Окончательно убедившись в том, что диарея отступила, я враскорячку, кряхтя, как столетний дед, покинул место уединения. Кое-как доковылял до бочки и принялся смывать с себя липкий и необычайно едкий пот. Было непросто избавиться от стойкого сортирного аромата, успевшего въесться в мою вожу и давно не чесанную шевелюру. Особенно без мыла. Но я справился. Попутно обнаружил, что мой шикарный леопардовый камуфляж заметно поблек. Либо эльфийское зелье помогло, либо организм поднапрягся и за ночь успел немного подлечить полученные ожоги.
Оставив посреди двора небольшое болотце я, чистый и свежий, вместе Муркой вернулся в дом. Рыжая на пару с Викой с энтузиазмом хозяйничали на кухне, занимаясь приготовлением завтрака. Ушастик поварихам не мешал. Пристроившись в уголке в компании котят, он что-то чертил на листке бумаги. Увидев меня, оторвался от записей, скорчил приличествующую случаю сочувствующую физиономию и поинтересовался:
— Ну что, Ник, как ты теперь себя чувствуешь?
По идее мой яростный взгляд должен был мгновенно испепелить гада, но Дар оказался огнеупорным и даже не почесался. Тогда я снял с шеи блокиратор эмоций и предоставил братишке исчерпывающий ответ. Получив пышный букет моих ощущений, Ушастик поморщился, отложил покрытый непонятными символами и схемами листок в стопку похожих и направился к себе в комнату, поманив меня за собой. Там достал из сумки стеклянную баночку и протянул ее мне со словами: 'Должно помочь'.
Баночка содержала серую маслянистую жижу, оказавшуюся превосходным анестетиком. Она быстро уняла жжение на моей пятой точке и утихомирила жажду убийства. Поинтересовавшись дальнейшими планами и получив от Ушастика лаконичный приказ отдыхать, я пожал плечами, вернул лекарство и отправился обратно в свою комнату, где рухнул на кровать. Мурка, пользуясь отсутствием Вики, запрыгнула на супружеское ложе и улеглась рядом, недвусмысленно требуя ласки. У меня и мысли не мелькнуло отказать подруге, так что следующие полчаса я ласкал тихо мурлыкавшую марилану и беззастенчиво купался в ее эмоциях.
Потом большая кошка задремала, а ко мне сон не шел. Его еще на подступах отпугивало неприятное сосущее ощущение в пустом желудке. Помучавшись немного, я тихонько встал, умудрившись не потревожить Мурку, оделся и отправился на кухню в надежде заморить червячка. Завтрак был готов, но мои надежды на перекусон как морские волны разбились о твердую скалу по имени Дарит. Ушастик был непреклонен. Не помогли ни щенячий взгляд, ни клятвенные заверения, что моя ненасытная утроба уже успела оправиться от очищающего настоя. В расстроенных чувствах я примостил зад на краешек лавки и принялся наблюдать за тем, как Вика раскладывает ароматное варево по тарелкам, то и дело сглатывая слюну.
Это был не мазохизм, а всего лишь мелкое пакостничество. Признаюсь, я рассчитывал, что моя кислая голодная рожа подпортит братишке аппетит. Но, как выяснилось, мои старания были лишними. Энтузиазм делу не помог, и получившаяся у девушек супо-каша никакого аппетита у присутствующих не пробуждала изначально. Нет, Ушастик стойко поглощал ее (не жуя, не сосредотачиваясь на вкусе и, по-моему, избегая лишний раз смотреть в ложку) и даже нахваливал, смущая комплиментами рыжую, но поварихи и собственные порции-то не сумели осилить, а котята, сунув носы в тарелки, так и вовсе сообщили, что не голодны, после чего убежали во двор играть в салочки.
Глядя на то, как смешно морщит носик Лисенок, поднося ложку ко рту, и как Вика ценой невероятных усилий проглатывает очередную порцию своей стряпни, я пообещал себе научить девушек готовить. Ведь в поварском искусстве я дилетантом не был. Нет, я не любил готовить и поварские курсы не посещал. Просто одинокий холостяк, которому осточертела пельменно-макаронная диета, периодически разбавляемая наспех состряпанными бутербродами, способен на многое. Даже на изучение книги о вкусной и здоровой пище. Так что короткая дорога к сердцу любого мужчины мне была известна. Теперь надо показать ее нашим красавицам, а то должность бессменного кашевара меня не прельщает.
— Жуткая дрянь! — орчанка с отвращением отодвинула от себя тарелку.
Рыжая, поразмыслив, последовала ее примеру. И только Ушастик невозмутимо пожал плечами и продолжил героически уничтожать свою порцию. Вика решительно поднялась, стряхнула объедки с тарелок обратно в котелок и направилась с ним к выходу. Сообразив, что удумала супруга, я завопил:
— Не-ет!!! Не смей! Я потом доем!
— Ты уверен? — любимая с сомнением поглядела на меня. — Я бы не советовала.
— Уверен, уверен! Поставь на место!
Вика поколебалась, но все же вернула котелок в печку, а вместо него водрузила на стол блюдо с фруктами. Дарит, поковырявшись в тарелке, смерил меня задумчивым взглядом и милостиво разрешил взять пару яблок. Цапнув наиболее крупные, я вгрызся в сочную кисловатую мякоть и быстро оставил от них одни хвостики. К сожалению, яблоки лишь раздразнили мой аппетит, а Ушастик, упрямо сражавшийся с кашей, дал понять, что до обеда мне больше ничего не обломится, поэтому в расстроенных чувствах я отправился во двор. Посмотрел на резвившихся котят и тоже решил немного потренироваться. На Большой комплекс Аввариста я не замахивался. Ограничился общими упражнениями, попутно анализируя результаты. Некоторое ухудшение работы суставов ощущалось, но я надеялся, что оно пропадет после качественной разминки. Ведь профессиональные гимнасты тоже не приступают к выполнению сложной программы без предварительного разогрева. Если только не хотят покалечиться.
Пока я разминался, из дома вышли девушки. Вооруженная, по обыкновению, до зубов Вика и Лисенок, щеголявшая перевязью с метательными ножами на груди. Поглядели на заламывающего руки меня, на разомлевших на солнышке котят, и отправились тренироваться на задний двор. Я мог бы заметить, что заниматься физкультурой на полный желудок нехорошо, но предпочел промолчать, так как это получилось бы очень некрасиво по отношению к орчанке. Еще вчера называл ее компетентным учителем, а сегодня делаю замечание еще до первого занятия с подопечной — куда это годится? Нет уж, сами разберутся!
Я продолжал неторопливо разминаться, пока ко мне не вышел Ушастик. Под его присмотром я выполнил весь Большой комплекс и не смог сдержать торжествующей улыбки. Даже без комментариев специалиста было ясно, регресс удалось остановить. И судя по результатам, сделал это не очищающий настой, а вчерашняя тренировка. Не зря я так усердствовал! Похоже, издеваясь над собой, я обеспечил тканям связок и сухожилий множественные микроразрывы, и всю ночь мое тело занималось их устранением, вместо того, чтобы маяться дурью и возвращать хрящам изначальную форму.
— Ты абсолютно прав, — сказал Ушастик, когда я озвучил свое предположение.
Поглядев на его невозмутимую физиономию и подметив отсутствие малейшего удивления в эмофоне, я констатировал:
— Ты знал, что так будет.
— Догадывался, — поправил меня Дар.
— Тогда какого хрена я сегодня все утро в позе орла провел?!
— Ник, пожалуйста, не злись! Твои страдания не были напрасными. Остатки изменяющего зелья все равно нужно было удалить. И не только потому, что они могли содействовать регрессу. Просто завтра я намерен напоить тебя эликсиром Иринока, а он содержит компоненты, которым с основой Гажвинда лучше не контактировать.
Новые воспоминания быстро подсказали, что упомянутая Ушастиком отрава воздействует на мышечную ткань, частично разрушая ее, но в то же время способствует быстрому образованию 'розовых' волокон взамен поврежденных. Как такое возможно — не представляю. Даже мои скудные познания в биологии говорят, что это нереально. Братишку же спрашивать бесполезно, его знания ограничиваются теорией. В свое время Дара эликсиром не поили (слишком дорогая штука), и мышцы качал он по старинке, а об изобретении Иринока узнал на дополнительных занятиях с алхимиком Академии. Но сейчас меня больше интересовал другой момент:
— То есть, не закончив толком разработку связок, мы переходим к следующему этапу обучения?
— Я не хотел так спешить, но ты не оставил мне выбора, — развел руками эльф. — Если мы максимально быстро не приведем твое тело в соответствие с минимальными допустимыми для лесного стража требованиями, все те навыки, которые ты получил вместе с моей памятью, будут утрачены. Или адаптированы, что еще хуже — в таком случае исправление ошибок может затянуться на долгие годы.
— Но почему бы по горячим следам не провести еще одну процедуру? Ведь мы уже знаем, как мой организм реагирует на изменяющий состав. Можно внести необходимые корректуры в состав зелий, а закрепляющую тренировку провести прежде, чем начнется откат. И со спокойной совестью двигаться дальше.
— Нет, — обломал меня Дар. — Прежде твое тело должно окончательно принять произошедшие изменения, иначе мы лишимся уже достигнутого. Ну а подвергать нагрузке неокрепшие связки... тебе Лисара не говорила, чем это может грозить?
Я разочарованно вздохнул. Конечно, обидно, что регенерация сожрала добрую половину достигнутого успеха, но затей я тренировку на час-два ранее — далеко не факт, что мои суставы выдержали бы упражнения Большого комплекса.
— Тебе виднее. Значит, завтра займемся бодибилдингом, а сейчас что у нас по программе?
— Ничего. Перед приемом эликсира нет смысла тренировать силу или выносливость. Если хочешь, поработай немного над комплексом... Немного, а не так, как вчера! Понял?
— Так точно, сенсей! — я вытянулся в струнку и отдал Дару честь.
Ушастик, судя по лицу, шутки не понял. Коротко кивнув, он вернулся в дом, а я остался тренироваться. Хотя, полноценной тренировкой это нельзя было назвать. Я быстренько пробежался по упражнениям, стараясь особенно не напрягаться (мне же еще долги отдавать), попутно размышляя, какой Дар молодец. Вчера я не успел осознать истинную ценность полученного подарка. Просто не до того было. А вот Ушастик не только сообразил, что может дать мне его память, но и загодя принял меры. Честь ему и хвала!
К слову, если разобраться, фактически я уже закончил обучение лесного стража. Пусть и в чужом теле. Согласен, некоторые знания и умения вследствие избирательного просмотра памяти Дара у меня отсутствуют, но все основные навыки благополучно усвоены, о чем свидетельствует неосознанное погружение в глубокую медитацию. Выходит, ученическая метка уже неактивна? Или я ошибаюсь? Так-так, дайте боги памяти... Вроде братишка говорил, что связь между нами можно разорвать только в том случае, если я признаю, что больше ничему не могу у него научиться. Хм... Какое-то расплывчатое условие. Как, скажите на милость, я это узнаю? А вдруг он мастер по ковырянию в носу? Мне и этому нужно будет учиться? Я уже не вспоминаю о магии, к которой у меня нет ни малейших способностей. Получается, мы связаны навечно? Блин, фразочка прямиком из дешевой мелодрамы.
Одно радует — тратить двадцать лет (как в самом начале пугал меня Дар) на освоение мастерства лесного стража не придется. Если новобранцам Академии дают год, чтобы подтянуть свои физические возможности к требуемым нормам, то я благодаря ускоренной регенерации и талантливому алхимику-энтузиасту наверняка справлюсь быстрее. А вот с навыками и впрямь назревает проблема. Много ли их останется к тому времени как я 'раскачаюсь'? Это пока свежи воспоминания, умения Ушастика сами лезут на поверхность, а потом их придется долго и нудно выковыривать. Но что толку сожалеть? Сейчас использовать их в тренировках я все равно не могу. Для рукопашной мои связки не годятся, для стрельбы из лука мышцы недостаточно крепкие... Хотя, поработать с мечами мне ничто не мешает. Да, пусть мои габариты чуть больше, но пропорции-то у нас с Ушастиком одни.
За забытыми в комнате клинками бежать было лень. Выдрав из покосившегося забора длинную штакетину, я переломил ее пополам и оценил получившиеся палки. Чуть легче моей пары и в руках лежат неудобно, но — сойдет! Взмахнув дрынами на пробу, я вызвал в памяти базовый курс и приступил к выполнению Первой Цепи — простейшей связке защитных приемов, призванных отклонить клинки нескольких противников, взявших тебя в кольцо. Взмах 'братом', поворот, режущий замах 'сестрой' и сразу шаг в сторону. 'Братом' поставить блок, развернуться, хлестнув сталью. Уклонение и скользящий удар 'сестрой', а 'брата' в это время завести за спину, отражая возможную атаку... Ой!
Я остановился и почесал пятую точку, получившую неслабый удар. Повезло, что я не взял настоящие клинки. А ведь мог! И тогда по дурости отчекрыжил бы себе полягодицы. Слабые мышцы кисти и недостаточно разработанный локтевой сустав сделали движение более резким, а в итоге только лень спасла меня от серьезного увечья. Выбросив палки, я дал себе зарок — без разрешения Ушастика к серьезным тренировкам не приступать, и потопал на кухню, так как голод разыгрался не на шутку. Там ополовинил кувшин с водой (не заморю червячка, так утоплю!), пользуясь тем, что Дар снова по уши погрузился в расчеты, стянул со стола яблоко и надкушенный сухарь.
Добычу я сгрыз уже в своей комнате, стоя у окна и глядя на то, как Вика гоняет Лисенка. Хотя, 'гоняет' — немного не то слово. Орчанка выясняла уровень физической подготовки рыжей, заставляя ее выполнять простейшие упражнения, пока хватит сил. Хвостатая старалась. Не знаю, что там с силой, но ее выносливость вызывала уважение. К примеру, я в возрасте Лисенка столько приседаний подряд не сделал бы. Ноги бы раньше отвалились. А упорная рыжая сопела, стискивала зубы и продолжала приседать.
Говорят, можно вечно смотреть на то, как горит огонь, как течет вода, и как работают другие, однако наблюдать за девушками мне быстро наскучило. Размышляя, чем бы заняться до обеда, чтобы отвлечься от мыслей о еде, я наткнулся на взгляд Мурки и обрадовался.
— Подруга, ты уже не спишь! Тогда как насчет первого урока? — я улегся рядом с мариланой и попросил: — Объясни мне, как передавать воспоминания.
Кошка объяснила. Подробно, внятно, доходчиво, с примерами, которые помогали мне в буквальном смысле на собственной шкуре прочувствовать процесс. Ей богу, если бы профессора в моем универе так читали лекции, все студенты молились бы на них. А особо благодарные даже жертвоприношения устраивали бы. Нет, я серьезно! Стараниями Мурки общая теория покорилась влет. Правда, над практикой пришлось повозиться.
Транслировать воспоминания в режиме почти реального времени я научился после пары попыток. Достаточно было сосредоточиться на каком-то моменте из жизни и начать проживать его заново, мысленно 'толкая' информацию партнеру. Потом машинка 'заводилась' и дальше работала по инерции, пока я не обрывал передачу, выныривая в реальный мир. Стоит отметить, передаваемые таким способом воспоминания становились необычайно свежими, поразительно объемными и невероятно детализированными. Они насыщались такими подробностями, о которых я за давностью времени напрочь позабыл, поэтому восторженного удивления при просмотре испытывал не меньше Мурки.
Следующий этап — овладение мгновенной передачей памяти, дался тяжело. Поначалу мне никак не удавалось выделить из массива воспоминаний один определенный образ или короткий временной отрезок. Я бился и так, и эдак, но толку было мало. В лучшем случае получался первый вариант. Нет, отдельные воспоминания подруги, которые она передавала мне в качестве наглядного примера, удавалось 'подхватить' и отправить обратно, благо этот фокус я опробовал еще на Ушастике, но со своими этот номер не проходил. Я не понимал, как можно 'отщипнуть' кусочек своей памяти, а ощущения кошки ясности не вносили.
