9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 1-4

Обрадованные привидения уже открыли рты, но тут все испортил Парашютист. Его ответ можно занести в Книгу рекордов, как самый неудачный ответ на конкретно поставленный вопрос.

— Какого приказа? — сказал Парашютист.

Клинч побагровел, сжал кулаки и...

И в этот момент закукарекал командирский будильник на его запястье.

— Черт! — чертыхнулся завхоз. — Пора подъем объявлять. Ваше счастье. Отбой, духи! Школа, подъем!

А через час начался самый необычный во всемирной истории экспресс-курс неволшебных наук.

— Ну что, сынки, — говорил Мистер Клинч, прохаживаясь перед строем первокурсников небрежным строевым шагом. — Родина и лично ректор потребовали от нас напряжения всех наших сил в овладевании всякими мудловскими науками. На все про все у нас три недели. Сдюжим?

Первокурсники угрюмо молчали.

— Не понял. Вы что, чего-то не поняли? Два круга по стадиону!

Мергиона и Порри старались держаться поближе к Сену, но все равно прозевали момент финишного спурта, который тот устроил прямо на старте. Бежал Аесли быстро, но недолго. Последние полтора круга его пришлось нести. "Первертс своих не бросает, да и мимо чужого не проходит", — на бегу придумал принцип майор Клинч.

После марш-броска студенты стали понятливее и на клинчевское "Сдюжим, сынки?" ответили нестройным "Постараемся, а то что ж"

— Орлы! — обрадовался преподаватель. — Соколы вы мои пернатые! Только соколы летать должны, а вы еле ползаете. Что я увидел? Увидел я четыре группы научной подготовленности. Первая группа — Пейджер и Дуб. Этих хоть сейчас под ружье... то есть на экзамен. Вторая — Гаттер, Форест и Пулен. Третья — все остальные. Четвертая — Аесли. Так вот, группа должна быть одна, первая! Всем ясно? Первый урок — физика.

— А почему на стадионе? — поинтересовалась Амели.

— Вопрос хороший, — сказал Клинч, — но и ответ будет не хуже. Я эту физику всю прочитал, сколько смог. И что там самое главное? Форест, положи Аесли в тенек, авось отойдет. А главное — это, братцы, сила. Так и написано: ежели силу не приложишь, то ничего и не сдвинется.

— Второй закон Ньютона, — подал голос образованный Порри.

— Закон у нас один, — сказал майор, разглядывая Гаттера. — Сила есть, ума достанем. Упор лежа при-и-и-нять! Двадцать отжиманий. Пейджер! Придержи Аесли, загубит себя, болезный.

Но Сен уже успел сделать три с половиной энергичных отжимания с прихлопываниями, прижался к земле и простонал:

— Мерги! Добей меня! Что ж так мучаться!

— Сам справишься, — ответила добрая Мергиона, добросовестно изучая физику в упоре лежа.

На следующее утро стонущих первокурсников снова собрали на стадионе.

— Что, сынки, — первым делом спросил Клинч, — болят руки-ноги?

— А-а-а-у-у-у-а-а! — простонали сынки.

— А все потому, что химии не знаете! Руки-ноги у вас болят оттого, что в них образовалась зловредная молочная кислота. Как ее формула, не знаю, врать не буду, а буду обучать вас способам лечения этой химической заразы. Два круга... Аесли, куда? Два круга за Сеном Аесли!

На сей раз Сен убежал немного дальше, правда, в противоположную сторону.

— Да что ж такое! — чуть не плакал он, сидя на закорках у Дубль Дуба. — Я же не хотел! Они сами побежали!

К концу недели студенты уже знали основы:

— биологии ("Движение — это жизнь, так что, сынки, держитесь, сейчас я вам дам жизни!");

— географии ("Вот попадете вы на Северный полюс, как греться будете? Правильно! Три круга по стадиону!".);

— истории ("Чему нас учит история? История нас учит, что хилые завсегда вляпываются в какие-нибудь истории. Так что четыре круга по стадиону");

— и анатомии ("Посмотрев на строение тела человека, делаем вывод "В здоровом теле — здоровые внутренности!" Вывод ясен? Побежали").

Изучение новых предметов чередовалось с повторением пройденного — вернее, пробеганного.

Сен заметил две странности. Во-первых, после очередного физического упражнения ему всегда становилось легче. Видимо, хочуга тоже не железная. Во-вторых, прыжки, пробежки и прочие телодвижения постепенно начинали как-то удаваться. На "анатомии" он даже сам добрался до финиша, и Клинч торжественно перевел его в третью группу.

— Наверное, — предположил Порри, — ты эту хочугу в энергию перерабатываешь. Глядишь, всю и переработаешь.

В следующий понедельник никто уже не стонал, а на вопрос Клинча "Как самочувствие себя?" — строй бодро отрапортовал:

— Все болит, может, сегодня отдохнем?

— Как скажете, — согласился майор. — А лучший отдых — это смена занятия. К турникам бегом марш!

У турников Клинч сообщил, что сегодня астрономия, и продемонстрировал "солнышко" с эффектным соскоком.

— Солнце вы уже посмотрели, сейчас полюбуетесь на другие астрономические объекты. Ну-ка, все повисли на турниках, подтягиваемся, кто сколько может.

Сен подтянулся один раз. Что оказалось даже больше, чем он мог. И к концу этого раза звездочки действительно залетали у него перед глазами.

"Все, нужно спрыгивать", — решил мальчик... и резким рывком подтянулся еще раз.

В начале третьей недели Аесли перешел во вторую группу. Точнее, перебежал: неистребимая хочуга, пользуясь окрепшим организмом Сена, вынуждала его уже не просто выполнять задания Клинча, а перевыполнять их. Дошло до того, что когда майор начал объяснять базовые понятия геометрии, Аесли пришлось привязать к гимнастическому козлу.

— Угол должен быть прямым. Вот смотрите: я выжимаюсь на брусьях, поднимаю ноги, и они образуют с туловищем прямой угол.

И тут Сен, в котором снова зашевелилась решительность, закряхтел, напрягся — и рывком поднял козла в воздух.

— Вот еще один пример правильной геометрии, — сказал Клинч, когда обессилевшего от такой натуги Сена привели в чувство. — Если долго гнуть свою линию, получается полный параллелепипед.

После занятий друзья отвели Аесли к ректору, который осмотрел мальчика и сообщил, что хочуга и в самом деле стала меньше. А мускулы на руках и ногах Сена не то чтобы стали больше, но появились.

— Может, и правда, — почесал затылок Лужж, — хочуга превращается в физическую силу. А где ты так накачался?

— На географии с астрономией, — ответил Аесли.

Урок математики

Думаете, после всей этой истории Мордевольт обиделся и отошел от учебного процесса? Да, конечно, он обиделся, но никуда не отошел. Профессор приступил к следующей по важности проблеме — усовершенствованию системы подсчета баллов первенства Первертса.

Ну, может это и не было первой по важности проблемой. Просто Мордевольт, не зная куда девать бурлившие эмоции, решил заняться делами вверенного ему факультета Слезайблинн.

Факультетские дела оказались запущенными донельзя.

— Да что этот Югорус себе думал, — бурчал Мордевольт, разглядывая девственно чистый журнал учета посещаемости. — Чем он занимался в свободное от глупостей время?

Тут бывший Враг Волшебников смутно вспомнил, что Лужж вроде бы занимался какой-то важной научной проблемой, и даже как будто не раз заговаривал о ней. Но, поскольку ректор всякий раз чего-то не договаривал, в чем именно заключалась проблема, Мордевольт вспомнить не мог.

"Надо будет его при случае подробно расспросить, — решил декан Слезайблинна. — Все равно, наука наукой, но нельзя же так безобразно вести учет! Тем более, подведение итогов Первертства на носу! Пора навести здесь порядок".

В этот момент Мордевольт, сам того не зная, ступил на очень опасную тропу. Тропу войны с деканом Орлодерра Сьюзан МакКанарейкл.

Правила Первертства — традиционного соревнования между факультетами Первертса — не менялись много веков. На протяжении учебного года студенты получали штрафные и премиальные баллы, которые тщательно учитывались, старательно подделывались и со скандалами восстанавливались. Завершалось состязание закрытым педсоветом, на котором деканы помогали ректору суммировать баллы и определять лучший факультет. Победу обычно одерживал самый напористый декан. В 1863 году мисс МакКанарейкл имитировала ритуальное самоубийство, когда узнала, что Первертство собираются отдать Слезайблинну. Начиная с того года, неизменно побеждал Орлодерр.

Так что некоторое пренебрежение учетом со стороны бывшего декана факультета Слезайблинн можно понять. Какой смысл тщательно подсчитывать все эти баллы, если результат все равно скорректируют в пользу мисс Сью?

Мордевольта отчасти извиняет то, что он был не в курсе. До изобретения злосчастной Трубы и последовавших затем перипетий он занимался исключительно научными изысканиями да читал на старших курсах теоретическую мимикрию. После возвращения в Первертс — чересчур увлекся разработкой курса неволшебных наук.

Но ведь одного взгляда на стену кабинета декана должно было хватить, чтобы понять что к чему!

Потому что на стене гордо висела одинокая почетная доска:

ФАКУЛЬТЕТ СЛЕЗАЙБЛИННПОБЕДИТЕЛЬ ПЕРВЕРТСТВА1862 ГОДА

Увы, хотя Мордевольт доску заметил, выводы он сделал совершенно неправильные:

— 140 лет не побеждать в факультетском соревновании! — присвистнул он. — Хотя, что я удивляюсь? Если учет организован таким образом...

И Мордевольт погрузился в вопросы организации учета.

Будучи человеком увлекающимся, профессор пропустил ужин, отбой, лунное затмение, восход солнца, подъем и завтрак. Зато к моменту, когда майор Клинч произнес фразу "Сдюжим, сынки?", в учете посещаемости, успеваемости, обучаемости и штрафуемости Слезайблинна навели идеальный порядок. Теперь нужно было этот порядок как-то применить.

Мордевольт заглянул к ректору, но того на месте не оказалось. Расхаживая по пустому кабинету, Уинстон обратил внимание на альбом "Все победители первенства Первертса, XX век".

На первой странице альбома, датированной 1901 годом, красовалась групповая черно-белая колдография Орлодерра с мисс Сьюзан на переднем плане.

"Воробушек", — неожиданно подумал Мордевольт, и тут же отогнал неуместные сентиментальные воспоминания. Он перевернул страницу. Потом еще одну. Сменялись годы, лица учеников, интерьеры, но сияющее лицо МакКанарейкл и надпись "Орлодерр — чемпион!" оставались на месте, как приклеенные. На всей сотне страниц.

Спустя минуту Мордевольт уже стучался в дверь декана Орлодерра.

— Мисс Сью, откройте, это я, Мордевольт.

— Секундочку!

Через 633 секундочки дверь призывно распахнулась, обдав профессора фиалковым ароматом.

— Ну что же вы стоите, Уинстон?

Будь на месте Мордевольта женщина, она воздала бы должное мастерству, с которым МакКанарейкл за секундочку привела себя в предельно соблазнительный и одновременно совершенно неприступный вид. Но на месте Мордевольта был Мордевольт, который сразу приступил к наиболее существенной, как он полагал, части своего визита.

— Доброе утро, мисс Сьюзан. Я случайно узнал, что ваш факультет сто лет подряд побеждал в первенстве Первертса. Скажите, как вам это удалось? Какую методику вы применяете? "Мужчины, — снисходительно подумала мисс Сьюзан, наблюдая за гостем из-за приспущенных ресниц. — Долго же он искал повод прийти ко мне. И повод какой нашел нелепый! Ах, Уинстон, Уинстон!"

— Методика проста, Уинстон, — пропела она. — Я прихожу на педсовет и говорю: Орлодерр набрал шесть тысяч баллов. Тут приходит Развнедел и говорит: Чертекак — семь тысяч. Каков наглец? Ах, так, говорю я, тогда Орлодерр восемь тысяч!

— Ага, — сказал Мордевольт, не зная, что и сказать.

— Ну есть еще разные маленькие женские хитрости... Но главное — это поднимать ставки и продержаться до обеда. Тогда нервы у Развнедела не выдерживают, и победа в кармане. Но вы ведь не это хотели спросить, милый Уинстон?

"Милый Уинстон" смутился.

— Да... конечно... мисс Сью... я... Я к вам попозже зайду... До свиданья...

"Ах, Уинстон, Уинстон, — улыбнулась Сьюзан, — мальчишка!"

Мордевольт был потрясен. Межфакультетское соревнование, важнейший фактор учебно-воспитательного процесса, мощный стимул для совершенствования учеников и преподавателей, оказывается, давно превратилось в... в...

Во что превратилось соревнование, Мордевольт сказать не мог: в памяти возникала улыбка мисс Сью, и мысли сбивались. Нет, твердо решил он, отгоняя наваждение, надо все менять. Нужна современная научно обоснованная методика подсчета, учета и зачета.

Вы только не подумайте, что новый декан Слезайблинна решил обязательно вывести свой факультет в чемпионы. Да пусть Орлодерр побеждает хоть еще сто лет! Но пусть это будут законные победы, одержанные благодаря достижениям в учебе и дисциплине, а не за счет маленьких женских хитростей!

Ах, Уинстон, Уинстон...

В день, когда Сен Аесли показал гимнастическому козлу, кто он и кто тут козел, Мордевольт с лицом человека, который высчитал, как выиграть миллион в лотерею, вошел к Югорусу Лужжу. В руках декан Слезайблинна держал плоский чемоданчик.

"Деньги принес, — почему-то подумалось Лужжу. — Или наркотики". Версии, конечно, дурацкие, но что он еще мог подумать? Не мудловский же ноутбук принес в кабинет ректора Школы волшебства один из деканов этой школы?

Оказалось, что именно мудловский ноутбук. Причем ноутбук фирмы... впрочем, неважно, какой фирмы.

— Поздравляю, Югорус! — с порога начал Мордевольт. — Отныне прежняя несовершенная система подсчета баллов и определения победителя межфакультетского соревнования уступает место новой, совершенной системе. Теперь подсчет баллов станет независимым, а соревнование — чистым, абстрактным, можно даже сказать, сюрреалистическим.

— Сюрреалистическим, — повторил какаду на плече Лужжа.

— Правда, хорошее название? — обрадовался Мордевольт. — Я знал, что вам понравится! Моя система учитывает все значимые показатели и объективно определяет лучший факультет. Автоматически. Видите?

На экране ноутбука замелькали ячейки таблиц и столбики диаграмм.

— Автоматически? — переспросил попугай.

— Это значит, что высокие технологии все-таки нашли применение! Пусть это только начало, но перспективы...

— Перспективы, — сказал какаду. — Может, остальных деканов позовем?

"Какая неожиданная коллизия, — думал Лужж, пока Мордевольт бегал за МакКанарейкл и Развнеделом. — Что на это скажет мисс Сьюзан? И ограничится ли она только тем, что скажет? Может ведь и прибить. С другой стороны, если эти... высокие технологии утвердить, то можно под шумок поговорить с Мордевольтом о его Тру..."

Ввалились деканы. Мордевольт изо всех сил удерживал на лице интригующее выражение, МакКанарейкл — заинтригованное, Развнедел — недоумевающее.

Пока Мордевольт увлеченно излагал принципы новой системы, МакКанарейкл постепенно менялась в лице, а Лужж отодвигался от нее подальше.

— ...и результат можно наблюдать в режиме реального времени! Нужно только, чтобы кто-нибудь из вас, да хоть мисс Сьюзан, добавил сюда заклятие Все-под-контролем, и тогда каждый штрафной или премиальный балл будет учитываться и фиксироваться автоматически! — закончил объяснение Мордевольт.