Тобиас Гохр, застрявший в теле куклы Луизы, довольно громко заскулил, отчаянно глядя на своего ученика, и Лука понял, что бывший магистр сейчас ляпнет что-то такое, после чего ему нужно будет или самому сдаваться клирикам, или же избавляться от свидетелей здесь и сейчас. Последний радикальный вариант чем-то даже привлекал Луку, уж слишком его достали близнецы и скользкий, как угорь, Ави, но он явно понимал, что для братоубийства он как-то... недостаточно тёмный, что ли? Ну в общем, не мог он так. Да и куда трупы потом девать? Гохру то потом всё не скормишь.
— Ладно, ваша взяла.
Обменявшись всеми нужными обещаниями (и угрозами, конечно же), Лукреций наконец получил дрожащую от пережитого страха куклу обратно, и в самом препоганейшем настроении отправился в свою комнату.
— Я их всех сожру, — сквозь плаксивые хлипы бормотал Гохр писклявым голосом, а Лука успокаивающе гладил его по тряпичной спине. — Я их... эх, почему я больше не маг! Это всё ты, подлый мальчишка, виноват!
— Да, да, магистр, вы правы, нужно было отдать вам моё тело, тогда у вас было бы меньше проблем. Жаль, что я так эгоистичен, и не хочу лишаться жизни. Но почему вы не могли сидеть тихо и не показывать своё магическое происхождение?
Кукла попыталась ударить его своим тряпичным кулачком.
— Ты бы слышал, что они хотели со мной сделать, когда нашли! Я должен был сопротивляться! Кстати, знаешь, что они за твоей спиной говорили? Если бы мои родичи смели бы такое обо мне злословить, я бы мстил им самой жестокой местью. Может, ты их это, а?
Кукла умильно заглянула в глазами-пуговицами в хмурые глаза Луки.
— Я не буду их "это", да и месть подождёт. А теперь заткнитесь, магистр, и сделайте вид, что вы всего лишь кукла. В моей комнате явно кто-то есть.
В спальне, которую младший Горгенштейн делил с близнецами, сидел приснопамятный Лавель собственной персоной. Увидев Луку, он взволнованно вскочил с узкой деревянной кровати.
— Лука, я тебя всюду ищу... Ты... а это что за чудовище?! Уж не кукла ли Кристы?
— Она самая. И давай без вопросов. Мне уже насмешек от Марка и Карла хватило, — пробурчал Лук, запихивая Луизу в сундук и навешивая для надёжности охранное заклинание поверх замка, взломанного, очевидно, одним из его поганых родственников. Нет, нужно точно съезжать! — А я тебя, напротив, в твоей комнате искал, но наткнулся на Ави и близнецов. Поговорить нужно.
— Ага, — вздохнул священник и вновь уселся, скрестив ноги и сгорбившись. — Лукреций, что у тебя там с Бромелем происходит?
— А что? — вскинул тёмные брови маг.
— Меня буквально пару дней назад намекнули, чтобы я перевёлся служить в собор Восшествие, под непосредственное руководство епископа. Это, конечно, большая честь, но у меня ощущение, что вокруг моей шеи затягивается верёвка, притом всё плотнее и плотнее. И я думаю, что дело в тебе. Слишком уж часто Его Святейшество интересуется тобой и твоими успехами. Мне это совсем не нравится, Лука.
— Я думал, у тебя хорошие отношения с Бромелем и ты ему доверяешь, — осторожно сказал Лука, внимательно следя за реакцией священника. Поэтому от него не ускользнуло, сколь тревожно тот поморщился, услышав о доверии.
— Он... я ему многим обязан, как и ты. Но повертевшись немного в церковных кругах, я понял, что епископ не такой уж бескорыстный и добрейший человек, как я думал, — осторожно произнёс Лавель.
— Подонок ещё тот. И он схватил нас обоих за яйца, — кивнул Лука. — Ты иногда бываешь таким наивным, Лавель.
— Тогда ты должен понимать, как он опасен, — вскинулся священник. — Скажи, ты знаешь, что ему от тебя нужно?
У юного колдуна были какие-то догадки, но пока он не получил доказательства, он не хотел о них говорить.
— Пока точно не знаю, но мне кажется, кое-кто может знать больше о планах Бромеля. Ты знаком с Йоханом Шварцом?
Лавель нахмурился.
— Очень шапочно. О Шварце мало что известно.
— Как ты думаешь, Шварц может работать на Бромеля?
— Едва ли, епископ его терпеть не может, хотя на званые вечера регулярно зовёт. А тот регулярно не ходит. И Шварц поплатился бы за наглость, если бы не защита его покровителя, архиепископа Вараввы. А Варавва отнюдь не простой человек, вхожий в ближайший круг Папы и... О!
Глаза Лавеля потрясённо распахнулись.
— Что?! — тут же оказался рядом с ним Лука.
— Варавва. Он как бы тебе сказать — нечто вроде тайного дознавателя нашего благословенного Папы. Тот всегда его использует для решения внутренних проблем Церкви — подчас весьма щекотливых и скандальных, а иногда и опасных. Таких, которые могли бы привести нашу святую Церковь Иеронима к расколу или уничтожению. Поэтому Варавва весьма влиятелен, но не слишком любим в церковной среде. Кому бы хотелось, чтобы в его дела совали нос? К его ставленникам тоже относятся соответствующе — потому что каждый из них глаза и уши архиепископа. У Бромеля есть и свои причины не любить твоего Шварца — говорят, раньше он полностью контролировал Орхан, что при его неприязни к магам явно не улучшало обстановку в школе. Прежний священник, человек епископа, приставленный к школе, говорят был шибко лютым и нетерпимым к инакомыслию, поэтому и не ладил он ни с руководством, ни со студентами. А ещё, уж не знаю, что он там такое сделал, но из-за него, как молвят слухи, лет семь назад погибло трое учеников. Вот и заменили фанатичного служку на Шварца, священника достаточно молодого (ему едва минуло тридцать лет), обладающего широтой взглядов, а самое главное совершенно независимого от местного церковного руководства.
— То есть от Бромеля, — задумчиво сказал Лука.
Что ж, Йохан Шварц не был шпионом отца Доминика, но зато подчинялся некому Варавве — фигуре явно зловещей, опасной и наделённой властью. Хорошо бы конечно убрать Бромеля руками Шварца, да вот как только не попасться самому? Пока задача казалось Луке невыполнимой.
Впрочем, сейчас мысли об ордене Еноха можно было отложить. Августин, используя совершенно бесчестный метод шантажа, вынудил молодого мага принять участие в своей афере. Это заставляло Луку задуматься о некой дисгармонии в отношениях с окружающими людьми. В последнее время слишком уж часто им пренебрегали и манипулировали, хотя, казалось бы, учитывая его "тёмную" натуру, должно было быть всё наоборот.
О том, что шантаж — оружие обоюдоострое, Лука вспомнил лишь тогда когда оказался втянутым в аферу по уши и уже не мог апеллировать к угрозе "а я всё папе расскажу". Впрочем, его даже забавляла мысль о том, как были бы потрясена матушка, узнав, что один из её образцовых сыновей — первостатейный мошенник, разводящий "лопухов" на деньги, да и к тому же втягивающий в свои грязные делишки младших братьев.
Афера была проста, но требовала некоторой подготовки для гладкости исполнения. День понадобился на подготовку инструментария и реквизита, день — на попытку скоординировать действия братьев. Ави потратил бы ещё несколько суток на оттачивание и проигрывания плана, но тут заартачились Карл и Марк: близнецам нужно было возвращаться в академию, да и у Луки в скором времени начинались школьные будни.
С будущей жертвой Августин познакомился в нелегальном игровом заведении, известным тем, что помимо заядлых игроков и всяческого подозрительного сброда его посетителями были и более респектабельные господа. Их Ави Горгенштейн, в свою очередь, делил на три категории: простофилей, которых всегда можно было развести на крупные суммы, белоперчаточников, аристократов, с которых можно было что-то поиметь, но делать это нужно было осторожно и без наглости, и наконец, акул. Акулами, в кругах, где вертелся Ави, звали тех, кто хоть и имел вполне себе респектабельный доход, изначально получил его не самым легальным образом, да и сейчас имел связи с преступным миром. Бывшие контрабандисты, купившие себе имя, шантажисты, имеющие влияние на весьма важных шишек, торговцы весьма сомнительным, и нередко запрещённым товаром. Акулы имели особняки в лучших районах города, могли быть приняты в лучшие дома страны и даже быть известными меценатами и заниматься благотворительностью, но по сути, были теми же самыми преступниками, натянувшими на себя маску почтенных господ. И связываться с такими, а уж тем более пытаться развести на деньги, было более чем глупо. А глупцом Августин себя совсем не считал, поэтому держался от подобных людей как можно дальше, лишь изредка оказывая им те или иные мелкие услуги — акулы всегда платили более чем щедро.
Торсай Куско на первый взгляд выглядел скорее простофилей, чем акулой. Он был толстоват, неряшлив, и любил производить впечатление, тратя в казино весьма крупные суммы. Игроком он был так себе, но местные шулеры отнюдь не спешили обобрать его до ниточки, присматриваясь к зачастившему новичку. По слухам, Куско был весьма состоятельным торговцем редких товаров с юга, решившим попытать удачу в столице и отвоевать часть местного рынка, давно уже поделённого и хорошо контролируемого. Всё, что должно было ждать Куско здесь — это полное разорение и неудача, но пошёл уже второй год, а дела его шли всё успешнее и успешнее. Более того, часть дельцов, вертевшихся в этой же сфере, из-за деловой активности южанина начали терпеть весьма ощутимый убыток, но попытавшись его убрать, они потерпели полный провал.
Куско был явно не так прост, как хотел казаться. И в любом другом случае Августин Горгенштейн старался бы держаться от Куско подальше. Если бы не один заказ. Особенный заказ, поступивший от человека, с которым у Ави были весьма непростые отношения. Ольдвиг Горгенштейн впервые попросил своего сына об услуге.
На тот момент Августин уже некоторое время не жил в отчем доме, а если и появлялся, навещая матушку и любимую сестрёнку Августину, то выбирал те моменты, когда батюшка был где-то в другом месте. Поэтому когда Ольдвиг лично встретил своего блудного сына у входной двери, Ави был не только удивлён, но и немного взбудоражен, ожидая что отец в очередной раз начнёт на него орать. Но Ольдвиг был отстранён и холоден, а пригласив сына в свой кабинет, сразу же перешёл к делу.
— Мне нужно чтобы ты кое-кого проверил по своим каналам, но так, чтобы не насторожить его. О затратах можешь не беспокоиться, оплачу.
— Источники финансирования или личные грешки?
— И то и другое. Но будь осторожен. О Куско многие уже сломали свои зубы.
Любому другому Августин бы отказал. Не его профиль, да и Куско слишком опасная фигура. Но перед отцом отступать не хотелось. Поэтому Ави лишь ослепительно улыбнулся и протянул ладонь для рукопожатия.
— За ваши деньги всё что угодно. Но простите, могу я узнать, чем же этот торговец вас заинтересовал, батюшка?
В ответ Ольдвиг протянул кожаную папку.
— Здесь всё, что я о нём знаю. Я и мои партнёры несут от него убытки. Он переманивает моих клиентов, сбивая цены и предлагая более эксклюзивный товар.
Августин пролистал несколько бумаг и присвистнул:
— Его цены едва покрывают себестоимость, не говоря уж о торговых пошлинах и расходах на перевозку. Даже если товары ему поставляют контрабандисты, то он слишком рискует. Очевидно, у него достаточно неплохой исходный капитал, и он весь готов его вложить, чтобы... о, следовало бы догадаться! Куско собирается стать монополистом, и после того, как его конкуренты разорятся, его цены быстро подскочат.
Ольдвиг довольно кивнул.
— Ты соображаешь. Если бы ты одумался, и решил бы уделить внимание семейному делу, то довольно быстро бы достиг успеха.
Августин лишь хмыкнул, не желая продолжать давний спор. Если бы он пошёл по пути отца и Томаса, то просто бы умер со скуки. Нет, это было не по нему — кровь Ави будоражили гораздо более рискованные, и местами совсем незаконные дела.
— Я принесу вам голову Куско на серебряном блюде, батюшка, — легкомысленно произнёс Ави, небрежно убирая папку за пазуху.
Ольдвиг хмуро кивнул, почти сразу начав сожалеть, что выбрал именно такой способ наладить отношения с сыном. Как бы не вляпался он в крупные неприятности...
Сам же Августин был гораздо более осторожен, чем думал его отец. Юный мошенник не стал лично лезть в дела Куско, а использовав деньги отца, купил услуги парочки "крыс" — специалистов узкого профиля, в основном добывающих информацию разнообразными методами. Подкупы, шантаж, спаивание...
Один из наёмников взял на себя слуг, но почти сразу потерпел поражения. Почти никто их слуг Куско не говорил на местном наречии, а те, кто мог сколько-то убого изъясняться, были столь запуганы, что просто отказывались разговаривать с незнакомцами.
Вторая крыса, Этенари Висельник, несмотря на своё не слишком респектабельное прозвище, умел произвести весьма неплохое впечатление, поэтому решил взяться за подручных Куско. Те охотно продавались, но информация от них, Ави почти сразу это выяснил, была или незначительной, или изначально лживой. А за Висельником вскоре прицепилась слежка, и он, не взяв даже половины платы с Горгенштейна, поспешил сбежать из города.
Возможно Ави следовало бы уйти в тень и не светиться, но его уже пробрал охотничий азарт. Он решил сам заняться этой проблемой, тем более что точки пересечения у них уже были, и Августин, должно быть, достаточно хорошо примелькался Куско в казино.
Всего-то и нужно было, что пустить за неделю ранее слух о полученных шальных деньгах, а потом прийти во мнимом подпитии в казино. И там, пробравшись через несколько расслабленных его мнимой безопасностью телохранителей Куско, сесть с торговцем за один игорный стол. И продуть за один вечер все деньги и даже залезть в долги, чтобы на следующий день стоять под дверями особняка Куско, вымаливая у него возможность этот долг отработать. Зная местных торговцев, Ави знал, что они готовы на многое, чтобы вернуть причитающиеся им деньги, и где в других случаях они бы просто дали отворот поворот молодому проходимцу, тут бы его пристроили к делу. А там, может быть, и он смог бы и накопать что-то посущественнее.
На то, что Куско по настоящему его наймёт, допустив до серьёзных дел, Ави не верил, и как оказалось, сильно ошибался.
Куско не только впустил его в дом, проведя в хорошо обставленную гостиницу, но и был достаточно добродушен и гостеприимен.
— Как ты, говоришь, тебя зовут? — ласково спросил он, разливая в бокалы рубиновое вино.
— Августин Барези. Я посредник на бирже ценных бумаг.
Посредником Августину действительно приходилось работать, правда, не слишком долго, но достаточно для того, чтобы в этой сфере у него появились друзья, которые могут подтвердить его статус.
— Правда? — вкрадчиво спросил Куско. — И куда стоит вкладывать сейчас?
— В Вильтрайн и Кронштайде, — назвал Ави молодые, но быстро растущие торговые дома Гортензы. — Их акции пока не так дороги, но скоро обещают взлететь. Я бы назвал и ваше имя, господин Куско, только вы пока не стремитесь выкинуть ваши акции в свободный рынок. Могу сказать, что несмотря на небольшой риск, ваша стратегия может в конце сильно окупиться, хотя сейчас это и затрудняет ваши возможности.
— Вижу, ты действительно неплохо разбираешься в финансовых вопросах, юноша. Тем удивительнее, что будучи столь смышлёным и подкованным в торговых делах, вы предпочли проводить время в злачных заведениях. Не так уж и просто получить своё место под солнцем, когда вам приходиться конкурировать с собственным братом, которого ваш отец поддерживает гораздо больше... не так ли, Августин Горгенштейн?
