-Я же говорил,— произнес воевода.— Все железо черные каменюки притягивают — колдовство! В тот раз моих латников с коней чуть не сдернуло, а разбойники ушли налегке! Надеюсь, недалеко.
-Это не колдовство, а магнетизм. Только очень сильный,— сказал Шаман.
-Вот и я говорю — магия.
Шаман обнялся с Мауром, тот произнес непререкаемым тоном:
-Если через кварту не вернешься, плюну на все и поеду искать!
-Думай о хорошем, плохие мысли беду притягивают. Я вернусь, не успеешь сказать "гоп"!
Шаман тронул поводья, конь вылетел на другой берег в сверкающих брызгах, где маг поднял руку в прощальном жесте. Маур помахал в ответ, а губы прошептали: "Гоп..."
Вольтижировка — процесс дрессировки лошади.
ГЛАВА 9
Шаман внутренне сжался в комок, когда подъехал к линии камней. Как они отреагируют на живой металл? Молчаливые стражи безропотно пропустили всадника. Впереди высился холм, повсюду были разбросаны валуны, точно на поле нерадивого земледельца. Меж ними попадались ржавые мечи, топоры, конь переступил через скелет в доспехах. Рощицами росли низкие скрюченные деревья, похожие на карликовые березы. В траве стрекотали кузнечики, порхали бабочки, прогудел мохнатый шмель. Самые обыкновенные земли, и что в них гиблого?
Шаман выехал на вершину холма. А вот это интересно! Земля впереди изрыта воронками, словно после коврового бомбометания. Полосы травы обрамляют ямы, поле тянется до горизонта влево, справа — нагромождение скал, впереди зеленеет лес. Где-то за ним и находится башня. Шаман поехал прямо.
Конь ступал осторожно, как по тонкому льду, всхрапывал пугливо. Проходы такие узкие, что копыта соскальзывали, осыпались комки земли. Умное животное огибало ямы, ноздри раздувались, конь прядал ушами. Не нравилось ему тут, да и маг ощущал тревогу, но понять, что ее вызывает, пока не мог. Темные провалы равнодушно наблюдали за дерзким всадником.
До леса оставалось шагов пятьдесят, когда сзади зашуршала опадающая земля. Жеребец оступился, задние копыта ухнули в пустоту. Остро запахло мускусом. Шаман оглянулся.
Его тащило в яму, а на дне загребали два ковша чуть поменьше экскаваторных, срывая со стенок целые пласты дерна. Маслянисто поблескивали выпуклые глаза, шевелились мохнатые усики. Хозяин ямы проснулся.
Маг судорожно натянул поводья, пятки вонзились в бока коня. Тот рванулся, передние ноги беспомощно заскребли о край воронки. Шаман спрыгнул, раскрытый жезл вонзился в землю. Используя оружие как упор, маг потащил коня из ловушки. Жеребец косил налитыми кровью глазами, на шее вздулись вены. Зашелестела потревоженная земля, над краем ямы поднялись глаза на стебельках. Огромная клешня схватила коня. Шамана дернуло, чуть не оторвав руку. Кожаный поводок лопнул. Скакун исчез, из ямы брызнуло красным. Маг вытер лицо, руки ощутимо дрожали. Не везет ему со средствами передвижения. Сапога коснулось что-то мохнатое. Шаман подпрыгнул от неожиданности, в мозг ударила паника. Ноги сами понесли прочь от страшных провалов, которые он перелетал, воткнув перед собой шест. Мелькали жвала, иззубренные клешни, членистые ноги. Шаман вломился в деревья, как испуганный лось. Растянулся на траве, дыхание вырывалось всхлипами. Вспомнилась фраза: "Пойдешь налево — коня потеряешь".
Позади над воронками колыхались глаза, клацали клешни, но гигантские крабы не преследовали — добыча убежала слишком далеко. Сидели в воронках, как в раковинах-домиках. Над головой мага ухнуло, он глянул вверх. На дереве нахохлилась сова, глаза изучали возмутителя спокойствия. Тот растекся подобно желе, сил совсем не осталось, тело била нервная дрожь. Птица презрительно отвернулась и застыла до ночи.
Шаман стиснул зубы, рука уперлась в шероховатый ствол, кое-как поднялся. Лес самый обыкновенный, только деревья имели явственный наклон в одну сторону, будто их положила взрывная волна, да так и растут по сей день. Нечто подобное изображают фотографии с места падения Тунгусского метеорита.
-Как настроение, соратники?
-Плохие тут места,— заявила Зета.— Может, вернемся?
-Через это поле? Ничего подобного. Тем более мы пришли за книгой, забыла?
-Я забочусь о твоей безопасности. Эти ужасные крабы, б-р-р-р, только начало.
-Пусть. Без книги я не смогу вылечить Аль Мавира.
-Сам погибай, а друга выручай,— подтвердил Бурун.
Вместе с конем пропал и мешок с провизией. Как всегда в таких случаях, захотелось есть. Шаман обозрел окрестности — претендентов на жаркое не наблюдалось. Не будешь же есть сову, которая хоть и презрительная сверх меры, но питается — гадость какая!— мышами. Потерпим, не впервой. Про трехразовое питание пора забыть, того и гляди, как бы самого не схарчили.
Лес густел, пришлось продираться через переплетение ветвей, обходить упавшие деревья. В кронах сновали местные обитатели, вскрикивали невидимые птицы. Через час Шаман еле шел, липкие струйки пота пропитали одежду. Ветки срывали капюшон, острые сучья норовили выколоть глаза. Плащ утыкали репьи, ткань порвалась в нескольких местах. Наконец просветы в кронах увеличились, деревья расступались перед настойчивым путником. Шаман вывалился на поляну с густой травой.
Посредине возвышался бревенчатый сруб, обнесенный забором из кольев. Калитка на засове, дверь без замка. Окна забраны ставнями, кругом ни души. Шаман поднялся на крыльцо и, ожидая подвоха, заглянул внутрь.
В просторной чистой горнице стоит накрытый стол. На блюде разложены ломти мяса, рядом — каравай хлеба и глиняная бутыль. Шаман крикнул хозяев — никакого ответа. Дернул ставни, в горнице посветлело. Хозяин ушел недавно, в печи еще булькал горшок с гречневой кашей. Ну, мы люди не гордые, приглашения ждать не будем, а много не съедим. Шаман ухватом достал горшок. Гречка не успела развариться, словно подгадала к приходу гостя, который приступил ко второму завтраку, первому обеду и раннему ужину. Неизвестно, когда еще поедим.
Мясными ломтями Шаман черпал кашу, ложки хозяева попрятали. Горьковатый эль отдавал травами, разжигая и без того здоровый аппетит. Маг и сам не заметил, как на столе остались одни крошки. Но это разве много? Так, перекусил малость. Шаман давно научился есть впрок, лишнее сжигалось в упражнениях, жир переплавлялся в мышцы. Тело крепло, даже ростом вроде повыше стал. От сытости потянуло в сон. Шаман растянулся на лавке, теплой волной накатила нега, маг лишь смутно удивился каким-то зарубкам, красным пятнам на дереве.
-Мастер Шаман, вы спать надумали?— спросил Бурун.
-Да, прикорну чуть-чуть.
-А как же Аль Мавир?
-А никак, подождет.
Сон навалился теплым комом, голос Буруна доходил словно сквозь вату. Веки налились свинцом, все проблемы отошли на второй план, главное — выспаться. Издалека донесся крик Зеты:
-Просыпайся, сюда идет кто-то! Да проснись же!
Шаман с усилием открыл глаза. Вставать не хотелось, кое-как переборол себя, вспомнив, где находится. В открытое окно было видно, как от леса идет звероподобный мужик, в руке покачивается внушительный топор. Шаман поднялся, ноги как чужие, доковылял до двери. Мужик уже подошел к забору. Маг помотал головой, стряхивая остатки внезапного сна, и прокричал:
-Здравствуйте! Я зашел в гости, поел... открыто было. Но я заплачу!
-Гостям рады и без платы,— уверил мужик.— А чего встал? Лежачего тебя легче разделывать.
Шаман вспомнил лавку — красные пятна живо напомнили кровь, вытаращил глаза.
-Вы чего же, есть меня собрались?!
-Не сразу. Сначала нарублю, потом зажарю, а там попробуем. Если невкусный, то есть не буду,— успокоил людоед.
Сна как не бывало! Шаман слетел с крыльца. Мужик надвигался, плотоядно улыбаясь. Рука с топором стала подниматься, маленькие глазки загорелись предвкушением. Рот приоткрылся, выставились острые клыки. На бороде засверкали капли слюны.
Шаман раскрыл жезл, тело автоматически приняло боевую стойку. Людоед хрюкнул, топор рассек воздух, в последний момент изменив направление удара. Шаман понял, что не успевает отпрыгнуть, прикрылся шестом. Удар ошеломил, руки мгновенно занемели. Маг отлетел к стене, подошвы сапог прочертили борозды в земле. Запоздало кликнул. Мужик неспешно приближался, выцеливая, чтобы уже точно размозжить голову. Шаман бросил жгун, еще один, а сам попятился за дом. Людоед отмахнулся от огня, как от надоедливых светлячков. Короткой передышки Шаману хватило, чтобы прийти в себя. Шест нацелился в сторону противника. Тот взревел, топор порхнул к беспокойной жертве. Все-таки людоед привык рубить больше беззащитных.
Шаман перешел в наступление, тело распрямилось в полете. Шест раздвоился на конце, оружие вонзилось в заросшую волосами грудь. Шаман тут же упер другой конец в землю, пальцы побелели от напряжения. Людоед налетел на рогатину, как разъяренный медведь. Рубанул топором, острая сталь прочертила воздух в сантиметре от рук мага. Людоед по инерции качнулся вперед, и стальные прутья прошили могучее тело. Один пронзил сердце, второй разорвал в клочья легкое. Людоед рыкнул изумленно, руки стиснули тонкий шест, силясь сломать. Жезл Рагнара не потерпел такого надругательства, прутья трансформировались в лезвия, которые тут же смолотили внутренности любителя человечины в мелкий фарш. На Шамана хлынула пузырящаяся кровь. Он дал команду — шест схлопнулся. Мертвый людоед, потеряв опору, грохнулся оземь, трава окрасилась красным. От обмякшего тела отделился сгусток тумана, но маг не обратил уже на это внимания.
Руки дрожали, он вытер их пучком травы. Съеденный завтрак отчетливо просился наружу, во рту стоял сладковатый привкус. Шаман сдержался — вряд ли люди часто сюда захаживают. Тело людоеда истончалось, стремясь быстрее влиться в сумеречную армию. "Теперь поголодаешь,— мстительно подумал Шаман.— Ишь, что удумал — Боевого мага сожрякать!"
Странная сонливость прошла, пора двигаться дальше. Башня находится ближе к морю, а это дня три на коне и без задержек. Последнее Гиблые земли, как оказалось, могут предоставить в полном объеме.
Лес превратился в бор, ноги мягко ступали по сплошному ковру еловых иголок. Светел опускался к горизонту, теплые лучи подталкивали Шамана в спину. Он раздвигал лапник, глаза старались ничего не упускать из виду. Гиблые земли не жалуют людей, но если соблюдать осторожность, то выжить можно везде. Меж сосен изредка мелькали трехрогие олени — одного Шаман рассмотрел во всей красе, когда тот призывно трубил на пригорке, красуясь перед самками и упреждая конкурентов. Животные вели себя спокойно, значит, и хищников поблизости нет.
-Помню, за моим городом высился такой же урман,— подал голос Бурун.— Грибы там росли с мою голову!
-Это такие красные в белую крапинку?— спросила Зета.
-А я люблю собирать маслята,— сказал Шаман.
-Знаю и такие,— отозвалась Зета.— Сопливые и скользкие.
Грибы она явно не любила, а может, просто раньше часто чистила?
Ближе к вечеру донеслись запахи цветов. Лес кончился, впереди лежала плоская как блин степь. На горизонте угадывались невысокие горы. Если идти дальше, придется ночевать на равнине. Шаман передохнул, вода из ручейка умыла лицо, зашагал к далеким скалам. Скорее всего башня находится за ними. Далековато, Шаман прибавил ходу. Позади из леса вышел могучий олень, за ним показалось все стадо. Он шумно потянул носом воздух, глаза отыскали еле заметную точку на небе. Вожак тут же повернул обратно.
Ноги превратились в чугунные тумбы, идти становилось все труднее. Высокая трава достигала пояса, из нее выглядывали редкие деревца. Шаман некстати вспомнил, что львы и леопарды как раз и прячутся в такой саванне, подкрадываясь к добыче. Но опасность пришла сверху. На земле показалась растущая тень, маг поднял голову. Со стороны заходящего солнца пикировала огромная птица.
Перья отливали металлом, клюв раскрылся в злом клекоте. Крылья растопырились, загребая воздух. Птица снижалась, блеснули изогнутые когти. Шаман огляделся в растерянности — в голой степи ни одного укрытия. Чудовищное пернатое приближалось. Маг побежал — откуда только силы взялись?— и в последний момент рухнул в траву, стремясь зарыться в землю, словно крот. Облако удушливой вони накрыло его и... пронеслось мимо.
Шаман вскочил. Птица разворачивалась, крылья хлопали по воздуху, как полотнища на ветру. Выпуклые глаза отыскали крошечную фигурку, которая букашкой металась в траве, зрачки зажглись злобной радостью. Шаман побежал к лесу. Высокая трава путала ноги, невидимые корни пытались сорвать сапоги. До деревьев оставалось совсем немного. Сзади раздался нарастающий свист. Шамана подбросило вверх, будто с размаху подцепил крюком кран. Руки чуть не вырвало из суставов — с такой силой птица вцепилась в предплечья. Земля удалялась с пугающей быстротой, налетающий ветер вышиб из глаз слезы.
Шаман понял, что сразу его птица есть не будет, и даже обрадовался — летит в нужном направлении. Внизу колыхался зеленый океан, замелькали пятна камней. Гигантский орел свернул к ущелью. В углублении скалы показалось гнездо, сплетенное из молодых дубов и берез. Птица на лету сбросила добычу. Шаман плюхнулся в теплую жижу, брызги полетели в стороны. Содрогнулся от омерзения — в помете копошились белесые черви. Руки кровоточили, когти сильно рассекли кожу, но это были пустяки. Проблема оказалась в другом: посредине гнезда сидел птенец размером с теленка. Изогнутый клюв раскрылся, внутри завибрировал алый язычок. Пронзительный крик заставил мага заткнуть уши. Голодный птенец прыгнул на человека.
Шаман выщелкнул жезл, тот трансформировался в толстую дубину. Птенец долбил клювом, маг отмахивался, сзади приближалась кромка гнезда. Маленький орел неистовствовал — странный червячок отбивается, явно бешеный, но все равно вкусный. У Шамана уже гудели руки от ударов по крепкому клюву, еще шаг, и спина уперлась в переплетение ветвей. Маг улучшил момент и обернулся. Деревца сзади разошлись, образовав дыру в полметра. Птенец понял, что добыча ускользает, и бросился вперед. За секунду до этого Шаман нырнул в отверстие. Массивное тело ударило в стенку гнезда. Руки разжались, и маг покатился по каменистому склону.
Вверху раздавался негодующий клекот. Шаман с удивлением обнаружил, что жив. Падая, он цеплялся шестом за неровности скалы, в конце спуска подвернулся отвесный уступ, перед глазами расцвели искры, и маг потерял сознание. Тело ныло, словно по нему прошлись катком. Шаман зашипел от боли, пальцы уже ощупывали ушибы. Теплые волны расслабили напряженные мышцы, синяки бледнели, ссадины затягивались. Кругом плескалось море эйнджестика, Шаман превращал магическую субстанцию в новую кожу, организм впитывал губкой энергию.
-Совсем не бережешься,— запричитала Зета.— Лезешь в самое пекло!
-Они первые начинают,— оправдался Шаман.
-Лучше остался бы на Танделле... пускай и с этой Лейлой.
-Зета, разве не видишь, что мастер Шаман — герой,— сказал Бурун.— Такие люди не сидят на месте, а повергают чудовищ и восстанавливают справедливость в мире.
-Если этот мир раньше не прибьет,— фыркнула Зета.
Кругом сгущались сумерки. Шаман заторопился к выходу из ущелья. Носорог с крыльями скоро вернется, а вторая встреча может стать менее удачной. Конечно, он — герой, Боевой маг и все такое, вот только другие этого не знают, и почти каждый встречный воспринимает его драгоценное тело исключительно в гастрономическом смысле.
