Летняя школа/finally, I added

— Не обращай внимания, стоило тебе раздеться, и их зависть заела, а я побежал, мне дальше всех идти домой. Ничего что я тебя не провожу?

— Расслабься, — пробурчала я, стараясь незаметно стереть с уголка губ след его поцелуя, — мы ведь одноклассники, а не встречаемся.

Данте на миг растерялся от этих слов, но тут же рассмеялся, и пошел в противоположную сторону от моей. Я тут же хотела извиниться, ведь даже не сказала что мы друзья, а просто одноклассники, но Данте переживет, в любом случае не стоит с ним слишком сближаться.

Джинсы натянуть было труднее, чем футболку, и я довольно долго провозилась с ними, а когда, наконец застегнула, то поняла что все еще не одна. Мысль о Мышке немного разозлила меня, но это была не она. Рядом стоял Брукс, и его улыбка, не сулила мне ничего приятного. Глаза упрямо смотрели в мои глаза, и это был грубый и примитивный прием подавить меня.

— Ты чего лыбишься? — грубо гаркнула я, но от этого парень лишь сильнее начал улыбаться, приводя меня в исступленную ярость.

— Нам в одну сторону идти, — пожал плечами он, — думал мы пойдем вместе.

— С чего ты взял? — усмехнулась я, — я на велике, не слыхал, попутчики мне не нужны — я ведь Спящая красавица.

— Я так не думаю, у тебя колесо от жары спустило. — приподняв брови Брукс смотрел на меня, и я бы дорого дала за то, чтобы не чувствовать эти такие знакомые мурашки пробегающие по рукам и шее, от его взгляда. Вот почему он напрягал меня — я хотела Брукса, и совсем не так как Данте, потому что тот был просто другом и знакомым, а Брукс обращался со мной, как с ненужной вещью. Черт, это самое привлекало меня и в Адаме! Мне все еще было необходимо, чтобы что-то разрушительное происходило со мной, и секс с человеком, который явно пренебрегает мной, был тем, чем надо. Но и еще оставалось нечто такое в Бруксе что останавливало меня от подобного предложения ему — я догадывалась, что его глаза просто сузятся и он посмотрит на меня с отвращением, как на больную или заразную. А он все-таки не так прост.

— Ну, так что, помочь тебе довести велосипед? — снова терпеливо переспросил он, и я поняла, что само по себе терпение не входит в его добродетели — он был человеком действия, и наверняка у Брукса был взрывной характер, который нам просто пока не довелось лицезреть.

— Да, спасибо, — сухо поблагодарила я, — буду очень обязана.

Брукс с сомнением посмотрел на меня.

— У тебя оказывается, даже воспитание есть, — протянул он, и в этот раз он явно не собирался задеть мои чувства, а просто был удивлен. Черт, да за кого меня вообще принимали в этом классе? Не дожидаясь моего ответа, потому как он и так понял свою оплошность Брукс пошел за велосипедом, я же медленно пошла к тротуару.

К мокрым ногам тут же лип песок и я не стала надевать сандалии, жалея хорошую кожу, и нагревшийся асфальт под ногами приятно грел ступни. Брукс быстро догнал меня, и некоторое время мы шли молча, но я видела как с интересом он взирает на меня. Я пока что не могла понять его — он то был вежлив, и предлагал помочь, то открыто хамил, но все же не намеревался меня унизить. И снова я поняла, что не нравлюсь ему, не как девушка, а скорее как человек, вполне возможно он чувствует во мне опасность, которую я видела и в нем для себя.

Если бы мы сейчас оказались в моей школе, я бы за три дня постаралась окрутить его и сделать своим, потому что парни такого типа мне нравились, и он бы хотел меня, ведь я Валери Кавендиш, но здесь все было по-другому. Там мне было наплевать, здесь мне было все равно, все, учитывая парней и их мнения, и так же знакомое желание внизу живота. Я игнорировала это, как не стала бы делать дома, когда рядом был Адам.

— Я не нравлюсь тебе, как человек, не так ли? — спросила я, хотя подозревала, что его ответ снова меня разозлит. Подняв голову от своих ступней, уже высохших и грязных от пыли, я посмотрела на лицо Брукса, с постоянной, дежурной улыбкой. Он был весь такой учтивый, вполне миролюбивый и даже дружелюбный, но эта улыбка была пустышкой — фейком, за которым стояло что-то другое, или кто-то другой. Брукс словно был здесь и не здесь.

— Не нравишься, — отозвался Брукс благосклонно кивая головой, что мне захотелось зарядить ему в голову своими сандалиями, или даже портфелем, видимо потому он забрал у меня его перед этим, и повесил на руль велосипеда. — Я не могу понять что ты за человек, и это настораживает. Ты случайно не зомби? В тебе бывают какие-либо эмоции? Мне знаешь просто чисто по-человечески интересно, я сегодня впервые увидела, что ты умеешь что-то чувствовать. Что с тобой не так?

Что со мной не так... Я и сама не знала ответа на этот вопрос, и потому не могла сказать ему, но почему-то не разозлилась на его слова и так же на поведение, так как та сцена на пирсе была спровоцирована им. Не приятно когда тебя проверяют или ставят на тебе эксперименты, но может он как Шелдон из "Теории большого взрыва", думает, что роботы однажды оживут, и станут киборгами не отличимыми от человека, а потом захватят власть на Земле. Бывают всякие чокнутые, и Брукс мог быть одним из них.

Я молчала просто не находя подходящих слов, и в то же время ничего я не собиралась ему объяснять. Он был никем, просто случайный человек в моей жизни, не понятно откуда и кто он сам, и после сдачи экзаменов, я не буду знать куда он уедет, и что с ним. Но в это время Брукс приподнял мою правую руку за кисть, именно там где раньше был гипс и рука, все еще выглядела бледной и нездоровой, худее левой.

— Ты болела?

Ну вот, Брукс сам дал мне подсказку, как ему объяснить и в то же время не объяснять.

— Авария, — коротко заметила я, и тут же вытянула руку, из его пальцев, не позволяя себе отметить, что все-таки пусть и без разрешения, но это было приятно. Я так же отметила, что у него красивые пальцы и задрожала внутренне. Со мной так было всегда, когда я видела красивые руки у мужчин — наверное, я была несколько ненормальной в этом плане, но пусть парень будет страшным как все 7 смертных грехов, но если у него красивые руки, он будет мне нравиться. А у Брукса без сомнения были одни из самых красивых рук с тонкими длинными пальцами, большие и достаточно широкие, но не громоздкие как у обезьяны.

— О, — выдал Брукс вполне спокойно, вместо того, чтобы говорить, как ему жаль.

— Просто "о"?

— Тебе поможет, если я буду фальшиво сострадать тебе? — поинтересовался Брукс и улыбнулся, и эта очередная насмешливая улыбка опять разозлила меня.

— Нет.

Мы шли по тихим улочкам, и казалось неправдоподобным, что недалеко был пляж, и что мы находились в довольно большом городе, а все было так, словно это какая-то деревня. Солнце уже не пекло так сильно как в обед, наступила сиеста, и на улицах было не так много народу. Кое-где люди сидели во дворах, кто-то качался в шезлонгах, и чем ближе мы подходили к дому тетки, тем больше ставало тех, с кем мне приходилось здороваться.

— Ты здешняя? — удивился Брукс, в который раз видимо отметив в своем черном досье на меня какую-то галочку.

— Нет, из Техаса, живу у тетки.

— Но очевидно знакомых у тебя много, и все...как бы этого сказать, определенной вековой категории.

— Бинго, — коротко заметила я, не желая вдаваться в подробности. Меня вполне устраивало, когда мы не говорили, так как когда мне приходилось отвечать Бруксу на его вопросы или слова, это приводило меня в состояние защиты, и еще я злилась. А я уже давно не испытывала таких сильных эмоций, позитивных или негативных, к кому либо.

— Бинго? — переспросил Брукс, и тут же рассмеялся, и мне приходилось лишь раздувать ноздри и сжимать зубы.

— Да что с тобой не так! — не выдержала я, — то ведешь себя грубо, то издеваешься, я вроде бы тебе уже говорила, но повторю: пошел ты!

Я пошла вперед забыв о велосипеде и портфеле, а Брукс, продолжая смеяться быстро меня догнал.

— Не собираюсь извиняться, — заявил он мне, — мне кончено же стоило всплакнуть от той новости, что Спящая красавица, загадка класса, первая красавица района играет со стариками в бинго, но я не смог. Это действительно смешно, вполне возможно, что я все же ошибался на твой счет.

— Да? — язвительно переспросила я, не снижая темп, — а что ты думал? Что я ем маленьких детей и купаюсь в крови девственниц? Обслуживаю по ночам мужчин и потому сплю на парте в школе? Может какие-нибудь другие версии?

Мы как раз подошли к моему дому, и развернувшись я сложила руки на груди, и смотрела с обидой на Брукса. Честное слово, меня уже давно никто так не задевал за живое, и боль была вполне осязаемой, как и злость, злость, злость...мне хотелось кричать и кусаться, а еще курить. Брукс никак не реагировал на мои злые слова, а лишь посмотрел в сторону дома и миролюбиво улыбнулся. Это не была такая же улыбка как те прежде, когда он явно пренебрежительно относился ко мне, а искренняя улыбка, на лице парня с красивыми глазами. И лучше об этом не думать — ни о глазах, ни о руках, ни о его прессе.

— Нет, я просто думал, что ты одна из тех богатеньких девочек, страдающих депрессией от благополучия. — слова были такими спокойными, такими режущими, тяжелыми и точно подобранными, словно он уже давно себе представлял как скажет их мне. Лицо Брукса при этом не выражало раскаяния, или злости, да вообще не было никаких эмоций. Он смотрел на меня, и ждал, что последует дальше. В этом проступала его неприязнь ко мне.

Я задохнулась от злости, перед глазами была одна сплошная красная пелена.

— Знаешь что Брукс? — тихо спросила я, чем привлекла внимание Брукса от дома, и посмотрел на меня. — Пошел ты опять!

Сняв портфель с руля, я не оборачиваясь поспешила к дому, надеясь что он заберет чертов велик с собой.

Никто не смеет меня судить, и он тем более — вряд ли ему понять, все что было со мной, в моей такой благополучной, богатой семье. Когда родители не скрывают, что лучше бы умерла ты, а не их любимый сын, ничто не может быть хорошо. И уж тем более я не могу быть хорошей.

Глава 8. Саморазрушитель

Не стоило и гадать, что к ярмарке я подготовилась так, как ни разу не делала этого когда шла каждый день в школу, при этом все равно считаясь самой красивой. Но теперь мне захотелось стать не просто самой красивой, но и желанной, такой какой я была дома до аварии. Брукс задел меня куда сильнее, чем я собралась в этом себе сознаться. Во-первых, своим равнодушием по отношению ко мне, потому что все остальные парни в классе хотя бы раз, но сделали попытку ко мне подкатить, а во-вторых, открытой насмешкой надо мной, и в-третьих, из-за того, что он чувствовал, что со мной нечто не так. Неужели он видел во мне то, глубоко спрятанное, сломанное, о чем я и сама боялась думать?

Зеркало в коридоре показывало только загорелую версию меня с яркими голубыми глазами и платиновыми волосами, посветлевшими от солнца. Я провела ладонью по лицу, и удивилась, почему не видно моей спрятанной увечности, чтобы я и сама могла понять, что же со мной не так, чего стоит бояться. Мне хотелось знать, когда же станет легче, когда мне перестанет быть плевать на все, и когда же наконец я начну чувствовать и пройдет пустота?

— Ты будешь есть, Валери? — голос тети Максин вывел меня из ступора, и прикрыв глаза чтобы не видеть свое правильное красивое лицо, пустое как у куклы, я пошла на ее голос.

— Да, конечно. — отозвалась я, чувствуя лишь легкий намек на голод.

— Как было на пляже? Миссис Темсен видела тебя с одноклассниками, говорит, ты была очень веселая, — тетя Максин не видела моего лица, когда я зашла, потому не поняла, что я думаю в данный момент о миссис Темсен и ей подобных. Что старуха могла понять обо мне вообще? И когда же это я веселилась? Когда Куколка сказал глупость, а я над ней издевалась? Или когда в первый раз на пирсе послала Брукса?

Тетя обернулась ко мне, и подставила щеку для поцелуя, который смиренно последовал. Тетя Максин считала, что так должно быть в каждой нормальной семье и я не спорила. Я никогда не спорила, чтобы они от меня не хотели, я соглашалась со всем — с комендантским часом, пробежкой по утрам, убиранием своей комнаты, глажкой пока тетя смотрела сериал и вышивала, да я даже соглашалась вышивать и играть в бинго со стариками. Как по мне я была именно тем роботом-киборгом которых боялся Шелдон из "Теории большого взрыва", может это пугало во мне Брукса? Я лишь теперь поняла, что меня вообще-то злит такая постоянная покорность.

— Не плохо, — отозвалась я, беря из ее рук тарелку еды — паелья, было мое любимое блюдо у тети Максин, и она старалась готовить мне его как можно чаще, но так же обещала научить готовить самостоятельно. Такое ощущение что, уехав в сентябре, я кроме школьного аттестат получу еще два диплома — по военной подготовке и звание "лучшая жена 50-хх".

— А можно чуть побольше об этом? — тетя Максин со странной улыбкой села возле меня за стол, и стала перебирать столовые салфетки — одни она откладывала, чтобы починить, другие нещадно выкидала в корзину для тряпок. — Например, о том парне с которым ты пришла.

— Одноклассник — Брукс...э...Хейл, вроде бы. Сказал что нам по дороге, помог привести велосипед, там спустило колесо. Но подозреваю, что он угнал наш велик. — отмахнулась я, не скрывая досады в голосе.

— Нет, велосипед он поставил возле гаража, — спокойно отозвалась тетя Максин, словно такие заявления о парнях ей постоянно приходиться слушать, ну прямо-таки каждый день. — Я его знаю, он живет на соседней улице, снимает там дом у Краников, они в свою очередь переехали на пару лет к дочери куда-то на север. Но по-моему мнению, думаю это из-за болезни миссис Краник — постоянно у нее проблемы с астмой, ей посоветовали горный воздух. Только не пойму чем океан хуже?

В данный момент мне было наплевать на астму миссис Краник, ее дочь и их совместный горный воздух. Меня переклинило после слов о том, что он живет на соседней улице, а здесь это означало, что он мог жить прямо позади нашего сада. Не мог он снять себе дом где-нибудь ближе к центру города, и так было видно, что у него есть на это деньги, но как оказалось Мистер Сплошная Несправедливость Ко Мне живет на соседней улице. Ну почему не Данте?

— Вы с ним что, не поладили? — оказалось тетя Максин уже третий раз задает мне этот вопрос, и ей пришлось тронуть меня за руку, чтобы я услышала ее.

— Что-то типа того. Разошлись во мнениях, — ...на мое поведение, добавила я про себя.

— Бывает. Я всегда была против войны, но муж у меня военный, и это было предрешено, — тетя говорила эдаким смиренным голосом, и я поняла, что меня и раньше это должно было раздражать, но почему-то не раздражало, а вот теперь начало. Я же чувствовала, что за этой ее смиренностью стоит что-то еще.

— Пойду собираться, — не зная что сказать на ее слова, промолвила я, — и кстати, можно мне сегодня прийти позже 11, я ведь вела себя хорошо?

Тетя Максин поглядела на меня, и ее губы поджались всего на миг, и она кивнула.