Гарри и Гермиона - агенты Огпу

— Я сказала не для злорадства, — пояснила Гермиона: — Просто у вас Равшан Саидович будет много спокойных лет, чтобы забить американцам баки. Насчет Свинарника, как сокрытого чарами здания, вы все равно не сможете питать свое эго. Но ведь вы можете построить вполне доступное всем официальное здание метров на 500 в Москве? И тогда пальма первенства надолго перейдет к СССР. Главное чтобы это здание не было дурацкой коробкой, тем более что это опасно из-за ветровых потоков создающих турбулентности. В СССР стали насаждать нелепый классицизм, тогда как для небоскребов годится только модерн. Неправильные формы. Ассиметрия.

* * *

— Гермиона, зачем ты тащишь в Москву Берию? — спросил приватно после совещания в ОГПУ Гарри: — Еще один любимчик? Зачем тебе это старичье в таком количестве? Нужно давать дорогу молодым!

— Какой старик? Да он всего на три года старше Орловой! Он молодой парень!

— Опять Орлова! Далась она тебе, — покачал головой Гарри.

— Лаврентий мне нужен как союзник в секретных деликатных делах! — уверенно заявила Гермиона: — Умных людей не так много. Нечего ему спиваться на Кавказе. Пусть трудится на общее благо.

— Он тебе нужен как архитектор?

— Да какой там архитектор? Подумаешь, строительный техникум закончил. По профилю не работал. Он талантливый разведчик! Наш человек!

— Нет, он контрразведчик. Я видел дело.

— Это просто работа не по профилю. На самом деле он разведчик. Специалист по созданию сетей агентов. Внимательней читать надо. Он гений по сбору информации и её обработке.

— Меня это уже начинает пугать. Он нас не спалит?

— Конечно спалит! Потому и надо его сделать другом, а не врагом! И пусть работает по профилю, а не в секретном отделе. Я потому и Абрамычу мозг выносила насчет Лаврентия-разведчика. А то заберут в другой отдел и будут проблемы.

— Ну и как мы с ним подружимся?

— Главное не как, а против кого! — улыбнулась Гермиона: — Лаврентий враждует с Кировым, так мне кажется. Мне Киров тоже неприятен. Вот уже и почва для дружбы!

— Мне Киров тоже неприятен, слащавый какой-то, настоящий Костриков! Но мне половина ЦК не нравятся. Разве это повод для дружбы?

— Один из них, — пожала плечами Гермиона: — А еще Берия очкарик как и ты! Чем не повод?

* * *

Беседа под вино, сдобренное зельем болтливости.

— Слышь Лаврентий, а чего тебе Костриков не нравится? Пересеклись в Азербайджане?

— Жополиз он! Пардон муа, — мрачно ответил Берия: — Дело даже не в том, что он лично меня пытался расстрелять, хотя прекрасно сука знал, что я по заданию партии работал с мусаватистской разведкой. Он вообще такой по жизни человек. Если перед ним начальство, он гнется и рассыпается в комплиментах, если подчиненный, с грязью мешает. Карьерист он. Вот взять даже школьные годы. Мы в похожих заведениях учились. Я был ученик так себе, а он один из лучших. Отличник! Всегда лучшие отметки получал. Однако на деле он некомпетентен. Тогда как я, будучи середняком, вполне могу разобраться в любом вопросе. Потому что кому-то важны хорошие отметки, а кому-то важно понимать суть вопроса...

Гермиона неожиданно покраснела от смущения.

— Я тоже отличницей была, — призналась она.

— Э? Марина! — усмехнулся Берия: — Я же не говорю, что быть отличником плохо! Я говорю, что плохо заниматься очковтирательством! Если ты отличник, а материалом не владеешь, то ты жулик! А ты с ним где пересеклась?

— Я с ним из-за Чуковского поссорилась, — призналась Гермиона: — Пыталась ему доказать, что разгромная статья Крупской была ошибкой. Но он непокобелим к авторитетам. Грохнула бы его по-тихому, да он вроде верный сталинец, как и я. Вдруг ошибаюсь?

— Киров верный жополиз! — зло ответил Берия: — Вначале он был отличником, потом приветствовал Временное правительство, потом меньшевиков нахваливал, потом как приехал Ленин, стал верным ленинцем. А сейчас верный сталинец. Он просто карьерист. Причем лишенный совести, если вспомнить, как он расправлялся и в Азербайджане с товарищами, и в Астрахани крестный ход расстрелял. Ему нужен был успех, а насчет совести он не думал. Хотя ведь мог и мягче себя вести. Для него кто начальство тот и прав. И всегда сука улыбчивый, всегда на позитиве... слюшай, что ты мне подлила? Чего я такой болтливый?

— Не злись Лаврентий, я лишь хотела откровенно поговорить с тобой. Ни одно слово не уйдет, куда не надо. Я предпочитаю с тобой дружить, чем ссориться. Митя тоже не болтливый. Правда Митя?

— Я могила! Чья-то... — пьяно кивнул Гарри Поттер, ударив себя кулаком по орденам.

— Вот я и думаю, а зачем нам жополиз? Нет нам жополиз не нужен! — задумчиво проговорила Гермиона.

— Я твой личный жополиз! — рявкнул Гарри, стукнув кулаком по столу: — И никого более!

— У! Да ты набрался милый? — вздохнула Гермиона и достала вытрезвляющее зелье: — Прими-ка глоток. Потом дашь Лаврентию тоже. Хватит пьянствовать. Пора трезветь.

Трезвеющий Берия вдруг немного побелел и потянулся за пистолетом в карман.

— Це-це! — покачала головой Гермиона: — Не надо резких телодвижений. Мы же разведчики, а не из секретного отдела. И не особисты. Потому наша задача собирать информацию, а не стучать. Не нервничай Лаврентий, не надо. Надо доверять товарищам. Именно для того я и билась, чтобы тебя в Москву перетащить побыстрей. Ты внушаешь доверие, как честный коммунист. И с совестью все в порядке вроде. И с головой.

— Сильна ты в химии Марина, как я посмотрю, — покачал головой Берия: — Надеюсь Костриков умрет не от пули? Хоть он и плохой человек, но связи у него мощные. И Сталин ему благоволит. Начнутся глобальные чистки.

— Нет конечно! Я не дура, — ответила Гермиона: — Товарищ Костриков умрет после недолгой и не продолжительной болезни, успев перед смертью облажаться по полной программе. Хотя... нет наверное. Не стоит ронять авторитет ЦК. Просто заболел и умер. Ни к чему эта мстительность мелкая. Пусть даже появятся города и улицы с его именем.

1931 год.

— Товарищ Киров скончался, вся страна скорбит от гибели этой светлой личности! — делано печально прочитал Гарри Поттер: — Как страшно жить! Какой печальный год начался!

— Еще бы не печальный, — хмыкнула Гермиона: — В этот год родятся оба темных лорда России. Горбачев и Ельцин.

— Я не собираюсь их усыновлять! — категорично заявил Гарри Поттер: — У нас и так большая семья. Мне Томми хватает с его фокусами.

— Тогда они попадут под дурное влияние и погубят нашу новую родину.

— Не погубят! Кишка тонка.

— Да я тоже думаю, что они тут не причем, — кивнула Гермиона: — Есть объективный ход истории. Там все политбюро почти состояло из предателей.

* * *

— Так, так! — Гермиона с интересом листала научный немецкий журнал, читая бегло статьи, и вдруг яростно вскрикнула: — ЧТО?!!! Всякая логика противоречива? Непротиворечивая невозможна? Ну, Гедель! Ну, погоди! Я проведу с тобой научный диспут морда буржуазная! Гарри присмотри за детьми, я Вену отправляюсь на денек!

— Герми, только круциатус не используй в диспуте! — крикнул ей в спину Гарри с обеспокоенным лицом.

— И что мне теперь делать? Мне самому пора на аэродром! — вздохнул Гарри: — Пойду я нашу фею-крестную приглашу в дом. Дерну Люси из Англии. На Варвару надежда плохая. И чего опять Гермиона взбеленилась? Подумаешь статья о логике... чушь какая-то. Может она опять беременная?

* * *

Когда Гарри вернулся с испытания нового моноплана дальнего действия, то в доме застал жену, яростно спорящую на немецком с трясущимся от страха интеллигентным парнишкой, лет двадцати в очках а-ля-Поттер.

— Еще один очкарик! — вздохнул Гарри устало.

— Гарри ты только послушай этого засранца! — кипела жена: — Он утверждает, что непротиворечивая логика невозможна! Хотя такую чушь легко опровергнуть обернув против него самого. Он сам невозможен в таком случае!

— Фройлян...

— Фрау!

— Хорошо, фрау Марина, я не понимаю причину вашего негодования! Это всего лишь упражнения в логике. Чистая математика! Зачем так сердиться? — причитал Курт Гедель сжавшийся на стуле: — Я вообще не понимаю, что происходит? Где я? Как я тут оказался?

— Герми, ты и правда не наседай на парня! — вступился за него Гарри: — Я как эмпат чувствую, что он от тебя в ужасе полном. Ты слишком его напугала. Курт? Я Гарри, муж этой горячей штучки. Честно говоря, я и сам не понимаю, чего она так взбеленилась. Наверное, очень за логику обиделась...

— Причем тут личные обиды? Идиоты, — вздохнула Гермиона, устало присев на диван: — Дело более серьезно обстоит. Скоро Курта поднимут на щит буржуазные апологеты и теоретики. Начнут нахваливать и награждать. Приглашать куда-нибудь в америку. Ведь мир расколот на два лагеря! И единственная возможность между ними договориться, это логика! Её незыблемость это основа научного мышления. И тут появляется мелкий очкастый засранец и отменяет её! Значит что? Значит от логики можно отмахнуться и не слушать оппонента. Значит только остается война! Новая мировая война! И кто там будет вникать, что этот Курт нагородил псевдологическую чушь. И сделал неверные выводы? Кто вникает в эту муть строгой математики? Простые политики ухватятся лишь за сам вывод, который им выгоден.

— С чего вы взяли фрау, что я сделал неверные выводы? — слегка обиделся Курт Гедель: — В чем моя ошибка? Я вполне корректен...

— Единственное что ты доказал, — свирепо заговорила Гермиона: — Это банальный факт, что вселенная бесконечна! Но для этого существуют доказательство попроще. Самое простое от обратного. Невозможно представить конец вселенной. Значит бесконечна. К самой логике твои выкладки отношения не имеют. Ибо допущение закрытой системы некорректно. Всякая реальная система открыта...

Гермиона посмотрела на часы и вскочила.

— Извините, я отлучусь на секунду, — сказала она и покрутила хроноворот на шее. После чего исчезла. Курт в панике перевел глаза на Гарри. Тот пожал плечами: — Магия!

Гермиона появилась через несколько секунд в дверях и вошла присев обратно.

— Фрау Марина, — в страхе проблеял Курт Гедель: — А как вы переноситесь в пространстве? Как это возможно?

— Я не в пространстве перенеслась балда, а во времени, — отмахнулась Гермиона: — В пространстве мы перенеслись, когда я тебя из венского университета украла к себе домой. Вот эта штучка хроноворот, с помощью которого я вернулась назад в прошлое на час. И покормила младшую дочку. А также позвонила кое-куда...

— ВЫ!!! — яростно вдруг зашипел молодой математик: — Имели нахальство утверждать, что логика существует? Тогда как сами на практике её тут же опровергли? Более чем наглядно. Телепортация! Машина времени! Что еще? Полеты на метле?

— Легко, — усмехнулся Гарри Поттер: — У меня есть отличная метла, на которой я регулярно летаю. А еще мы умеем колдовать с женой.

— Тогда зачем вам логика? — простонал Гедель.

— Гарри еще забыл добавить, что я бактериолог и варю отличные яды, — холодно заметила Гермиона. Гедель взвизгнул от страха и отодвинулся от нее.

— Да-да, я знаю про вашу фобию отравиться, — усмехнулась Гермиона: — Хотя это довольно глупо. Зачем бояться инфекций, когда ты развязываешь мировую войну? В которой погибнут около сотни миллионов людей? Ход мыслей типичный для параноика. Да и меня бояться нужно больше как ведьму, чем как химика. Мне достаточно взмахнуть рукой, чтобы окончился ваш путь земной. Охота было зелья тратить.

— Я ничего не развязываю! — взвыл Гедель: — Я очень мирный человек. Я ненавижу войны. Я просто математик.

— Вы не просто математик! Вы сумасшедший математик, который морочит людям головы! — свирепо ответила Гермиона: — Если бы можно было отменить вашу публикацию о ваших завиральных теориях путем вашего убийства, я бы это сделала! Но, увы. Впрочем, если бы не вы, то все равно кто-то еще бы что-то придумал. Выбирают политики, во что им выгодно верить. Какая разница? Возможно, вы не виноваты... но все равно вы ДОЛЖНЫ как честный человек опровергнуть свои ошибки публично и указать в чем вы заблуждались. Отрекитесь!

— Ты прямо Галилея из парня делаешь, — усмехнулся Гарри: — Ну ошибся, с кем не бывает? Сама же признала, что он мало что решает. Вместо него ухватятся за еще более тупую теорию. Все равно войне быть! И миллионы будут гибнуть...

Гедель потерял сознание, обмякнув на диване.

— Эннервейт! — скастовала Гермиона: — Добро пожаловать в наш грешный мир обратно. Не уходите далеко Курт. Мы еще не договорили. Что-то какой-то вы вялый Курт. Гарри можно я его подбодрю заклятьем боли?

— Не надо, он на грани, — покачал головой Гарри: — Просто разговаривай. Без нервов. Логично и последовательно. Будь хорошей девочкой.

— Хорошо, — надула губы Гермиона и глубоко вздохнула носом: — Курт, все обстоит просто. Логика первична, а не вторична. Ферштейн? Любая попытка ревизовать научный метод мышления в основах, выходя за его рамки, делает вас антинаучным идиотом.

— А парадоксы? — слабо возразил Курт.

— Их не существует! — твердо ответила Гермиона: — Есть лишь неверно и некорректно сформулированные условия задач. Любой парадокс разрешим при корректной формулировке. Любой! Просто не всегда хватает компетентности на логичную формулировку. Я просто знаю, что парадоксов нет, но это не значит, что я готова их сходу решить. Некоторые ошибки слишком искусно замаскированы.

— Но вы же ведьма? Вы путешествуете во времени? Разве это не парадокс?

— Нет. Строго говоря, хроноворот это не машина времени, а машина создания хроноклона. Это мой дубль, который помогает мне сделать то, что я не успела. Там есть ряд ограничений на влияние из будущего. Фактически я не могу его менять. Но могу в нем участвовать многократно.

— А перемещение в пространстве? Оно идет выше скорости света?

— Думаю да, — кивнула Гермиона: — Хотя не уверена. Земля слишком мала для таких скоростей. Трудно проверить.

— Как раз не трудно, — отмахнулся Гедель: — Просто как быть с СТО? Почему вы на Эйнштейна не напали?

— Он мне не интересен, — поморщилась Гермиона: — Слишком там все топорно. И особого вреда не наносит науке. Просто анекдотец очередной. Ограничение скорости взаимодействий конечной скоростью, это все равно что утверждать конечность размеров вселенной и что вы уже щупаете хрустальный свод небес. Бесконечность подразумевает себя во всех смыслах. Пространство, время, скорость...Никаких ограничений. И это правильно. Вы своей теорией опровергли не логику, а СТО Эйнштейна.

— А колдовство? Разве вы не нарушаете закон сохранения энергии?

— Во-первых, нет, а во-вторых, этот закон имеет ограниченное применение, как и теория относительности. Эти законы не истина, а лишь удобная модель, имеющая практическое значение. Если постоянно учитывать бесконечную вселенную, можно свихнуться.

— Вы меня с ума сведете.

— Вы уже сумасшедший. Признак первый, вы не желаете себя считать сумасшедшим.

— И что вы собираетесь со мной делать?

— Тут возможны варианты. Хотите сотру вам память и вы станете пускающим пузыри ребенком? Веселым и безмятежным, которого не интересует философия?