Драконий Оборотень. Главы 1-5

— Хорошее у тебя зрение, кузнец, — не удержавшись, заметил Грейн, отдавая должное опытному глазу фригольдера, столь остро наметанному на баб.

— Не жалуюсь, — с достоинством ответствовал тот.

Я озадаченно вздернула брови. В здравом уме натянуть на себя подобное одеяние могла только одна категория людей.

— Что могло понадобиться чародеям Магистериума в Элдаре? — задумавшись, вслух пробормотала я. На моей памяти, кроме магистра Дьордана, в замок еще ни разу не наведывался ни один чародей из Коббе-Ренвина.

— Откуда ж мне знать? — беззаботно отозвался Йан, приняв вопрос на свой счет. — Они двинулись прямиком к Владыке. Долго-онько с ним разговаривали...

— А потом? — теперь Сев смотрел на кузнеца с куда большим вниманием.

— А что потом? — пожал плечами кузнец. — Потом сели на лошадей и двинулись восвояси. На Север, в сторону Норга.

— Ага... — удовлетворенно хмыкнул рыжеволосый оборотень и с шумом отодвинул пустую тарелку.

Я переводила глаза с одного дарга на другого с все возрастающей подозрительностью.

— Что-то я не пойму, — заявила я в конце концов. — Вы что, уговаривались с ними о встрече в Элдаре, да случайно разминулись?

Среброволосый дарг невозмутимо пожал плечами.

— Вовсе нет. Всё, собственно, как раз наоборот. И о встрече не уговаривались, да и разминулись... хм, не случайно.

То есть, мой отец был осведомлен о предстоящем визите и намеренно указал магистериумцам неверное направление? Ну и ну!

— И тем не менее, может, вы объясните мне, что здесь происходит? — я впилась в лицо оборотня требовательным взглядом, однако того было не так-то легко смутить.

— Давайте сначала закончим ужин, — спокойно предложил тот, словно после подобных намеков мне мог кусок в горло влезть.

— Я не голодна!

— Тогда пусть закончат остальные, — отрезал оборотень. После чего, уже мягче, добавил. — Вы всё узнаете, когда мы поднимемся наверх, а пока допивайте свой напиток.

Ужин заканчивали в полном молчании, причем все это время я нетерпеливо ерзала на стуле. В конце концов, Сев поднялся из-за стола и знаком показал мне подниматься следом. Все остальные, включая Йана, не сговариваясь, последовали за нами.

Едва дверь в комнату дарга закрылась за последним входящим, я повернулась к нему:

— Итак?

— Вы так нетерпеливы, что я даже не знаю, с чего начать, — насмешливо развел руками оборотень.

— Начните с начала, — услужливо подсказала я и, скрестив руки, уселась на край кровати, не сводя с него испытующего взгляда.

— С начала, так с начала, — безмятежно согласился сереброволосый. — Только чур, к концу не зевать.

Я молча кивнула.

— Ну, ладно, — разом посерьезнел он. — Тогда слушайте.

— Вся эта история началась примерно три года назад, когда на некую юную принцессу напал невесть откуда появившийся разъяренный гворкас — тварь такая дикая, знаете ли, из разряда нежити. Девушку удалось отбить у зверя, однако было поздно — смертельно раненной, жить ей оставалось совсем недолго. И тогда мать принцессы, эльфийская чаровница, призвала на помощь единственного, кто по ее мнению мог помочь спасти девочку. Это был...

— ... дракон! — невольно вырвалось у меня. Озаренная внезапным пониманием, я уставилась на оборотня. Откуда бы всё это ни стало ему известно, но рассказ с подобным началом явно был ни чем иным, как моей собственной историей.

— Да, именно дракон, — спокойно подтвердил дарг, кивая. Он бросил на меня внимательный взгляд и продолжил. — Об удивительных свойствах драконьей крови издавна ходят легенды. С ее помощью свинец превращают в золото, исцеляют смертельные раны и даже, говорят, проводят обряды, способные обратить время вспять... Мать девушки об этом знала, и поэтому обратилась за помощью к старинному другу ее рода — дракону, который, подчиняясь древнему договору, заключенному с эльфами, всегда откликался на некий Зов, хранимый в ее семье на протяжении многих веков. Дракон помог ей — и девушка выжила. Однако в суматохе никто не обратил внимания на одно небольшое, но немаловажное обстоятельство. Девушка была не чистокровным эльфом, а полукровкой.

Я медленно, словно во сне, утвердительно кивнула.

— На Терране существует множество разумных рас, обладающих разным обликом, умениями, талантами и способностями. Одни умеют плавать как рыбы, другие охотиться как звери, третьим послушны камни и металлы, четвертым покорна живая природа. И лишь две расы, не обладающие от природы никакими магическими свойствами, тем не менее могут делать то, что не под силу всем остальным. Они могут творить свою собственную магию, колдовать. Эти расы — эльфы...

— ...и люди, — машинально закончила я за него. Эта часть повествования была уже достаточно хорошо знакома мне по учебникам, и дарг только коротко кивнул.

— Да, и люди. Именно к этим двум расам принадлежит большинство известных миру чародеев. Однако есть еще и полукровки. Почему так выходит, никому неизвестно, однако при смешении эльфийская и человеческая кровь часто порождают совершенно необъяснимый эффект. Если физически от своих разнокровных родителей ребенок, как и все прочие, наследует лишь одну пару рук, ног или глаз, то магически свойства разной крови накладываются друг на друга — и в результате усиливаются. Те немногие, кому посчастливилось родиться от смешанных союзов между эльфами и людьми, с раннего детства могут рассчитывать на то, что однажды они займут достойное место среди чародеев Коббе-Ренвина или эльфийского Эйтар-Ллориэна, знаменитых магических университетов, потому что с самого начала обучения магия — мягкая глина в их руках, и чародейская наука дается им даже легче, чем их чистокровным сверстникам.... И вот теперь начинается самое интересное.

Оборотень помолчал, глядя на меня с задумчивым прищуром. Под его взглядом я неловко заерзала, чувствуя себя, образно говоря, не в своей тарелке. Да и то, что рассказ по-прежнему шел все обо мне да обо мне, мне уже решительно не нравилось.

— Как я говорил, на Терране есть разумные расы, обладающие в той или иной степени магическими свойствами. А еще на Терране есть драконы. Они не обладают магическими свойствами, драконы сами по себе — чистая, неразбавленная магия. Эта магия течет в их жилах — чистый, без примесей, природный поток. И соединение этой чистой магии с активной эльфо-человеческой кровью неожиданно порождает к жизни нечто совершенно новое — существо иной, отличной от других, расы.

Я почувствовала, как моя собственная кровь при этих словах начинает медленно отливать от лица.

— Три различных крови в смешении порождают собой создание, наделенное огромной силой и мощью — рэтриара, триединую сущность. Это существо способно по-настоящему на многое — изменять свой собственный облик и свойства окружающей материи, управлять пространством и временем, и даже создавать совершенно новую, иную реальность...

— Но ведь я всего этого не умею!.. — протестующе воскликнула я, чувствуя, тем не менее, как на лбу выступает испарина.

Оборотень невозмутимо пожал плечами.

— Я и не говорил, будто триединые делают это каждый день. В обычной жизни они мало чем отличаются от обычных полукровок. Однако, при определенном стечении обстоятельств... скажем, на всплеске эмоционального напряжения... рэтриары способны превращаться в эдакие маленькие своеобразные живые врата в хаос. И чем больше арсенал мастерства у данного триединого, тем больше бед он способен в этот момент натворить. Так что все, что нужно для того, чтобы спустить триединого с цепи — это просто хорошенько обучить его... когда он созреет.

— Созреет? — эхом переспросила я, чувствуя себя от этих слов какой-то жуткой личинкой. — И как долго зреет этот... это?

— Примерно около трех лет.

— О, боги...— в памяти всплыли воспоминания о столь предусмотрительно изъятых у меня родителями учебниках по магии. Они знали.

— А теперь о чародеях Магистериума, — внезапно сменил тему разговора сереброволосый.

— Не надо! — в отчаянии взмолилась я. — Я уже все поняла. Они приезжали не за вами, а за мной. Точнее, за тем, что из меня... созрело. Передовой отряд по зачистке местности от порождений хаоса и триединых сущностей!.. — с истерическим смешком добавила я, на мгновение закрывая лицо ладонями, чтобы хоть как-то отгородиться от этого шквала информации и немного успокоиться. — Для них я просто ходячее воплощение проблем... А вы умыкнули меня прямо у них из-под носа!

— Именно так, — кивнул Сев. — Честно говоря, мы втайне надеялись, что вам не придется узнать всей этой истории. Согласитесь, версия с приглашенной чародейкой тоже была весьма правдоподобна, — он улыбнулся. — Жаль, что нам не удалось спокойно добраться до Сорбронна, тогда я вполне мог бы и дальше держать вас в блаженном неведении. Однако с учетом сложившихся обстоятельств, теперь вам все же лучше быть в курсе.

— Ну да, разумеется, — кивнула я, убирая руки от лица. — Глупо было бы так рисковать вслепую. Но, ради всех святых, объясните мне, чего ради вы сами ввязались во всю эту историю... Зачем?

— Исключительно по доброте душевной, — не моргнув глазом, ответил Сев. — Ну, и еще по просьбе вашего батюшки и с благословения тетки, разумеется.

— Батюшки? — недоверчиво повторила я, выпрямляясь.

Неужели он, на самом деле, хотел меня защитить? Неужели я так сильно ошиблась на его счет? Но почему же тогда он ни разу не заговорил со мной об этом, почему не объяснил ничего, хотя бы на прощание? Или ему было абсолютно все равно, что я сама думаю обо всем этом? Я окончательно запуталась и перестала что-либо понимать.

— Почему он не сказал мне?.. — безотчетно прошептала я вслух. И тяжело вздохнула, понимая, что ответ на этот вопрос уже находится за пределами моей досягаемости.

— Потому, что я сам его об этом попросил, — неожиданно ответил оборотень. — Так было нужно, чтобы вы поверили, будто вас действительно изгоняют из отчего дома.

— Что? — я так резко подняла голову, что в глазах моих на мгновение потемнело. — Что?! Но... зачем?!

— Затем, что нам нужно было чем-то уязвить вас. Обидеть. Обидеть настолько, чтобы вы потеряли контроль над собой... Другими словами, нам нужно было вас хорошенько разозлить.

Это что, какая-то глупая шутка? Я уставилась в лицо оборотня, не в силах поверить собственным ушам. Он уже столько раз за этот день морочил мне голову, что я уже совершенно не могла разобрать, когда он честен, а когда — нет. Однако на этот раз глаза оборотня оставались абсолютно серьезны. В конце концов, мне все же пришлось поверить, что он говорит правду. И мне вдруг ужасно захотелось броситься на него с кулаками. Я судорожно вцепилась в край покрывала, чтобы не вскочить на ноги и не поддаться этому порыву. Вероятно, это как-то отразилось на моем лице, потому что его глаза, все еще неотрывно следящие за мной, слегка потемнели, однако оборотень не шелохнулся. Несколько минут прошли в неестественной тишине, нарушаемой для меня только бешеным биением крови в висках. Я усилием воли попыталась перевести дух и немного успокоиться.

— Прошу вас, Мирра, выслушайте меня, — тихо, но твердо заговорил он снова. — Вы должны понять, что это была не прихоть и не каприз, и что у поступков, которые сейчас кажутся вам совершенно безумными, на самом деле есть веские причины.

Только сейчас я заметила, что он уже не стоит, а сидит передо мной на корточках. Теперь наши с ним лица были на одном уровне. Лицо оборотня было, при этом, необычайно серьезно.

— Когда ваш отец написал Норраэль, и сообщил, что вами внезапно заинтересовался Магистериум, было решено на всякий случай убрать вас из Элдара куда-нибудь подальше, где цепкие руки Егерей не смогут до вас дотянуться, то есть за пределы человеческих территорий. Однако, имея некоторое представление об истинной природе рэтриаров, мы понимали, к чему может привести появление молодого триединого в любой мирной долине. И чтобы подстраховать себя от возможных неприятностей в будущем, было решено устроить вам небольшое испытание. Именно для этого нам было необходимо, во что бы то ни стало, вызвать ваш гнев.

Я снова удивленно моргнула и выпустила покрывало из пальцев.

— Да... разозлить... вы говорили. Но зачем?!

— Затем, что одной из самых печально известных черт триединых, оставивших след в истории Террана, была их безудержная и подчас совершенно не контролируемая ярость. Я ведь уже говорил вам, на что способны рэтриары при... хм, эмоциональных всплесках. Думаю, вы можете догадаться, к каким последствиям может привести вспышка гнева, имеющая в своем распоряжении подобную мощь? Это может стать настоящей катастрофой.

Его слова подействовали на меня отрезвляюще. Я потрясенно моргнула и уставилась на него, широко распахнув глаза. И только сейчас заметила, что рядом со мной, кроме сереброволосого, никого нет. Я удивленно оглянулась. Остальные стояли у дальней стены, настороженно наблюдая оттуда за ходом нашей беседы. И только Йан недоуменно хмурился, явно не вполне понимая, что происходит.

Они меня боялись! О боги, я, наверное, сейчас действительно выглядела довольно пугающе со стороны.

Краска смущения жаркой волной залила мое лицо.

Видимо, заметив перемену в моем настроении, Сев подался вперед и неожиданно успокаивающе положил руку мне на плечо.

— Я не знал, каким образом можно было бы проверить наши опасения касательно вас, и потому спросил у вашего отца, что могло бы вас по-настоящему разозлить. Он ответил, что таких вещей, на самом деле, не так уж и много, однако есть все же кое-что, чего вы точно не сможете так легко простить. Это предательство со стороны близких людей. Вот поэтому-то мы и рискнули разыграть перед вами этот маленький спектакль... Не думайте же плохо о своем отце, на самом деле он делал все это из лучших побуждений.

Я упрямо поджала губы. Как бы то ни было, а в том, что касалось моего отца, я предпочитала иметь свое собственное мнение. Три года, проведенных в заточении, тоже было не так-то легко забыть. Я снова посмотрела на оборотня. Почему он решил рассказать мне все это теперь? Ради очистки собственной совести? Еще минуту назад я была готова убить его за подобные откровения, тогда почему же он остался рядом со мной, почему не вещал истину из дальнего угла, вместе с остальными?

— Почему... — я осеклась, не зная, как правильно сформулировать вслух свой вопрос. Однако оборотень, как ни странно, отлично понял, что я имела в виду.

— Потому что тогда, в Элдаре, во время испытания, я видел перед собой не дикую ярость триединой, а вполне понятную обиду отвергнутой дочери. Да, вы были разгневаны, но это был вполне нормальный, человеческий гнев... Ну, или точнее, — он неожиданно усмехнулся, — довольно зрелищный гнев чародейки.

Я не ответила на его улыбку, продолжая задумчиво вглядываться в его лицо. Ярость, кипевшая во мне до этого времени, уже перегорела, оставив за собой пустоту и странное разочарование. Во всем этом была какая-то своя горькая истина. Где бы я ни оказалась, куда бы ни направилась, я всегда и везде буду для всех чудовищем, которого следует опасаться, и с которым всегда надо быть настороже.