| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Гадриэль, ты не даешь Лайсе возможности выбора. — Глаза Олейора с напряжением следили за тем, как меняется выражение лица нашего друга, как слетает с его губ невесомая улыбка, как темнее становится взгляд. — Она не знает этого мира, она не знает других мужчин, которые могли бы претендовать на ее внимание, она слишком юна, чтобы принимать решение, изменить которого она не сможет.
— Мой принц, это наше решение.
В отличие от нас всех, она была совершенно спокойна. Ее лицо озарял мягкий свет, ее пальцы, когда она встала рядом с лордом, с уверенностью и доверием легли в его раскрытую ладонь.
— Лайсе, за этим лесом живут драконы, демоны, эльфы, оборотни, люди. Там города, там бурлит жизнь, которая тебе совершенно не знакома, там благосклонности красивых дам добиваются не только красивыми речами, но и обнаженными клинками. Там есть то, чего ты лишена. И если я позволю ему сейчас надеть на твой палец его родовой перстень, ответственность за все я возьму на себя.
— Тебе не придется пожалеть об этом. — Голос Гадриэля был хрипл и напряжен.
Взгляды двоих, каждый из которых был для меня дорог, сошлись в жестоком поединке. И как бы я не хотела, я не имела права вмешиваться.
Но, похоже, ни один из них уступить не готов. И, возможно, именно это противостояние и натолкнуло меня на мысль, которая пусть и казалась неожиданной, но решала едва ли не все проблемы.
— Лайсе, Гадриэль, я прошу нас извинить, но мне необходимо переговорить с моим мужем. — И видя, как светлеет взгляд нашего черноволосого кошмара, я понимаю, какие именно надежды он возлагает на меня. — Олейор, ты не окажешь мне честь, проводить меня из гостиной?
Олейор еще мгновение смотрит в глаза своему начальнику разведки, который за последние недели уже успел перейти все границы, чтобы вывести его из терпения, и, молча кивнув, выходит из зала, приоткрывая мне дверь и пропуская вперед.
Полог тишины опустился прежде, чем исчез силуэт Гадриэля, который до последнего мгновения не сводил с меня своих глаз, подбадривая лукавством, которое демонятами выплясывало в них.
— Говори.
— Ты только не рычи сразу, дай мне высказать свою мысль до конца.
Не знаю, что на него подействовало: насмешка, играющая на моих губах, или прикосновение этих самых губ к его щеке, но он, пусть и не расслабляется совсем, так хотя бы не демонстрирует клыки.
— Рядом с тобой я готов рычать лишь от удовольствия.
— Вот об этом и помни, когда находишься рядом. Сколько Лайсе лет?
Он задумывается лишь на краткий миг и спокойно отвечает. Еще не догадываясь о том, что я хочу сказать, но уже осознавая, что выход, который я собираюсь предложить, будет учитывать интересы всех.
— По ее словам — двадцать. По моим ощущениям — тоже.
— Ты чувствуешь в ней эльфийскую кровь?
— Безусловно. И не только я. Валиэль не усомнился в том, что ее мать светлая эльфийка. Да и ее няня подтверждает эти слова.
— Но ее родственники по матери не признали ее. Какими бы не были причины этого. Ее отец не принадлежит этому миру и не присягал ни одному из правителей.
— Ты предлагаешь...
Насколько приятно видеть его лицо, когда оно не стянуто напряжением или не удручает своей бесстрастностью.
— Именно. Я предлагаю тебе стать ее опекуном до тех пор, пока она не получит законных прав иным способом. А я признаю твое право на опекунство. И тогда, как бы судьба не повернулась, у Лайсе появится шанс выйти из этого леса. — И добавляю, привнося политическую подоплеку, но лишь для того, чтобы моя личная заинтересованность не столь бросалась в глаза: — Не думаю, что Элильяр не обрадуется такому повороту событий — к магу Равновесия добавится единственный менталист на Лилее. Да и Гадриэля это немного отрезвит.
— И не только отрезвит. Это его привяжет ко мне. Ты не опасаешься того, что он неправильно поймет мое решение?
— Наше решение, Олейор. Наше. И, мне кажется, он поймет, что помолвка, заключенная под твоей опекой, даст Лайсе значительно больше, чем мог дать он один.
— Знаешь, Лера. А ведь я должен извиниться перед тобой. — И он крепко прижимает меня к себе, зарываясь лицом в мои волосы. А у меня на мгновение сбивается дыхание: сколько бы лет не прошло, а каждое его прикосновение, аромат его тела вызывают у меня волнение и трепет. — У меня мелькнула похожая мысль еще тогда, когда она заикнулась, что уже готова была покинуть этот дом, но я не был уверен, что ты согласишься с моим предложением.
— Мне остается только этому радоваться. — Недоумение в его взгляде заставляет меня закончить с насмешкой. — Я все еще могу тебя удивлять. Разве это плохо?
Не знаю, насколько бы затянулся этот поцелуй и чем бы он мог закончиться, если бы не необходимость вернуться в гостиную: боюсь, что кое-кому эти несколько минут могли показаться вечностью.
Насколько бы я хорошо не знала своего мужа, но ни в его взгляде, ни на лице я не вижу ничего, что могло бы подсказать Гадриэлю, чем закончился наш разговор. Да и я не тороплюсь улыбаться. А чтобы тот вихрь эмоций, бушующих в моей душе, не дал ему понять, что не все так страшно, как мы пытаемся ему продемонстрировать, поднимаю щиты. Впрочем, сама попытка скрыть от него что-либо, способна навести его на мысль о том, что от него что-то прячут.
— Лайсе, — девушка чуть напряглась, но лорд тут же коснулся ее руки, словно успокаивая. И это, показавшееся столь естественным движение, говорило о его чувствах к ней значительно больше, чем могли бы сказать слова. Еще раз убеждая меня, что наше решение единственно правильное, — мы можем не найти твоего отца, мы можем вернуться с известием о том, что ты зря ждала его столько лет. Мы можем не вернуться совсем. Но ты не можешь ни остаться в этом доме, отрезав себя от жизни, ни покинуть его без тех, кто бы мог тебя защитить. Хотя бы своим именем. Поэтому, я, Олейор Д'Тар, наследный принц темных эльфов, принимаю над тобой опеку до тех пор, пока кто-либо не получит законных прав на тебя, твое имя и то, что принадлежит или будет принадлежать тебе. — И сделав короткую паузу, в течение которой он обводит всех тяжелым взглядом будущего правителя темных эльфов, заканчивает. — Есть ли в этом зале кто-либо, кто готов оспорить мое право опеки или принять его на себя?
Взгляд Гадриэля, которым он смотрел на нас, был далек от разумного. И я даже не сделала попытки разобраться в том клубке эмоций, которые он выражал. Но по ощущениям, хлынувшим на меня, как только я убрала защиту, я могла предположить, что приобрела еще одну проблему — несмотря на то, что опекуном становился мой муж, вся благодарность лорда была направлена в мою сторону. Впрочем, с его сообразительностью понять, кому он обязан таким решением, для него не составляло труда даже в столь неуравновешенном состоянии, в котором он находился последние два дня.
Троица: Валиэль, Риган и Рамон смотрели на нас так, словно удивлялись, чего мы тянули столько времени, если все и так было ясно и понятно. И выражение лица Асии меня несколько успокоило: после того напряжения, в котором по ее милости я пребывала, ее явное одобрение пусть и не давало оснований думать, что все самое страшное уже позади, так хотя бы внушало надежду на это.
И поэтому, как только стало ясно, что ни возражений, ни иных предложений можно не ждать, я продолжила, с улыбкой глядя на побледневшую Лайсе.
— Я, принцесса Лера Д'Тар, подтверждаю право опеки наследного принца Олейора Д'Тара над дочерью даймона и светлой эльфийки Лайсе.
Метка рода вспыхнула в ауре девушки, как только Олейор, произнеся слова ритуальной клятвы спустил заклинание со своих пальцев, давая возможность любому магу рассмотреть на уровне ее правого виска раскрывшую капюшон кобру и сплетение двух рун, обещающих хранить и защищать — символ опекунства.
И когда Гадриэль вновь сделал шаг вперед, уже никто не сомневался в том, какой именно ответ даст мой муж на вопрос лорда.
— Мой принц, как опекун леди Лайсе, позволите ли вы мне, просить ее стать моей невестой?
— Лорд Гадриэль, я дозволяю вам просить мою воспитанницу стать вашей невестой. И в случае ее согласия буду рад по окончании помолвки благословить ваш союз.
И пусть летняя ночь, не успев вступить в свои права, растворяется в лучах восходящего солнца, пусть никто из нас не может предугадать, какие испытания нам предстоят, в такие минуты не хочется думать ни о чем, кроме того, как самые дорогие руки будут прикасаться к твоему телу, даря всю нежность, на которую способно любящее сердце. Все, о чем можно мечтать, находится здесь и сейчас, разделяя с тобой вечность. Не стоит сожалеть о прошлом, потому что то, что было, может заслонить то, что будет.
И глядя сейчас на этих двоих, которые замерли перед нами, все еще не веря в то, что случилось, я стараюсь не думать ни о чем, кроме того, что все идет так, как должно идти.
Глава 7
Лера
Дорога от дома Лайсе до портала оказалась значительно длиннее, чем мы рассчитывали. И не столько из-за расстояния, которое нам необходимо было преодолеть — приходилось постоянно сверяться с картой, которую нашей юной барышне дал ее отец, чтобы не получить один из тех сюрпризов, которые во множестве пожидали нас по путь к цели. Как и рассказывала раньше Асия, нам предстояло пройти три внутренних круга защиты. С внешней защитой, как теперь выяснилось, было довольно просто: стоило преодолеть один контур и оставалось лишь настроиться на следующее испытание. А вот внутренние круги заставили нас напрячься. Воспринимались они единым целым, несмотря на то, что условно были разделены, поэтому наш маршрут состоял из замысловатого движения вперед-назад, когда для того, чтобы перейти из одной ячейки в другую, необходимо было сделать один единственный шаг след в след, правда, в самом неожиданном для этого месте. А на попытки уточнить, что будет, если выйти за те границы, что определяли моя подруга и Лайсе, следовал категоричный ответ: 'Тебе лучше не знать'. Причем, звучало это настолько убедительно, что после второго вопроса, мое любопытство было полностью удовлетворено.
Так что, чем дальше я продвигалась вперед, тем чаще вспоминала знакомые слова на эльфийском, которые могли бы точно охарактеризовать паранойю даймонов. Правда, как бы не стремились они уберечь свои секреты от тех, кого не относили к категории имеющих право их знать, кое-чего все-таки учесть не смогли. И пусть нашу встречу с дочерью коммандера можно было отнести к разряду чудес, предусмотреть которые было практически невозможно, но, похоже, Элильяр, отправляя нас сюда, был более чем уверен в том, что мое присутствие в команде поможет случиться даже тому, что кажется совершенно невероятным.
Было и еще кое-что, что привлекало мое внимание — наша черная жрица проделывала этот путь с такой уверенностью, словно он был ей хорошо известен.
— Асия, — я обратилась к подруге, когда мы буквально упали на траву после объявленного Олейором привала, — а как ваши воины добираются до базы?
Она лишь на мгновение обернулась ко мне, пронзив мелькнувшей в черных глазах усмешкой, и вернулась к прерванному занятию — рассматриванию карты. Но ответила, когда я уже почти смирилась с тем, что никаких комментариев не получу.
— Системой порталов. Здесь, — она показала головой на нанесенную на бумагу схему нашего маршрута, — они показаны, но их активация идет не через коды, а через идентификацию по генам или ауре, поэтому нам они ничем помочь не могут. Я сильно сомневаюсь, что мои данные еще есть в активной системе.
— А как тебе тогда удастся заставить сработать межмировой портал?
Возникшая вокруг нас тишина, лучше иных признаков говорила о том, что до большинства только сейчас начало доходить: подготовка к этому путешествию оставляла желать лучшего. И оправданием этому могло служить лишь одно — никто из жителей Лилеи до конца не осознавал, насколько отличными были от них выходцы с Дарианы и какие неожиданности могли преподнести им их технологии.
Впрочем, у меня были весьма существенные сомнения в том, что Элильяр этого не понимал. А если понимал... лучше было обо всем этом не думать.
— Их архив содержит сведения обо всех, кто покидал наш мир и не признан погибшим. Моя смерть не могла быть зафиксирована, так что путь на ту сторону нам будет открыт. — И чуть помедлив, добавила с усмешкой, которая весьма странно смотрелась на ее лице. — Если мы доберемся до площадки.
И вновь углубилась в изучение карты, покрытой тонким защитным слоем, который мне не удалось процарапать, хотя он без всяких усилий сгибался по линиям прочерченных тонкой штриховкой квадратов, словно говоря: 'Все остальные вопросы оставьте при себе...'
Что ж, меня радовало уже то, что она хоть каким-то образом отреагировала на меня — еще пару дней назад все, на что я могла рассчитывать — молчаливый взгляд. Так что я не стала докучать ей своей настойчивостью, тем более что привал будет недолгим, и не стоит тратить время отдыха на то, что довольно скоро и так станет известным.
Последнюю линию защиты мы прошли, когда вечерние сумерки уже почти совсем скрыли от нас сооружение, к которому мы и держали путь. Не знаю, как все остальные определили, что нам до него идти еще пару часов, но как я не вглядывалась вдаль, рассмотреть его на сером с зеленью фоне слегка потрепанных временем скал, мне не удалось. А пользоваться поисковыми заклинаниями, даже основанными на магии Хаоса, я не рискнула, решив, что излишнее любопытство сгубило многих. Будь я одна... возможно, паутина и слетела бы с моих пальцев, но рисковать своими друзьями ради удовлетворения собственных желаний я была не готова.
Мы наскоро поужинали тем, что наготовила нам в дорогу няня Лайсе, запивая холодной водой, взятой с собой из родника, рядом с которым и выстроил жилище для своей дочери коммандер Маркар. Не рискнули разжигать огонь из тех же соображений, исходя из которых я немногим ранее отказалась от использования магии. Пусть мы и были убеждены в том, что те, кто охранял этот портал, давно уже его покинули, даже само нахождение рядом с ним заставляло быть настороже.
Но, как бы не сжималось сердце от близости того, к чему мы стремились и от разного рода предположений, что стаями голодных хищников рыскали в моей голове, уснула я быстро и крепко. Впрочем, тепло прижимающего меня к себе Олейора всегда действовало на меня настолько умиротворяющее, что рядом с ним отступали самые тяжелые душевные терзания.
Проснулась я, когда до рассвета было еще очень далеко. В первое мгновение не поняла, что же могло спугнуть мои сновидения, заставив их прыснуть в разные стороны стайкой мальков, но тут совсем неподалеку возобновился разговор, который, по-видимому, и вырвал меня из царства морфея. Заостренный кончик уха Олейора дернулся в ту же сторону, заставив меня чуть слышно фыркнуть: вряд ли он будет помнить, о чем они говорили, но претензии по поводу того, что кое-кто черноволосый мешал ему спать, утром выскажет. И все это таким тоном, что если не знать их взаимоотношений с Гадриэлем, можно попасться на эти уловки, поражаясь, как наш лорд мог столько терпеть своего занудного друга.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
