— Иван Петрович, — обратился к Потанину Белов, — у меня сложилось такое ощущение, что у Ветрова в отряде половина — девушки. Водители, перед тем, как спать лечь, рассказали, что девчата практически сами склады все перекидали. Берет два мешка с мукой под мышки и тащит свободно к машине. Очень сильные девчонки и красивые, сразу видно, что спортсменки.
— Меня больше интересует вопрос, как они колонну машин уничтожили? Костры ты сам, видел и взрывы тоже слышал, поскольку рядом. Но ни один немец не то что выпрыгнуть, но и выстрелить не успел. Чем взрывали, непонятно. Как будто в каждую машину килограмма по два тола забросили. Бойцы подобрали кое-что из оружия, что взрывами выкинуло и всё. Остальное сгорело. Пулемёты с вышек тоже непонятным способом ушли. Винтовку снайперскую у него ты видел. Стреляет очевидно бесшумно, из неё он и всю охрану на вышках перебил. Но куда делись два немецких пулемёта и пистолеты пулемётчиков — ума не приложу. Я отправил на вышки людей сразу после построения. Две винтовки остались, а пулемётов — нет!
Так что девушками ты меня не удивишь. Очень странный, но отлично обученный отряд. Воюют здорово. Ты кстати обратил внимание, что у военврачей на руку накручено?
— Нет, как-то не пришлось.
— На левой у каждых трофейные часы, а на правой кистень. На кожаном ремешке. На ремнях помимо кобуры с пистолетом — ножи. У одной в гладких чёрных ножнах, как у Ветрова, у второй, нож хоть и черный, но ножны и рукоять отделаны очень красиво. На заказ работа. Да и сталь отличная, если ты помнишь, как Ветров одним ударом замок от ворот снёс. Мне показалось, что и лезвие клинка у Гэбэшника тоже чёрное. По крайней мере не могу вспомнить, чтобы оно сверкнуло. То, что экипировка у них великолепная, это ясно. То, что в его отряде отлично подготовленные бойцы из Осназа тоже ясно. Мы ему уже по гроб жизни должны. Освободил, вооружил, накормил, снабдил всем необходимым. Только воюй. А вот воевать мы, к сожалению, не умеем. Он мне в трёх словах расписал, что нас ждет. Сегодня с утра будет летать немецкий разведчик, нас высматривать. Потом немцы пошлют разведывательные группы на наши поиски. Ты видел грузовики, что они в лес пригнали?
— Да видел, всё отлично замаскировано, даже стёкла прикрыты тряпками, чтобы блика не дали.
— А обратил внимание на их часового?
— Да обратил. Только его и не заметишь, если не знаешь. Сидит в маскировочной мохнатой накидке и лес слушает. Меня выявил сразу.
— А наши, как шастали в своей выгоревшей форме, так и шастают. Дай команду, пусть веток за ремни натыкают. Одного бойца хорошо замаскируй и остальным покажи, как надо. Час времени, потом немцы прилетят. Ветров нам там два рулона мешковины привёз. Посади людей, пусть хоть десяток похожих накидок попробуют сделать для секретов и разведчиков.
— Плохо, что у них в лагере все спят. Можно бы было образец попросить. А машины они противотанковыми гранатами наверняка рвали, может даже парочку в каждую закинули.
— Может быть. Водители рассказали, что они и станцию вчера ночью из строя вывели, перед последней ходкой. Паровоз подорвали, все стрелки тоже. Вагоны и платформы сожгли. Ветров сказал, что нечего наш лес на блиндажи вывозить.
— Да молодец, парень. Хоть и молодой, но кремень!
Белов убежал выполнять приказ командира о маскировке личного состава. Люди, накормленные с утра кашей с тушёнкой, сваренной в ведрах, повеселели. Старшина с десятком ушёл в Залесье, договариваться насчёт телеги и лошади. Трое раненых, освобождённых из гестапо были из этого села. Один ходячий, бригадир лесорубов и повёл старшину с отделением прямо через лес, обещая вывести скрытно.
Для раненых ещё ночью поставили палатки. С утра только улучшили маскировку. Надо отметить, что чувствовали они себя гораздо лучше, чем вчера. Все просили есть и пить. Ухаживал санинструктор.
Веру разбудили с первыми лучами солнца. Дарья спала, ей ночью пришлось изрядно набегаться, подбирая место в лесу и встречая вместе с Семёновым колонну красноармейцев. Сашка тоже дрых, чувствуя себя героем. Две машины они остановили, и он даже застрелил из нагана одного немца.
— Всё нормально, — доложила старшей Стефа, передавая артефакт обнаружения. — Наши с Жорой все спят. На связи только Люба — она дежурит. Шнуры от фугасов я присыпала кое-где травой и мусором. Но Жора сказал, что немцы раньше девяти не поедут. В восемь у них завтрак.
Вера посмотрела на свои трофейные часы (вчера сняла у немца в кабине),
-В восемь тоже всех подниму, сами будем завтракать. Так что ложись пока, поспи, — сказала она подруге.
Стефа улеглась на расстеленную палатку. И заснула.
Бивак они разбили в тридцати шагах от опушки леса. В ста шагах в сторону Ковеля к опушке выходили шнуры фугасов. Лошади паслись в глубине леса на полянке. Там же была телега, загруженная под борта.
Вчера обговорили и уничтожение фашистского гарнизона, и освобождение пленных. Красноармейцы девчонкам не глянулись, тощие, грязные и слабые воины. Вот командиры выглядели посолидней. Видно, что в армии служили. Но против Принца тоже не катили. Девчонки всё гадали, батальон — это больше или меньше полка? У Жоры спрашивать постеснялись. А вот про знаки различия спросили. Сержант пояснил:
— Все, кто носит треугольники на петлицах — младшие командиры, типа наших десятников. С квадратами — полусотники и сотники. С прямоугольниками — от сотника и выше. Самый высокий чин — четыре прямоугольника — полковник. Дальше уже идут генеральские звания у них ромбы или звёздочки. Вообще, чем больше углов на фигурах, тем чин выше. Геометрию девчонки не знали, но на наглядном примере всё поняли отлично, свободно отличая десятника от полусотника, красноармейца от командира.
Вера умылась водой из фляги, сделала пару глотков, включила артефакт, проконтролировав лошадей и ближайшие окрестности. Не обнаружив ничего подозрительного, приложила к глазу подзорную трубу. Прекрасную и очень нужную для наблюдателей вещь изготовила Марисан. Видно великолепно и далеко. Место засады выбрали так, что дорога просматривалась на четверть лиги в любую сторону. Вера, хотя и была награждена за Кренцель орденом "Слава", но участие в легендарной гранатной атаке на флот нагов не принимала. Когда три сотни амазонок атаковали двадцатитысячную армию врага, она охраняла укрепление лагеря Первой матери. Поэтому она очень старалась на тренировках, отдавая всё свободное время, пытаясь попасть в разведывательный отряд Принца. Стремясь этим доказать, в первую очередь себе, что орденом её наградили не зря. Жора, как и обещал, отобрал из двух сотен лучших. В том числе и её. Ераэль этим очень гордилась.
Жизнь за кромкой была очень интересной. Самцов, как и говорил Принц, здесь имелось огромное количество. Возможно даже больше, чем самок. Некоторые вещи были просто удивительны. Если бы не "кино", которое им показывали при подготовке, половина бы девчонок шарахалась в сторону от обычных здесь вещей — машин, самолётов, паровозов (вчера видели на станции вживую). Вполне приличный город, по меркам амазонок, Камень-Каширский, Жора обозвал районной деревней. Из камня здесь не строили, видно его было мало. Строили из леса, который занимал огромные площади. Таких больших лесов Вера ещё не видела. Принц говорил, что они тянутся на десятки лиг и местность называется Полесье. В двенадцати лигах на юг лежал большой город Ковель — один из местных центров железных дорог. Расстояния на Земле были огромными, Жора пояснил, что Советский Союз больше Элистана в десятки раз. Чтобы эльфийскому обозу пересечь всю страну, понадобится больше двухсот дней пути. Сотни крупных городов связывали именно железные дороги, по которым перевозились грузы. По многочисленным рекам плавали корабли, которые тоже перевозили грузы и людей. Сухопутные дороги шли во всех направлениях, связывая крупные и мелкие города, сёла, посёлки и деревни. На западе страны заселено всё густо, а вот на востоке есть места, где не ступала нога человека.
Зверья в лесу было не меньше чем на Гебе, а вот птиц гораздо больше. Больших и маленьких, разных по расцветке оперенья. Больше серых и неприметных. Видела Вера уже больших и чёрных "ворон", видела птицу и с жёлтой грудкой, которую Жора обозвал "иволгой". Показал Принц и "сороку" с белыми боками: "Стрекочет, если чужих видит, предупреждая лес. Может выдать, а может и на врага указать". Утром птахи усиленно чирикали, приветствуя восход светила. Вера очень внимательно слушала этот непривычный хор, лежа на земле. Время от времени включала артефакт, проверяя окрестности. Но для чутких эльфийских ушей тайн на расстоянии несколько сотен шагов не было. Она даже слышала, как спокойно паслись лошади, передвигаясь по поляне в глубине леса.
Где-то в небе раздался непонятный звук. Амазонка включила амулет невидимости и вышла на дорогу из-под крон деревьев. Далеко в небе виднелась какая-то точка. Вера навела на точку трубу. Летел самолёт. Немецкий с крестами. Посмотрела на часы: почти девять. Включила амулет связи и вышла на Любу:
— Вижу один самолёт. Летит с юго-запада.
— Это разведчик, — отозвалась подруга. — Жора предупреждал. Проверь амулеты на лошадях. Красноармейцев я предупрежу.
Амазонка вошла в лес и тихо проскользнула к полянке. Телега стояла под кронами, замаскированная ветками. Пять лошадок приветственно подняли голову, отрываясь от трапезы. Девушка обошла всех лошадей, погладила по шеям и включила амулеты. Кто их знает этих лётчиков, ударит из пулемёта и убьёт коней. Подошла к телеге и взяла несколько банок консервов и пяток эльфийских галет. Предусмотрительный Принц бросил десятков пять банок из запаса сельпо. После этого девушка вернулась на пост. Пора было всех будить и завтракать. Саша предпочитал тушёнку, а девчонкам очень понравилась красная рыба, шпроты и сгущённое молоко. А шоколад был вообще непередаваемой вкуснятиной. Жора, когда грузили телегу лично раздал каждой по плитке, сказав, что вкусно, питательно и прибавляет сил. Вера половинку своей уже съела.
Самолёт между тем приблизился и пошел вдоль дороги к городу. Летел низко. Впереди был вращающийся круг. Принц говорил, что там специальный винт, который толкает самолёт вперёд. А крылья заставляют подниматься вверх. От звука мотора все уже проснулись. Стефа успокоила дернувшегося было Сашку и заставила включить его амулет.
— Встаем, умываемся, делаем зарядку, завтракаем! — распорядилась Вера, выкладывая консервы на палатку. — Летает немецкий разведчик, наших я предупредила.
Место, где были сожжены машины, самолёт облетел дважды, потом поднялся над городом. Высмотрев всё в городе, он начал выписывать расширяющиеся круги, пытаясь обнаружить кого-нибудь в окрестных лесах. Летал два часа, изредка постреливая из пулемёта. Но ответного огня по нему никто так и не открыл. Основные данные наблюдатель доложил ещё в воздухе: Противника в городе нет. Гарнизон уничтожен, станция выведена из строя, вагоны сожжены. Перрон завален телами убитых. На подъезде к городу уничтожена колонна из пяти немецких машин. Машины выгорели, тела так и остались в машинах, взрывами выбросило лишь нескольких человек. Лагерь военнопленных пуст.
Комендант Ковеля штурмбанфюрер СС снял трубку. Доложить он был обязан. Для начала, командиру охранного полка, от которого комендатуре придавались охранные части. Дальше тот сам доложит по инстанциям. Это его люди, и он за них отвечает. Себя коменданту упрекнуть не за что. Роту в Камень-Каширский он выслал. Инструктаж провёл, авиационную разведку тоже. Тем более сидеть ему здесь не более недели. Звонили друзья из Берлина — его переводят с повышением в Чернигов. Приказ Гимлером уже подписан.
— Господин полковник, комендант Ковеля штурмбанфюрер фон Альвенслебен. Разрешите доложить.
— Рад вас слышать, дорогой Людольф. Прошли слухи, что рейхсфюрер вас не забыл и вы идете на повышение в Чернигов?
— Да, меня тоже обрадовали друзья этой новостью. Но к сожалению мой уход под вопросом. У нас крупные неприятности. Вчера в середине дня пропала связь с Камнем— Каширским. Мой радист божится, что, когда он разговаривал с радистом Бергманом из Каширской комендатуры, того пришло арестовывать гестапо. Приказали прекратить переговоры и выключить аппаратуру. В семнадцать часов не поступил очередной доклад, отказала проводная связь. В двадцать тридцать я проинструктировал командира и выслал охранную роту из Ковеля, с задачей совершить марш в Камень-Каширский и выяснить обстановку. Мне показалась странным, что за три часа не наладили проводную связь. Рота не вернулась и на связь не вышла. Тем более туда поездом направлялся для инспекции ваш начальник штаба с отделением охраны. С утра я направил с местного аэродрома самолёт разведчик. Рота моей комендатуры уничтожена на марше при въезде в город. Все машины взорваны и сгорели. На перроне тела убитых, очевидно их застали во время встречи майора фон Ризена. Паровоз взорван, вагоны сожжены. Повреждены ли рельсы наблюдателю рассмотреть не удалось. Лагерь военнопленных пуст, на вышках убитая охрана. Противник в городе и ближайших окрестностях не обнаружен. По моему мнению напала группа подготовленных диверсантов, не меньше взвода. В Ковеле осталось два взвода солдат, серьезных сил, чтобы послать туда, у меня нет. Усилены патрули, выставлены дополнительные наблюдатели.
— Спасибо за доклад, Людольф. Вы действовали правильно. Буду докладывать командиру дивизии, а тот очевидно будет просить поддержки у командующего тыловым районом генерала Фридерици. Результат я вам доведу.
Штурмбанфюреру позвонили через час.
Из Луцка от полка выделялся взвод и шел для пополнения Каширской комендатуры. Прибудет на трёх автомобилях в Ковель сегодня к вечеру. Завтра к обеду с эшелона, идущего на фронт, снимут батальон гренадёров. Усиление — четыре танка. Батальон имеет восемь бронетранспортёров и десяток автомобилей. Автомобильную технику приказано дополнительно изыскать в Ковеле. Батальон придавался на неделю. Предписывалось войти в связь с подразделениями ОУН и использовать их для выявления партизан. Район Камня-Каширского считался спокойным. Никому не нужная глушь, леса да болота. И выделять на него значительные силы — ненужная роскошь. Через неделю пришлют в Ковель на усиление роту полиции из латышей и литовцев.
В Камне-Каширском украинские националисты свили гнездо. Пока они считались союзниками и их не трогали. Там у них была школа по подготовке командных кадров. Кое-какие связи у коменданта Ковеля там имелись. Волынь и не подозревала, что через два года тысячи боевиков Украинской Повстанческой Армии зальют Полесье кровью, безжалостно вырезав десятки тысяч поляков. Главой ОУН Степаном Бандерой было приказано освободить украинскую землю от партизан и польского присутствия. И в этих лесах будут драться насмерть советские партизаны, украинские и польские националисты, немецкие зондеркоманды и полицейские отряды из латышей и литовцев. И только в сорок четвёртом году Красная армия добьет остатки эсэсовцев дивизии "Викинг" в Ковеле и освободит многострадальную землю. Вслед за немцами побегут под пулями красноармейцев и все националисты, установившие на Волыни кровавый террор.
