ДАМАНИС: Я расскажу вам, но не думаю, что вы найдете остальных членов моей команды. Я думаю, они все мертвы.
ЭЛЬ-МАСРИ: Вы сказали, что, по крайней мере, несколько ваших товарищей по команде были живы, когда вы приземлились. Вы до сих пор остаетесь живы. Так что есть основания полагать, что некоторые из них тоже могли выжить.
ДАМАНИС: Да.
ЭЛЬ-МАСРИ: Почему вы качаете головой?
СПЕРЛЕА: Малик, что-то еще случилось с вашей командой до того, как вы пришли сюда?
ДАМАНИС: Да.
ЭЛЬ-МАСРИ: Расскажите нам об этом. Это может быть полезно для нас.
ДАМАНИС: После того, как мы приземлились, те из нас, кто в основном не пострадал, начали помогать тем, кому было хуже. На тот момент нас было около десяти человек. Мы вернулись к контейнеру, чтобы посмотреть, кто жив, а кто мертв. Мертвых мы отодвинули в сторону от контейнера. Живых вынесли из контейнера, чтобы посмотреть, насколько серьезно они ранены. Примерно у половины были сломаны кости, но они все еще были в сознании или могли передвигаться. Остальные были либо без сознания, либо не могли двигаться, потому что были слишком ранены или испытывали слишком сильную боль. Мы вернулись в контейнер и сняли одежду с погибших, чтобы сделать стропы и фиксаторы, а также перевязать места, где у людей было кровотечение или открытые переломы.
СПЕРЛЕА: Итак, десять человек относительно целы, около десяти или пятнадцати получили легкие ранения и столько же — тяжелые. Остальные мертвы.
ДАМАНИС: Да. Можно мне еще воды?
СПЕРЛЕА: Конечно.
ДАМАНИС: Когда мы закончили с этим, те из нас, кто еще не пострадал, собрались вместе, чтобы обсудить, что делать дальше. Некоторые из нас хотели найти вашу колонию. Мы знали, что она здесь, внизу, потому что именно поэтому мы были над вашей планетой, и знали, что вы не могли быть слишком далеко. Но ни один из наших компадов не пережил падения, и мы не могли подать вам сигнал или использовать их, чтобы отслеживать, кто ушел. Большинство из нас хотели построить лагерь получше, привести себя в порядок, найти немного воды и еды, прежде чем делать что-то еще. Я сказал, что мы должны вынести мертвых из контейнера, а живых вернуть обратно, чтобы у них, по крайней мере, было укрытие. Один парень, Надим Дэви, начал говорить о том, что нам следует рассмотреть возможность использования мертвых в пищу. Мы спорили об этом так долго, что не заметили, что произошло с лесом.
ЭЛЬ-МАСРИ: Что случилось?
ДАМАНИС: Наступила мертвая тишина. Так бывает, когда поблизости есть хищник, верно? Все, что может быть съедено, просто замолкает и прячется. Мы наконец заметили это, когда все замолчали. Наступила мертвая тишина, за исключением наших раненых. И затем...
СПЕРЛЕА: А потом на вас набросилась стая животных.
ДАМАНИС: Вы знаете об этих тварях?
ЭЛЬ-МАСРИ: Мы называем их просто "стая". Не называем их иначе, потому что мы никогда не замечали их в одиночку. Вы их не видите, или же вы видите их десятками. Между этими крайностями ничего не бывает.
ДАМАНИС: Я этого не знал. Я видел, как они выходили из леса, и они напомнили мне истории, которые моя бабушка рассказывала мне об африканских гиенах. Их было так много. По одному или по два на каждого из нас.
ЭЛЬ-МАСРИ: Мы потеряли четырнадцать человек из-за стаи в самом начале, прежде чем научились не забредать слишком далеко в лес в одиночку. Мы выходим группами по четыре-пять человек и всегда вооружены. Похоже, они научились распознавать винтовки. Мы видим их не так часто, как раньше.
ДАМАНИС: Они наверстали упущенное на нас. Сначала набросились на раненых, занялись их шеями и открытыми ранами. Мы ничего не могли для них сделать. Некоторые из менее пострадавших пытались бежать или ползти, но стая добралась и до их ран. Как будто они знали, что это причинит им наибольшую боль и потянет их вниз, чтобы они могли их схватить. Затем, по крайней мере, пара десятков тварей сбились в кучку поменьше и направились к тем из нас, кто еще не пострадал. Некоторые из нас попытались убежать и не заметили, что нас окружила еще одна небольшая стая. Надим был одним из тех; он быстро упал, и на него набросились шестеро, прежде чем кто-либо из нас успел что-либо предпринять. Затем остальные бросились прямо на нас.
СПЕРЛЕА: Как вам удалось сбежать?
ДАМАНИС: Сначала я не понял. Одна из тварей стаи укусила меня за икру и откусила от нее кусок. Мне удалось оттолкнуть ее, а затем я побежал так быстро, как только мог, в противоположном направлении. К тому времени остальные члены экипажа уже были на земле, и, я думаю, стая решила, что с них более чем достаточно того, что они сделали. Им не нужно было преследовать меня. Я просто продолжал бежать, пока у меня не отказала нога.
ЭЛЬ-МАСРИ: Вы помните, в каком направлении вы в основном бежали? На север? На юг?
ДАМАНИС: Не знаю. В основном на юг? Помню, что солнце было справа от меня, когда я мог его видеть, и я думаю, что здесь было утро, когда мы приземлились. Итак, на юг?
ЭЛЬ-МАСРИ: Что произошло потом?
ДАМАНИС: Я отдыхал, но не слишком долго, потому что моя нога уже начала болеть, и я не хотел, чтобы она затекла. Продолжал двигаться на юг и через некоторое время, минут через десять, набрел на ручей. Вспомнил, что когда-то читал, что если заблудишься в лесу, то должен найти ручей и затем идти вниз по течению, потому что рано или поздно найдешь цивилизацию. Итак, выпив немного воды и промыв рану, я просто пошел вниз по течению. Шел, потом пару минут отдыхал и снова пускался в путь. В конце концов, вышел из леса и увидел вашу колонию. Я увидел пару человек в поле.
СПЕРЛЕА: Это, должно быть, Янги. Они нашли его там, где, как предполагалось, было их поле сорго.
ЭЛЬ-МАСРИ: Продолжайте, Малик.
ДАМАНИС: Я пытался кричать им и махать руками, но не знал, слышат они меня или нет. Потом потерял сознание, а когда очнулся, был здесь, и доктор Сперлеа пытался вылечить мою ногу. Это меня разбудило.
ЭЛЬ-МАСРИ: Я в этом не сомневаюсь.
ДАМАНИС: И это все, сэр. Это все, что я знаю.
ЭЛЬ-МАСРИ: Хорошо. Спасибо вам, Малик.
ДАМАНИС: Не за что, сэр. Можно мне сейчас обезболивающее? Я действительно скоро начну плакать.
СПЕРЛЕА: Конечно, Малик. Дайте мне минутку поговорить с Ченом, я сейчас вернусь и возьмусь за вас.
[Дверь открывается, закрывается.]
ЭЛЬ-МАСРИ: Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, как он заразился. Укус стаи мог способствовать.
СПЕРЛЕА: А если не укус, то промывание раны водой из ручья.
ЭЛЬ-МАСРИ: Нельзя винить его за то, что он не знал, что в ручье полно бактерий, вызывающих гниль.
СПЕРЛЕА: Поверь мне, я это понимаю. Кстати, его анализ крови только что показал положительный результат.
ЭЛЬ-МАСРИ: Плохие новости?
СПЕРЛЕА: Не делай вид, что тебя это волнует, Чен.
ЭЛЬ-МАСРИ: Просто скажи мне.
СПЕРЛЕА: У него это в крови. У него есть около суток, прежде чем сепсис убьет его изнутри.
ЭЛЬ-МАСРИ: У нас недостаточно обезболивающих, Аурел, чтобы ты мог позволить ему продержаться все это время. Вот почему мы оказались в такой ситуации с обезболивающими в первую очередь.
СПЕРЛЕА: Я знаю.
ЭЛЬ-МАСРИ: Тогда ты позаботишься об этом.
СПЕРЛЕА: Когда вернусь, я дам ему достаточно, чтобы он заснул. Дальше я сам обо всем позабочусь.
ЭЛЬ-МАСРИ: Мне жаль, что я вынужден так с тобой говорить.
СПЕРЛЕА: Понимаю, Чен. И делаю. Я просто уверен, что когда умру и встречу Гиппократа, он будет сильно разочарован во мне.
ЭЛЬ-МАСРИ: Он все равно умрет, и умрет мучительно. Ты не окажешь ему никакой услуги.
СПЕРЛЕА: Я собираюсь сменить тему, сказав: Смотри, вот идет Магда.
ГАНАС: Команда "Восток" обнаружила контейнеры с экипажем "Эри Морнинг Стар".
ЭЛЬ-МАСРИ: Каков отчет?
ГАНАС: Все мертвы. Смерть от удара в одном месте. Похоже, что смерть от стаи — в другом. Они находятся менее чем в километре друг от друга, причем место, где произошла смерть от удара, находится севернее. Команда сделала снимки, так что, если ты хочешь, чтобы тебе сегодня ночью снились кошмары, можешь посмотреть.
ЭЛЬ-МАСРИ: Других контейнеров нет?
ГАНАС: Если они там, то их еще не нашли.
ЭЛЬ-МАСРИ: Пусть продолжают поиски. Передайте координаты остальным поисковым командам и расходитесь в разные стороны.
ГАНАС: Как Малик?
СПЕРЛЕА: У него гниль в крови.
ГАНАС: Господи.
СПЕРЛЕА: Просто еще один прекрасный день здесь, в Нью-Сиэтле.
ЭЛЬ-МАСРИ: Посмотри на это с другой стороны. Вряд ли будет намного хуже.
ГАНАС: Не сглазь.
ЭЛЬ-МАСРИ: Спасибо вам, Аурел, Магда. Я дам вам знать, когда или если мы найдем эти припасы.
СПЕРЛЕА: Спасибо, Чен.
ГАНАС: Он настоящий ублюдок.
СПЕРЛЕА: Мы знали, кем был он, когда нанимали его.
ГАНАС: Знаю, но мне больно, когда об этом так часто напоминают.
СПЕРЛЕА: Без него мы, возможно, были бы уже мертвы.
ГАНАС: О чем тоже больно вспоминать так часто.
СПЕРЛЕА: Да ладно. Мы должны дать Малику обезболивающее.
ГАНАС: Это Чен приказал тебе прикончить его после того, как ты это сделаешь?
СПЕРЛЕА: Он так и сказал.
ГАНАС: Ты сделаешь это?
СПЕРЛЕА: Не знаю.
ГАНАС: Ты хороший и порядочный человек, Аурел. Ты действительно такой. Как ты оказался в дикой колонии, выше моего понимания.
СПЕРЛЕА: Ты из тех, кто любит поговорить, Магда. Давай войдем.
ГАНАС: Хорошо.
СПЕРЛЕА: И выключи это. Что бы я ни делал, хочу, чтобы это осталось только на моей совести.
[Запись заканчивается]
ЭПИЗОД ТРЕТИЙ. НАМ НУЖНЫ ТОЛЬКО ГОЛОВЫ
Когда посол Абумве позвонила Харту Шмидту, он отправился в ее временный офис на станции "Феникс", но ее там не оказалось. Шмидт знал, что отсутствие посла в ее кабинете не является достаточным оправданием для того, чтобы не явиться по первому приказу, поэтому он поспешно поискал ее через свой компад. Три минуты спустя он подошел к ней на смотровой площадке.
— Посол, — приветствовал он.
— Мистер Шмидт, — ответила посол, не поворачиваясь к нему. Шмидт проследил за ее взглядом, устремленным в иллюминатор смотровой площадки на сильно поврежденный корабль, зависший на небольшом расстоянии от станции.
— "Кларк", — узнал Шмидт.
— Очень хорошо, Шмидт, — сказала Абумве таким тоном, который дал ему понять, что, как и во многих других вещах, которые он говорил ей в качестве функционера в ее дипломатической команде, он не сказал ей ничего такого, чего бы она уже не знала.
Шмидт непроизвольно, нервно прочистил горло в ответ. — Я видел Неву Баллу сегодня утром, — сказал он, назвав старшего офицера "Кларка". — Она сказала мне, что "Кларк" выглядит неважно. Повреждения, которые он получил во время нашей последней миссии, довольно обширны. Ремонт обойдется почти так же дорого, как постройка нового корабля. Она считает, что, скорее всего, они просто сдадут его на металлолом.
— И что сделают с экипажем? — спросила Абумве.
— Она не говорила об этом, — ответил Шмидт. — Сказала, что экипаж держится вместе, по крайней мере, на данный момент. Есть шанс, что Союз колоний может просто взять новый корабль и назначить на него команду "Кларка". Они могли бы даже назвать его "Кларк", если собираются сдать старый на слом. — Шмидт указал в направлении корабля.
— Хммм, — промычала Абумве, а затем снова погрузилась в молчание, уставившись на "Кларк".
Шмидт провел еще несколько неловких минут, прежде чем снова откашляться. — Вы звонили мне, посол? — спросил он, напоминая ей, что он здесь.
— Говорите, что команда "Кларка" не переведена, — сказала Абумве, как будто в их предыдущем разговоре не было длительной паузы.
— Пока нет, — сказал Шмидт.
— И все же моя команда справилась, — промолвила Абумве, наконец-то взглянув на Шмидта. — По крайней мере, по большей части. Государственный департамент уверяет меня, что эти назначения носят временный характер — мои люди нужны им для заполнения вакансий в других миссиях, — но на данный момент у меня в команде осталось два человека. Они оставили мне Хиллари Дролет и вас. Я знаю, почему они оставили мне Хиллари. Она моя помощница. Не знаю, почему они решили забрать всех остальных членов моей команды, поручить им какое-то предположительно важное задание и оставить вас совсем без дела.
— У меня нет на это достойного ответа, мэм, — это было единственное, что смог сказать Шмидт, что не поставило бы под угрозу всю его дипломатическую карьеру.
— Хммм, — повторила Абумве и повернулась обратно к "Кларку".
Шмидт решил, что ему пора уходить, и начал отступать со смотровой площадки, возможно, чтобы выпить чего-нибудь покрепче в ближайшем кафе, когда Абумве заговорила снова.
— У вас компад с собой? — спросила она его.
— Да, мэм, — ответил Шмидт.
— Проверьте его сейчас, — сказала Абумве. — У нас новые приказы.
Шмидт достал из кармана компад, включил его и прочитал новые приказы, появившиеся в очереди на рассылку. — Мы подключены к переговорам с була, — сказал он, прочитав приказы.
— По-видимому, так, — согласилась Абумве. — У заместителя посла Залы произошел разрыв аппендикса, и она вынуждена уйти в отпуск. Обычно по протоколу ее помощник должен был бы взять на себя ее обязанности и продолжить переговоры, но переговоры, которые ведет Зала, официально еще не начались, и по протокольным соображениям для Союза колоний важно, чтобы эту часть процесса возглавлял кто-то достаточно высокопоставленный. Итак, мы здесь.
— Какую часть переговоров мы берем на себя? — спросил Шмидт.
— Есть причина, по которой я прошу вас ознакомиться с приказами, Шмидт, — заметила Абумве. К ней вернулся прежний тон. Она снова повернулась к нему лицом.
— Извините, мэм, — поспешно сказал Шмидт и указал на свой компад. — Я еще не на месте.
Абумве поморщилась, но оставила при себе все комментарии о Шмидте, которые вертелись у нее в голове. — Доступ к мирам була для торговли и туризма, — проговорила она вместо этого. — Сколько кораблей, насколько они велики, сколько людей одновременно находится на Булати и его колониальных мирах и так далее.
— Мы уже делали это раньше, — сказал Шмидт. — Это не должно стать проблемой.
— Есть оговорка, которой нет в ваших приказах, — поправила Абумве. Шмидт оторвал взгляд от своего компада. — Существует планета-колония була под названием Вантджи. Это была одна из последних планет, на которые претендовали була, прежде чем Конклав объявил независимым расам, что они больше не могут ее колонизировать. Они еще не посылали на нее никого из своих людей, потому что не знают, как Конклав отреагирует на это.
— Что насчет нее? — спросил Шмидт.
— Три дня назад в СОК прибыл беспилотный прыжковый летательный аппарат из Вантджи с экстренным сообщением о бедствии, — сообщила Абумве.
С какой стати була с официально необитаемой планеты посылают силам обороны колоний сообщение о бедствии? Шмидт чуть было не спросил об этом, но не стал. Он понял, что это был именно тот вопрос, который заставил бы посла подумать, что он еще более глуп, чем она уже считала. Вместо этого он попытался разобраться в вопросе самостоятельно.
