Охранник для дочери

Марта болезненно поморщилась от такого ответа. Она была в курсе всех душевных переживания Саманты и очень волновалась по этому поводу.

— Но ты ужасна, — она всеми силами пыталась дать Саманте стимул хоть чем-нибудь заняться. Насчет семи фунтов она, конечно, преувеличила. Но для достижения цели все средства хороши.

Однако Сэм продолжала идти к парку с совершенно отстраненным лицом.

Тем не менее, пробежка в этот день далась Саманте с невообразимым трудом. Она задыхалась, мышцы ныли от напряжения.

Эту гору, что удлинили с прошлых выходных? В чем дело? Тело будто налито свинцом, ноги совершенно отказываются двигаться. Легкие горят от хриплого надрывного дыхания. Ещё немного и она просто рухнет плашмя на землю.

— Подожди. Мне нужно отдохнуть, — тяжело дышала Сэм. Открутив пробку, она жадно пьет воду, наплевав на все правила спортивной закалки.

— Ты выглядишь как толстая, беременная тетка! — возмущенно говорит Марта, бросив наиграно-брезгливый взгляд на Саманту.

В этот момент Саманта поперхнулась и закашлялась.

Пытаясь привести в норму дыхание, она вдруг соображает, что последние месячные были 16 декабря на Кайо-Ларго.

О, Боже! И о чем она только думала? Как могла, сколько времени не замечать их отсутствия.

— Месяц, два.... третий... — в голос считала Саманта и загибала пальцы.

— Что с тобой ты меня пугаешь? — спрашивает Марта. Она просто хотела задеть хоть чем-то Сэм. Расшевелить. И, похоже, ей это удалось!

Саманта сама тогда сильно испугалась. Вечером пыталась нащупать что-то на плоском животе. И нашла очень маленькую округлость, которая чувствовалась, только если лечь на живот. Но при этом даже, когда Саманта задерживала дыхание, округлость не исчезала.

Призрачная надежда зародилась в её голове, но когда врач подтвердил беременность, Сэм не могла этому поверить. Почти 10 недель она не подозревала о своем положении!

Саманта улыбнулась своим воспоминаниям и погладила большой округлый живот. Малыш, словно почувствовав нежное прикосновение, зашевелился.

Именно ребенок тогда вернул её к жизни. Конечно, любовь к Фрэнку не прошла, но притупилась, отступила на задний план. Главная роль теперь была предназначена малышу.

Саманту очень надеялась, что это девочка. Но каждый раз, проходя ультразвуковое обследование, все же боялась спросить доктора о поле ребенка.

Натали и Майкл Макдауэл были шокированы, узнав о положении дочери. И естественно никак не удалось скрыть имя отца малыша. По всем подсчетам зачат он был в последнюю ночь на острове. Родители уговаривали, сообщит Фрэнку, а потом и вовсе кричали о том, что заставят жениться. Но Саманта была непоколебима.

— Я рожу этого ребенка и воспитаю сама. Я ничего не хочу от Фрэнка. Ни за что не унижусь до того чтобы выйти замуж за него из-за малыша, стать обузой. И вам никогда не прощу, если вы ему сообщите, — на глазах выступили слезы обиды и злобы.

Натали с Майклом пришлось согласиться. И Сэм уехала в Техас сразу же после окончания колледжа. Сняв деньги с собственного счета, она купила это поместье. В округе представилась миссис Хантингтон и сказала что её муж погиб. Лишь бывший владелец поместья знал её настоящее имя, но молчал из страха перед Макдауэлами.

Здесь в тишине и спокойствие она дописала книгу о психологии подростков. Теперь вдохновение вернулось к старому доброму Пинчу. Новая книга о нем писалась легко и с удовольствием.

Оставался месяц до родов. Но Саманта совсем не боялась приближения решающего момента. Она верила, что все будет хорошо. Конечно, временами её пугала мысль: сможет ли она одна воспитать ребенка? Заменить для него и отца, и мать?

Она мечтала о том дне, когда все будет кончено, и она сможет взять на руки свое дитя. Она так хотела девочку. Только бы малышка ничего не взяла от отца!

Внезапно мысли её прервал звонок в дверь и Саманта пошла открывать. Наверное, миссис Роузли принесла молоко и яйца. Саманта улыбнулась мыслям о старушке и широко распахнула дверь.

Дыхание резко остановилось, улыбка замерла на губах, сердце тревожно забилось. На пороге стоял Фрэнк. И выражение его лица менялось быстрее, чем у Сэм. Изумление. Радость. Горечь. Боль.

Глава 19

Саманта зажмурилась, выждала десять секунд и снова открыла глаза. Но Фрэнк никуда не исчез. Значит это не видение, не галлюцинации. И теперь он стоял и ехидно улыбался. Несмотря на то, что улыбка была неприятной, Саманта не могла отвести взгляд от любимых недосягаемых черт. Сколько раз она представляла этот момент. Момент встречи с Фрэнком. Хотя порой казалось, что этого никогда больше не случиться. И уж конечно, себя она видела красивой и манящей. А не, как сейчас, безобразно толстой неповоротливой теткой. Хотелось закричать от отчаяния!

Как он здесь оказался? Неужели родители не сдержали слова? Конечно, вот и лицо его выражает презрение. Краска залила лицо Сэм, и она обхватила его ладонями. Затем глубоко втянула в легкие воздух.

Брови Фрэнка иронично изогнулись.

— Когда же успело произойти столь чудное событие как ваша свадьба, миссис Хантингтон? Что-то я не припомню среди твоих друзей-молокососов ни одного Хантингтона, — задумчиво сказал Фрэнк.

От звука его хриплого голоса ноги у Сэм подогнулись, и она начала оседать на пол?

Фрэнк успел её поймать и теперь их тела оказались довольно близко. Он почувствовал, как округлый аккуратный животик Сэм касается его тела.

Сердце сжалось от знакомой боли. Теперь, правда, более острой. Там должен быть его ребенок! Он тосковал по ней все эти восемь месяцев, а она, выходить, почти сразу нашла ему замену.

Фрэнк внес Саманту в дом и положил на диван в гостиной. Но она сразу же вскочила и обхватила руками свой живот, как будто защищая.

В тоже время хотелось броситься к нему на шею, обнять, сказать те самые заветные слова. Но гордость заставила Саманту стоять на месте.

— Чего тебе нужно, Фрэнк? — Саманта не узнала собственного голоса. Каким он казался писклявым и чужим. По телу пробежала мелкая дрожь.

— Успокойся. Я ничего не сделаю ни тебе, ни Хантингтону-младшему, — устало сказал Фрэнк и отвернулся к окну.

Саманта непонимающе уставилась на его спину. Затем догадка мелькнула в её голове: он думает, что ребенок не его. Обида и ярость захлестнули Сэм. Но она стиснула зубы и сжала кулаки. Конечно, живот у нее был маленьким для восьми месяцев, и скорее можно было предположить, что срок не больше шести. Но все же, как он мог так о ней подумать?

Впрочем, так даже лучше.

Но зачем тогда он здесь?

В этот момент Фрэнк повернулся и, словно прочитав мысли Саманты, решительно сказал:

— Я приехал, чтобы купить это ранчо. За любые деньги. Называй свою цену.

Глаза все так же полыхали яростью, но было в них что-то ещё. Как будто боль спряталась глубоко в душе. Нет, этого не может быть.

— Это ранчо не продается, — также решительно ответила Сэм.

— Саманта, тебе не нужно такое большое ранчо. Как ты собираешься со всем этим управляться одна? — примирительно сказал Фрэнк.

Услышав, как Фрэнк назвал её по имени, Саманта растаяла.

Стоп! Не хватало ещё растекаться здесь перед ним лужицей.

— Дом не продается и точка, — рявкнула она.

Хотелось ещё капризно топнуть ногой об пол, но она сдержалась.

На лице Фрэнка появилось странное выражение. Саманта задумалась и приготовилась к новой атаке.

Но внезапно их мысли прервал звук подъезжающей машины.

Оба резко повернулись к окну и переглянулись.

Каждый, конечно, подумал о своем. Фрэнк подумал, что это может быть агент, которого он вызывал. А Саманта молила Бога, чтобы это были не родители.

Но Бог сегодня был глух к её мольбам. Через пару минут Макдауэлы уже входили в гостиную.

— Сэм, дорогая, привет! — щебетала Натали, не замечая Фрэнка и направляясь прямиком к Саманте, — Как здесь наш малыш? Я купила такое чудное платьице от Гаравани. Белоснежное! Ты должна это увидеть. Подойдет как раз на выписку.

Сэм слабо улыбнулась и позволила матери себя обнять. В душе почему-то была тревога.

Майк, однако, сразу заметил Фрэнка и прокашлялся, привлекая внимание Натали.

Она обернулась и изумлено застыла с открытым ртом.

— Оооо! Добрый день, Фрэнк. Вы знаете, да?

— Мама... — предупреждающе начала Саманта.

Но теперь все внимание Натали было направлено на Фрэнка.

— Как я рада, что вы осознали свою вину и поступаете по долгу чести...

— Мама, — отчаянно зашептала Саманта, пытаясь её остановить.

Хотелось закричать, но голос почему-то не слушался. А в душе закралось, то самое гадкое чувство, что сейчас случиться, что-то ужасное.

— Я всегда говорила: ребенок не должен расти без отца. И за то, что произошло на острове, ответственны вы оба. Ваша любовь дала плод и с этим ничего не поделаешь... — продолжала напутствовать Натали.

— Мама!!! — наконец закричала Сэм, но было уже поздно.

Фрэнк изумленно уставился на неё, затем на её живот. Выражение его лицо было таким удивленным, как будто он только что заметил её положение.

Затем он побагровел от ярости.

— Нам срочно нужно поговорить, — обратился он к Саманте.

Спорить с ним при родителях не хотелось. А испытывать его терпение, тем более. Поэтому Саманта лишь устало кивнула.

Натали непонимающе следила за ними.

— Что? Что я не то сказала? — промямлила она.

— Ох, мама, лучше бы ты молчала, — не сдержалась Сэм.

Наконец, миссис Макдауэл осознала всю сложность ситуации и закрыла свой рот. Но было уже поздно. Впрочем, как всегда это с ней бывало.

Ну, что поделаешь с её непутевой матерью. Ну не прибыть же ее, в самом деле?

— Прости меня, Сэм, — запищала она.

Саманта ничего не ответила, а Майкл вывел Натали из комнаты.

В комнате повисла гробовая тишина. Сердце Сэм бешено колотилось в груди. Казалось, этот стук слышно даже Фрэнку.

— Ты носишь моего ребенка? — спросил хриплый, почти терпкий любимый голос.

Она гордо вскинула голову и приготовилась к битве.

Душа кричала "Не говори!". Но это ничего не решит. Придется сказать правду.

Глаза Фрэнка напряжено смотрели на Саманту.

— Да, — прошептала она.

В этот момент из груди Фрэнка вырвался прерывистый вздох, то ли облегчения, то ли сожаления.

Саманта больше склонялась к последнему, ибо понять что-то по лицу Фрэнка было невозможно.

— Сколько? — спросил он, приглушенным шепотом.

— Восемь месяцев, — также тихо ответила Саманта.

Эмоции сменяли лицо Фрэнка одно за другим: от чистого благоговения и до ярости.

— Как ты могла, Сэм? — Фрэнк едва сдерживал гнев бушующий внутри.

Его ребенок! Его плоть и кровь были у неё под сердцем! А она молчала. И даже не собиралась ничего говорить.

— Что именно? — с визовом бросила Саманта.

— Как ты могла молчать? Я имею право знать! — повторил Фрэнк, приближаясь. Он шел медленно, почти хищно. И Сэм многого стояло удержаться на месте и не броситься бежать.

— А зачем? Так было бы лучше, если бы ты не знал, — проскрипела Саманта.

Фрэнк испытал ещё большую ярость. Он находился уже прямо перед ней.

— Это подло, Сэм! — закричал он, не сдержавшись. Она вздрогнула всем телом, и он повторил уже более тихо, почти шепотом, но в его голосе сквозила боль: — Это подло! Я имею такое же право знать об этом. Это и мой ребенок!

— Нет, — упрямо ответила Саманта.

— Да, — настойчиво сказал Фрэнк. — У ребенка должны быть и отец, и мать. И ты не имеешь права лишать его семьи. И так же не имеешь права лишать меня моего ребенка. Пускай это получилось мимо нашей воли. Но это наш ребенок. Мы должны объединиться ему во благо.

— Что? Ты что делаешь мне предложение? — воскликнула Сэм.

— Нет, я ничего тебе не предлагаю. Потому что когда предлагают, рассчитывают услышать "да" или "нет". У тебя же выбора нет. Мы поженимся и точка! — в его голосе звучали стальные нотки и Саманта, поначалу даже растерялась от такого напора.

Глаза Фрэнка все ещё стреляли молниями, но черты лица немного расслабились.

— Вот значит как? И как ты меня заставишь? — язвительно спросила Саманта.

— Очень просто! Я остаюсь здесь!

Либо сказалось нервное напряжение последнего часа, либо слова Фрэнка действительно показались Саманте такими абсурдными, но она не выдержала и засмеялась.

— Фрэнк, ты супер! — сказала она между приступами смеха. Фрэнк уставился на неё непонимающим взглядом. От этого, почему стало ещё смешнее. — Нет, правда, Фрэнк. Такое придумать.

— Я ничего не придумываю. Я остаюсь с тобой. И буду здесь. Я имею на это право. К тому же думаю Натали с Майклом меня поддержать.

Саманта внезапно стала серьезной.

— Только попробуй...

— Даже не сомневайся — попробую, — его лицо растянула кривоватая улыбка.

Глава 20

Фрэнк остался! Как Саманта не сопротивлялась, он остался. Родители стали на его сторону и убеждали, что самой ей уже небезопасно находиться на ранчо. Два часа упертых споров и уговоров сделали свой результат. Пришлось сдаться и согласиться, что он также имеет право на ребенка.

Но дальнейшая перспектива совместного проживания сильно пугала Сэм.

— Саманта, будь же благоразумна. В первую очередь ты должна думать о том, что лучше для ребенка, — сказал Майк на прощание.

Что ей оставалось делать? Смерив Фрэнка злым взглядом, она поднялась к себе в комнату. Хотелось легко взбежать по лестнице, но к сожаленью в нынешнем положении этого не получилось.

Почему судьба снова столкнула их? Сейчас, когда Саманта только отошла от того страшного состояния пустоты и боли. Теперь сердце снова рвалось от страданий. К тому же была задета её гордость.

Прошла неделя. Саманта сидела в своей комнате и занималась книгой. Она спускалась только для того, чтобы перекусит и снова поднималась наверх. Фрэнк полностью взял дом на себя. Он готовил, убирал, стирал, что-то чинил, мастерил.

Но они не разговаривали. Даже вечером, на прогулке по саду, они шли молча. В данный момент это казалось проще всего. Просто молчать, дабы не мучить друг друга.

Сложнее всего было ночью. Лежать в своей постели и знать, что совсем рядом находиться тот, кто тебе так нужен.

— Саманта, — вдруг заговорил Фрэнк в один из вечеров. — Давай поговорим как нормальные люди.

Сэм удивленно уставилась на хмурое лицо Фрэнка. Но все же согласно кивнула.

— Мы должны привыкать друг к другу. Ребенку нужна любовь и забота обоих родителей.

Саманта согласно кивнула и, сделав беззаботное лицо, спросила:

— Фрэнк. Почему ты не спрашиваешь меня о поле ребенка?

Фрэнк самодовольно хмыкнул.

— Потому что я знаю, что это будет мальчик, — уверенно сказал он.

— А вот и нет, Фрэнк. Это будет маленькая дочка. Вот увидишь, — возражала Саманта.

— Посмотрим, — задумчиво сказал Фрэнк. — Но если честно Саманта, то мне все равно.

От этих слов стало неприятно. Сэм даже поежилась.

— Мне все равно — сын или дочка. Я просто очень рад, что у нас будет ребенок, — голос Фрэнка был хриплым от волнения.