, отливало серым, и на нем была изображена сова над оливковым деревом. Потом появилась Кларисса со своими подружками и с другим знаменем такого же размера, но кричаще красным, с изображением окровавленного копья и кабаньей головы.

Я повернулся к Луке и крикнул, перекрывая шум:

— Так это и есть флаги?

— Да.

— Арес и Афина всегда предводители команд?

— Не всегда, — ответил Лука. — Но часто.

— Значит, если другой домик захватит одно из знамен, вы что же, его перекрашиваете?

— Увидишь, — усмехнулся Лука. — Для начала надо его захватить.

— А мы на чьей стороне?

Он лукаво на меня посмотрел, будто знал что-то, чего не знаю я. Шрам на лице в свете факелов придавал ему разбойничий вид.

— Мы временно заключим союз с Афиной. Сегодня же ночью похитим флаг у Ареса. Хочешь помочь?

Огласили составы команд. Афина заключила союз с двумя самыми большими домиками — Аполлоном и Гермесом. Насчет привилегий — время для душа, расписание хоров — явно торговались заранее, чтобы заручиться поддержкой.

Команда Ареса заключила союз со всеми остальными: Дионисом, Деметрой, Афродитой и Гефестом. Парни и девчонки из команды Диониса были хорошими атлетами, хотя, пожалуй, только двое из них представляли собой серьезных противников. Ребята Деметры хорошо ориентировались на местности и знали, как сбить со следа, но особой агрессивности не проявляли. По поводу сыновей и дочерей Афродиты я не переживал. Большей частью они не стремились принимать участие в действиях, а любовались своими отражениями в глади озера, укладывали волосы и сплетничали. Отпрыски Гефеста были некрасивыми, к тому же их явилось всего четверо, но они были крупные и мускулистые, потому что весь день трудились в кузнице. С ними могли возникнуть проблемы. Я уж не говорю о домике Ареса — дюжине самых здоровенных ублюдков с Лонг-Айленда, а может, и со всего мира.

Хирон оглушительно цокнул копытом по мрамору.

— Герои! — возгласил он. — Правила вам известны. Пограничная линия — ручей. Весь лес — законная игровая площадка. Допустимы любые вида волшебства. Знамя должно быть выставлено у всех на виду и охраняться только двумя участниками состязания. Пленных можно разоружать, но запрещается связывать или вставлять кляп в рот. Убийства, а равно и нанесение тяжких телесных увечий — воспрещается. Судить, а также оказывать медицинскую помощь во время сражения буду я. К оружию!

Кентавр распростер руки, и на столах неожиданно появилось оружие: шлемы, бронзовые мечи, копья, щиты из воловьих шкур, украшенные металлом.

— Ничего себе! — изумился я. — Неужели мы действительно пустим все это в ход?

Лука посмотрел на меня так, как будто я не в своем уме.

— Надеюсь, ты не хочешь, чтобы нас продырявили наши друзья из домика номер пять? Ладно, Хирон придумал, где от тебя будет больше пользы. Ты будешь нести охрану границы.

Мой щит оказался размером с баскетбольный щит НБА, с большим изображением кадуцея посередине. Весил он, я думаю, миллион фунтов. Я мог бы с успехом прокатиться на нем, как на доске для сноуборда, но надеялся, что никто не ожидает от меня такой прыти. Мой шлем, как и шлемы всех, кто сражался на стороне Афины, венчал синий плюмаж из конских волос. У команды Ареса и их союзников цвета были красные.

— Команда синих, вперед! — пронзительно выкрикнула Аннабет.

Мы разразились приветственными воплями и, потрясая мечами, последовали за ней по тропе, ведущей в южные леса. Команда красных взяла направление на север и, удаляясь, в полный голос осыпала нас насмешками.

Мне удалось нагнать Аннабет, при полном вооружении и ни разу не споткнувшись.

— Привет!

Она продолжала идти строевым шагом.

— Так каков план? — спросил я. — Запаслась какими-нибудь волшебными штучками, которые можешь одолжить мне?

Рука ее нащупала карман, словно она боялась, что я что-то украл.

— Просто следи за копьем Клариссы, — ответила она. — Не позволяй ей до тебя дотронуться. Об остальном не волнуйся. Мы захватим знамя Ареса. Лука уже поручил тебе что-нибудь?

— Охрану границы, что бы это ни значило.

— Это просто. Встань у ручья и отгоняй красных. Остальное предоставь мне. Афина всегда действует по плану.

Аннабет ринулась вперед, оставив меня далеко позади.

— Ладно, — пробормотал я ей вслед. — Рад, что захотела взять меня в свою команду.

Ночной воздух был жаркий и липкий. В лесу царила полная тьма, не считая светляков, мелькавших перед глазами. Аннабет поставила меня возле небольшого ручья, журчавшего среди камней, затем она и остальные члены ее команды рассыпались по лесу.

Стоя в одиночестве в большом шлеме с синим плюмажем и огромным щитом, я чувствовал себя последним идиотом. Бронзовый меч, как все мечи, которые я до сих пор опробовал, казался мне неправильно подобранным. Обернутая кожей рукоять оттягивала мне руку, как шар для боулинга.

Никто, похоже, и не собирался на меня нападать. Кажется, у олимпийцев нашлись дела поважнее.

Вдали пропела раковина. Я слышал крики в лесу и звон металла — ребята затеяли нешуточную схватку. Кто-то из потомков Аполлона в синем плюмаже промчался мимо меня, как олень, перепрыгнул через ручеек и скрылся на вражеской территории.

"Отлично, — подумал я. — Самое интересное я, как обычно, пропустил".

Затем я услышал звук, от которого по спине у меня пробежали мурашки, — глухое собачье рычание где-то совсем близко.

Я инстинктивно поднял щит; у меня возникло чувство, что кто-то меня преследует.

Потом рычание прекратилось. Я почувствовал, что невидимое существо отступило.

На другой стороне ручья нижние ветви деревьев пришли в движение. Пять воинов Ареса с улюлюканьем и пронзительными воплями появились из темноты.

— Задайте этому лоху! — заорала Кларисса.

Ее мерзкие свиные глазки пылали в прорезях шлема. Она потрясала пятифутовым копьем, на зазубренном острие которого играли красноватые отблески. Ее сородичи были вооружены только стандартными бронзовыми мечами, но легче мне от этого не стало.

Они бросились через ручей. Никакой помощи не предвиделось. Я мог бежать. Или защищаться в одиночку против половины домика Ареса.

Мне удалось увернуться от первого удара, но эти ребята были поумнее Минотавра. Они окружили меня, и Кларисса метнула свое копье. Мой щит отразил острие, но я ощутил болезненное покалывание во всем теле. Волосы у меня встали дыбом. Державшая щит рука онемела, воздух заискрился огнем.

Электричество. Ее дурацкое копье было наэлектризовано. Я упал на спину.

Другой парень из команды Ареса со всей силы ударил меня в грудь рукоятью своего меча, после чего мне стало совсем паршиво.

Они могли бы сделать из меня отбивную, но слишком уж их обуяло веселье.

— Подстригите ему волосики, — ржала Кларисса. — Хватайте его за волосы.

Мне удалось встать на ноги. Я поднял меч, но Кларисса ударила по нему так, что только искры полетели. Теперь у меня онемели обе руки.

— Ух ты! Как я боюсь этого парня, — издевалась Кларисса. — Нет, правда боюсь.

— Флаг там, — напомнил я ей.

Мне хотелось, чтобы это прозвучало злобно, однако, боюсь, вышло совсем наоборот.

— Да, — ухмыльнулся один из ее сородичей. — Но, видишь ли, нам флаг не важен. Зато нам очень важен парень, который выставил наш домик на посмешище.

— Вы делаете это и без моей помощи, — ответил я.

Пожалуй, это было самое умное, что я мог сказать в данной ситуации.

Двое из них подошли ко мне. Я повернулся к ручью, попытался поднять щит, но Кларисса оказалась проворнее. Кончиком копья она ткнула меня в ребра. Если б я не надел металлический нагрудник, из меня мог бы получиться неплохой люля-кебаб. Как бы то ни было, электрический разряд чуть не выбил у меня все зубы. Один из сотоварищей Клариссы полоснул меня мечом, оставив у меня на руке приличную рану.

Когда я увидел собственную кровь, у меня закружилась голова и возникло ощущение жара и холода одновременно.

— Никаких телесных повреждений, — только и удалось сказать мне.

— Ах-ах, — отозвался парень, — боюсь, теперь меня оставят без сладкого.

Он столкнул меня в ручей, и я плюхнулся в воду. Все загоготали. Я подумал, что, как только им надоест потешаться, придет моя смерть. Но затем что-то произошло. Вода взбодрила мои чувства, словно я только что съел двойную порцию маминых конфет.

Кларисса и ее сожители по домику вошли в ручей, чтобы поднять меня, но тут я сам выступил им навстречу. Я отлично понимал, что делаю. Размахнувшись, я шандарахнул плоской стороной меча по голове парня, шедшего первым, и начисто снес шлем. Удар был настолько силен, что я видел, как выкатились его глаза, когда доблестный отпрыск Ареса рухнул в ручей.

Урод номер два и урод номер три приближались с обеих сторон. Я хорошенько заехал одному по физиономии щитом и мечом срезал у другого плюмаж. Урод номер четыре в драку не рвался, но Кларисса продолжала надвигаться на меня, кончик ее копья потрескивал электрическими разрядами. Как только она нанесла удар, я зажал острие между щитом и мечом и сломал копье, как веточку.

— Ах ты! — завопила она. — Идиот! Червяк!

Вероятно, она сказала бы еще что-то более оскорбительное, но я хорошенько приложил рукоятью меча ей между глаз, так что Кларисса, пошатываясь, отступила на берег.

Затем я услышал протяжные пронзительные крики и увидел, как Лука стремительно мчится к пограничной линии, высоко подняв знамя команды красных. Сбоку, прикрывая его отступление, бежали двое ребят из команды Гермеса, а за ними несколько отпрысков Аполлона, отбивавшиеся от наседавших детей Гефеста. Детки Ареса встали, но еще не совсем пришли в себя.

— Хитрость! — завопила Кларисса, по-видимому еще не до конца опомнившаяся от моего удара. — Они пошли на хитрость!

Они, пошатываясь, побрели за Лукой, но было уже поздно. Когда Лука перебежал на дружескую территорию, все собрались возле ручья. Наши взорвались победными приветственными криками. Красное знамя, мерцая, обратилось в серебряное. Копье и кабанья голова сменились огромным кадуцеем — символом одиннадцатого домика. Команда синих подняла Луку на плечи и понесла его по кругу. Хирон победным аллюром выбежал из-за деревьев, поднес раковину к губам и торжественно протрубил.

Игра была закончена. Мы победили.

Я уже почти присоединился к ликующей толпе, когда услышал рядом голос Аннабет:

— Неплохо, герой.

Я оглянулся, но ее не было.

— проклятье, где ты научился так драться? — спросила она.

В воздухе сгустилось мерцание, и в нем появилась Аннабет, держа в руках бейсболку "Янкиз"[6] так, как будто только что сняла ее с головы.

Я почувствовал, что начинаю злиться. Я даже упустил из виду, что всего минуту назад она была невидимой.

— Ты меня подставила, — огрызнулся я. — Бросила здесь, потому что знала, что Кларисса гонится за мной, а Луку послала на фланг. Ты все это заранее придумала.

— Я же тебе говорила. У Афины всегда есть план на всякий случай.

— План, чтобы меня тут в порошок стерли?

— Я появилась так быстро, как смогла. Я даже хотела было вмешаться, но... — Она снова пожала плечами. — Но тебе моя помощь не понадобилась.

Потом она заметила мою раненую руку.

— Как это вышло?

— Мечом, — буркнул я. — А ты как думала?

— Нет, это был порез от меча, а теперь — взгляни...

Крови не было и в помине. На месте глубокого разреза осталась длинная белая царапина, да и та быстро затягивалась. Пока я изумленно пялился на нее, царапина превратилась в небольшой шрам, а потом и вовсе исчезла.

— Как... как же это? — пробормотал я.

Аннабет напряженно соображала. Я буквально слышал, как шестеренки крутятся у нее в голове. Она посмотрела на мои ноги, затем на сломанное копье Клариссы и сказала:

— Выйди из воды, Перси.

— Что?..

— Просто выйди.

Выйдя из ручья, я мгновенно почувствовал страшную слабость. Руки снова стали неметь. Приток адреналина кончился. Я чуть не упал, но Аннабет подхватила меня.

— О, Стикс! — выругалась она. — Это нехорошо. Я не хотела... Просто подумала — это Зевс...

Прежде чем я успел спросить, что она имеет в виду, раздался тот же собачий рык, только намного ближе. Протяжный вой вспорол лесную тишину.

Ликующие возгласы обитателей лагеря мгновенно смолкли. Хирон крикнул что-то по-древнегречески, я, хотя и с некоторым запозданием, прекрасно понял его слова:

— Всем быть наготове! Мой лук!

Аннабет обнажила меч.

Затем на скалах, прямо над нами, возникла черная гончая размером с носорога, с красными, как пылающая лава, глазами и клыками наподобие кинжалов.

Это отродье глядело прямо на меня.

Никто не двинулся с места, только Аннабет выкрикнула:

— Перси, беги!

Она постаралась загородить меня собой, но существо оказалось проворнее. Оно перепрыгнуло через Аннабет — нечто громадное, темное, ощерившееся — и врезалось в меня. Я повалился на землю, чувствуя, как когти, острые как бритвы, раздирают мою броню, но тут один за другим раздались звуки, похожие на щелчки хлыста, словно сорок листов бумаги рвали один за другим. Шея твари ощетинилась стрелами. Монстр упал мертвым к моим ногам.