Логофет Базилевса

Владимир Всеволодович смотрел из окна своего терема на Днепр. Холодный осенний ветер рябил воду, и даже с окна были видны барашки волн. Со двора доносился гомон дворни, занимающейся будничными делами. А ему делать ничего не хотелось. Этим летом его война не удалась, он напрасно старался убедить себя, что делал все правильно. Ведь, если бы удалось посадить на трон в Царьграде своего зятя, это был бы предел его мечтаний, от возможных перспектив захватывало дух. Но, увы, Комнин переиграл его, и теперь голова глупого Диогена торчит на пике на крепостной стене Константинополя, напоминая всем, как опасно дразнить Василевсов. А его дочь, уже видевшая себя Императрицей ромеев не выходит из своего терема и готовится постричься в монастырь. Когда в Киев, неделю назад, вощли его рати, в гневе, он хотел вновь вести их к Дунаю, и только слова советников остановили эту глупость. Половецкие улусы пошли ниже по течению Днепра, с ним даже никто не захотел встретиться. А, действительно, зачем встречаться, ведь это на пиру у его дурного зятя, погибло двенадцать ханов и их ближайших родственников. Три рода полностью обезглавлены. Теперь и там начнется еще одна чехарда смертей, и половцам будет не до него и его войн. А воеводы, их родня также косо смотрит на него, считая, что это непродуманное решение Мономаха привело к гибели их глав семейств.

Как этому Комнину удалось уничтожить столько людей?

Он опросил уже несколько десятков своих воев, завоеводчиков, не позванных на пир и оставшихся в живых, никто не мог понять, как произошло это ужасное событие. Ведь все воины внешней охраны остались живы, они ничего не видели и не слышали. Их казнили прямо у погребального костра и сожгли вместе с убитыми на пиру. Не очень понятно было вначале, почему так неохотно рассказывали о том, при каких обстоятельствах нашли его зятя, но он все же выяснил, что рядом с ним обнаружили двух истерзанных девочек. Может, Господь в своей неизреченной милости отвел от его дочери такую судьбу?

Но ведь у Диогена остался сын Василий, он тоже может претендовать на трон василевсов.

И воевод у него еще хватает. Старый князь решил:

-Готовлю весной поход, Иоанн Войтишич поведет рати.

В комнату вошел старый слуга:

-Княже тут купец Репа грамотки передал. Привез он их с Новагорода., просил в руки отдать.

Владимир Всеволодович оживился, купец был его доверенным и передавал письма от Ратибора. Уже почти год от старого воеводы не было ни слуха, ни духа.

Князь решительно сорвал печати с кожаного мешка и вытащил с десяток берестяных грамот.

Несколько грамот сообщали расклад сил в Новгороде, князь читал их не особо внимательно. Но неожиданно его внимание привлекли следующие строчки:

-А в прошлом годе, пришел ко мне из лесов дремучих волхв Яровид, на волокуше привез отрока спящего, просил научить его бою оружному. Не мог я княже в том отказать старцу зловредному. Когда же посмотрел на отрока, был он лицом с тобой схож, как будто

в колодец на воду ты посмотрел. И вспомнил я сразу историю ту давнюю, когда сынок твой Глеб пропал на охоте от Аладъеки неподалеку, ты тогда сына своего старшего Мстислава чуть не убил, за то, что за братом не уследил. Но все же сомнительно мне было, а когда посадник Павел, узрел его, тоже в сомнение пришел. Когда же учил его оружием биться, так, прямо все ухватки твои у него. Вот только Константином он назвался. И ростом он почти с целую сажень, не вру нисколько крест на том целую. А так и по возрасту все подходит. Сколько я Яровида не пытал, только хмыкает и ничего не говорит.

Одно только твердил, мол, сей отрок всю землю Русскую на уши поставит и всем соседям укорот даст.

А ныне отправился этот Константин в Киев, думаю, что должен он в войске у тебя быть, прошу, найди и посмотри на него сам. Чувствую, не просто так Яровид вокруг него хлопотал.

Может действительно божий знак, это какой?

Владимир в волнении встал и заходил по светлице. Глеб, когда прочитал это имя, сразу нахлынули воспоминания. Еще когда через год после рождения Георгия, жена вновь понесла, он дал себе зарок назвать ребенка, если родится мальчик Глебом, как звали умершего в младенчестве его сына от первой жены Гиты Уэссекской, почему он так решил, он не понимал и сам. Но Господь наказал его за это. В десять лет его сын пропал на охоте, на которую так, необдуманно взял его Мстислав, взрослый князь перепоручил мальчишку слугам, и тот вместе с ними и исчез. Мстислава, как и всех, кто редко видел Глеба, обманула его внешность, он уже в десять лет был высоким, и худым, как жердь, выглядел подростком, и Мстислав не понял, что это еще, в сущности, ребенок. Поиски никаких результатов не дали. Мстислав год замаливал свой грех, со временем тяжесть утраты ушла, да тревоги и повседневные заботы не давали времени вспомнить о потере.

-Да, не может быть, помстилось старому воеводе, — решил Владимир. Но все равно что-то его беспокоило. Он накинул простое корзно и вышел во двор. Подозвал, стоявшего неподалеку, ключника. Хмуро посмотрел вокруг. Ему не очень нравился Киев, побывав на княжении во многих городах Руси, он, наконец, достиг своей цели, и она сейчас тяготила его. Два года он живет в княжеских хоромах, но до сих пор они кажутся чужими.

Подбежал ключник:

-Владимир Всеволодович чего хотел?

-Пошли-ка быстро за воеводой Войтишичем, пусть передадут, дело у меня до него важное.

Ключник побежал искать посыльного, а князь, поежившись в легкой одежде, вновь поднялся в терем.

Когда вызванный воевода, зашел в светлицу, князь усердно выводил гусиным пером добавления поучения своим детям

"не ленитися... и тружатися первое Бога деля и душа своея," иметь "страх Божии в сьрдци своем и милостыню творя неоскудну, то бо есть начаток всякому добру

Услышав, что кто-то зашел, Мономах оторвался от письма и поздоровался с воеводой.

Садись воевода, в ногах правды нет. Дело у меня такое, не ходил ты в поход последний, бог тебя хранил.

Как смотришь, ежели под твоим началом весной полки к Данубу снова пойдут?

Воевода крякнул и почесал бритый затылок:

-Так, как ты князь прикажешь, по слову твоему пойдем благословясь.

-Ты мне тут Иоанн дурака не валяй, понял ведь, что спрашиваю.

-Мнится мне Владимир Всеволодович, надо бы тогда для начала разобраться с делом этим темным. Кто десяток наших воевод, да кипчакских без счету в доме том положил. А у половины и следов никаких на теле нет, лежали, говорят, как живые.

-Да,— признался князь,— и я все думаю, что произошло, неужто с нечистой силой, не к ночи будь сказано, ромеи связались.

-Нет, Владимир Всеволодович, люди это были, умельцы ночные. Где-то Базилевс таких нашел.

-Ладно, время есть будем думать. А сейчас есть еще у меня одна забота к тебе. Цедулку тут мне воевода Ратибор прислал, ищет он воя одного. Крещен Константином, а найти его легко, росту он саженного.

Войтишич усмехнулся:

-Ратибор всегда прибавить лишку любил.

-Да, нет, уверяет, что именно почти сажень в нем есть, а сейчас он должен в Киеве обитать.

— Ну, ежели в Киеве отыщем мы его за день и под очи твои представим,— заверил князя воевода.

Князь крикнул, после чего молодой стольник притащил кушин медовухи, и Мономах, постаравшись отбросить все сомнения, поднял серебряный кубок за удачу.

Следующим днем, после пополудня, Войтишевич вновь пришел к князю. Вместе с ним пришел старый воин, с лицом испрещенным сабельными шрамами.

-Вот княже, сотник бывший Егорий, старший в охране у гостя торгового Никандра. Может он тебе в деле твоем помочь. Был вместе с ними Константин твой в охране в прошлом году.

-Благодарю Иоанн, за старание, посиди, пока, сейчас я тебе стольника пришлю, а мы с Егорием поговорим немного.

Князь пригласил Егория к себе в светлицу. Егорий волнения не выказывал, и держался уверенно.

-Егорий, надо мне знать, что за человек этот Константин, расскажи с самого начала, все как есть.

-Познакомились мы княже с ним в Аладъёки, десятником он был в городской страже. И там такое дело случилось, сам то он не говорил, а вот люди сказали, дочка посадника на него глаз положила. А ему это не в нос было, да и посадник особо не радовался. И сам Никандра попросил взять Константина к себе, на поездку до Киева охранником. Ох, и могутный парень, один мог весло вертеть, у норманнов про него наверно песню бы сложили.

-Ну, что еще можешь сказать?

-Странный он был немного, как будто забыл все, а потом вспоминал, все спрашивал, что, да как, добро бы про то, что не видел никогда, так он иногда и обычных вещей не знал.

-Егорий, а может, подумаешь, он тебе никого не напоминал.

-Да вроде никого княже...., Княже! Да как же это, вот я дурак слепой, так ведь он, как две капли воды на тебя похож, вот только выше головы на две.

Егорий замолк, внимательно смотря на князя:

Владимир Всеволодович, а ведь у тебя там сынок пропал на охоте. И что-то я в Аладъеки про Константина слышал, что волхв его из лесу привел.

-Молчи, молчи Егорий, сглазишь! А воин, воин он какой?

-Воин он, по молодости, не очень опытный, но учится быстро. Попросил меня научить, его кистенем владеть, так меня в неделю превзошел. Да на нас же на Данапере на стоянке, половцы вышли Джурай хана. Так он лазутчика, ханского сына, кистенем убил и саблю с него взял, а уж сабля, такую никому не стыдно носить. Я то ему даже побоялся и цену настоящую сказать.

-Ну, давай, давай говори, что дальше, где он сейчас?

-Так, видишь, все из-за сабли и получилось, боялся я, что узнают кто про его добычу, прирежут ночью. Отправился он в охране навикулария Стратигопулоса в Константинополь, почти сразу, как мы Киев пришли.

Князь почувствовал, что радостное возбуждение отпускает его. Он уже спокойно спросил:

-И с тех пор о нем не слышал?

-Почему же слышал, этой весной видел я охранников Стратигопулоса, говорили они, что Константин в личной этерии Базилевса служит.

Я сидел за столом, думая, что сказать Василевсу. А Комнин, выжидательно, смотрел на меня. Сказать Василевсу можно было много, но в Империи, где, в погоне за властью брат мог убить брата, дядя задушить племянника, а тетка отравить, чем можно было убедить императора, что ты не хочешь участвовать в этой борьбе.

-Василевс, я понимаю твои сомнения. Но подумай сам. Во дворце меня почти не знают. Если раньше, когда я стоял на охране твоих покоев, меня еще видели, знали, что есть такой здоровый северный варвар, то сейчас, уже почти забыли. И тем лучше для дела, что меня никто не знает, кроме тебя и великого логофета. И вообще, думай обо мне, как об инструменте. У хорошего мастера инструмент может много чего сделать, и никогда не поранит, держащую его руку. Потом твой сын Иоанн, умелый и опытный воин, мне кажется, что он с удовольствием займется новым делом, конечно, ему никогда не стать настоящим воином тени, просто в силу его возраста. А вот опыт, приобретенный у нас, ему очень пригодится, когда он будет Василевсом. И, кстати, поддержка такого подразделения в это время ему, также вероятно понадобится,— закончил я многозначительно.

-Насколько я понял тебя Константин, ты хочешь, чтобы мой сын, стал твоим учеником.

-Василевс, этим мы решим несколько проблем, я буду под контролем твоего сына соправителя, он узнает много нового, что поможет ему в будущем, а у меня в этом будущем появится Василевс, который будет знать, чего стою я.

Комнин сидел, задумавшись несколько минут, потом взял в руку бронзовый колокольчик и позвонил. Через миг около него стоял слуга.

-Позови ко мне соправителя Иоанна, я его жду,— коротко приказал Василевс.

Мы просидели около получаса в ожидании. Комнин расспрашивал меня подробности наших действий в Доростоле, и о севере Европы, о котором он, на удивление, мало знал. Зайдя в кабинет, Иоанн первым делом удивленно посмотрел на меня. Я во дворце всегда появлялся в форме этериота. Поэтому для него было странно видеть отца, непринужденно беседующим с охраной.

-Иоанн,— сказал Комнин,— этот этериот, является логофетом сикрета. Про истинное предназначение этого сикрета пока было известно только мне и великому логофету. А этого логофета зовут Константин, если ты не знаешь.

-Почему же, отец, очень даже знаю, такого великана трудно было не заметить, даже те два евнуха негра, которыми ты так гордился, ему достают только до подбородка. Теперь я понимаю, почему он пропал из дворца.

-Так вот, подразделение, которое он возглавляет, занимается устранением наших врагов.

-Но отец, у нас, по-моему, и без него есть такие службы.

Комнин улыбнулся:

-Скажем так, Константин поднял эффективность своей службы на новую ступень.

Иоанн внимательно посмотрел на меня:

-Так резня в Доростоле — это твоих рук дело?

-Да соправитель, моих и моих теней.

-Отец,— обратился Иоанн к Комнину, — полагаю, то, что ты позвал меня, означает, что мне сейчас будет что-то предложено.

-Ну, об этом нетрудно догадаться. Мы с Константином разговаривали о будущем, и я пришел к выводу, что тебе необходимо побыть в этом подразделении, и провести там некоторое время.

Глаза Иоанна загорелись интересом:

-Это было бы неплохо, я хотел бы посмотреть на тех воинов, которые выиграли для нас эту войну.

-Ну, что же, пусть будет так, ты отправляешься с Константином.

-Василевс, — обратился я к Комнину,— надо обговорить порядок охраны вашего сына, я считаю, что он должен поехать к нам, под другим именем , чтобы никто кроме меня, не подозревал о том, что у нас живет сын Василевса, его охрану, надо будет расположить не в моей пронии, и также, чтобы даже офицеры не знали точных причин, по которым они там находятся. А эту причину надо придумать.

Ну, что причину мы найдем,— сообщил Василевс, — больше вопросов будет по исчезновению Иоанна, даже моя жена замучает меня расспросами.

-Отец, может, ты мне поручишь, допустим, проинспектировать укрепления против сельджуков, или еще где, а уедет туда под моим именем кто-нибудь другой. Несколько месяцев я вполне могу отсутствовать.

-Ну что же это наверно вполне подойдет.

Василевс повернулся ко мне:

Константин, — начал он вкрадчиво,— удачное начало твоей деятельности, вселило в меня, наверно, неоправданные надежды, но я хотел бы поговорить с тобой о венецианской колонии в Константинополе. В свое время я был вынужден привлечь венецианцев для определенных целей. Но сейчас эта колония так разрослась, они почти государство в государстве. Это начинает меня всерьез волновать.

Может, ты подумаешь, как можно было бы решить этот вопрос твоими средствами.

Я задумался:

-Василевс я ведь абсолютно не знаю, что собой представляет эта колония, чем она живет, да, а почему бы тебе просто не выселить их, если ты не хочешь применять более жесткие меры?

Алексий усмехнулся:

-Константин, это разговор не на час. Обратись к Великому логофету, он познакомит тебя со всеми документами, что тебя интересуют. А вкратце я скажу, что по определенным политическим мотивам мне бы не хотелось, чтобы я был инициатором их выселения, лучше, если бы они это сделали сами.