Повторив путь гуру — сначала до лианы, а потом уже до муравейника и хорошенько натерпевшись листьями, парень принялся за работу. После расчистки лаза всё что удалось рассмотреть снаружи это узкая пещерка достаточно круто уходящая вниз. Вооружившись факелом он немедля приступил к спуску. После минуты пути Искандер понял что задыхается. Отчаянно чадящий факел с невероятной быстротой выжигал кислород из небольшого замкнутого пространства. Отбросив его в сторону юноша заспешил назад. Только вот получалось очень плохо — узкий лаз не давал возможности развернутся и двигаться приходилось задом наперёд да еще снизу вверх. Паники добавил халат, который задрался до самых подмышек и не давал возможности нормально отталкивается от пола руками. На поверхность он выбрался в полуобморочном состоянии, с изодранными в кровь коленями и ладонями. К следующей попытке парень подготовился более основательно, заготовив несколько маленьких факелов, с размером пламени с фалангу пальца и сменил халат на рубаху. Пещера заканчивалась небольшим утолщением как раз таким, чтобы можно было развернутся, с вырубленной в стене нишей. Нишу на две трети заполняли знакомые ему мешочки. Сколько пришлось делать спусков в пещеру, он не помнил. В каком-то лихорадочном экстазе, не отдыхая ни секунды и не используя больше факел, он просто раз за разом проделывал это. Юноша никогда не был жаден до денег, но от приступов 'золотой лихорадки' никто не застрахован. Судьба преподнесла на семнадцатилетние парня щедрый подарок достойный сокровищниц императоров.
'Лихорадка' отступила как только Искандер осознал что все это ему не унести, да что там унести — даже приподнять все сокровища за раз у него бы не вышло. Волокуша для целей парня не подходила — даже слон оставил бы за собой менее заметный след, да и пройдешь с ней не везде. Пришлось изготовить из подходящих ветвей четыре конструкции напоминающие коромысла, и уже к ним подвязывать мешочки. Как подсчитал юноша, во время перехода придется возвращаться за оставленными коромыслами три раза, а значит расстояние и время в пути вырастет в семь раз. Четыре дня проведенных в таких челночных забегах, удалили его на расстояние всего лишь полуденного перехода, и заставили работать голову. Голова подсказала что полтора месяца таких забегов с грузом на плечах его тело не переживет а сокровища надо просто припрятать и идти искать слона, с погонщиком конечно. В одной из деревенек недалеко от побережья удалось найти и 'уговорить' погонщика за хорошую плату поработать неподалеку на лесоповале.... Довольный хорошим заработком погонщик помнил только то что две недели собирал с вырубок готовые стволы и укладывал их в штабеля для сушки.
Везти сокровища или даже какую-либо значимую их часть на неизвестном судне с незнакомым экипажем парень не собирался и поэтому решил спрятать их на безлюдном скалистом пляже. Этот пляж он хорошо помнил, здесь Самайра когда-то обучала послушников изготовлению ядов из всевозможной морской живности. Выбрав для клада скалу напоминавшую голову лошади в ста шагах от берега он вырыл у ее подножья неглубокую яму. Перед тем как закопать выбрал три крупных камня искусной огранки брильянт в подарок отцу, сапфир насыщенного синего цвета — матери и изумруд для дяди. Из них он закажет самым лучшим ювелирам Багдада сделать перстни невиданной красы для мужчин и кулон маме. Также взял два десятка камешков помельче, не более ногтя мизинца, чтоб было на что снарядить экспедицию за основными сокровищами. Закопав сокровища и зашив в подкладку халата камешки, юноша со спокойным сердцем тронулся в путь.
* * *
До Пахарпура Искандер добрался без происшествий. Остановился он в дешевом караван-сарае неподалеку от порта. Словоохотливый разносчик еды за небольшую монетку пообещал хорошенько разузнать какие из стоящих в порту судов куда и когда отправляются. Самому юноше было опасно разгуливать по городу с расспросами — наверняка у местных сыскарей остались в памяти приметы туга убийцы раджы. Из всех судов находящихся в порту по рассказу разносчика больше всего для парня подходила видавшая виды багхала со скромным названием 'Маляк' (Ангел). После погрузки судно следовало на Цейлон а затем прямым ходом направлялось в Басру. Из-за болотной лихорадки свалившей трех моряков, Багхала испытывала дефицит в палубной команде — соискатели данной вакансии находились, но прижимистость капитана не способствовала найму. Как и следовало ожидать кандидатура крепкого рослого юноши вполне устроила капитана, а то что не умеет работать с такелажем вполне поправимо, там более что готов работать только за еду.
Четырехмесячное путешествие прошло без особых происшествий если не считать пару небольших штормов. Обучение морскому делу тоже давалось легко — уже через месяц плавания парень полностью разобрался в бегучем такелаже и мог правильно выполнить любую команду боцмана. Стычка с местным забиякой и шутником — Машхуром тоже на происшествие не тянула. Тот ради шутки на третий день плаванья подсыпал во фляжку желторотого юнца крысиный помет чтобы вволю похохотать при виде как неудачник отплевывается. Но опытный убийца знал что легче всего отравить человека через питье и поэтому сразу насторожился когда заметил что фляга немного изменила своё обычное местоположение. Неизвестно что бы случилось с шутником если бы Искандер глотнул этого 'нектара', а так он отделался ответной шуткой . Самым главным предметом гордости Машхура была его иссиня черная борода и под стать ей всегда подкрученные усы. Проснувшийся на следующее утро шутник не обнаружил ни того не другого также отсутствовала некогда густая шевелюра и даже брови. Его появление на палубе вызвало шок у присутствующих ' — Откуда взялся этот толстощекий карапуз переросток?' И лишь спустя минуту стили раздавится смешки, переросшие в дикий гогот. В безумной злобе Машхур выхватил нож и бросился на обидчика — удар клинка разрезал пустоту а спокойное лицо юноши сменил калейдоскоп картинок, остановившись на бескрайнем небе. Жесткое приземление выбило дух но это не помешало расслышать слова парня.
— Ты пошутил. И я пошутил. Твои волосы вскоре вырастут вновь. Какие обиды? Только вот теперь шутки кончились, в следующий раз я просто отрежу тебе голову. Хочешь жить — держись от меня подальше.
Машхуру умирать очень не хотелось. Поэтому до того как навсегда покинуть палубу багхалы сойдя с нее на Цейлоне он ни осмелился больше поднять глаза на юношу, боясь увидеть его взгляд убийцы. Остальные члены команды тоже без крайней надобности не обращались к опасному чужаку, а плетка боцмана, за все время плаванья так и ни разу не коснулась его тела.
В Басре первым делом посетил рынок где разжился одеждой которая соответствовала статусу богатого купца. Затем посетил баню где умелые банщики смыли с него пыль странствий, а цирюльник подстриг по последней моде. Вновь приобретенный имидж позволил посетить дома уважаемых ювелиров где удалось при минимальных манипуляциях получить истинную цену за предлагаемый товар. Получив плату за пять проданных камней Искандер приобрел вороного коня-иноходца — статный, тонконогий красавец мог украсить собой даже конюшню эмира. Плестись с медлительным караваном три недели до Багдада юноша не собирался и наняв десяток грозного вида охранников отправился в путь.
* * *
Багдад встретил 'блудного сына' величественными башнями минаретов, толчеей узких улиц и удушливой жарой — стояла середина лета. Первым делом он отправился в торговые лавки товаром которых была дорогая одежда и где одевались высшие сановники и знать города. Здесь Искандер заново приоделся: на нижнюю рубаху из тончайшего золотистого шелка был одет темно-синий кафтан украшенный золотой вышивкой и позолоченной тесьмой. Широкие шаровары в цвет кафтана заправлены в красные сапожки из тонкого, двойной выделки, сахтайана (сафьян). Синею куфью (тюбетейка) вышитую белой шелковой и золой нитью покрывал золотистый ихрам (головной платок) свернутый в небольшой тюрбан. Завершал картину широкий кожаный хизам (плетеный пояс) с вплетенным в него золотым шнуром за которым красовался стилет. По заверению продавца в новой одежде он смотрелся не хуже чем сын визиря. Не забыл он и про своего коня — Шахина (сокол), взял для него новую шитую золотой тесьмой уздечку. Сев на иноходца собрался с духом плавным шенкелем тронул коня с места и направил его в сторону отчего дома.
Поблекшие краски фасада, кое-где появившиеся трещины, покрытая патиной обычно всегда надраенная до блеска медная дверная ручка — как это все не вязалось с воспоминаниями юноши. На стук в дверь долго никто не открывал, Искандер уже собрался стучать повторно, когда услышал чьи-то шаркающие шаги. Калитка открылась, на пороге появился сухонький старичок и подслеповато щурясь уставился на парня в немом вопросе. Юноша хорошо помнил всю дворню, но этот старик был ему незнаком.
— Я прибыл из далека и мне нужно встретится с достопочтенным Али Аббасом.
— Извините господин, но Али Аббас не принимает. Сейчас всеми делами занимается его зять Рашид, его дом четвертый на той стороне улицы. — Сказав это старик сделал шаг назад и собрался закрыть калитку.
— Стойте! Мне нужен именно Али Аббас. У меня известие о его сыне — Искандере.
— Проходите. — Старик на минуту задумался. — Подождите здесь, я сообщу о вас.
Ожидание снова затянулось, и когда парень уже стал терять терпение его наконец пригласили в дом проводив в кабинет отца. Самого отца в кабинете не было — за столом сидел дядя Гуфар, сбоку на диване расположилась Аиша. Время и горе не пощадило обоих — некогда черная как смоль борода дяди стала совсем седая а лицо матери похудело и покрылось сетью морщин. При появлении юноши дядя встал из-за стола и подошел поближе, внимательно разглядывая визитера. Племянника он не узнал и немудрено — статный широкоплечий на полголовы выше Гуфара, одетый как принц юноша мало походил на угловатого ребенка едва достающего макушкой дядиной груди.
— Вы действительно что-то знаете о судьбе пропавшего пять лет назад Искандера. — Несмотря на попытки держать себя в руках, голос дяди ощутимо подрагивал.
— Да, я все о нем знаю, и ...
— Он жив?! Что с ним? — Аиша рывком встала с дивана приблизилась к парню и не по-женски сильно сжала его запястье.
— Он жив! С ним все хорошо. Мама, это я, Искандер!
Аиша тихо охнула, в ее глазах за секунду сменилась гамма чувств от недоверия до узнавания. Переполняющие ее эмоции лишили женщину чувств, но парень вовремя успел подхватить оседающее тело. Тут и дядя вышел из ступора.
— Искандер! Мальчик мой! Ты!..
Следующие полчаса можно охарактеризовать двумя словами — бешеный переполох. Вопросы, восклицания изумления, слезы, улыбки, смех, снова вопросы. Подходили все новые обитатели дома и все начиналось сначала. Его дергали, тискали, жали руки, хлопали по плечам, обнимали, из всего этого хаоса юношу вырвал голос дяди.
— Искандер, пойдем со мной — тебя хочет видеть отец.
Отец лежал в постели, несколько подложенных под спину и голову подушек придавало его телу полусидящее положение. От крупной фигуры которой когда-то могли позавидовать рыночные борцы остался обтянутый кожей скелет. Искандер встал на колени и низко поклонился, он хотел поздороваться с отцом но в горле стоял ком а из глаз выступили предательские слезы.
— Встань, сын мой. Подойди ближе. — Голос отца ничуть не изменился, разве что звучал тише обычного. — Напрасно ты плачешь — ты видишь дряхлое умирающие тело, но разум мой торжествует. Правду сказал Гуфар — мне как отцу позавидовал бы сам халиф. У меня было в жизни немало счастливых дней, но так счастлив как сегодня я был лишь раз — в тот день когда ты появился на свет. За все эти годы я ни на миг не усомнился что ты вернешься, ни кто нибудь найдет и приведет тебя — а ты сам придешь, такой красивый и сильный. И все что я ежедневно просил у Аллаха — чтоб он позволил мне увидеть это своими глазами. — Было видно что длинный монолог утомил отца, но он продолжил. — Присядь, я хочу услышать твою историю. Я думаю это будет интересно — тебя случайно не усыновил какой ни будь раджа? — мягкая улыбка коснулась губ старика.
— Нет отец, бери выше — меня усыновила богиня.
После того как юноша закончил свой рассказ, непродолжительную паузу вновь прервал голос Али Аббаса.
— Гуфар, иди распорядись насчет праздничного достархана а я еще немного пообщаюсь с сыном. — Когда они остались наедине, продолжил. — А теперь расскажи отцу всё что не должны были услышать уши Гуфара.
Искандер по понятной причине скрыл информацию о своем владении гипнозом а также такие факты биографии как 'практика' и убийство раджи. Запинаясь на каждом слове, делая длинные паузы, он снова начал свой рассказ. Отец славился своим умением даже самые сложные вопросы переводить в простой разговор. Так вышло и на этот раз — парень не заметил как разговорился и выложил все как было ничего не утаив. Пауза после рассказа на этот раз была куда как длиннее. Но вот отец заговорил.
— Я не буду тебя упрекать за это, возможно на твоем месте я сделал бы точно так же. Но ты должен мне дать клятву ни при каких обстоятельствах не использовать это свое умение и пусть все что ты мне рассказал останется тайной.
На следующий день отца не стало. Он ушел из этого мира со спокойным лицом и едва заметной улыбкой на устах, как человек выполнивший с честью все возложенные на него земные обязательства. И теперь его ждет джаннат аль-фирдаус (райский сад) где ему уготована еда, питье, прохлада, покой и вечно молодые супруги из райских дев.
В наследство Искандеру досталась верфь и вилла в Александрии и еще пара мореходных судов — самбук 'Саффана' и шебека 'Амира' (принцесса) приписанная к Александрийской верфи. На недоуменный вопрос' — почему так мало' дядюшка поведал историю краха 'империи' Али Аббаса.
После полуторамесячных безуспешных поисков Искандера и остальных пропавших с печальной вестью в Багдад отправился Рашид, а Гуфар винивший во всем себя остался в Индии продолжать поиски которые затянутся на три долгих года. От полученных известий Али слег в постель вставая только на намазы. У него не было никаких желаний, он никого не замечал, ни с кем не разговаривал, ел и пил то что ему принесут. Рашид в это время не покидал своего тестя ни на минуту. Когда критический уровень возникших по всем факториям вопросов требовавших немедленного решения хозяина превысил все допустимые рамки, этим хозяином был назначен первый кто попался под руку — Рашид. Так было положено начало конца. Получив новую должность, Рашид в разы превысил порог своей компетенции. Лизоблюды которых новый хозяин искренне считал умными и уважающими своего начальника людьми, что доказывали их дорогие подарки, вытеснили из его окружения истинных специалистов. В итоге недостоверные сведения и двойная бухгалтерия порождали неверные решения. Убытки, разгильдяйство и повальное воровство поставило компанию на грань полного разорения. И лишь вмешательство, вернувшегося из Индии Гуфара позволило сохранить пару торговых факторий, пять судов и сеть лавок в Багдаде и Басре приносивших мизерный по сравнению с бывшим но стабильный доход семье. К Александрийской верфи отец запретил прикасаться кому бы то ни было, сразу определив ее как главный объект в завещании сыну и которая бы напоминала потомкам о подвигах Али Аббаса.
