— Это мог быть отец того оболтуса, которому я руку сломал?
Мама захлопала глазами, вспоминая.
— Тычок? Нет, вряд ли, тем более, что его сына тут же отдали в... э-э...
— Я знаю, куда его отдали и что он там делал. — Спокойно глядя на нее сказал я.
— Откуда?
— Неважно. Сегодня он с дружками напал на ученика моей ступени, да еще и девочку ударили, вот я и вмешался.
— Не смог пройти мимо? — мать как-то горько улыбнулась.
— А ты бы смогла?
— Нет. — Мотнула она головой. — И никто бы не смог. — Она помолчала, рассматривая меня. — В деда пошел. Он тоже такой как ты был, пока в Метрополии не сгинул.
— Про деда потом расскажешь. — Я отмахнулся. — Где живет этот Тычок?
— Лучше тебе к нему не ходить. — В глазах матери вспыхнула тревога. — Давай вызовем службу порядка, она разберется.
— Они даже и слушать не станут, не то что верить в наши бредни. — Сказал я, вспомнив доблестную милицию, то есть полицию. Да один черт, от перемены мест в названии сумма не поменялась.
— Они должны будут проверить. — Твердо сказала мать. — Таков порядок.
— Потом, когда будут нужные доказательства. А вообще он наверняка был зол на меня? И на отца?
— Ну, может быть. Гром ничего такого не говорил. Хотя... в столовой он как-то к нему подсел и побеседовал на тему той драки с его сыном. О чем они говорили я не знаю, отец не рассказывал, но общаться они не перестали. И давно ты подрался? Вчера?
— Сегодня, после занятия.
— Тогда он бы не успел подготовить обвал, если это он.
— Да там много не надо, швырнул аламит в тоннель и всего делов. Он свое дело сделает.
— Я не верю, что это он. — Мать замотала головой. — Сынок у него, конечно, тот еще Изгой получился, но вот остальные же нормальные, шаман смотрел и сказал, что все в порядке. Просто первый блин комом.
Ну да, знакомая поговорка. Это я ее в семью внедрил, внес, так сказать, свой вклад в лексикон орков.
— Значит кто-то это был другой, а Тычка просто подставили.
— Куда подставили?
— Ну, оболгали. — Нашел я синоним, а то вышло, что Тычок вместо ножки стола или колонны стоит. — Вспомни, может есть кто-нибудь еще? Может кто-то прибыл недавно?
— Постой... — Мать задумалась, — подожди, похоже ты прав. С последней партией прибыли несколько рабочих семей и пять одиночек. Мне еще тогда показалось, я подумала что обозналась, но, кажется, среди них был Капкан.
— Что за Капкан? Вспомни точно, как одет, вооружен или нет, поведение, где живет?
— Ты прямо как Дознаватель. — Мать посмотрела на меня с восхищением. Горе никуда не делось, оно ушло на другой план, затаилось до времени, а я пока изъял у нее карточку с отцом и положил изображением вниз, чтобы не будоражить материнскую беду. — Капкан — это парень из моей деревни, все за мной ухаживал, до того, как начальник предложил за него пойти. Тут твой отец... — она запнулась, — появился. Он его слегка... побил что ли, в общем объяснил тому, что это дурная идея, за мной ухаживать. Я думаю, тогда Капкан злобу затаил, он редко с кем общался, родственников у него была только старая бабка, с которой и жил, так что в той деревне его ничего не держало. А начальник, когда мы сбежали, нашел себе невесту еще краше, чем я и о нас даже не вспоминал, так что с его стороны никакой подлости можно было не ждать.
— Не скажи. — Покачал я головой. — В любом случае с этим Капканом надо разобраться. Он устроился на работу в шахту?
— Откуда же я знаю? — мать пожала плечами. — Наверное, это надо списки в кадрах поднимать.
— Ясно. — Я встал из-за стола, хлопнув ладонями. — Мне надо отлучиться на время.
— Куда же ты на ночь глядя? — забеспокоилась мать. — Да еще и не ужинал, поешь хоть, а потом я сама завтра в Управу схожу.
— Свалит этот Капкан сегодня ночью в лес, ищи его потом. Или портал активирует. Я слышал, что так можно, только надо при себе активатор иметь.
— Так он же дорогой и настроен только на тот мир, где создан. — Мать покачала головой. — Да и отследить его легко.
— А вот преступника, который там затеряется очень непросто, так что надо спешить.
Не слушая причитания матери, которая однако слишком быстро смирилась с моим неожиданным отсутствием (а что самое главное не подвергла сомнению, что ее малолетний сын собрался неизвестно куда на ночь глядя, словно поверила мне), я переоделся в "ниндзячий" костюм, как я его мысленно назвал — черная обтягивающая одежда, темное трико, мокасины. В большинстве своем орки предпочитают эту легкую обувь, только тролли ходят в сапогах, а панковатые гоблины в ботинках с высоким берцем и толстой подошве. Вот такие вот рокеры, еще и цепей всяких понавесят и бродят по улицам разукрашенные, как уволившиеся дембеля. Мне это было не нужно — скрытность, вот что самое главное. Костюмчик я попросил сшить мать, когда она была на выходном. Как чувствовал, что пригодится. На голову вязаную шапочку, чтобы торчащие уши прикрыть, да и разворачивалась она на манер спецназовской, тоже моя придумка. Помнится, тогда отец покачал головой и сказал ну до чего же странные мысли у сына в голове, а я сослался на рисунки из "Боевого наставления", показал ему с понтом вырванную страницу, которую нашел в обложке книги. Стоит ли говорить, что я ее сам и нарисовал, пускай и коряво, но ведь и я не художник. Короче, экипировался по полной. Клинок в чехол на ключицу, на предплечье метательные ножи. Вроде готов. Мать, как посмотрела на меня, так чуть в обморок не упала.
— Не пущу! — заорала и вцепилась мертвой хваткой.
Я ловко вывернулся.
— Успокойся, мама, никого я убивать не буду, просто расследование проведу и в службу о результатах доложу, а они ему уже мозги вскроют. А то может это и не он.
— Может быть. — Мать села на стульчик и сложила руки на колени. Я погладил ее по голове.
— Все будет в порядке, не волнуйся. Присмотри за младшими.
— Ты у нас, значит, самый старший. — Она улыбнулась, прикрыв клыки и сжав губы. — Ну иди, все равно ведь тебя не переубедить, упертый как дед.
Я улыбнулся в ответ и вышел из дома. Лютый почувствовал мое настроение и засопел рядом, пристраиваясь в кильватере.
— Не сегодня, друг. — Шепнул я ему на ухо, почесав бок. — Стереги дом и охраняй мои.
Волкокабан согласно засопел и его глаза блеснули в свете малой луны. Тучи набежали на небольшой спутник планеты — похоже что ночью будет дождь, который и смоет все следы. Я перемахнул через забор и направился к дому Тычка. Где живет мой обидчик я выяснил еще два лета назад — друзей держи близко, а врагов еще ближе. Было бы глупо не знать где обитается это чмо.
На улице народу было немного, а точнее вообще никого, да и костюм здорово позволял прятаться в тени. Орки и все остальные, кроме эльфов, хорошо видят в темноте и меня могли бы заметить, как серое пятно только когда я двигался. А стоит замереть в тени и орк продет мимо — такая вот особенность. Так что мне повезло — переулками я добрался до нужного мне дома, пройдя незамеченным (ну, я так думал). Высокий забор не преграда, тем более, что крыша "курятника" как раз нависала над забором. Карты мне мог спутать только такой же ошивающийся бесшумно во дворе волкокабан. Своих от чужих эти твари отличают не просто по запаху, а ощущают каким-то шестым чувством. Ментально, что ли? Я никогда над этим вопросом не задумывался, а вот стоило бы. Транквилизатором его толстую шкуру не возьмешь, а пройти по крышам вряд ли получится — если почует, то такой визг поднимет, что весь поселок сбежится с топорами и мечами. Да и не было у меня снотворного, а убивать ни в чем не повинного охранника, который просто выполнял свой долг было бы неправильным, тем более, что вдруг Тычок и не виноват вовсе. Но попробовать стоило.
Я по забору влез на крышу, разглядел лежащую тушу волкокабана возле порога дома — перепрыгнуть с птичника на крышу дома не было никакой возможности — слишком далеко. Так что придется спускаться. Кабан шевельнул ухом — я замер. Он встал, потянулся, было слышно, как затрещали все его мышцы, разминаясь, и потрусил в мою сторону. Я распластался на крыше, дыша через раз, чтобы тварь не почувствовала меня, однако кабан один хрен что-то такое заподозрил и крутился все время возле меня. Видит Бог, я не хотел.
Прыжок прямо на спину несчастному животному и укол ему под ухо. Не ножом, а пальцем в биологически активную точку. Прижать и держать так три секунды. Животное заскакало подо мной, пытаясь извернуться и повалить меня на бок, чтобы размазать своей тушей. Я усилил нажим, кабан затрепыхался, упал на бок, все-таки скрыв меня под своим могучим телом. Не многие знают про такую вот особенность этих сторожевых животных — отец показал как-то и научил. Как будто предвидел, что мне пригодится. Он и Горшку показывал, да тот все попасть правильно не мог — сноровки не хватало. Тренировались мы понятно на Лютом. Крепкий здоровый сон на четверть оборота ему не повредит, а больше мне и не надо.
Наконец туша успокоилась, не издав ни звука. Уже хорошо, а то перебудил бы всех хозяев. Я уже собирался вылезти из-под волкокабана, как окно в доме открылось и выглянул сам Тычок, внимательно разглядывая двор. Я навострил уши и затих, лежа под кабаном — меня от его взора скрывала туша, а я видел орка через редкий волос твари. Он постоял так полриски и ушел обратно в комнату, оставив окно открытым — ночь была жаркой и душной и поэтому должна была разродиться дождем под утро. Я осторожно выполз из-под охранника, что сделать было непросто — слишком тяжел и массивен, но тренировки не прошли даром. Подскочил к окну и аккуратно заглянул в дом, прикрытый ставней, глядя в щель между ней и косяком.
Тычок лежал на кровати, обнимая жену. Та что-то шептала ему на ухо, но он молчал, уставившись в потолок. Потом его баба поднялась на локте и посмотрела на мужа.
— Ну, чего молчишь? — спросила она. — Скажи что-нибудь.
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Твоего сына хотят отправить на корректировку и все из-за этого Громовского сопляка! А ты лежишь тут и ничего не делаешь!
Все зло от баб, подумал я и продолжил слушать.
— Что я должен сделать? — чуть громче чем нужно спросил муж. — В Управу пойти? Так Залипала сам виноват в своих бедах.
— Как ты можешь так говорить о своем сыне?! — возмутилась жена.
— Он не мой! — вдруг рявкнул муж. — Или забыла? Так я тебе напомню, нагуляла хрен знает от кого и на выходе получила это! Мне все в Управе еще тогда два лета назад рассказали, когда экспертизу взяли! Что молчишь? Покайся уже, что от Изгоя какого понесла.
— Раз ты все знаешь, то почему молчал? — спокойно спросила его жена.
— А что говорить? — спросил Тычок. — Эти двое-то мои и нормальные, как видишь. А я дурак, повелся на тебя, а ведь говорили люди...
— Кто тебе говорил? — зашипела змеей жена. — Злые языки всегда завидуют чужому счастью!
— Также как и ты завидовала? — с горькой усмешкой спросил муж. — Так завидовала, что натравила своего отпрыска на Громовского младшего? Та драка тебе покоя уже два лета не дает, что решила руками убийцы, которому все спишут разобраться с позором? — Тычок повернулся к жене и взял ее своей рукой за шею. — Придушить бы тебя, да на корректировку вместе с твоим уродом отправят. А у меня еще двое.
— Что? — прохрипела баба. — Как ты теперь с такой женой жить будешь?
— Придется. — Тычок отпустил ее и посмотрел на орчанку. — Столько лет... — произнес он, — а я узнал только тогда, что ты оказывается такая.
— Какая? Какая я? — жена полезла в бутылку. Зря это она — Тычок зарядил ей оплеуху, голова женщины мотнулась.
— Мерзкая. — Произнес он. — От твоего корня дите, но ничего, этих я воспитаю как должно.
— Выгнать меня хочешь? — спросила зловредная баба.
— Выгнал бы, да жалко тебя, дуру. — Сказал орк. — Сегодня Гром погиб. Завалило в шахте.
— Туда ему и дорога! — мстительно произнесла жена. — Услышал мои молитвы.
Еще один удар, на этот раз посильнее отбросил женщину с кровати на пол. Как дети не проснулись, не знаю, а вот ящерицы в "курятнике" зашевелились и заквохтали, разбуженные голосами из открытого окна.
— Молчи, дура! — Сказал в сердцах муж. — Такой учур погиб, а она злорадствует!
— И поделом. — Раздалось из-за кровати.
— Да я тебя сейчас... — Муж перегнулся, чтобы как следует приложить вредную бабу.
Я пролез в окно — сейчас он совершит то, о чем будет очень сильно жалеть потом. На морде маска, мокасины мягко ступают по крепко сколоченному полу, рука метнулась и захватила за запястье руку Тычка. Мои пальцы были послабее крепкой мужской руки, да и взрослы орк всяко сильнее пацана, но вот против костоломного захвата он ничего сделать не мог — я завел ему руку за спину и наклонил к лежащий на полу жене. Тычок совершенно не ожидал, что кто-то еще может появиться в доме, поэтому дал себя спеленать, а вот вырваться из захвата у него не получилось — я только усилил нажим и в плече возникла нестерпимая боль, такая, что он даже зарычал.
— Тихо будь. — Хриплым голосом сказал я ему на ухо.
У жены расширились зрачки — она видела только темное пятно за спиной у мужа и открывала рот для крика. Хлесткий удар ногой ей по челюсти на время исключил злобную фурию из игры, однако Тычок тоже был парень не промах и попытался схватить меня за конечность. Пришлось нажать еще сильнее и в плече кости отчетливо хрустнули. Он взвыл и выпустил мою ногу, которую я убрал обратно и уютно устроился у него на спине.
— Рассказывай. — Потребовал я.
— О чем? — прохрипел тот.
— Что произошло сегодня в шахте?
— А ты не знаешь?
— Хочу получить сведения из первых уст.
— Да я сам не знаю, я на смену пришел, а там перекрыто все, закрыли левый коридор, никого не пускают, Дознаватели рыщут, всех опросили и по домам отправили, до выяснения. — Простонал Тычок. — Я сегодня в ночную смену, даже переодеться не успел.
— Сегодня днем ты отдыхал?
— Да, да, на работу не ходил, только вечером. — Закивал тот, приняв меня за подосланного убийцу или еще кого. — Я ничего больше не знаю, отпустите меня!
— Не голоси. — Посоветовал я, не выпуская захвата, понимая, что взрослый дядька справиться со мной без труда. Это мне не старшаков лупить, тут по полной огрести можно, даже врожденная ловкость не поможет. — Кто недавно устроился в шахту работать? Новенькие были?
— Да, да, были, только я их не знаю. — Закивал Тычок. — Еще не познакомились, они как две шестерки только работают.
— Сколько их?
— Трое. Один породу вывозит, молодой ичиг, второй гхрах на погрузке стоит, силен, вот его туда и определили, а третий — учур — в проходчики пошел на соседнем с моим участке.
— Этот третий, кто такой, где живет?
— Не знаю, как его зовут, а живет наверняка в гостевых домиках возле шахты. — Заголосил Тычок. — Больше про него ничего не знаю!
— Кто еще живет в домиках?
— Только семейные, а он один!
Совпадает.
— А как же гхрах и ичиг?
— Они со своими прибыли, им тут же домики побольше выделили.
— Все ясно. — Кивнул я. — Отдыхай, в Управу не ходи. И жене мозги вправь. — Сказал я напоследок и ударил его по затылку. Тычок отключился.
