— Вы не в том положении, чтобы диктовать условия — я пытался придать всему своему виду и словам уверенность.
— Неужели? — капитан приподнял бровь — Мои помощники, которых вам придется вычислять полчаса, отправят всю информацию куда нужно за один клик мыши. И далеко не в одно место. И я прекрасно знаю, чем вам всем это грозит. Так что я могу диктовать условия...
— Чего вы хотите?
— Чтобы ты оставил мою дочь в покое.
— И все? — меня пробило на смешок от такого требования.
Какой человек будет обменивать информацию, способную заставить шататься солидную организацию лишь на то, чтобы один тип перестал встречаться с его падчерицей? Это же уму непостижимо...
— Она даже не ваша дочь... — я совсем не понимал этого странного полицейского.
— Ты никогда не поймешь. Ты вряд ли знал, что такое семейные узы. Я умею различать людей, вижу их насквозь — Ладлоу придвинулся к своему столу, положив на него локти, глядя мне прямо в глаза — Тяжелое детство, совершил первое преступление лет в тринадцать четырнадцать... И твой акцент... По твоему липовому делу твой отец — русский. Нет... Ты сам русский. Я не имею ничего против этой нации, но знаю, что за люди получаются из людей подобного сорта в той стране... Лишь немногие выбиваются в люди. И ты выбрал совершенно неправильный способ для этого. А Ника... Она видит в тебе что-то хорошее, видит в тебе защиту, которая ей нужна, несмотря на ее независимость. Но ты и твои приятели — подонки. С тобой у нее нет будущего...
— Нет будущего, которое вы ей прописали — стиснув зубы, процедил я — Держите ее на коротком поводке, шагу ступить не даете без вашего ведома...
Мне было больше слышать, что этот легавый так просто раскусил всю мою биографию, даже не прибегая к внешним источникам. Неужели мое происхождение из низов так заметно, несмотря на долгие тренировке в совершенно другом обществе?
— Каждый по разному подходит к тому, чтобы защитить свою семью — пожал плечами капитан — Моего напарника и ее отца застрелили подобные вам в начале девяностых из организации C.R.A.S.H. потому что он им мешал. И я уберегу свою дочь от тебя, как смогу...
— То есть получается так — я клянусь, что оставляю вашу дочь, а вы мне прямо сейчас отдаете все улики?
— Нет — покачал головой полицейский — Ты не просто расстанешься с ней. Ты уйдешь из этого участка. Можешь перевестись в другой или вообще свалить из города. Но не пытайся к ней даже приблизиться. И тогда я отдам улики...
— Я немного не понимаю вашей схемы... — я был совсем сбит с толку.
— Все очень просто. Если откажешься от моих условий, твои... собратья тебя живьем сожрут. А если примешь, я лишь скажу Нике, что ты ставишь свои интересы выше ее. И окажусь прав. Без всякой лжи она тебя возненавидит. Ведь ты не раскроешь ей свою тайну, кто ты есть на самом деле. Она будет думать, что ты обычный шпион, работающий с преступниками, и ничего больше. А учитывая, что ты был на многих фотографиях, очевидно, что в первую очередь ты спасал свою жалкую жизнь...
Хитрый ублюдок... Хотелось прямо здесь и сейчас пустить ему пулю в лоб, и дело с концом. Но это дело не поможет...
Эх... Обычно в кинофильмах герои идут наперекор обстоятельствам и делают все, чтобы быть вместе со своими девушками. Я хотел быть рядом с Вероникой. До нее никогда не было серьезного подхода к отношениям. Основная цель — затащить в койку, как обычно бывало, отошла далеко на второй план. Может это любовь... Не знаю, я никогда не испытывал этого чувства — только время покажет. Или уже нет... Теперь эти отношения с легкостью будут загублены одним упрямым уродом... К сожалению, это не кино, и выбор здесь очевиден.
— Я принимаю условия...
— Мудрый выбор — наигранно похвалил Ладлоу — Теперь убирайся отсюда — я без тебя оформлю все бумаги...
Лос-Анджелес. 28 сентября. 2009 год.
Вчера после тяжелого выбора меня не оставили в покое. Митчелл и Оуэнс подробно расспрашивали, что, как и почем. Потом позвонил Коннорс и подтвердил, что все улики переданы.
Вроде уже все, и я могу тайно встречаться в с Вероникой. Но нет. Во-первых, этот гад наверняка уже настроил ее против меня. И во-вторых, сам командир велел соблюдать условия. Видимо побаивается, что Ладлоу оставил себе копию на всякий случай...
Тем не менее, теперь я безработный, и мне обещали подыскать что-нибудь в ближайшие дни. То есть никакой свободы выбора так и не предвидится...
Но меня это волновало в последнюю очередь. Злость кипела внутри, и уже давно перешагнула за обычный предел. Если бы меня еще кто тронул сегодня, то я бы сжег его заживо.
Около полуночи всерьез зацепила мысль поехать разобраться с этими шпионами Маркуса. Лично, не обращая внимания на предупреждения напарников и самого Коннорса. Да, даже сам Коннорс, узнав про сегодняшний инцидент провел со мной дополнительную беседу. Объяснил, что у них и так достаточно проблем, и дополнительная провокация межвидовой розни им всем ни к чему.
Нет, они все жалкие. У них есть власть, могущество, а они не могут им воспользоваться как следует. Все предусматривают, всего опасаются...
Но... Может поэтому их организация и существует до сих пор? Мне так точно и не ответили, сколько мы живем в Америке и контролируем ее. Митчелл сказал, что где-то несколько столетий, а это весьма приличный срок.
Тем не менее, такая жизнь абсолютно не по мне. Уже даже начинаешь задумываться — а не была ли тогда смерть лучшим выходом? Возможно, лучше прекратить мучения, чем жить, не имея возможности ни на что повлиять по своему желанию.
Хотя, кто сказал, что не могу? Квартира пусть лишь формально моя, но вещи уже мои собственные...
В следующую секунду небольшая полка оторвалась от стены и полетела в плазменную панель телевизора. Затем сама панель влетела в застекленный сервант.
От полного разноса квартиры меня остановил только звонок в дверь. С трудом уняв в себе ярость, я посмотрел на треснувшие часы на стене. Уже утро — кто это может быть?
У двери в нос ударил знакомый запах. Вероника? Стоило открыть дверь, как я увидел направленный в мою сторону кулак. У меня было десять шансов уйти от атаки, но
такой неожиданный поворот просто ввел в ступор.
Боли практически не было, лишь неприятные ощущения. Следующий удар пришелся коленом в живот, после чего меня ловко повалили на спину на пол. В кожу впились осколки стекла.
Девушка совершенно не обращала на разгром в квартире. Ее полный ненависти взгляд казался хуже взгляда заклятого врага.
Видно, что Веронике хотелось отпинать меня еще и ногами, но она не рискнула. Побоялась, что начну сопротивляться. Вместо этого в ее руке появился пистолет.
Заплаканные глаза вкупе с бившей девушку дрожью сильно пугали. Одно неправильное слов и...
— Он отдал вам все, а вы его все равно прикончили! Он даже себе копии не оставил! Что вы за ублюдки?!
— Да о чем ты, черт возьми?! — вернув самообладания, я медленно поднялся на ноги, отряхиваясь от осколков.
Некоторые так и остались торчать из обнаженной спины, покрытой небольшими красными дорожками.
— Не делай вид, что ты ничего не знаешь! — дуло пистолета теперь смотрело на меня.
Но обычные пули совсем не пугали.
— Я и не делаю! Если что-то произошло, я этого не знаю!
Теперь даже не знаешь, как ее успокоить. Проще всего обезоружить, но есть риск, что так раскроется моя природа. Конечно, можно придумать отмазку, но зачем лишний раз провоцировать начальство?..
— Моего отчима убили сегодня ночью мафиози, которым вы переслали компромат! Вот что случилось!
Вроде бы от этой фразы я должен снова впасть в ступор, но наоборот, это вызвало лишь новую порцию ярости. Незаметный пасс рукой, и позади Вероники со шкафа упала пустая коробка. Даже одной секунды, когда она отвела взгляд, хватило с лихвой.
Выбив пистолет, я прижал ее к стене, слегка надавив на горло рукой.
— А с чего ты взяла, что я имею к этому отношение?!
Разумеется, соседи по дому услышали грохот, а затем и крики. В дверях показалась семейная пара из квартиры дальше по коридору. Дотянувшись до полицейского значка на тумбочке, я показал его им:
— Дверь закрыли!
Это подействовало. Дверь быстро закрылась. Теперь никто мешать не будет.
— А кто, если не ты и не твои напарники?! — прохрипела девушка, тщетно пытаясь вырваться — И у тебя был мотив это сделать больше, чем у остальных!
— Да, я хотел убить его на месте — сказал я искренне уже без крика — За то, что он меня шантажировал и заставил порвать с тобой. Но я сделал бы это сам, а не стал, как трус выдумывать хитрый план и убивать его чужими руками...
Отпустив девушку, я сделал несколько шагов назад.
— Так значит, он был прав... Ты все-таки спасал свою жалкую жизнь...
— Не свою. Моей жизни там ничего не угрожало, пусть я и был на тех фото. Прости, я не могу тебе рассказать, в чем дело...
Я развернулся к ней спиной, но потом вспомнил, что там видно заживающие раны, и резко прижался спиной к ближайшей стене.
— Ты не можешь, а твои друзья из мафии могут — процедила Вероника — Стоило пробить информацию по контактам отчима, как я все выяснила... Компромат пришел по вашим каналам. Но мафия почему-то открещивается, что послала киллера — и это неудивительно...
Но это же идиотизм! Зачем Митчеллу и Оуэнсу это понадобилось?
Как все запутанно. От попыток понять в чем дело едва не заболела голова.
— Все не так — тихо сказал я, едва не задыхаясь от несправедливости и от бессилия это исправить.
— Так, не так, не важно... — девушка медленно направилась к выходу, подобрав пистолет с пола — Брат отчима уже в курсе и попытается докопаться до правды. Птица такого калибра вашей шайке не по зубам... Не знаю, может ты действительно не имеешь к этому отношения и всего лишь случайная жертва обстоятельств... Мне бы хотелось в этом верить, потому что... — она не договорила фразу и резко сменила ее другой — Но я не собираюсь узнавать, так это или нет. Эта не так ситуация, где стоит наплевать на все и рискнуть...
Когда за девушкой закрылась дверь, я еще полчаса стоял, как каменная статуя. Внутри была странная пустота. Никаких мыслей, эмоций, ничего. То ли это от недавних потрясений, то ли так было всегда, просто не придавал значения. От второго варианта стало по-настоящему жутко...
После я начал резко собираться, облачившись в этот раз в обычную одежду. Нет смысла наряжаться, если больше не полицейский.
Стоило выйти на улицу, как подъехала полицейская машина, и навстречу вышли бывшие напарники.
— Смотаться решил? — скрестив руки на груди, высокомерно спросил Фернандо.
— Зачем? — не понял я.
— Ты ведь в курсе, что Ладлоу шлепнули?
— Уже да.
Лугару переглянулись.
— Ты один из двадцати подозреваемых в его убийстве — с сожалением объяснил Митчелл, в конце отведя взгляд — Сам ты это сделал, либо лишь переслал компромат — наказание будет одинаковым...
— Я не имею к этому отношения — без страха ответил я.
— Учитывая, какой бардак сейчас творится, ты будешь под арестом, пока все не выясниться...
— Вы меня в тюрягу что ли посадите? — тут не удалось сдержать усмешки.
— Да. Только в специальную.
На меня нацепили крепкие наручники, которые не так-то просто разорвать. А уже в машине одели на голову непроницаемый черный мешок.
— Прости, но таковы правила... — извинился Генри, затягивая его на шее.
— Да что ты перед ним извиняешься? — возмутился латинос — И еще — только попробуй начать превращаться — пристрелим на месте...
— Иди к черту — пробурчал я сквозь мешок.
Почему в ответ не последовал удар — не знаю. Скорее всего заслуга Митчелла.
Дорога оказалась довольно долгой. По звукам мы все еще находились рядом с океаном. Потом несколько остановок с проверками документов. И все закончилось тем, что меня куда-то повели, где сняли мешок и втолкнули в тюремную камеру, закрыв позади весьма прочную дверь.
Это оказалась не одиночка — здесь уже сидели два новых сокамерника. Оба в полицейской форме, растрепанные, с заживающими кровоподтеками на лице. Значит, сопротивлялись...
Самое интересное, что один из них оказался человеком. На вид лет пятьдесят или даже старше, седовласый и весьма плотной комплекции.
Собрат же выглядел на двадцать пять лет, и имел странную комплекцию — очень высокий, даже выше меня, и тощий.
— Ты из какого участка? — поинтересовался лугару, садясь на одну из трех кроватей.
— Где работал Ладлоу — я последовал его примеру.
Если честно, разговаривать с кем-то сейчас совсем не хотелось. У анархистов всегда находилось занятие, чтобы снять стресс — подраться, напиться, и просто ни о чем не думать. Сейчас же приходилось все держать внутри. И накопилось там прилично. Стоит этим двоим дать хоть малейший повод, и камера точно засияет адским пламенем...
Собеседник присвистнул:
— Значит, ты один из первых подозреваемых...
— Может, объяснишь, что происходит? — я сделал незаметный жест, указывающий на голову, чтобы начать мысленный диалог.
Но в этом не было необходимости.
— Что происходит? — неожиданно вклинился в разговор старый полицейский — Убили брата крупной шишки, и вы, дорогие друзья, можете потерять все влияние в этом городе — в его голосе звучала не усмешка, а досада.
Значит, человек все-таки в курсе всех дел...
— Именно — поддакнул лугару — Кто-то отослал мафии по нашим каналам компромат, а потом наемники убили этого капитана...
— Так, значит, нужно искать среди мафии того, кто отдал приказ, а не задерживать нас — возмутился я.
— Мафия не станет обращаться ради убийства одного копа к "Торменту" — усмехнулся старый полицейский.
— К кому?
— Это организация наемников. Семь-десять солдат, в нее входят и люди и нечисть. Проворачивали такие операции, что многие разведки мира пускают слюну от зависти.
— Если они его прикончили, то с них и спрос...
Я тут же понял, что сморозил глупость. В ответ оба собеседника засмеялись.
— Парень, ты в каком мире живешь? Никто не трогает простых исполнителей вне задания — за что их наказывать? Тем более, мы сами бывает пользуемся их услугами — объяснил лугару.
— Единственные виновники — это те, кто передал копию компромата мафии — продолжил человек, проведя рукой по густым усам — И те, кто все это организовал. Такую масштабную операцию могли провернуть только вампиры или медведи. Но они, разумеется, будут отрицать свою причастность. А пока будут искать виновника среди нас — это единственная зацепка.
— Ну так пусть просканируют и отпустят.
— Так они сделают с людьми, а лугару не могут проникать в воспоминания друг друга. По крайней мере, таких виртуозов пока еще не нашлось — сказал лугару.
Черт, почему мне об этом не сказали раньше? Похоже теперь точно тупик. Если они не найдут виновного, то найдут козла отпущения. Наверняка так и будет. А кто может стать самым лучшим кандидатом в козлы в отпущения, кроме русского иммигранта с туманной биографией?..
— И чего в общем итоге добились наши враги? — задал я последний вопрос.
