Неправильное привидение - общий файл

У меня невольно отвисла челюсть.

-Так они же сами ругаются как...

-И что? Они же взялись бороться с матом и плохими мыслями у других, не у себя. Жене нашего герцога, очень возвышенной душе, как-то пришло в голову, что народ говорит плохими словами, речь его груба. Вот и решила навести порядок. Кинула клич, собрала таких вот ... гм... обеспокоенных ... гм... женщин. Утвердили устав, заручились всемерной поддержкой герцога. Ну и понеслось. По слухам, в столице они школы открывают, детей учат. А на местах... ну ты сам видел. Что считать плохими мыслями и словами определяют они сами, под настроение, поэтому никогда не знаешь, чем разговор закончится. Могут и над матершинным анекдотом посмеяться, а могут прицепиться к любой мелочи, и чем это всё закончится, одни боги знают. Друг за дружку они горой стоят, попробуй только тронь! Этот мужик ещё легко отделался — некоторых бывает и публично распинают, да ещё и издеваются, пока порют или ещё как наказывают.

-Так у вас, наверное, порядок?

-Если бы! Пока они рядом — все боятся, а чуть в сторону — и всё поновой. Да и какая жизнь без матерных куплетов во время попойки с друзьями? Может и был бы толк от их работы, если бы они сами вели себя как подобает. А то ходят фифами, цветочки нюхают, о возвышенном говорят. А потом раз, и матом, и кулаком по морде, а потом в дерьмо. Это, кстати, у них любимое развлечение. Ты здесь веди себя поаккуратней, языком поменьше трепи. К незнакомцам здесь относятся с ещё большим подозрением, чуть что и... Лучше помалкивай, а собственное мнение держи при себе.

Если бы я ещё слушал чужие советы...

Подъехали к очередному перекрёстку, и наш отряд остановился — дорогу перегородила какая-то странная процессия. Впереди пара десятков человек в одеждах с балахонами, затем десяток женщин с распущенными волосами. За ними повозка, заваленная цветами, потом опять толпа народа. И что самое удивительное — все идут молча. И люди нашего отряда тоже молчали, даже не пытаясь ехать дальше. Это уже становилось интересным. Воспользовавшись тем, что все смотрели только вперёд, я выпрыгнул из повозки и подошёл к Тане. К нам как раз медленно подъезжала изукрашенная повозка. Только тут я разглядел, что на некоем подобии настила лежит весьма симпотная девчонка, засыпанная цветами. На виду оставалось только лицо, грудь и сложенные руки.

-А куда её везут? — тихонечко спросил я у Тани.

-Как куда?! Хоронить.

-Почему хоронить? — не понял я.

Таня покосилась на меня.

-Потому что она умерла!

-Умерла?!

Я снова внимательно присмотрелся к медленно приближающейся повозке. Я, конечно, не специалист по мёртвым, но девчонка, на мой взгляд, выглядела вполне нормально. Бледновата очень, но мало ли. Мордашка симпатичная, и грудь очень даже ничего. И мёртвой я её совершенно не воспринимал. Скорее появилось подозрение, что здесь творятся какие-то нехорошие дела, и девчонку хотят закопать живой в каких-то религиозных целях. Не зря же многие из процессии идут в белых одеждах и несут в руках свечи.

-Разбудить её надо, поднять, а не хоронить живой!

Таня восприняла мои слова в штыки.

-А поднимать ты её как будешь? Как привидений на кладбище?

-А при чём здесь это?

-Но ведь ты же не можешь без этого!

-Без чего этого?

-Без общения с мёртвыми! А ты подумал, что за компания у нас получится? Человек, привидение и живой мертвец!

Не удержавшись, я сплюнул.

-Ты больная! На всю голову! Я сказал только то, что, на мой взгляд, эта девушка жива, и её нужно просто разбудить, а не хоронить для чьего-то удовольствия!

Ответить Таня не успела. Похоже, я говорил слишком громко — сбоку раздалось рычание, я повернул голову и увидел очень неприятное зрелище — к нам подходил какой-то мужик в богатой одежде. С белым от ярости лицом.

-ТЫ! ПОСМЕЛ! ПЛЮНУТЬ?! В сторону повозки с телом моей дочери?! Посмел сказать, что я хороню её ещё живой?!

Наступила нехорошая тишина, вся процессия остановилась, вокруг стала сгущаться толпа. Мужик потянулся за мечом, я оглянулся в поисках пути для бегства, но между нами снова бросилась Таня.

-Уважаемый господин, простите его ради всех богов! Этот человек болен, и не ведает, что делает и что говорит! Мы приносим соболезнование вашему горю и немедленно удалимся!

Мужик на мгновение притормозил, но потом опять взъярился.

-Мне безразлично, чем он болен! Такое оскорбление можно смыть только кровью! — он с трудом перевёл дыхание, как будто его душили.

Не успел я прийти в себя от подобного поворота, как к нам пробился граф. Двигался он горделиво, и перед ним расступались. Он сразу вступил в "разговор".

-Позвольте представиться, граф Демур. Я готов подтвердить всё, что говорила эта девушка — целительница, баронесса Ингарская. И готов заплатить любую компенсацию, чтобы загладить невольную обиду, нанесённую этим больным человек.

Графу удалось на время отвлечь внимание разгневанного мужика. Тот выпрямился, хотя куда уж больше с его-то осанкой.

-Барон Локран — представился он — Я уважаю ваше желание защитить, но в данном случае оно неуместно!

-Но этот человек действительно болен и...

-Вы отказываете мне в праве защищать свою честь? — барон вдруг стал совершенно спокоен.

Граф тоже замер, осторожно покосился по сторонам — людей барона вокруг было в несколько раз больше, чем его. Потом посмотрел в сторону кареты, где сидела его сестра.

-Никто не может отказать вам в этом, барон. Об одном прошу, проявите милосердие хотя бы к девушке!

-Разумеется, я буду очень милосерден! Я даже позволю этим двум "великим целителям" — прозвучало это как ругательство — попробовать разбудить мою дочь, как они и предлагали! — его опять затрясло от бешенства — И сопровождать они её будут... до могилы. А сколько до неё осталось — теперь зависит от них — барон оскалился совсем по-волчьи.

-У вас пять минут! — прохрипел он.

По его знаку слуги начали теснить нас к повозке с телом девушки. Наступила нехорошая минута — повозка в центре, мы с Таней рядом, а вокруг стоит толпа и смотрит на нас с такой ненавистью...

-Что будем делать, Тань?

Та закрыла глаза и несколько раз провела руками над телом девушки, задерживаясь в области груди и головы. Немного подумала, и ещё раз повторила движения. Потом грустно улыбнулась и стала перебирать цветы вокруг девушки.

-Ну вот, всё и решилось. Ещё несколько минут, и мы умрём.

-Это почему? — не понял я.

— Без всяких сомнений девушка мертва, и я ничего не могу сделать. Если и у тебя не получится, то нас убьют за оскорбление девушки в присутствии её отца. А если получится — потому, что поднимателей мёртвых у нас казнят сразу. Вернее убьют меня, а с тобой... для тебя тоже что-нибудь придумают.

-А если она просто проснётся?

-Да с чего ты это взял? Я не чувствую в ней ничего живого, уж поверь мне.

Я ещё раз оглядел лежащую девушку. Таня не видела живого, а вот я не видел и не чувствовал мёртвого. Во всяком случае, не было тех ощущений, которые я испытывал, когда присутствовал на настоящих похоронах. Повернувшись к барону, который, похоже, сдерживался из последних сил, чтобы не начать нас убивать, спросил:

-Как зовут вашу дочь?

Мужика перекосило, и он с трудом выдохнул:

-Регина.

Я тоже, на манер Тани, несколько раз провёл руками над телом девушки, но стараясь не прикасаться. Потом наклонившись к ней — за спиной напряжение в толпе стало ощущаться чуть ли не физически — принялся негромко приговаривать:

— Регина, просыпайся! Регина, не время спать!

И так раз двадцать. Время уходило, да и мне начали надоедать эти дурацкие уговоры, но ничего не менялось. Мне показалось, что веки девушки чуть подрагивают, но дальше этого дело не двигалось. Внутри начала подниматься злость, и я, неожиданно для себя, рявкнул:

-Тебе рано уходить из жизни, Регина, твоё время ещё не пришло! Просыпайся, я приказываю!

Голос прозвучал неожиданно сильно и властно, а руки самопроизвольно нарисовали какую-то странную сложную фигуру. Будто услышав меня, девушка широко открыла глаза, затем самым невероятным способом, с прямой спиной, резко села и повернула голову ко мне. Невидящие глаза смотрели прямо на меня, но девушка сидела неподвижно и как будто ждала чего-то ещё. Стоящие вокруг шарахнулись в стороны, стараясь не попасть под этот страшный взгляд. Я, хоть и смотрел в детстве фильм "Вий", где было нечто подобное, но увидеть такое вживую — это совсем другие ощущения. На меня будто подуло морозным воздухом, по телу пробежала дрожь, кожа покрылась мурашками размером, наверное, с кулак, волосы встали дыбом. Стараясь смягчить голос, обратился к девушке:

-Регина, живи... Я прошу тебя.

Спина девушки утратила жесткость, она немного обмякла, взгляд стал смягчаться, и вскоре в нём появилась осмысленность. Грудь, на которую я снова обратил внимание, начала двигаться, послышался судорожный, с каким-то всхлипом, вздох, и девушка очнулась по-настоящему. С недоумением оглядевшись по сторонам, она обратилась к барону, который теперь стоял в полной прострации:

-Отец, что происходит? Кто эти люди и почему я здесь? Почему-то я ничего не помню.

Народ, услышав эти простые слова, восторженно орать не стал, а попятился ещё дальше. Я надеялся смотаться под шумок, но ничего не получилось — от нас с Таней шарахнулись ещё дальше, чем от воскресшей девчонки. Стражники, хоть и не подходили близко, но стояли плотной стеной и не спускали с нас глаз. Пришлось остаться и наблюдать дальше.

Папаша тоже повёл себя непонятно — не бросился обнимать дочурку, а послал вместо себя другого мужика, наверное, местного лекаря или кого ещё. Тот для начала начал крутить руками, что-то бормотать, затем осторожно приблизился к Регине. Мягко взял её за запястье и замер, к чему-то прислушиваясь и не сводя с неё взгляда. А, похоже, это он проверяет у неё пульс. С каждым мгновением лекарь становился спокойнее, затем даже осмелился притронуться к груди девушки, а затем попросил её показать язык. И когда девушка с ехидной улыбкой выполнила просьбу, да ещё и что-то негромко добавила, напряжение ощутимо спало. Лекарь повернулся к барону и пожал плечами.

-Она действительно жива!

Пронёсся дружный вздох, все вокруг загомонили, обмениваясь впечатлениями. А я вдруг дал себе зарок — больше не плеваться, во всяком случае, в присутствии других людей. И поменьше разговаривать, опять же в присутствии других людей. Если уж обычные слова о том, что девушка, возможно, жива, чуть не стоили нам с Таней собственных жизней, то какие последствия могут быть у других слов? Выбитыми зубами, как в общаге во время разборок, можно и не отделаться. Судя по тому, что случилось со мной и Таней за последнюю неделю, в этом мире лучше быть молчаливым и скромным. Ещё бы выбраться из этой передряги!

Время шло, все смотрели на барона с дочерью и даже не думали расходиться. Таня вдруг придвинулась ко мне и зашептала:

-Ваня, что бы ни случилось, не позволяй никому прикоснуться к себе, а то мы пропали! Я постараюсь отвлекать внимание, буду всё время напоминать, что ты больной, не очень умный, и совершенно не переносишь, когда к тебе приближаются, и, уж тем более, трогают. Но и ты постарайся — двигайся очень аккуратно, и при любой опасности прикосновений начинай истерить, или изображай приступ.

-Это как? — не совсем понял я.

Таня покосилась на меня.

-Как ты уже умеешь. Неси всякую заумную чушь, можешь визжать, изображая страх, или упади и подёргайся.

Слова вроде простые и понятные, другому я тут же выдал бы дополнительную инструкцию на сотню страниц. Но вот делать подобное самому?! Как ставить ноги, падать медленно или быстро, мордой или спиной, короче, сразу тысяча вопросов.

Барон между тем немного пришёл в себя, помог дочери слезть с повозки и в сопровождении лекаря подвёл к одной из женщин, стоявших за стеной стражников. Та неверяще прикоснулась к девушке, потом начались слёзы, сюсюканье, и всё это под внимательными взглядами окружающих в полной тишине. Я опять стал оглядываться, выискивая незакрытую дорожку для бегства, но люди стояли сплошной стеной.

Наконец барон повернулся, кликнул лекаря и тяжёлой походкой направился к нам с Таней. Причём, взгляды и у барона и у лекаря, когда они подошли, были не то чтобы угрожающие, но очень хмурые и пристальные. Не сговариваясь, мы с Таней сделали рокировку — она вперёд, а я за её спину. Хотя со стороны это, наверное, выглядело смешно — я на голову выше, почти в два раза шире, а пытаюсь спрятаться за девушку. Мужики переглянулись. Почувствовав приближение развязки, ещё и граф пробился к нам сквозь толпу. Барон покосился на него, затем, сделав усилие, начал говорить.

-Я благодарен богам и судьбе, что на этой печальной дороге встретил вас, баронесса, и вас, молодой человек. Ваши слова, так оскорбившие меня, спасли мою дочь. Всё, чем я владею, вся моя жизнь теперь в полном вашем распоряжении. Прошу проследовать в мой замок, где будут устроены празднества в честь чудесного события, вернувшего к жизни и дочь и меня.

Барон сделал приглашающий жест, мы с Таней пытались прийти в себя от столь резкого поворота, и тут встрял граф.

-Я несказанно счастлив таким поворотом событий, но ни баронесса, ни молодой человек не смогут принять ваше предложение.

Барон повернулся к Владу всем телом.

-Почему?

-Дело в том, что я взял на себя обязательство доставить их в столицу и обеспечить безопасность.

-В моём присутствии им ничто не угрожает.

-У меня дела, и я не могу задерживаться.

-Так уезжайте — пожал плечами барон.

-Я не могу их бросить, я обещал.

-Эти люди по крайней мере ближайшие три дня проведут в моём замке.

-Вы посмеете их удерживать? — голос графа стал тих.

-Вы отказываете мне в праве отблагодарить их? — так же тихо ответил барон.

Наступила напряженная пауза. А мне любимая фраза барона начала нравиться. Не наше банальное: "Ты чо, козёл, будешь мне указывать?!", а такое элегантное: "Вы отказываете мне в праве...". Хотя, если судить по солдатам, взявшимся за рукояти мечей, фраза могла служить и условным сигналом. А может просто солдаты очень хорошо знали и характер барона, и что может последовать за подобными словами. Но и граф, похоже, решил идти до конца — он сделал неуловимое движение, и его солдаты тоже взялись за мечи. Ситуация показалась мне забавной — из-за амбиций господ вместо одного мнимого трупа сейчас может появиться десяток реальных. Даже наклонился к ушку Тани поделится шуткой. И тут дошло, что сейчас любой случайный звук может превратить мои домыслы в кровавую реальность. Так и замер, согнувшись.

Наверное, подобные мысли посетили и барона. Он тоже сделал жест, его солдаты расслабились.

-Я с уважением отношусь к обязательствам, которые вы приняли на себя, граф. Но прошу принять к сведению — ситуация сложилась очень сложная и неоднозначная. В присутствии множества людей было сказано, что я везу свою дочь хоронить живой. В присутствии множества людей этот молодой человек доказал, что моя дочь действительно жива. Почему так случилось, ещё предстоит разбираться. Но если я отпущу без почёта и благодарности этих великих целителей, то это можно будет расценить, что я и вправду хотел похоронить свою дочь живой. Поэтому баронесса и молодой человек ПОЕДУТ В МОЙ ЗАМОК, где их ждут награды и праздник. Я буду очень рад и вашему присутствию, граф, но если вы и дальше будете настаивать на их немедленном отъезде, то... — барон снова положил руку на меч, и за ним это синхронно сделали все солдаты.