"Это не все", — продолжил Аббадон. — "Люди ослепили нас. Это Праотец и Прамать обманули нас, Люцифер. Это из-за них началась война, и теперь наша обязанность сражаться с этим — от имени существ, которые ничего не знают. Я тоже вижу их возможности, и этих смертных. Но они должны стать инструментом, а не оберегаемым реликтом. Мы пренебрегли Им ради них, и, в свою очередь, они создадут рай для нас. Мы научим их своим секретам: как следует охотиться, как обрабатывать землю. В свою очередь они послужат нам любовью и делом. Мы принесли им великую жертву, так что они теперь наши вечные должники. Они будут инструментом в нашем походе против Неба".
Так был создан Эбеновый Легион. В его ряды пришли многие из Шестого Дома, каждый уверенный в том, что Небо неправо. Владыки Воздуха, Каратели, сопровождали их. Равное число от других Домов присоединилось.
Железный Легион
Когда собравшиеся услышали жуткие слова Абаддона, Дагон, повелитель камня и железа, поправил оружие и произнес голосом, подобным лавине:
"Я слышал Аббадона, и не стану ругать его за ярость", — сказал гигант. — "Но часть меня говорит, что человечество заслуживает нашей преданности, не пренебрежения. как можем мы обвинять их за выбор, сделанный нашими сердцами? Если мы будем видеть в них лишь инструменты, мы будем отрицать нашу собственную жертву". — Дагон повернулся к Люциферу, и его рука горела от жара земли, когда он поднял ее в салюте Утренней Звезде. — "Позволь тем, кто должен выступить, Светоносный, напомнить о их обязанностях, если они будут на моей стороне! Мы будем стеной, сквозь которую не прорвутся молнии Небес!"
Таким образом, вышло так, что Дагон стал третьим из великих лейтенантов Люцифера, и в его Легионе было много Малефакторов и много наших сторонников Пожирателей. Несмотря на все ужасы, что происходили впоследствии, Легион ни разу не нарушил своих обязанностей и не был жесток со смертными или ангелами. Эбеновый Легион презирал их за это, но никогда не мог сравниться с ними в искусстве владения оружием на поле боя.
Серебряный Легион
Затем Люцифер назвал мудрого Асмодеуса из Четвертого Дома, ведущего звезды.
"Ты получишь пятую часть наших сил. Где Эбеновый Легион будет сражаться, вы будете раскрывать тайны и возможности смертных и этих земель. Их секреты откроются перед вами. Вы покажете Творцу лживость и ошибочность его пути. Где нам запрещено идти, вы пройдете. Все, что запрещено произносить, вы скажете. Все, что запрещено, вы испробуете. Нет вам границ в вашем поиске истины".
"Я должен сделать это", — откликнулся Асмодеус. — "Я вижу перед собой неограниченные возможности — не те возможности, которые заложены согласно Его плану, но сырой и неизвестный потенциал. Мы устремимся вперед, чтобы найти то, что было перед Ним, как Он перед нами. Мы найдем тьму, которая затеняет свет Бога, только в темноте можно зажечь сияние!
Кроме того, мы будем учителями священного и проклятого потомства Адама и Евы. Их облик скрывает возможность, что мы взлелеем нашу защиту. Они будут говорить с Небесами их языком, и достигнут Неба с этой земли. Их семя, которое мы воспитаем, расцветет и сотрясет само основание Небес со всеми башнями и достижениями. Мы не станем отдыхать, пока не достигнем этого".
Под знаменем Асмодеуса собрались многие из Извергов, а также многие Искусители, желающие обучать сыновей и дочерей Адама и Евы.
Алебастровый Легион
Пока все Дома разделялись по Легионам, Убийцы решили пойти собственным путем. Люцифер увидел это и сказал:
"Вы можете пойти своим собственным путем, пока вы будете слышать призыв к борьбе. Сейчас, Азраэль, когда-то благословенный Ангел Тени, возьмите неприсоединившихся и постройте там свою крепость. Мы призовем вас в свое время. Сейчас же ваша задача — приютить народ Адама и Евы, поскольку они теперь не имеют бессмертия. Подобно глине, из которой они сотворены, они возвращаются в землю".
"Брат Люцифер, пресветлый и великий генерал. Мы будем стоять в тенях, и ждать этого дня. Мы спрячемся там, куда Творец никогда не заглядывает. Мы соберем всех, кого можно и будем готовы к призыву. Сейчас же мы уходим".
С этими словами пилигрим теней ушел, забрав с собой большую часть падших Седьмого Дома и других не решившихся.
Так появились легионы. Впоследствии Утренняя Звезда объявил, что старые звания будут забыты, и появятся новые ранги и звания. Падшие были назначены руководителями не в произвольном порядке, но в соответствии с их талантами и силой. Система рангов была переменчивой. Мятежник, хорошо проявивший себя, мог продвинуться выше, возможность, сначала изумившая нас всех.
Люцифер объявил себя Принцем Падших, а его пять лейтенантов были названы Герцогами.
Под их подчинением находились лейтенанты Легионов, звавшиеся Баронами, далее шли Оверлорды, Лорды и Падшие Рыцари, чемпионы рот легионов.
Предписание и заступничество
Стоя перед своими легионами, Люцифер произнес:
"Братья и сестры, не плачьте о том, что вы потеряли. Лучше посмотрите на то, что мы обрели. Скоро мы покинем эту равнину, оставим здесь прах и запустение и создадим свои королевства из погибшего Рая. Каждый из вас будет стоять над властителем наших смертных народов.
Защищайте и лелейте их, поскольку мы пожертвовали Небом ради них. Теперь мы воистину Падшие. Гордитесь своим новым именем. Требуются смелость и сострадание, чтобы пренебречь Небом, тогда как для слепого повиновения требуется только страх. Мы встретили наши страхи и преодолели их, теперь мы — хозяева своей судьбы.
Ведите стада свои во все стороны земли и создавайте большие города там, где прежде ничего не было. Возьмите тех смертных, что изберут вас. Первые двое, — благословенные Адам и Ева — не должны быть взяты. Они решили следовать своим собственным путем, и мы будем уважать их желание".
Второй спор
Вскоре после восстания начался спор, что делать с теми смертными, которые последовали за Михаилом. Эбеновый Легион доказывал, что любые смертные под знаменем Всевышнего будут потерей. Многие Убийцы и представители Железного Легиона предложили совершенно иное. Легионы должны трудиться, чтобы изменить этих смертных и открыть им истину, чтобы они не удивлялись и были похожи на других детей Адама и Евы.
Еще раз Люцифер разрешил спор.
"У них есть свою договоренность с Ним", — провозгласил Люцифер. — "Они отвергают свой дар и нашу любовь. Они решили закрыть глаза на нашу жертву, и потому не стоит принуждать их. Они сострадательные, невежественные в борьбе, и не стоит говорить от их имени. По этой причине мы не покинем их, но мы и не должны приходить к ним в открытую. Вместо этого мы посеем в них семена, и будем ждать плодов, если будет возможно, приведем их к тому, чтобы они сбросили свои кандалы. Это — выбор, который они должны сами сделать. Если они выберут нас, мы придем как спасители. Это — мой приказ".
Эпоха Чудес
Легионы разбрелись повсюду, ведя сыновей и дочерей Адама и Евы, чтобы занять величественные и опустошенные земли, где мы должны были выстроить наши города, наши крепости, наши соборы. В начальный период восстания мы лишь следовали за нашими стадами, учили их и руководили ими. Даже после восстания многим из наших легионов было сложно в открытую появляться перед смертными. Запрет Создателя настолько укоренился, что только самые сильные волей среди нас отваживались появляться перед народами Адама и Евы во всем нашем истинном величии.
Они почитали нас в те дни, и мы получали свое могущество благодаря вере, которую предложили нам люди.
Мы вели стада наши в долгие паломничества, которые были как тропой открытий, так и тропой завоеваний. Это было эпохой экспериментов, когда мы узнали пределы своего могущества.
Мы отстроили города у горных уступов и строили сами памятники.
Бастионы и соборы
Это было тем временем, когда мы заложили основу нашего первого города. Наша война с небом находилась в младенческом возрасте, оба лагеря перегруппировывались после первого столкновения. Благодаря земле легионы строили крепости и могущественные соборы. В свое время эти бастионы должны были вырасти, чтобы стать городами-крепостями, огромными и величественными в своей славе. Среди них были Дудаэль, заброшенный и необитаемый дом Эбонитового Легиона; Табаэт, сторожевая башня Серебряного Легиона; и Касдея, подземная твердыня Алебастрового Легиона. Это были не единственные бастионы падших, но я помню только их. В те дни я странствовал по земле как посланец и разведчик Железного Легиона. Я вспоминаю, как смотрел с горных пиков и видел множество возвышающихся над землей оплотов, поднимающихся над равнинами, обширными пустынными долинами и джунглями.
Только Люцифер знает, сколько было создано таких бастионов, многие из которых были скрыты от глаз смертных и падших тонким искусством Малефакторов.
Некоторые жили маленькими сообществами, с малым стадом и одним опекуном; другие же пышно распускались, развиваясь в самые могущественные империи, какие когда-либо были на земле.
Но, как бы могущественны не были эти города, город-родоначальник Генхинном — сам Черный Собор Люцифера — был выше всех прочих.
Генхинном
Приютившийся в Долине Слез, собор Принца Падших был завещанием, как нашему полному пренебрежению, так и высокомерию. Хотя он и не смог достичь вершины своей красоты до Эпохи Зверств, Черный Собор был чудом даже в самом начале своем. Построенный на месте, где смелость человечества вызвала слезы у Люцифера, Генхинном должен был стать примером для всех прочих городов.
Я вижу отражение Генхиннома в этом Городе Ангелов.
Я видел отражение Черного Собора во всех городах, которые я посетил. Даже мое первое воспоминание о тюрьмах и камерах Аргентины содержит намек на этот величественный город — об освещенных углах и фундаментах, где мы в то время создавали легендарные артефакты. Мои воспоминания о Генхинноме — всего лишь неопределенные впечатления. Сегодня города являются совершенно другими сущностями, руководствуясь слиянием географии и экономики. Но Генхинном был другим. Он был единым целым — сразу и город, и собор, — это единственное, что можно сказать об этом городе на языке людей. Говорили, что Генхинном существовал до нашего Падения, — что он был построен в Первую Ночь, чтобы укрыть Адама и Еву, а после принадлежал Люциферу. Если посмотреть на Генхинном, то можно было понять, что миф мог быть правдивым. Это был символ совершенства, земное проявление Утренней Звезды.
Подходя к Генхинному, можно было увидеть стены и шпили, поднимающиеся с земли и касающиеся облаков, царапающие Небо и заставляющие небеса плакать дождем. Каждый из нас существовал на своем слое, каждый совершенно иной, чем прочие девять. Два самых нижних находились в тени, где находились кузницы Железного Легиона. Смертные стада Генхиннома жили с третьего по шестой слои, строившие дома и оплоты, чтобы вместить всех. Седьмой и восьмой слои принадлежали нам. Здесь мы строили свои дома: кто-то скромные, кто-то величественные. Дворец Теней возвышался на последнем слое, оплот и крепость Утренней Звезды.
За Черным Собором окраины города казались крохотными, лагеря и деревни смертных, где самые слабые из нашего числа были бы священными странниками, приносящими нам почести и веру. Пути, избранные этими пилигримами, стали Четырьмя Дорогами, которые соединяли между собой соборы и бастионы падших.
Небесные города
Генхинном и три оплота не были единственными городами на земле. Далеко от нас Небесные Элохимы построили свои собственные дворцы — мало чем отличающиеся от тюрем. Разведчики Серебряного Легиона сообщали, что часть Элохимов, подобно нам, решила остаться на земле, чтобы защищать свои смертные народы. Но, в отличие от нас, которые вели свои стада на большие и большие высоты, лояльные смертные существовали в городах-тюрьмах, где сохранились частички Эдема, и смертные существовали как Адам и Ева прежде — невежественные и привязанные к Творцу.
Издалека мы изучали пять Небесных Городов: Сагун, Шамаим, Махонон, Зебул и Аработх.
Сагун, также известный как Третий Город, был пограничным городом, располагавшимся неподалеку от Граничных Равнин и Гор Печали — тех самых, что прежде были вулканами и разделили наши владения. Построенный крайне просто, Сагун был каменным лабиринтом, построенный так, что ни захватчики, ни обитатели не могли найти из него выход. Управлялся он Анахелем, ангелом Четвертого Дома.
Шамаим, Город Почтения, принадлежал Габриэлю, архангелом милосердия, откровения и смерти. Второй после Михаила, Габриэль был также одним из немногих эмиссаров между нашими легионами и Небесными.
Многие шептались, что Люцифер и Габриэль часто встречались, и что Второй Архангел решил остаться на земле и подчиниться Михаилу, чтобы суметь защитить своих смертных от перемен и чтобы попытаться убедить Люцифера смягчиться.
Оплот Махонон среди жгучих стен был домом Михаила, Архангела Небес и Посланника Создателя. Патрули ангелов ходили днем и ночью по городу, предсказывая любое возмущение, что гарантировало невозможность неожиданного вторжения. Из всех Небесных Городов Махонон ни разу не пал.
Город памяти, Зебул, существовал только ради одной цели — чтобы систематизировать и описывать восстание, чтобы наши легионы не смогли избежать наказания за свои грехи. Окруженный туманом, город-тюрьма Зебул собирал архив всех наших деяний. Шпионы и агенты — ангелы Второго, Четвертого и Седьмого Домов — имели на каждого большую книгу, где были записаны все нарушения. Если эти книги еще существуют, возможно, они — единственно точные свидетельства Эпохи Ярости.
Последний город, Аработх, был памятником одиночеству и печали. Им правил Каиэль, ангел одиночества и слез, который сказал, что его задача в том, чтобы оплакать Творение, чтобы сокрушаться над падением Адама и Евы и чтобы помнить о нашей ушедшей славе. Врата Аработха никогда не были заперты или перекрыты. Они оставались открытыми для любого, кто пожелал бы оставить свой легион и отречься от восстания, приняв наказание Бога.
Абаддон разрушал этот город семь раз за время Эпохи Ярости, но он всякий раз отстраивался заново. Известно, что не менее сотни из нашего числа пересекли порог этого города в течение тысячелетних войн. Их судьба неизвестна, и их имена больше никогда не произносились.
Тихая Война
Сражения Тихой Войны, известной в тот период, была поединком разума. Мы не собирались на полях сражений и не нападали друг на друга. Вместо этого мы собирались в тайных уголках Земли; нашим полем боя были различные аспекты Творения. Чем выше стояли противники, тем более абстрактной становилась борьба. Пока Лорды и Падшие Рыцари сражались словом и песней, Оверлорды и Герцоги сражались на самом эфемерном уровне.
Проблемы только начинались, когда пути кого-либо из нашего легиона пересекались с ангелом Небес во время изучения мира или же когда мы вели свои стада. Это было похоже на хореографические танцы и дискуссии, знания о Творении создавались и изменялись. В этой пантомиме мы или падали, попытавшись одолеть ангелов, или же напротив считались спасителями, которых стада смертных принимали с благоговением. Многие человеческие мифы, существующие сегодня — слабое эхо тех древних сражений.
