— Прошу вас, сударыня, — спустившись на главную палубу, ту, на уровне которой в челноке находилась кабина экипажа, Дэн повернулся к гостье. Ей предстояло преодолеть лесенку, наклоненную под углом в сорок пять градусов, снабженную плоскими металлическими ступенями. Волчица в нерешительности помялась возле спуска, поэтому парень решил ей помочь. Для начала он взял волчицу за переднюю лапу и поставил куда надо. Вторая лапа сама нашла место на следующей ступеньке — оставалось только подправить постановку задней.
— Здесь у нас расположен пост управления, дублирующий функции доступные в рубке. В случае очень плохой погоды отсюда можно управлять кораблём, наблюдая за происходящим через телекамеры, оставшиеся со времён, когда это корыто бороздило просторы космоса. Обзор, конечно, не тот, зато никакая волна не смоет. Да и если накроет с головой, то ничего страшного в герметичном-то пространстве всё одно не будет. Через непродолжительное время обязательно всплывём и продолжим путь, как ни в чём не бывало.
Понимание того, что он рассказывает устройство судна ничего не смыслящему в технике зверю, не только не смущало мальчугана, а даже подстёгивало, придавая происходящему налёт сказочности, или безоглядного стёба.
— Начнём с сердца корабля, его двигателя, — продолжал вещать Дэн. — Это генератор, посаженный на ось газовой турбины. Раньше эта турбина приводилась в движение продуктами сгорания керосина при воздействии на него концентрированной перекиси водорода. По дороге сквозь безвоздушное пространство это был резервный источник электропитания на случай израсходования заряда аккумулятора, — парень потыкался в своём планшетнике и вывел на экран ролик, демонстрирующий работу турбины и действие генератора. — Но здесь, в кислородной атмосфере, происходит сжигание угарного газа в воздухе. Конечно, вырабатываемая мощность значительно меньше, но её достаточно для движения судна со скоростью десять узлов.
Основные движители, водомёты, крыльчатки которых вращают электромоторы, расположены там, где находились камеры сгорания ракетных двигателей. Вода из них выбрасывается прямиком через те же сопла, через которые выходила струя пламени. Эти электромоторы раньше приводили в действие рули высоты и направления, так что они довольно мощные. А моторчики послабее создают тягу в поперечном направлении в носу и корме. Они выбрасывают воду через сопла бывших маневровых двигателей. И ещё один работает прямо вперёд, чтобы можно было потихоньку спятиться. Понимаешь ведь, что у водомёта заднего хода не бывает, — Дэн так увлёкся рассказом, что напрочь забыл, для кого старается. Для почти дикой волчицы и обезьяны, непрерывно жрущей свои драгоценные бананы. Хвостатая так и не спустилась, и сейчас сидела возле трапа на верхней палубе и набивала желудок.
Волчица же вела себя, как любопытный ребёнок-почемучка — повсюду совала нос, нюхала и тихонько взвывала "Вижу" в значении "Покажи-расскажи". Дэн с удовольствием объяснял, буквально заливаясь соловьём. Внимание льстило ему, да и выражение на морде зверя он воспринимал, как понимающее... Ну, ему хотелось в это верить.
Знакомство развивалось поступательно и в определённый момент экскурсия перешла к совместной трапезе — весь сегодняшний улов, обе рыбины, парень уверенно разделал, отделив мясо от костей. Потроха и молоки волчица перехватила ещё в полёте, не позволив им улететь за борт, после чего не отказалась и от филе. Что забавно, обезьяна явно оказалась не из робкого десятка, она тоже сунулась к еде и успела выхватить несколько кусочков прямиком из зубастой пасти. Или очень близко к зубам. Во второй рыбине содержалась икра и мальчик сложил её в чашку, от которой всех отогнал. Филейные же части он затолкал в микроволновку. Пока шло приготовление основного блюда, протер икру через ситечко, отделяя пленки, и подсолил. Проверил на вкус — то что надо! Ложечку волчице, ложечку мартышке, и чашка пуста. Теперь, собственно, рыба. Она готовится быстро, так что пора отведывать. Да, самое то, мясо готово. Первый кусочек выхватила нетерпеливая обезьянка и, закономерно, обожглась. Второй Дэн насадил на вилочку и, хорошенько подув, предложил даме. Волчица съела, но никакого отношения к вкусу пищи не выразила. Третий кусок достался человеку, и только четвертый был предложен обезьянке, которая дула на него сама, удерживая вилку собственноручно, то есть собственнолапно, причём обеими передними разом.
Дэн с интересом наблюдал за мимикой забавной зверушки и не заметил перемещений волчицы, действием показавшей, что запечённая рыба пришлась ей по вкусу — опустевшую тарелку обнаружила обезьянка, которая вздохнула и протянула мальчику последний оставшийся от грозди банан.
Глава 11. Соглашение
Своё имя новая знакомая волчица назвать Дэну, несмотря на все его усилия, так и не смогла. Отлично понимая, что хочет от неё человек, она упорно определяла себя, как самку. То есть, выходило так, что личный идентификатор у неё отсутствовал. Дэн немного покумекал, и решил, что так дело не пойдёт и волчице необходимо имя. Но вот какое? Ведь абы как зверя не назвать, она сама должна быть способна его произнести, да и хотелось что-то красивое — под стать самой молодой хвостатой. Перебрав в уме несколько десятков вариантов, он остановился на имени Аура. Все звуки в этом слове посильны волчьим глоткам — это раз, а кроме того красивое и благозвучное для людей — это два. Оставалось убедить в этом саму носительницу данного имени и отрепетировать с ней произношение. Это получилось довольно легко — после нескольких повторений, конечно, с предварительными объяснениями вообще, правда с малой паузой посреди имени. Выходило: "Аур. А". С фонетикой у хвостатых не было всё так просто.
Так вот, эту Ауру Дэн привёл в посёлок, представил личному составу и провёл для неё экскурсию по всему лагерю, включая и все помещения. Обезьяна же отделилась от компании ещё при возвращении к поселению. Похоже, ей срочно понадобились бананы, за которыми она и отправилась в лес, едва сошла с корабля на берег.
До этого момента волки или иные звери в жилых и хозяйственных помещениях поселения не появлялись нигде, кроме грузового шлюза, если не считать пронырливых лесных воришек, ищущих чем бы поживиться. Но древесных грызунов вроде короткохвостых белок или наглых бурундуков (почти полной копии земных, только иной окраски) из посёлка прогоняли, а нынешнюю гостью приветили. На кухне её угостили порцией фарша, который готовили для котлет, а на вышке позволили посмотреть в окуляр стационарной стереотрубы. Показали процесс закладки дров в газогенератор, не возражали против обнюхивания штабеля напиленных досок, но вот от разделочных досок на кухне отогнали мокрым полотенцем.
Молодая волчица оказалась ужасно любопытной и не особо сильно изголодавшейся — подачек она не просила, на окрик или шлепок реагировала без агрессии. Отсидела с детьми все уроки после ужина, а на ночь ушла в волчью сторожку к пожилой паре. Ни рычания, ни визга с той стороны не донеслось — похоже, на постой её пустили без возражений.
На следующее утро в поле зрения наблюдателей с вышки оказалось стадо слонов, подтянувшихся с юга. Они паслись на границе леса и саванны, с корнем выдирая кустарник и молодые деревца и отправляя их в рот. Туда же уходили и нижние ветви деревьев — исполины животного мира обламывали их и использовали в пищу. Движение этой группы растительноядных выглядело неторопливым и не вызывало опасений, однако Зоя извлекла на общее обозрение снайперскую винтовку калибра 12,7 миллиметра.
— В принципе, слона должна пронять и снайперская винтовка обычного трёхлинейного калибра, — сказала она, после чего быстро объяснила, как заряжать это внушительное "стреляло", и как раскладывать его сошки. — Патрон для русской трёхлинейки создавался во времена, когда считалось правильным, если винтовочная пуля пробивает земляной бруствер. Гору мышц и даже прочный череп должно пронять и как следует проникнуть в тело. Но в случае таких внушительных размеров это может и не сработать, тем более, когда стрелок не знает, где у них уязвимые места, поэтому крупняк мне представляется более надёжным вариантом. Так что сегодня вместо ранее запланированных работ у всех будет изучение снайперской винтовки Драгунова, которых у нас имеется четыре штуки, и вот этой моей малышки — единственной на планете крупнокалиберной винтовки, известной в народе как "Корд". Не станем заморачиваться их модификациями, поскольку нам доступна только одна.
Наставление слушают все, — Зоя обвела пристальным взглядом всех собравшихся, — но до стрельбы будут допущены только взрослые — отдача и у винтовки Драгунова серьёзная, не говоря уже о моей малышке, которая при неправильном обращении даже взрослому плечо отсушивает на раз.
Далее начался общий для мальков и взрослых урок об оружии и боеприпасах. Как всегда на занятиях к преподавателю обращались исключительно на "вы" и по имени-отчеству. В отличие от бытового общения, когда все всех поминали по позывному и в единственном числе.
— Зоя Филипповна, а почему вы свой пистолет-пулемет называете "вереском"? — поинтересовалась Тоня.
— Таково было коммерческое название первой более-менее удачной модели, разработанной под этот патрон. Позднее в её конструкцию были внесены изменения, но общее название осталось. Такое случается. Например револьверы нередко именуют "наганами" или "кольтами" в зависимости от страны и истории её вооружений. Винтовки — "винчестерами" или "берданками".
— А что тут за патрон, и какая у него история? — продолжила интересоваться аудитория.
— Началась она давненько, скоро уже двести лет тому назад. Два немца — Борхардт и Люгер использовали для своего пистолета калибр пули девять миллиметров, потому что нужно было обеспечить сочетание пробивной силы и способности остановить противника, атакующего стрелка со штыком наперевес. Меньшие калибры пробивали тело, слабо задерживая нападающего, а большие создавали чересчур сильную отдачу. Выбор оказался удачным — созданный ими пистолет прижился под названием "Парабеллум", а патрон получил распространение во многих пистолетах и пистолетах-пулеметах мира.
— Через какое-то время идею этого патрона подхватила и Россия. Но его чуточку ослабили, для уменьшения отдачи, и разработали неплохой пистолет Макарова. Полиция и офицеры охотно пользовались "макаром" до тех пор, пока в обиход не стали поступать бронежилеты, для которых этот патрон оказался явно слабоват. Вот для их пробития и пришлось создавать более мощный патрон с удлинённой на три миллиметра гильзой. А под него и оружие. Зато теперь из наших пистолетов-пулеметов, при должной сноровке, конечно, можно попасть даже на двести метров, а из пистолетов на сотню. Кучность позволяет. Вопрос в том, как прицелишься и насколько твёрдо удержишь оружие при выстреле. Поэтому для деток у нас пистолеты-пулеметы, которые полагается держать в обеих руках, и на что-то более серьёзное им замахиваться явно пока что не стоит.
* * *
Без стрельбы по крупным целям таки не обошлось — двух слонов пришлось застрелить, поскольку те направились в сторону посевов, а ни сигнальная ракета, ни светошумовая граната их почему-то не отпугнули. Скорее, даже разъярили. Сам отстрел был произведён издалека, то есть без риска — абсолютно неспортивно. На огромную тушу самого крупного из исполинов взгромоздился Иван с мегафоном в руках и от всей души огласил окрестности волчьим зовом, означающим приглашение к богатой трапезе. Сбежавшаяся на сигнал стая размером превзошла самые смелые ожидания — насчитали более семидесяти волчьих голов. Или хвостов. Мужчины разделывали туши пальмами, дети проводили замеры частей тела, а звери поедали мясо и внутренности по мере того, как все это им бросали. Процесс съедания слона носил мирный характер — за кусок никто не дрался. Люди унесли бивни и несколько больших кусков шкуры, мяса себе тоже отрезали изрядно — надо же попробовать! Хотя, бывалые охотники сразу предупредили, что мясо будет довольно жёстким, поэтому его лучше тушить, и довольно долго, мало ли какие паразиты могут тут водиться.
К наступлению темноты от слонов остались одни кости, которые некоторые волки продолжали обгладывать, но уже не из-за голода, а в силу давней традиции. Насытились все.
* * *
В последнее время большинство мальков увлеклось биологией. Особенно изучением землероев. После исчезновения штатного зоолога, на этом направлении образовалась просто зияющая брешь, которую безуспешно пытался закрыть Макс, всегда интересовавшийся зверушками. Но посильна ему была, в основном, описательная часть, причём в направлении млекопитающих, при этом на доступном ему языке, то есть явно не на специализированном научном, и тем более, не на латыни. Это при отсутствии в научных сферах планеты ихтиолога, орнитолога и энтомолога. Так же не было ни специалиста по червям или там, паукам, не говоря о других направлениях изучения животного мира, о которых большинство обычных людей даже представления не имеет.
Нынче детвора экспериментировала с землероями. О них неотложно требовалось выяснить решительно всё, для чего использовался метод научного тыка, вдохновенно организованный всеобщим авторитетом по имени Сев, который набросал план и распределил направления.
Выяснилось, что в отсутствие поблизости пищи червяки вяло перемещаются в почве, пропуская через себя всё подряд, выдавая на выход это самое всё в оструктуренном, читай — гранулированном виде, но обеднённое на органику. Что-то усваивают, а что-то нет. Шли попытки выделить разницу и предоставить её на анализ биохимикам. Попутно отработали и извлечение объектов исследования из среды обитания, и установили глубины, на которых эти объекты обитают. Для чего было предпринято несколько вылазок в разные по почвенным условиям места, результаты которых привели к выводу, что, по крайней мере в этих климатических условиях, толщина обитаемого слоя, как правило, составляет около полуметра. Глубже они встречаются редко, а в плотной глине обнаружить их вообще не получилось.
Сами червячки некрупные, от сантиметра до пяти в длину, имеют хитиновые эмм... зубы (скорее, нечто похожее на них, и явно как-то по другому называемое, но дети просто не знали специфических терминов, и называли это привычным им словом), растущие по краям ротового отверстия в несколько рядов. Сжимают рот специальные кольцевые мышцы и весьма сильные, но кости или хитин панцирей некоторых крупных насекомых им уже не прокусить. Так же они стараются обойти и твердые наросты на лапах животных, хотя с ними справиться способны.
Каким образом они определяют направление на падаль или лежащее на земле животное? Пока не выяснили. Понятно, что лезут наверх и пробуют на вкус, но почему лезут, непонятно. Предположили, что на землероев действует какая-то химия. Но вот какая?
Отметили скорость размножения — твари плодились со страшной скоростью! При обилии пищи они откладывали яйца, из которых в течение считанных часов вылуплялисль полноценные червячки сразу с зубами. А уже через сутки те сами уже были способны к откладываю яиц. А когда пищи ну очень много, то начинали размножаться прямым делением — просто "рвались" напополам, и каждая половинка быстро преобразовывалась в целого землероя. Потом, когда вся органика съедалась, черви быстро уходили под землю. Что ещё отметили юные натуралисты, так это каннибализм землероев. Они не раз наблюдали, что при большом количестве пищи они вроде как сходили с ума и могли поедать друг-друга, и даже в собственный хвост способны были вцепиться, что приводило к летальному исходу.
