Божественное вмешательство

— А если не выдержат?

— Тогда вы ударите с другого фланга, и мы зажмем врага в клещи.

— Не лучшее решение, но слава Богам, если вам удастся задуманное.

— Я удивился, увидев сенонов в оппидуме. По какой причине вы тут? — решаю выяснить все до конца.

Лицо галла омрачается.

— Наши оппидумы за Атрией (ранее этрусский, потом галльский город, современный — Адрия) сожжены иллирийцами— яподами (племена, жившие на территории современных Словении, Хорватии, Боснии). Женщины и дети клана сейчас под Мутиной. Хундила предложил мне присоединиться к бренну Алаталу, пообещав нашим семьям еду и кров. Он намекнул, что могущественный бренн позже обязательно поможет отомстить, — закончил Артоген с неподражаемым сарказмом.

Но тут он прав. Развел его Хундила. И Артоген это прекрасно понимает. Теперь и мне понятно, почему он так вел себя. У этого галла просто железные нервы и хорошие манеры. К тому же, в отличие от всех галлов, которых я успел узнать, этот и читает, и пишет. Вот только снова не знаю, что ответить ему.

— Мне жаль, что вы оказались в таком положении. Для меня важно взять под руку инсубров и прогнать с их земель лигуров. Если задуманное удастся, я обещаю, что пойду с вами на яподов.

— Пусть Боги помогут тебе в этом! — с жаром отвечает и, поднявшись на ноги, прикладывает руку к груди, проникновенно так продолжает. — Надеюсь, что предложение дружбы не оскорбит бренна?

" Опять сарказм? Или у сенонов так принято?"

Поднимаюсь, копирую жест Артогена.

— Бренн Алатал принимает дружбу с благодарностью.

Вижу в его глазах смешинку. Улыбаюсь в ответ. Галл не таясь, смеется. Я поддерживаю.

Часть 3

Лигуры

Глава 9

Второй день армия идет к Мельпуму. Боюсь, не успеем. Хотя стоит переживать не об этом: пехоту Алаша толком и потренировать не получилось. Пару раз отстрелявших лучников линии хастатов за себя пропустили, на том все тренировки и окончилась. Прискакал обозный с вестью от Уэна: "Лигуры идут на Мельпум!" Выяснить сколько их, мне не удалось. Обозный на этот вопрос отвечал: "Много!"

Всадники Сколана с виду бойцы бывалые. Да и сам он, в отличие от Алаша, сейчас трезв. Едет рядом. Узнав, зачем у моих дружинников стремена и увидев наше построение в клин на скаку, пару часов пребывает в задумчивости.

Артоген стал моей тенью — ни на шаг не отходит. Это хорошо. Когда он рядом, я чувствую себя в безопасности. У сенонов всего два десятка всадников. Сейчас все они в разъездах. Артоген приказал им уничтожать всех встреченных лигуров, чтобы не узнали они раньше времени о нашем походе.

От Артогена я узнал, что лигуры — не галльское племя. Другой народ — пираты и разбойники. Они ненавидят галльские племена и даже за Альпами при случае разоряют селения родственных сенонам и бойям племен.

Все лигуры низкого роста, худощавы, но очень сильны. Пьют молоко, жуют коренья. Живут в жалких лачугах или, чаще, в пещерах. Городов, за исключением Генуи, не имеют.

В Генуе есть и флот, и торговые фактории. Туда ручейками стекается добыча разбойников. Вооружение их составляют луки, пращи, короткие мечи, топоры и продолговатые медные щиты. Воюют они пешими, в бою — бесстрашны. Когда идут в поход, берут с собой женщин и детей.

Если головы не сложим, Артоген обещает богатую добычу. Его воины распространяют среди крестьян Алаша об этом слухи. И не напрасно — вчерашние крестьяне рвутся в бой. Только бы не дрогнули, когда все начнется.

Колона пылит. Едем чуть в стороне. Скучаю. Спрашиваю Артогена:

— Почему сеноны не носят броню?

Он загадочно улыбается. Спустя пару минут получаю тяжелый шлепок по плечу. Артоген решил ответить.

— Мы верим, что каждому с рождения суждено умереть именно тогда, когда приходит его смерть. К тому же в кольчуге или панцире неудобно, — смотрит, будто оценивает.

— Все мы умрем, но я хотел бы пожить подольше, — отвечаю и вижу в глазах галла разочарование.

— Зачем? Чтобы стать бренном?

— Нет! — прерываю его, возмущаясь, — Чтобы учиться! Для детей мир вокруг — один. Повзрослев, они вдруг обнаруживают его совершенно другим. Но мир-то не изменился. Не так ли? Хочу прожить долгую жизнь, чтобы понять какой мир на самом деле! — такого красноречия сам от себя не ожидал. Но то, что я произнес, мне самому очень понравилось. От сердца получилось. Как будто тайну какую-то открыл для себя. Да и Артоген смотрит уже по другому.

— Ты, бренн, у кого из друидов учился? — серьезно спрашивает Артоген почти на ухо, чтобы никто не услышал.

— Я не учился, — отвечаю как можно искреннее, чтобы галл не заподозрил меня в том, чего скрывать от него не желаю. Снова молчит. Наверное, думает.

— Когда мы умираем, то предстаем перед Богами. Они дают нам возможность вспомнить все. От этих воспоминаний мы страдаем и радуемся, ненавидим и любим. Эти воспоминания каждый раз изменяют нашу природу и, рождаясь в этом мире снова и снова, мы идем к совершенству, постигая мир. Как и ты, я хочу узнать, каков он на самом деле.

Вроде бы и разговор серьезный, но навязчивая фиксация ума на строчке из песни Владимира Высоцкого "хорошую религию придумали индусы: как будто мы, отдав концы, не умираем насовсем" подняла настроение. Улыбаюсь. Наверное, для Артогена — без повода. Вижу, вождь хмурится.

— Я слышал, что если человек при жизни живет, как животное вроде свиньи, то для новой жизни, после смерти, может получить тело свиньи? — спрашиваю, мысленно напевая: "Стремилась ввысь душа твоя. Родишься вновь с мечтою, но если жил ты как свинья — останешься свиньею".

Лицо галла просветлело.

— Нет. Такого Боги не допустят, — безапелляционно заявляет он.

Я хотел спросить его о том, зачем богам нужны человеческие жертвоприношения, но не успел. Прискакал на взмыленном коне один из разведчиков Артогена. Кружит вокруг, говорить не решается. Артоген на меня поглядывает. Я останавливаю Чудо, спрашиваю:

— Что случилось?

Разведчик молчит как партизан.

— Говори, — разрешает ему Артоген.

Тот ждал разрешения именно от вождя. Услышав приказ, выпалил:

— Лигуры подошли к Мельпуму. Рубят лес, строят большие башни.

— Сейчас остановимся, отдохни немного, — и не обращая более на него внимания, говорит мне: — Дойдем к закату. Нужно остановиться и обсудить новость.

Зову Сколана.

— Пусть трубят привал.

— Да бренн, — Сколан поскакал к голове колонны, а мы — направо от дороги, к небольшим деревьям.

Взвыли карниксы, колонна остановилась и стала расползаться по степи. Обоз растянулся. Возницы, прежде, чем распрягать коней и быков, парковали телеги и возы поближе друг к другу.

Мы спешились. Я подозвал Хоэля, отдал распоряжение об обустройстве лагеря. Артогон ждет, но сам и не думает останавливаться тут.

Спрашиваю его:

— Ты свою палатку в лагере дружины ставить будешь?

— Давай, бренн, прогуляемся. Нам отдыхать сегодня не суждено, — не дожидаясь от меня согласия, пошел от дружины. Я, как на привязи, за ним. Отошли чуть-чуть в сторонку.

— Ты, наверное, никогда не был в Мельпуме, — скорее утвердительно произносит Артоген. Я на всякий случай киваю, соглашаясь. — Посмотри туда, — небрежно взмахивает рукой в сторону дороги, — У горизонта видишь лес? Этот лес тянется до самого Мельпума и, огибая его, идет дальше на север. Если двигаться по этой дороге, то очень скоро армия тоже войдет в лес. Перед Мельпумом ты увидишь лишь небольшие прогалины между рощами. И я бы на твоем месте прежде, чем сунуться туда, хорошо бы подумал.

— Спасибо. Я подумаю над тем, что ты сказал, — отвечаю, воспользовавшись предоставленной Артагеном паузой.

— На прогалинах развернуться даже твоим отрядам будет непросто — слишком мало места. Лигуры могут уйти в чащу и оттуда внезапно атаковать, когда ты этого не будешь ждать. Я хочу выступить сейчас. Найти подходящее для боя место и занять сенонами окрестные рощи. Если лигуры надумают туда сунуться, мы их встретим.

Неужели Артоген предполагал, что я стану возражать?

— Спасибо. Это хороший план, только, может, дашь людям отдохнуть немного?

— Нет, у нас мало времени. До заката ты отдыхай, а к ночи подходи с армией к Мельпуму. Мои всадники встретят тебя и проводят в нужное место. Если Боги от нас не отвернулись в сторону лигуров, то под утро ударим — я и твои всадники. Если лигуры смогут организовать оборону, отступим к хастатам и лучникам. Ты будь с ними, чтобы увидев нас отступающими, они не побежали, — смеется, словно удачно пошутил. Хлопает на прощание по плечу, уходит к лошадям.

Морщусь, потирая плечо. Славлю Богов, что на мне кольчуга. Вижу, Бранноген под раскидистой кроной дуба палатку ставит, а Вудель командует: " Нет! Тут не годиться. Смотри, какие корни торчат". Подзываю Вуделя.

— Лагерь ставить не будем. Сейчас перекусим, после собери сотников, к ночи должны быть у Мельпума.

— Это всех? Тех, кого поставили у лучников и хастатов? — пожимает плечами.

— Да, всех. Ночью или под утро будет битва. Нужно подготовиться.

— Ехать сейчас или потом? — с надеждой смотрит, поглаживая живот.

Понимаю его. У самого в животе урчит. Нагоняю на себя строгость, вспоминая Кису Воробъянинова с его "торг здесь не уместен", командую:

— Всех сотников оповестить, потом — обед.

— Да, бренн, — отвечает Вудель и убегает за помощниками.

Слышу недовольные возгласы и глухие удары — Вудель порядок наводит. И это верно — дисциплина превыше всего. Подхожу к Алашу. Протрезвев, он, похоже, устыдился своей слабости. Старался быть поближе ко мне, но Артоген отшил его пронзительным взглядом. Вот с того момента Алаш как в воду опущенный, сразу видно настроение — мухи садятся.

— Алаш, важный разговор имею к тебе, — замечаю, что начал говорить, как галл, витиевато и не по существу.

Алаш оживляется.

— Да, бренн. Мои уши уже слушают, — поднимается, гремя железом, и становится рядом, действительно чуть наклонив голову, откинув каштановую прядь за ухо.

— На рассвете мы атакуем лигуров у Мельпума. Потом отступим к повозкам и станем в оборону. Легковооруженные бойи с рогатинами и дубинами не должны стоять без дела, а для обороны они не годятся. Возьми их прямо сейчас, и идите к Мельпуму, держась восточной стороны. Когда придете, будет еще светло. Посмотришь, что там и как. Обойдешь оппидум и затаишься. Под утро, когда услышишь звуки боя, не ввязывайся. Как отступим, все лигуры пойдут в погоню за нами. Вот только тогда войдешь в лагерь и захватишь их женщин и детей. Сделаешь это, труби в карниксы да так, чтобы не только мы услышали, но и лигуры, — смотрю на него как на спасителя. Будто от него зависит наша победа.

Когда Алаш услышал, над кем ему стоять, приуныл, но после осмысления перспектив добычи в лагере лигуров и моего взгляда, повеселел.

— Я выступаю! В таком деле медлить нельзя!

Смотрю, ближников своих все же позвал.

Перекусываем ветчиной с лепешками, кусок в горло не лезет: сотники как-то бестактно стоят над душой, спокойно поесть не дают. Ну, что же, сам виноват. Запиваю бутерброд местным пивом, неплохо идет. Дружинникам все равно, жуют себе спокойно и никуда не торопятся.

Перекусил, а все не решаюсь приступить к главному, объяснить начальникам и командирам, для чего они тут собрались. Артоген все правильно придумал. И я понял, что он имел в виду, когда говорил об узких лесных прогалинах. Но теперь, когда пришло время поставить сотникам их задачу, смущен — какой бы большой прогалина ни была, а три тысячи хастатов, обученных стоять в две линии, не станут в строй.

Решаюсь. Отсылаю Вуделя за первыми сотнями щитоносцев, хастатов и лучников. Сам подхожу к толпе сотников.

— Мельпум осажден лигурами. А это значит, что мы не сможем выбрать подходящее место для сражения. На юго-западе к оппидуму почти вплотную подступает лес. На юге густые рощи. И свободного пространства для построения всей армии не будет, — смотрю на сотников. Стоят спокойно, не волнуются. — К Мельпуму пойдем отрядами по три сотни. Сотня щитоносцев, сотня хастатов и лучников. Как придем на место, возницам ставить телеги так, чтобы перегородить прогалины, но оставить проходы для лучников. Щитоносцам и хастатам становиться, как учились, но за телегами. Щиты держать выше, бить снизу вверх. Понятно?

— Понятно, бренн, — недружно, но закричали в ответ.

Вудель привел первые сотни. Показываю сотникам, как построить отряд в походную колонну, как стать за телеги. А главное — как перестроиться в каре, прикрыв лучников на случай, если враг прорвется за телеги.

Повторяю снова и снова: "Щиты держать повыше. Бить снизу. По возможности поднимать щиты павших в бою и щитоносцев, и врагов. Держать строй. Как только затрубят карниксы — идти в атаку всем". Старшими в отрядах определили сотников— щитоносцев.

До заката, как советовал Артоген, командиры гоняли свои отряды. Когда солнце скрылось за горизонтом, окрасив небо багрянцем, пошли к Мельпуму. Ночь выдалась безлунной. Бредем по лесной дороге, темень — хоть глаз выколи.

Гоню Вуделя в хвост колоны, сам еду, полагаясь на чутье коня, впереди. Слышу за спиной только скрип от телег. "Умеют же галлы ходить впотьмах", — восхищаюсь.

Связь со временем я, конечно, утратил. Сколько идем, может, два, а, может, и пять часов, уже не знаю. Вижу впереди огни. Это всадники Артогена. Останавливаю колону.

Главный в тримарцисии представился Лутелем. Рассказал, что Силурий, тот галл, что отобрал власть у королевича в Мельпуме, сдуру вывел гарнизон за стены и был разбит. Лигуры оппидум пока не взяли, но уже празднуют победу.

Прошли вперед еще метров пятьсот. Лес поредел. Всадники Артогена начали разводить обозных по разведанным ранее прогалинам. За телегами пошли трехсотенные отряды.

Мельпума в ночи я так и не рассмотрел. Жгли факелы, не заботясь больше о скрытности.

Телегами перекрыли три прогалины. По центру к Мельпуму идет широкая дорога, на ней большая часть армии и поместилась. Справа смог втиснуться только один отряд. Если придется после запланированной на утро атаки отступить, решил отходить по дороге, а за заслоном пройти направо.

Рассказал о плане Лутелю, просил, чтоб передал он Артогену — при отходе держаться противоположной стороны. Лутель ускакал, оставив Рагха, одного из своих компаньонов, дорогу к лагерю лигуров показывать.

Чувствую себя на грани от возбуждения. Тело дрожит, голос время от времени пропадает: хочу сказать, только рот открываю, выдохнуть не могу. Слава Богам, темно вокруг и не видят меня мои воины.

Всадники тронулись за Рагхом, едва он увидел первые признаки рассвета в посеревшем над нашими головами небе. Я, как водится, — впереди, со мной Сколан, за спиной дружинники.

Справа черной горой показался Мельпум, лагерь лигуров напротив. Догорающие костры дымят. У костров вповалку спят воины.

Рагх, прикладывает палец к губам и пускает коня в намет. Скачу за ним, перехватывая поудобнее копье. Бью сверху спящего лигура в грудь. Чудо обходит его кругом, выдергиваю копье, у этого костра уже все мертвы. Со мной только Хоэль и Вудель. Медленно едем за беснующимися в резне спящих лигуров всадниками. Вижу, что некоторые из них спешиваются и режут лигурам головы. "Зачем? Лагерь огромен! Мы ведь только начали!" — что толку от таких мыслей, галлов теперь не остановишь.