Мысль оформилась сама собой: если каждый улей в городе обладает подобной способностью, пусть и на уровне рефлексов, значит все они — элементы локальной телепатической сети. Каждая жила, каждый нарыв, каждый кокон — часть огромного коллективного мозга.
-Вопрос только в том, -пробормотал Вадим. -Учитесь ли вы... или просто копируете инстинктивно?
Он прислушался снова. Никаких ответов. Только привычное ''расти'', ''есть'', ''ждать''.
Но даже эти примитивные сигналы доказали, улей — это не просто фабрика мутантов, а цельный организм, обладающий собственной нервной системой. И если он способен адаптироваться, то эволюция на этом не остановится.
Вадим коснулся виска.
''А что, если я сам являюсь частью этой системы, только на другом уровне? Нет сомнений, иначе меня бы не пустили на порог. ''
В голове эхом отозвалось легкое дрожание, словно подтверждение. И он понял: ночь в улье станет куда ценнее сотен научных отчетов.
''Черт, в следующий раз захвачу камеру и диктофон, надо задокументировать наблюдения.''
Вадим сидел, упершись локтями в колени, и разглядывал мягко подрагивающую поверхность стены. Чем дольше он находился в улье, тем отчетливее понимал: это не просто слепое нагромождение мяса и костей. Все было выстроено по какой-то логике.
Он ткнул пальцем в толстый, словно обросший жилами корень, уходящий вглубь пола.
-Вот это, например... явно что-то типа трубы. Не канализация, конечно. Больше похоже на вену. Жижа внутри течет, слышно даже. Значит, это их система кровообращения... или лимфодренаж какой.
Сбоку виднелся нарост в виде пузыря с голубыми прожилками. Вадим тронул его, пузырь вздрогнул и начал сжиматься-расширяться.
-Сердце, -сказал он сам себе. -Или насос. Наверное, таких по улью десятки, гоняют питательную жидкость туда-сюда.
Он оглянулся на Настю и Дружка, оба сидели рядом, явно чувствуя себя здесь как дома. А он ощущал себя посторонним, словно залез внутрь чужого организма.
-Вены, насосы... а это что? -он ткнул ножом в один из нарывов, светящихся голубым. Тот снова дрогнул и передал куда-то сигнал, прожилки на стенах мигнули.
-Ну вот и подтверждение... нервный узел. Прямо как ганглий у насекомых. Получается, у улья действительно есть своя нервная система. Ничего себе умный дом...
Мысль пришла сама: если у улья есть такие узлы, значит есть и что-то вроде центрального мозга. Не факт, что он здесь, может быть глубже под землей, или вообще распределенный, как у муравейника.
Он записал и зарисовал в потрепанную тетрадку, где до этого показывал Дружку новые слова.
-Прямо учебник по биологии пишу, -усмехнулся Вадим, щелкнув ручкой. -Только для монстров.
Он провел рукой по поверхности стены. Местами слизь выделялась сама, как пот на коже. Он попробовал на вкус — солено-горькая, с металлическим привкусом.
-Питательный секрет... универсальный корм. Настя, небось, его и жрет, когда охотиться не получается.
Удивительно, но чем больше он вглядывался, тем яснее становилось, что улей — это своего рода организм, построенный по тем же принципам, что и обычные животные. Разница лишь в масштабе. Не зверь, а целый подземный ''город-животное''.
-Паразит, -пробормотал Вадим. -Нет, даже не паразит. Симбионт. Только хозяин у него — сама цивилизация. Ест города, растет на их костях.
Он закрыл глаза. В голове мелькнуло странное чувство, словно сам улей пытался что-то показать: размытые образы сырого мяса, запах крови, яркий свет. Сигналы были примитивные, как от собаки или кота. Но факт оставался фактом: он их понимал.
Значит, я для них вроде как... нервный центр повыше уровнем? Альфа в их системе.
Вадим скрипнул зубами.
-Ладно. Запишем еще один пункт:
''Коммуникация — примитивная телепатия через прожилки, наверняка в них встроены ТКТ как в мозгу зараженных. Улей может ''общаться'', но пока тупо, как калькулятор. ''
Он спрятал тетрадь и посмотрел на Настю. Та склонила голову и внимательно следила за ним. Может, догадывалась, что он сейчас не просто смотрит, а понимает.
В глубине подземных коридоров пахло тухлой органикой и сырой землей. Вадим шел за Настей, стараясь не споткнуться о наросты и пульсирующие вены на полу. Дружок едва протискивался в узкие проходы, пригибая голову.
Они вышли в обширную полость, освещенную тусклым голубоватым сиянием — под потолком дрожали скопления биолюминесцентной слизи. Первое, что бросилось в глаза Вадиму: ряды коконов, полупрозрачных, как гигантские яйца. Внутри что-то двигалось.
Он подошел ближе, протер ладонью запотевшую поверхность и ахнул.
-Черт... это инкубатор.
В каждом коконе плавал зародыш. Дюжина, не больше. Большинство были еще мелкими, размером со среднего пса: голые, сморщенные, с крошечными коготками, но один явно выделялся. Почти наполовину сформировавшийся, с четким силуэтом мощных конечностей и зубастой пасти. Он шевелил пальцами, будто пробуя мир на ощупь. Вадим невольно отшатнулся.
-Почему один такой здоровый, а остальные как недомерки?
Он обернулся к Насте. Та какое-то время молчала, затем склонила голову набок, глаза мигнули голубым. В сознание Вадима ворвался поток простых образов: куски мяса, круги на воде, стая волков, один крупный самец впереди.
-Улей решает... -прохрипела она своим искаженным голосом. -Сколько охотников... сколько сильных.
-То есть... -Вадим провел рукой по кокону с крупнейшим эмбрионом. -Саморегуляция?
Он даже засмеялся от изумления.
-Поразительно! Настоящая саморегулирующаяся экосистема! Тут же контролируется численность популяции, чтоб не сожрали друг друга подчистую...
Настя не поняла, но довольно хрипнула, довольная его реакцией. Вадим прошел дальше, и тут его ждало еще большее потрясение. В дальнем тупике улья, на подстилке из слизистой массы, сидели две фигуры. Сгорбленные, с серой роговой кожей, вытянутыми пастями и четырьмя глазами. Развитые — вторая стадия. Но нечто в их позах заставило Вадима замереть. Животы. Они были беременны. Вадим остолбенел.
-Да ну на хрен... -Он медленно обернулся к Насте, показывая рукой. -Это... что за цирк?
Субальфа приблизилась, присела рядом с одной из беременных и положила ладонь на ее живот. В голове Вадима вспыхнули размытые образы: тепло, биение сердца, тянущиеся жилы биомассы.
-Они... носить плод, -прохрипела она.
-Плод? -Вадим выругался. -После... преображения?
Настя кивнула.
-А кто отец? -спросил он, хотя заранее знал, что в ответ услышит. Субальфа пожала плечами. В ее сознании мелькнула странная картинка: яркий свет, вспышка, что-то вроде огня, а потом рождение. Концепция, больше похожая на библейское ''непорочное зачатие'', чем на биологию.
Вадим провел рукой по лицу.
-Полный атас...
Он огляделся, чувствуя, как холодный пот стекает по спине.
-Значит, эти твари не просто так не сдохнут. Даже без людей, без охоты... они будут сами себя воспроизводить. Никакого естественного вымирания. Чистый, мать его, автозавод на стероидах.
Дружок тихо заскулил, словно уловил его настроение. Вадим закрыл глаза, пытаясь осознать масштаб.
-Паразиты? Да они ж, сука, целый вид или группа видов. Настоящая новая ветвь эволюции... и мы, люди, для них тупо сырье.
Он присел на корточки, уставился на коконы и беременных. В голове вертелась одна мысль: если природа дала им такую возможность, значит, сдохнуть они точно не собираются.
Глава 8. Перспективы
Утро встретило их туманом и вязкой серостью. Вылезая наружу из чрева улья, Вадим невольно передернулся, казалось, что запах гнили и биомассы въелся в кожу и волосы. Настя двигалась легко, будто для нее эта среда была естественной. Дружок, наоборот, радовался воздуху, вытянул морду к небу и зажмурился от первых тусклых лучей солнца, пробившихся сквозь облака.
Они двинулись по пустым улицам, где асфальт трескался от корней, а окна домов зияли выбитыми глазницами. Ни души. Только редкие одиночные зараженные шатались меж подъездов в поисках пропитания, да вороны, кружившие стаями над крышами. Их карканье становилось фоном Петербурга куда сильнее, чем когда-то шум автомобилей.
Вадим шел молча. В голове снова и снова прокручивались картины из улья: коконы, беременные зараженные, биомасса, которая словно ''думала'' и дышала в унисон.
-Сжечь бы все к чертовой матери, -пробормотал он, пнув валявшуюся банку. Но тут же поймал себя на мысли, что в груди разливается какое-то странное ощущение, будто он предает кого-то близкого. Не Настю, не Дружка, а саму эту новую жизнь, пульсирующую и растущую.
''Может, не все так однозначно? Может, это и есть будущее? Новый виток эволюции...''
Он резко мотнул головой, сплюнул.
-Чушь. Это все рой в мозги лезет. Их коллективное радиозомбирование. Нет тут никакого будущего, только смерть.
Чтобы отвлечься, Вадим решил послушать, что творится за пределами города. Возвращаться к людям пока было нельзя, но знать обстановку необходимо. Он вспомнил о брошенном блокпосте на набережной, где в первые дни эпидемии дислоцировались военные.
Через полчаса пути они добрались туда. Проволочные заграждения, перевернутый ''Урал'', кучи гильз. На обочине чернел остов обгоревшего БТРа. Но броневик ''Тигр'' стоял относительно целым, лишь стекла треснули от ударов и на дверях алели пятна бурой засохшей крови. Тел нет, сожрали или утащили в ближайший улей.
Вадим забрался внутрь, включил бортовое питание и достал широкополосную радиостанцию. Шум, треск, обрывки фраз. Он терпеливо крутил валкодер, пока не уловил голоса.
-...поиски продовольствия у склада на Богатырском, осторожно, рядом стая... -говорил кто-то усталый, срывающийся на шепот.
-...нужны медикаменты, детские антибиотики, готовы обменять оружие... -вторил другой.
Большинство каналов принадлежало таким же выжившим, как и он, небольшим группам, пытающимся удержаться в этом аду. Вадим отметил себе в памяти координаты, вдруг пригодится.
Но дальше эфир ожил по-другому. Голос, четкий, с военной дикцией:
-...оперативное командование ''Север-1'' сообщает: продолжается эвакуация личного состава в Мурманск. Задержка колонн на трассе М-18 из-за активности зараженных в районе Лодейного Поля. Авиация прикрывает отход...
Значит, север еще держится. Вадим уже хотел выключить приемник, как вдруг поймал странный обмен короткими, явно зашифрованными фразами.
-...объект ''Ладога'' закреплен... контроль полный... стройка по графику...
-Подтверждаем... группа ''Карнавал'' удерж... ериметр... дется монтаж каркасов... Доставка ключевых компонентов по воздуху продолжается, военные сложностей не соз... у них хватает проблем с зараженными...
Он нахмурился, прижал динамик к уху. Вскоре прозвучало то, от чего по спине пробежал холодок:
-Ленинградская АЭС под контролем. Неопознанная вооруженная группа. Отличное оснащение, бронетехника, роторные конвертопланы, автономные дроны. Судя по всему, используют экспериментальные образцы вооружения.
Вадим замер.
''Что за хрень?''
Это были не бандиты. Не дезертиры. Кто-то сильный, организованный, с доступом к ресурсам, о которых обычным военным и не мечталось. И они развернули стройку прямо на территории атомной станции. Он выключил радио и медленно откинулся на сиденье ''Тигра''.
-Так... либо мы вляпались в эпос покруче, чем все эти твари на улицах... либо нас реально ждет второй акт.
Вадим еще раз прокрутил в голове фразы, услышанные в эфире. ''Контроль полный... стройка по графику... доставка компонентов''
На территории атомной станции, в сердце области, где каждая улица кишит зараженными, какие-то люди ухитрились не просто закрепиться, а развернуть полноценное строительство. Не оборону, не эвакуацию, именно строительство.
-Либо у них стальные яйца, либо это вообще не люди, -пробормотал он, глядя на растрескавшееся стекло броневика.
Эта мысль не отпускала. Если группа настолько организована и обладает такой техникой, значит, у них есть цели. И эти цели никак не совпадают с его личным выживанием. Как минимум, подобная сила способна зачистить весь Петербург или его часть, вместе с ним, Настей, Дружком и той ''армией'', которую он планировал собрать из зараженных.
В груди зашевелилось что-то тяжелое. Не страх, настороженность, близкая к злости.
''Да пошли они! Я умирать не собираюсь. Хотят войну, получат войну. Хотят меня под микроскоп — хрен им, а не образец... только на моих условиях''.
Он посмотрел на Настю, молча стоявшую у броневика. Ее биолюминесцентные прожилки мягко мерцали голубым, словно пульс. Она слушала его, но не понимала всех слов. Только чувствовала его тревогу, его решимость.
-Слушайте сюда, -Вадим перевел дыхание и обратился к своим спутникам вслух, хотя это было скорее обращение к себе. -Мы больше не просто бегаем по развалинам. С этого момента все серьезно. Есть люди — опасные, с пушками, с техникой. Они будут нас уничтожать, если узнают, что мы существуем.
Дружок вскинул голову.
-Люди... враг?
-Не все, -поправил Вадим. -Простые... такие же жертвы, как и мы. Но военные, ЧВК, вот такие группы на АЭС — для них ты мясо, Настя — монстр, а я — ходячая биологическая аномалия. Они не будут думать. Сразу в расход или на опыты.
-Тогда... мы убьем их? -спросил суперпрыгун с прямотой ребенка.
Вадим сжал кулаки, помолчал.
-Нет. Пока нет. Мы будем готовиться. Будем учиться. Будем копить силу. Если придется, тогда ударим. Но если повезет, может, вообще обойдемся без этого и договоримся.
Слова звучали твердо, но внутри зрела другая мысль, куда более мрачная: ''А если с людьми не получится? Если их страх и ненависть сильнее разума? Что ж... они сами виноваты''.
Он поднялся, вышел из броневика и оглядел город. Разрушенные кварталы, пустые проспекты, стаи ворон над крышами. Петербург казался мертвым, но на самом деле кипел новой жизнью, чуждой и враждебной. И если он хочет выжить, придется стать частью этой новой жизни. Пусть и в роли того, кто держит вожжи.
Временное жилье Вадим выбрал не сразу. Он вместе с Дружком и Настей бродил по району, примериваясь к зданиям. Заброшенные квартиры отпадали сразу — слишком тесно для шестиметрового мутанта и шумно, стены дребезжали даже от осторожных шагов Дружка. В итоге остановились на бывшем административном здании районного уровня, пятиэтажной коробке из серого бетона. Просторный первый этаж с большим фойе, относительно уединенно, крыша с прямым выходом на солнечный свет.
Вадим занялся благоустройством. Из близлежащих магазинов и мастерских он стащил несколько солнечных панелей, какие-то аккумуляторы, зарядники. Несколько дней ушло на то, чтобы все это смонтировать, подключить, закрепить на крыше. В прошлом он был монтажником систем кондиционирования, поэтому проводка, кабельные трассы и базовое электричество не стали для него проблемой. Впервые за долгое время он смог включить свет в паре комнат, собрать себе что-то вроде мастерской и отдельного уголка для сна.
Еду он таскал из разграбленных магазинов, где еще оставались консервированные продукты. Настя добывала мясо — собак, крыс, иногда птиц, но Вадим настоял: людей больше не трогать. Настя не понимала, но подчинилась. Дружок обходился диетой из выделяемой биомассой питательной слизи, не очень вкусно, но хватит не протянуть ноги с голоду.
