Заложники рока

Помимо выбивания из голов новобранцев всяких дурных мыслей "о себе любимых" их прессование на начальном этапе имеет и еще одно важное значение. В подавляющем большинстве случаев человек чего-то не может только потому, что внутри себя точно знает, что этого не может. Или хотя бы думает, что не может. И такое "знание" является самым главным тормозом для развития, для преодоления себя и выхода на новый уровень. Заставляя новобранца делать, а не рассуждать, выбив из него все мысли и вынудив реагировать на команды на уровне инстинктов, тот же сержант-держиморда снимает у него все внутренние тормоза и преграды. Солдат больше не знает, что умеет, а что нет. Что знает или не знает. Он просто делает, что приказано делать, делает с полным напряжением сил, физических и духовных. И уже за счет этого добивается на порядок лучших результатов. Конечно, у этой системы, как и у любой другой, есть свои минусы и недостатки. Слабые ломаются. Иногда ломаются фатально. Но таких подавляющее меньшинство. Все прочие, пройдя круги армейского ада, становятся на порядок сильнее. И не только физически. В первую очередь закаляется дух. Из слабых беспомощных штафирок бойцы становятся людьми, точно знающими, что им нет равных, как не бывает и невыполнимых задач. Они становятся воинами. С точки зрения системы взглядов, при которых каждая человеческая жизнь священна, а каждая личность уникальна и должна быть защищена от любых трудностей и проблем, военная система воспитания ужасна и не имеет права на существование. И тем не менее, для армии, главной задачей которой является в ограниченное время подготовить бойцов к дееспособной защите своего народа и государства, это единственный выход. И жизнеспособность самого государства напрямую зависит именно от того, есть ли у нее такая армия. Прочие обречены кормить чужие.

В империи Аратан с государством и с армией все было в порядке. В Содружестве вообще превозносился культ здоровой агрессии и конкуренции, считающийся главным двигателем общественного прогресса. А в армейской среде он просто господствовал. Посему новобранцев давили по полной программе.

Андрей все это представлял себе заранее. Земной армейский опыт на Родине, где он дослужился до сержантских нашивок и должности командира разведгрупп должен немного помочь в части психологической адаптации, позволив обходить острые углы везде, где можно. Но нахлебаться пришлось от души.

Положение осложнялось еще и тем, что Андрей вообще не давал себе права расслабиться и сачкануть хоть в чем-то. Постоянно ощущались тени Старика и его друга адмирала, стоящие за плечами наподобие земных ангелов. И как бы ни было тяжело, никаких послаблений. Даже по редким выходным, он шел в тренажерный зал, до автоматизма отрабатывая практические навыки, основанные на знаниях из разученных баз. Даже по ночам, когда все остальные дрыхли без задних ног от усталости, не давал себе заснуть, пока не скомандует нейросети продолжение фонового обучения.

С базами его командиры рассудили здраво. Не зная, к чему у него окажется больше предпочтения и талантов, приказали потратить месяц разгонного обучения в "Нейросети" на освоение абсолютно всех закаченных баз, но лишь до второго ранга включительно. Благодаря тому, что скорость усвоения материала Андреем была очень высока, он справился за месяц с изучением всех шести десятков баз, скомплектованных по десяти направлениям. "Стратегия и Тактика", "Воин", "Пилотирование", "Навигация", "Вооружение", "Техника", "Боевые роботы", "Энергетика", "Защитные системы", "Кибернетика". Каждый комплект содержал несколько баз различной целевой направленности. Так, например, комплект "Воин" состоял из базы "Индивидуальный бой", "Стрелковое оружие", "Холодное оружие", "Командование группой", "Диверсионно-разведывательная деятельность" и "Абордаж/Контрабордаж".

Решение учить сразу все базы, но низкого уровня, как выяснилось впоследствии, было абсолютно правильным. Во-первых, второго ранга оказалось на первом этапе обучения вполне достаточно, а, во-вторых, начиная с третьего ранга, изучение некоторых баз требовало предварительного знания других баз определенной направленности. Для наиболее эффективного и быстрого их освоения требовалось разработать четкую упорядоченную систему последовательности учебного процесса.

Но разучивание баз и отработка по ним практических навыков было приятным бонусом к общей подготовке, выматывающей все силы. В первый же день сержант учебного подразделения, бритый двухметровый громила с пудовыми кулаками, загорелое лицо которого пересекал косой синюшный шрам, видимо не убранный специально для произведения особо зверского впечатления на курсантов, прошелся перед строем, эпизодически раздавая тумаки, и расставил все на свои места.

— Если кто-то из вас, отрыжки беременных спинохвостов, считает, что у него есть право думать, то довожу до вашего сведенья, дебилы. Я здесь именно для того, чтобы выбить из ваших голов эту глупость. Вы здесь лишь для того, чтобы делать то, что скажу я. А кто не поймет быстро эту простую истину, тех я буду любить с особенным старанием. Отставить смешки. Вы отучитесь у меня не только смеяться, вы забудете, кто вы такие. Смеяться, плакать и говорить отныне только по моей команде. Добро пожаловать в ад.

И началось.

Если Андрей думал, что имевшийся армейский опыт сделает его жизнь легче, то он сильно ошибался. Легче было только терпеть, да и то, сжав зубы. Разница в организации процесса была как между Гремячинском и Москвой. Через месяц Андрей выделил для себя три основных отличия имперской армии от знакомой ему российской.

Во-первых, никакой дедовщины. Все курсанты одного периода службы. Но дедовщину с лихвой и успехом заменял всего один сержант. Такого зверюгу еще поискать. Умеренные конфликты внутри подразделения не только не пресекались, но и поощрялись, как поощрялись вообще любые виды соперничества. Запрещалось только наносить увечья, делавшие курсантов неспособными к дальнейшему прохождению службы. Все прочее быстро приводили в норму навороченные медицинские капсулы. Наказание за нарушение этого правила было скорым и жестоким. Попытки сбиться в "группы по интересам" пресекались сержантом не менее жестко. Любые свары и проявление недовольства исключительно на индивидуальном уровне. Причины такой политики Андрей понял чуть позже. Главное отличие армий в Содружестве от земных в том, что они были исключительно контрактными. Более того, служба оплачивалась исключительно хорошо и многими воспринималась чуть ли не единственным способом подняться на принципиально иной уровень жизни. Служба на флоте считалась элитной даже по армейским меркам. Уже со старта на счет капало 5 тысяч кредитов за месяц службы. С планомерным повышением содержания каждый последующий. Так что с набором кандидатов проблем не существовало. В этих условиях целью начального давильного пресса было отсеять по максимуму всех слабаков, способных сломаться перед трудностями, либо тех, кто по внутренним качествам был не готов превратиться в идеальную машину для убийств. Отсев в первый же месяц половины набора — плановая норма, а к концу полугодия, знаменовавшего завершение первого этапа подготовки, на курсе оставался едва ли каждый пятый.

Вторым существенным отличием был характер самой службы. Никаких хозработ, надраивания туалетов зубными щетками, стрижки травы маникюрными ножницами, копания канав от забора до обеда и тому подобных изысков армейской службы на Земле. Со всем этим успешно справлялись дроиды. Даже маршировать по плацу с отработкой парадного шага допускалось только в качестве отдыха, который еще надо было заслужить. Почти сто процентов времени курсантов были посвящены исключительно боевой подготовке. Каждый обходился империи в хорошие деньги, чтобы тратить время на всякую дурь. Любая минута службы подчинялась единственной цели. Обеспечить победу над врагом. Зато боевая подготовка была столь интенсивна, разнообразна и тяжела, что заставляла Андрея с ностальгией вспоминать земные наряды на кухне или мойку полов в казарме.

Третье отличие вообще повергло Андрея в шок. Почти половину времени курсанты проводили в тренажерах — капсулах виртуальной реальности. В реальности отрабатывалось только групповое взаимодействие, и проходили финальные тесты. Но радостная улыбка по этому поводу пропала с лица Андрея после ее первого же посещения. Сразу удивило, что в капсулу тренажера залезать следовало абсолютно голым. Стеснительным Андрей себя не считал, но от неожиданности замешкался. Из ступора вывел окрик сержанта. Глядя на то, как быстро разоблачаются остальные, включая девушек, которых на курсе было больше трети, Андрей встряхнулся и, мгновенно скинув комбез, метнулся в чрево тренажера. Тут и стало понятным требование разоблачиться. Виртуальная реальность оказалась таковой лишь отчасти. Тело, плотно облепленное многочисленными датчиками, воспринимало любые нагрузки как настоящие. А творящееся в сознании затмевало любые тактильные ощущения. Включенный режим тут же обрадовал знакомой звероподобной мордой сержанта, обладавшего явно нездоровой, но изобретательной фантазией в деле создания трудностей подчиненным. Но создатели виртуальных пространств отличались еще большим и изощренным садизмом. В тренажерах ощущалась настолько полная иллюзия реальности, что после занятий мышцы ныли больше, чем от аналогичных упражнений в реальности. Благо программы позволяли изгаляться с любыми физическими параметрами окружающей среды. Двойная сила тяжести была обычной нормой.

В итоге первой же часовой попытки пройти на тренажере полосу препятствий начального уровня, Андрей из него просто выпал, не в силах стоять на ногах от усталости. Но понежиться на полу ему никто не позволил. К отдыху у сержанта вообще был особый подход. Стрельба как отдых от спаррингов, бег на десять километров в качестве передышки от силовых упражнений. Десять минут душа перед каждым приемом пищи, да пятиминутная пробежка трусцой к очередному тренажеру после него, вот и все, что полагалось курсантам первого этапа для расслабления. Все остальное время бесконечная череда тренажеров, спаррингов, стрельбищ и силовых комплексов. Даже ночной сон предназначался не столько для отдыха, сколько для разучивания профильных баз в фоновом режиме. Армейские психологи не зря ели свой хлеб. Расторможенное подсознание как губка впитывало в себя бесконечные потоки информации. Выходной раз в декаду. И то, только для того, чтобы камеры слежения могли контролировать психическое состояние курсантов. Именно в выходные ломалось и исчезало большинство, не в силах заставить себя собраться на следующую десятидневку адских истязаний.

О сексе в этот период никто даже не вспоминает. Курсанты обоих полов вне боевых заданий воспринимают друг друга не иначе как атрибуты интерьера. Даже в выходные. Тем более что сержант сразу дал понять, что склонность к сексуальным развлечениям будет им воспринята как нехватка учебных нагрузок. Этот аргумент стал убедительным даже для самых крепких.

Кормежка подчиняется простым правилам. Обильно, сытно, невкусно. Даже в использованных простейших кухонных синтезаторах большая часть рецептов невеликого списка попросту заблокирована. Нечего курсантам тратить время на выбор блюд. Ткнул в первую попавшуюся кнопку, быстро съел и на выход. Быстро убедившись в том, что выбор блюд совершенно не влияет на их вкусовые качества, курсанты так и поступали, не глядя выбирая первое попавшееся.

Тяжелее всего дался первый месяц. Андрей не раз проклял и Старика, и собственную глупость. Держался на одних морально-волевых. Лишь привычка считать себя победителем и всегда идти до конца заставляли терпеть и двигаться вперед. Легче стало лишь в конце курса, да и то не из-за послаблений. Просто организм полностью освоился с нагрузками. Напряжение всех сил и боль в мышцах странным образом совмещались с удовольствием. Но этот эффект был известен наставникам давно. Уже с третьего месяца нагрузка на тренажерах варьировалась от потенциала курсанта. Каждого постоянно держали на пределе его личной выносливости и силы.

Одновременно Андрей чувствовал, что постепенно становится совершенно другим человеком. Внешне он теперь представляет собой девяносто килограмм упругих жил, из которых до последней капли выдавили не только жир, но и лишнюю воду. Плавные непрерывные движения расслабленного, но в любую минуту готового взорваться боем тела. Слегка прищуренные глаза автоматически фиксируют обстановку на 360 градусов, замечая малейший намек на потенциальную опасность. Разнообразие обретенных навыков поражает. Андрей с легкостью пошел бы сейчас покорять Эверест и без раздумий согласился бы выступить на мировом чемпионате по плаванию на Земле. С неплохими шансами на победу. Но самое главное, появилась ни с чем не сравнимая спокойная уверенность воина в своих силах.

Не меньший эффект чувствуется и от освоенных баз. К концу первого этапа подготовки, который длился полгода, Андрей смог поднять все базы до третьего уровня. Казалось бы, немного, но при том, что выходных почти не было, а на обучение оставались только ночи, этот результат оказался очень значительным. По уровню освоения материала и практической подготовке Андрей оказался лучшим в своей партии рекрутов и закончил первый этап в звании сержанта имперского флота. Среди событий, которые Андрей по прошествии лет мог вспомнить из этого периода своей жизни, не осталось практически ничего. Весь процесс слился в единый нескончаемый поток боли, напряжения сил и воли.

Финальный комплексный тест воспринимается как праздник. Десятикилометровый марш-бросок в полном обмундировании штурмовика-десантника для разминки. Преодоление на тренажере виртуальной полосы препятствий максимальной сложности. Гонка за штурвалом атмосферного истребителя под огнем условного противника. И неизбежный двухминутный поединок в конце против трех противников. Но из всего этого Андрею в памяти остается только облегченное падение мордой в песок через миг после успешного окончания поединка. За ноги его утаскивают за край арены уже спящего.

Второй этап службы существенно отличался от первого. Теперь Андрея наоборот учили думать. Физические нагрузки отошли на второй план и лишь поддерживали набранную форму. Настал черед насилия над мозгом. И оно было не менее изощренным. Мыслить учили не абстрактно, не вальяжно-расслабленно, а быстро и точно, мгновенно оценивая обстановку и принимая единственно верное решение. Нейросеть позволяла достигать невиданного уровня концентрации сознания на конкретной задаче и одновременно держать в голове десятки различных параметров. Начался этап освоения космического пилотирования и боя в космосе, а также десантных операций. Сначала пилотирование происходило на тренажерах. Но даже они создавали полнейшую иллюзию присутствия в открытом космическом пространстве. Непередаваемые ощущения.

И все же, оказавшись впервые в реальном космосе за штурвалом стремительного истребителя, Андрей испытывает настоящий шок. Нейросеть позволяет ощущать машину продолжением собственного тела. Он парит в полнейшей темноте среди висящих словно спелые ягоды звезд всевозможных размеров и сотен цветовых оттенков. Расстояний не существует. Бесконечная пустота космоса и звезды на расстоянии руки ощущаются одновременно. Одиночество и полнейшее единение с миром. Непередаваемый восторг, еще больше усиливавшийся от стремительности скольжения маневренного аппарата. Все вокруг такое сказочное и такое настоящее. В какой-то момент Андрей чувствует себя машиной, сливается с ней сознанием. Это он, а не машина, выкручивает в пространстве сложнейшие пируэты. Он держит в руках ракеты, способные в миг по его воле сорваться с пилонов и устремиться навстречу врагу. Это его сердце-двигатель мощно и ровно бьется внутри, рождая стремительность движения. И лишь на краю сознания тлеет сожаление, что его биологическая часть даже с мощными гравикомпенсаторами слишком слаба, чтобы он мог проявить все свои выдающиеся качества. Этот эффект широко известен на флоте. Он так и назывался — Слияние. Более того, те, кто так и не смог испытать этого чувства, автоматически становятся аутсайдерами. Уже навсегда.