Иллюзионист

Решив что это его шанс, враг прыгнул на меня, видимо стремясь разодрать мне горло. Аура, вспыхнула всеми цветами радуги, а под пальцами знакомо потянуло холодом. Взмах руки и тончайшая, невидимая в наступившей темноте, цепочка разрубила ослабший покров, и хлестнула по его лицу.

Удар был неожиданными сильным. От резкой боли Мёрдер не смог выполнить изначально задуманное и упал мне в ноги. Видимо он так решил мне подгадить на последок, потому что удар лбом по паху, не самое приятное завершение схватки. Не стерпев ещё и такого издевательства в добавок к предыдущим, тело решило отдохнуть и я так ни разу не потерявший сознание, внезапно отключился.

Приходил в себя я долго, измученный разум возвращал себе ясное сознание очень медленно и неохотно. А вот свою тушку я в отличии от чёткой картины миры, ощутил мгновенно. Честное слово, лучше бы вообще в себя не приходил. Болело решительно всё, даже то что теоритечески и практически болеть не могло. На фоне просто ужасного самочувствия, особенно выделялся глаз, казалось что какой-то садист самоучка раздобыл где то блендер и решил взбить суфле, и как вы можете понять главным ингредиентом в этом кулинарном шедевре выступал мой последний, родненький глазик.

Правая глазница, хоть и уступала по степени... м-м-м, заявления о себе, то не на много. Но ощущения различались, это да, если глаз перемешали, то глазницу подожгли.... напалмом. Для надёжности. Наверное злобный садист, не удовлетворился одним яблоком и решил добить меня. А как же болит мой... уй. Мёрдер скотина, не мог нормально упасть!

Последнию мысленную фразу я продублировал в слух.

— Сам виноват, не хрен людей в прыжке бить.

— А что ещё прикажешь было делать? А? Ты значит как последняя шавка, бросился на меня, кусался, дрался, да и ещё рычал гад такой. Знаешь как я перепугался? Вдруг ты заразный? Бешенство ещё отхвачу....

Приняв сидячие положение и осмотревшись, передо мной предстала такая картина. Возле меня, весело потрескивал сухими палками, задорный костерок, видимо всё это время я лежал подле него. Мёрдер же, был с противоположной стороны, и сейчас весело поглядывая на меня жарил на длинной рогатине некое освежеванное нечто. Сам гордый потомок пёсьего семейства, вид имел лихой и побитый. Волосы встопорщены, зрачки расширенны, движения резкие и дёрганные, а тело, прикрытое коженной безрукавкой(где только добыл в этой глуши?), выглядело побитым даже в неясных отсветах костра.

— Классно выгляжу да? Ничего, ты не лучше, а в кое-каких местах даже хуже. — Заметив мой взгляд, проговорил он.

— Даже не сомневаюсь. — усмехаюсь — Стоп, в каких местах?

— На руки взгляни — кивком головы указал он куда смотреть.

Проследив взглядом, направление указанное мне, я... удивился. Вместо кровавых порезов, были начавшие заживать неровные, э-м-м, как бы сказать, язвы? Не знаю, но это чертовски их напоминало.

— Чч-то это?

Мёрдер тяжело вздохнул, видно было что ему неприятно говорить на эту тему, но увидев мой требовательный взгляд, он снова вздохнув и виновато понурившись начал рассказывать:

— Это моя магия, когда я создаю свои серебряные лезвия, любое попадание вызывает распространение в теле противника мельчайших лезвий заряженных крайне агрессивной магией. Я пока не очень контролирую этот процесс, а потому тебе ещё повезло, всё могло быть куда как хуже. Уж поверь. Когда пришёл в себя, сразу же извлёк из твоего тела эти штуки и подлечил тебя, но результат сам видишь.

— Хех, спасибо хоть на этом. — Усмехаюсь в свете костра — На сколько они могут быть опасны?

— Опытный лунный маг, способен управлять лезвиями внутри организма носителя.

— Прекрасно! Повезло мне, что ты шантрапа малолетняя.

— Но, но. За такое и в зубы получить можно — аж вскинулся Мёрдер от возмущения.

— На правду не обижаются.

— Недоучки не обзываются.

— Ладно, горячий лунный парень, успокойся а то... — ехидная улыбка вновь заняла место на губах — ещё уронишь наш ужин в костёр.

Пацан оскалившись в ответ на ехидный тон, не стал развивать тему, вернулся к сакральному процессу готовки еды. Всё что мне оставалось, так это молча глотать слюну и наблюдать за медленным поджариванием тушки неясного происхождения. Молчал я не из уважения к повару, а их простейшей боязни потери единственной еды в радиусе моего нахождения. Состояние моей многострадальной тушки всё ещё было очень далеко даже до фарша обыкновенного, а потому мои собственные шансы на поимку или нахождение чего-нибудь съестного равнялись минус бесконечности. Неуверен что я сейчас способен передвигаться, не то что охотиться. А жрать хочется очень сильно! Мой желудок вновь напомнил об этом, гулким урчанием.

На эту желудочную тираду Мёрдер лишь по доброму усмехнулся и заметив мой голодный взгляд прикованный к мясу, поспешил меня успокоить:

— Уже не долго.

— Я потерплю.

— Ага... как же.

Пляж, вновь погрузился в тишину, нарушаемую только треском костра и шумом близкого прибоя. Кое как повернувшись, я начал наблюдать за морем озарённым лунным сиянием. Сама же луна была невероятно красивой. Сегодня, она была даже больше обычной и сияла таинственным белым светом, таким чистым и невинным, что я на какую-то секунду позавидовал Мёрдеру с его лунной магией. Наверняка он чувствует спутник планеты не так как я и способен ощутить то что я никогда не смогу почувствовать.

... Врочем, ему тоже никогда не почувствовать это невероятное чувство что ты самый натуральный системный читер. А уж какой это адреналин — пытаться обманывать сам мир! Воистину неописуемое состояние души.

— Готово.

Мёрдер, видимо не заморачивался романтикой ночи и прервал моё высоко духовное состояние, передав мне жалкую тварную пищу. И чтоб я! Айзен начал пиаться этим.

... Ох, кишки Зерефа, как же это вкусно. К чёрту луну и ночь, к чёрту духовное. Этот кусок подгорелого мяса с кровью настоящая еда богов. По пальцам бежит обжигающий сок, а зубы не обращая внимание на температуру рвут, горячую подтатливую плоть.

— Это было божественно. Ещё есть?

— Всё что было ты сожрал.

Мы помолчали, переваривая поздний ужин, не смотря на свою неказистость, он показался нам просто прекрасным и невообразимо вкусным.

Первым молчание решил нарушит Мёрдер:

— Давно догадался? — Меланхолично проговорил он, удобно устроившись на тёплом песке и лёжа смотря на далёкие звёзды.

— Сначала подозревал, потом убедился — Так же спокойно отозвался я.

Сегодня красивые не только луна, но и звёзды...

— И как?

— Нормально.

Они ровно светятся в темноте...

— Не хочешь ничего предпринять?

— Я не могу идти против Азиро.

Таинственным синим светом...

— Хм, а если он не проблема.

— Я сам себе проблема.

Так далеко во тьме...

Глава 5

Сидя на ветке высокого дуба, расположенного на пологом холме недалеко от деревни, было довольно удобно и безопасно наблюдать разворачивающуюся драму. Густые зелёные листья расположенные на многочисленных мелких веточках великолепно скрывали одинокого наблюдателя от случайных взглядов напавших. Там, внизу, уже разгоралось пламя от подожженных домов и звучал глухой из-за расстояния смех работорговцев. Почему работорговцы? Так нападавшие вместо беспощадной резни и грабежа, предпочитали захватывать местных в живом и более менее целом виде, нежели в качестве хладных трупов. Нет, конечно же, любое сопротивление со стороны селян мгновенно пресекалось самым жестоким образом — мгновенной и кровавой расправой. Но какое сопротивление может быть от маленьких детей? Вот именно, никакого.

В этом бедном, маленьком при морском поселении было на удивление мало взрослых и наоборот довольно много детей. Этот факт не мог не разочаровывать нападавших, ведь за детей много не выручишь, а потому чтоб сохранить хоть такую и без того не многочисленную прибыль, пираты старались как можно меньше портить товар. В этом селянам повезло, хотя, если бы они знали свою дальнейшую судьбу, наверняка бы выбрали смерть.

Иногда, неведенье благо.

Будь нападение менее внезапным, местные бы успели убежать в лес и спасти немногочисленные пожитки. Но против "Розариона" сложилось слишком много факторов. Сами по себе они не играли особой роли, но все вместе складывали ужасающую картину,наблюдаемую сейчас. Во-первых, это место, не было обычной рыбацкой деревушкой, каких много раскидано по берегам славного Фиорского королевства. Будь здесь рыбаки, привычные к пиратским рейдам, и всё бы сложилось по другому. Но вместо привычных к самым разным нападкам судьбы жителей, в посёлке были дети с курирующими их учёным, да немногочисленный обслуживающий персонал. Мирные исследователи не были готовы к таким поворотам жизни.

А во-вторых, хех, во-вторых всех кто здесь находился — предали. Если бы кому-то пришла в голову мысль расследовать причины краха проекта, то этот человек непременно пришёл бы к выводу, о том что главным в данном деле была секретность. А потому, никаких военных сил здесь не находилось и случись беда, прибыть не смогли.

Это место до недавнего времени было изолировано от любых контактов с окружающим миром. Ничто и никто не мог проникнуть сюда или уйти. Иначе было нельзя, ведь случись утечка и Совет не пощадил бы никого из находящихся тут. Телепортационные круги обеспечивали получение самых необходимых материалов для эффективного продолжения исследований. Обслуживающий персонал обеспечивал не многочисленное население всем необходимым для жизни. Много ли надо мелким детям? Если подумать — не особо. Они ешё много не понимают и не осознают, а потому им хватает быть накормленными и одетыми.

Всё остальное обеспечивали учёные. Им даже компанию обеспечили — кучку других сельских мальчишек переправленных сюда с подретушированной памятью и мозгами. А если всё таки найдутся те кто решит сбежать — добрый дядюшка друид ждёт их в окрестных лесах.

Отлично продуманная и замкнутая система, вокруг одинокого поселения во все стороны километры лесов и ни одного человека. Заклинание воздействующие на наиболее перспективных отбивало им всякое желание к общению с другими детьми, шанс на попытку их побега минимален. Одним соловом — красота. Никто не сбежит, никто не придёт.

Покой комплекса, до сего дня, нарушили лишь однажды. Появление покалеченного паренька хоть и было неожиданным но и особо значимым событием не было. Да, изучить наследие Грегора было полезно, но не более. Сам Айзен никакой ценности для "Розариона" не представлял, а потому его решили отпустить в свободное плавание. Под надзором Ариалы конечно-же. Результат не заставил себя ждать, мальчишка быстро сориентировался в ситуации и после того как смог нормально передвигаться, попытался найти общий язык с другими детьми.

Теперь же, глядя на горящие постройки можно было только гадать, кто их предал и зачем он так поступил.

Всё закончилось к вечеру, солнце только налилось оранжевым светом и клонилось к западу, а нападавшие разграбив деревню, уводили новообращенных рабов к свои кораблям. Дома пылали и проседали под землю, туда где располагались подземелья. Подумать только столько трудов было уничтожено за каких-то пол дня.

Бросив последний взгляд на весело полыхающие пламя, наблюдатель отвернулся от своего бывшего дом и проворно начал спускаться с векового дуба. Много времени у него это не заняло, спустившись и дождавшись как последние отзвуки созданные ором пиратов заглохнут, незнакомец отвернувшись, зашагал в глубь леса.

Шагал он тихо и наступал аккуратно, не одна веточка не хрустнула под его ногой, ни одна птица не застрекотала при его приближении. Казалось, что он всю жизнь ходил по лесам и знал о них решительно всё. Так умело он шёл по этой чаще.

Дойдя до цели своего пути, незнакомец принюхавшись и утвердившись в том что опасности нет вышел на тенистую поляну, скрытую среди деревьев и зашагал к одинокой фигуре стоявшей посреди неё.

Второй незнакомец был одет в коричневый балахон, скрывающий его фигуру и не дающий понять не только кто находиться в нём, но и какого пола его обладатель. Глубокий капюшон полностью скрывал лицо, а тень отбрасываемая деревьями улучшала и без того хорошею маскировку.

— Выжившие есть? — Спросил, после короткого разглядывания наблюдателя, балахончик. Голос его был под стать фигуре, такой же безликий и бесполый. Невозможно было сказать даже какая интонация проскальзывала в его словах. Видимо его собеседник сам должен был догадываться, спрашивает ли он или утверждает.

— Всех кто был жив, увели — вежливо отозвался наблюдатель.

— Потери среди материала. Или персонала. Наличествуют.

— Среди детей никто не погиб. Среди персонала можно со стопроцентной уверенностью говорить только о смерти номера один и номера три. Номера со второго по пятый исчезли. Их трупов не было на пепелище, и среди рабов я их не видел — ровно отозвался первый.

— Утечка не допустима. Задача. Обнаружить. Уничтожить. — Невозможно было сказать какие эмоции испытывает закутанная в балахон фигура, ничто не выдавало его чувств, нельзя сказать злиться ли он от новостей принесенных наблюдателем или ему безразлично.

Наблюдатель, усмехнулся, и изобразив короткий поклон собрался было отправляться выполнять поставленную задачу, но безликий голос остановил его, когда он почти ушёл с поляны.

— Откуда шрам, и амулет. — Тут не было любопытства или недоумения, просто безразличная констатация факта. Поразительно, как этот человек умудрялся строить разговор подобны образом.

— Это... — Наблюдатель развернулся в пол оборота к собеседнику — ... Подарок, от самого дорогого... друга. — На последних словах его черты лица исказились, приобретя животные черты, зрачки вытянулись став вертикальный, а радужка приобрела насыщенный янтарный свет.

Балохонщик никак не прореагировал на слова или изменения своего собеседника, лишь проговорил, впервые за весь разговор впустив интонации в речь:

— Друга? — короткая пауза и страшные для неподготовленного зрителя слова — Уничтожь его Мёрдер.

И без того жуткий оскал преобразился во что-то ужасное, а маленький шрамик на левом глазу налился жуткой чернотой. А красный камень на шнурке, поймав последние лучики заходящего светила, сверкнул кровавым светом.

— Есть. — С каким-то даже злобным предвкушением отозвался Мёрдер. Развернувшись от собеседника, он зашагал в тьму лесной чащи, выполнять порученное ему задание. Лишь амулет на шее сверкал кровавым светом.

Оставшегося на поляне мистера икс, казалось не волновали подступающие сумерки вечера. Не сделав ни единого движение за всё время разговора, он наконец пришёл в движение. Полы его балахона поднялись от внезапного ветра, и после особо сильного вихря поднявшего кучу мелкого сора и пыли, он исчез.

* * *

За несколько часов до этого

* * *

— Ещё долго?

— Нет.

— Ты говорил это в прошлый раз.

— А ты задавала мне этот вопрос всего навсего пять минут назад, неужели ты решила, что что-то изменилось, за это время.

Сзади раздалось обиженное сопение, в принципе её можно понять, идём мы уже довольно много и наш путь нельзя назвать лёгким. Впрочем она сама виновата, с собой я её не звал, просто она как обычно сунула свой длинный нос не в своё дело. Теперь мучается, ничего в следующий раз будет знать как лезть в суровую мужскую компанию.