Непутевый ученик в школе магии 5

Как ни странно, если не прислушиваться к разговору между ними, будет почти невозможно сказать, что они брат и сестра. Или, скорее, если не останавливаться на выражении Миюки "Онии-сама", невозможно будет это сказать даже вблизи.

Со своей рукой, счастливо переплетенной с рукой Тацуи, ютившийся внешний вид Миюки, неважно, как на это посмотреть, давал идеальное впечатление влюбленной девушки. Предвзятые люди могли даже подумать, что они "несбалансированная пара". Такие мысли, вероятно, будут ограничены лишь мужчинами, после чего сопровождающие дамы обвинят их в том, что они "похотливо уставились на другую женщину" и соответствующе накажут. Что ж, это была отчасти ожидаемая гармония.

Как упоминалось ранее, здание в основном содержало магазины лишь для женщин. Оно не было особенно интересным для мужчин (большинство из тех, которые были со своими девушками, или тех, которые хотели завести девушку, похоже, были здесь лишь чтобы осчастливить партнершу). Мужчины с такими мыслями, отбросив своё собственное удовольствие, могли, наверное, остаться здесь очень надолго, но Тацуя, мягко говоря, не был таким.

Тем не менее, пока Тацуя сопровождал Миюки в её просмотре витрин, он вообще не выражал никаких признаков нежелания. Когда глаза Миюки оживленно сияли или заполнялись разочарованием, его глаза мерцали теплотой. Было ли это врожденным или приобретенным, отпечатано другими или развито самостоятельно, но пока Миюки с Тацуей, для неё не имеет значения, в городе они или в горах; и для него тоже.

Он и вправду этого хотел. Пока она рядом, остальное не имеет значения; любой, кто знал их обстоятельства, прекрасно это понимал. Миюки и Тацуя сильно зависят друг от друга, но, возможно, больше со стороны Тацуи, чем с Миюки.

Тем не менее, если и вправду спросить их об этом, они, наверное, просто в унисон ответят: "не ваше дело (не ваша забота)". За этим может также последовать наказание, более болезненное, чем удар коня. Но их суровое отношение — не из-за такого грубого вопроса. Итог будет тем же, даже если кто-то грубо вторгнется в их личное пространство.

Обедая в ресторанчике для спагетти, они холодно посмотрели на молодого человека, сидевшего за ближайшим столиком.

Тацуя и Миюки зашли сюда по случайности, или, скорее, по своей прихоти. Обедая вне дома, они редко выбирали места с такой открытой планировкой. В основном они шли в места с личными комнатами, или, по крайней мере, с кабинками с секциями между столами. Если этого не делали, то могли собрать слишком много нежелательного внимания, большинство из которого, понятно, было направлено на Миюки.

Благодаря сегодняшнему случаю, они, наверное, решили, что большинство клиентов будут женщинами, и мужчин, скорее всего, все равно будут сопровождать женщины; что ж, это закончилось тем, что они выдали желаемое за действительное.

В тот миг, когда Миюки вошла в ресторанчик, и за ней вошел Тацуя, суета внутри в одно мгновение стихла. Даже официант — что необычно для такого повседневного заведения, именно официант, а не официантка — был парализован. Даже Тацуя не ожидал такой гиперчувствительной реакции. Он думал, что место, которое имеет дело с модой на такой регулярной основе, должно, по крайней мере, иметь некоторую устойчивость к красоте Миюки, но на самом деле именно потому, что это место имело дело с модой, здесь было лишь несколько возможностей увидеть настоящую красоту масштаба Миюки.

Официант пришел в себя, когда Тацуя был на грани того, чтобы развернуться и пойти прочь. Наверное, он очистил мысли и почувствовал тревогу Тацуи и его намерение уйти. Был это профессионализм официанта или отсутствие хитрости, ему по крайней мере удалось сохранить двух клиентов.

Даже если бы были разборчивыми, вероятно встретили бы такой же ответ в любом другом заведении. Поэтому Тацуя молча последовал за официантом, который повел их за пустой столик. В свою очередь Миюки, как правило, уклонилась бы от такого внимания, но стерпела. Пока здесь Тацуя, все это всего лишь мелочи.

У столика для двоих не было фиксированных кресел (по крайней мере, они их не видели), но, скорее, были деревянные стулья. После того, как официант по его запросу принес им стулья, Тацуя повернулся к Миюки. Когда он отодвинул стул, чтобы она села, она застенчиво посмотрела на него в ответ и сделала реверанс. Сев на стул напротив, Тацуя взглянул на официанта. В спешке тот принес и предложил меню. Непринужденно взяв меню, Тацуя отпустил его.

Его поведение было настолько не по возрасту полно достоинства, что официант от бесцеремонного обращения не чувствовал никакого дискомфорта. Взгляды посетителей, глядевших на Миюки, за доли секунды переключились на Тацую. Большинство из них были девушками, но в их сознании чувство дискомфорта сменилось на своего рода согласие. Хотя они ранее в мыслях принижали Миюки, думая "что за несбалансированная пара" и "её вкус в мужчинах ужасен", все это сменилось на "идеальная пара", и они полностью приняли поражение.

Отбросив соперничество, завистливые взгляды сменились на похвалу. Однако пары, особенно со стороны парней, почувствовали тревогу, похожую на ревнивое подозрение. Лишь немногие из "парней" смогли понять взгляды своих "девушек", но подсознательно часть из них инстинктивно понимала: захватило взгляды их девушек, или будущих девушек, не только её чарующая красота, но и глубокая любовь между ней и сидевшим напротив парнем.

Новый игрок вышел на сцену сразу же после того, как Тацуя закончил делать заказ.

Она была невероятной красавицей.

Ей было около 20-ти, в расцвете молодости, её царственный цвет и блеск был как непреодолимый букет роз.

Каким бы ни было место или время, её красота всегда привлекала внимание.

Она это очень хорошо понимала, и всецело ею красовалась.

Её напыщенная внешность, однако, не вызывала недовольства у окружающих. По всей видимости, она полировала свой образ и сознание, чтобы все на неё обращали внимание. Делала это, будто это была её карьера.

Будто камергер её величества, следом шел молодой человек, наверное, намного старше неё. По всей видимости, она была актрисой. В 2095 году реалистичная 3D графика в большинстве своём заменила роль "идолов", но роль "актрис" ещё осталась областью живых женщин.

У неё была аура, которая не содрогнется, даже если её представят как ведущую актрису.

Можно было лишь гадать, почему она пришла в такой обычный ресторан. Может, просто по прихоти, или она просто искала место. Единственное, что можно сказать наверняка: если она ступит в это место, заполненное "обычными" людьми, то совершенно точно привлечет всеобщее внимание.

Она полностью этого ожидала. И не из-за тщеславия или чувства собственного достоинства. Просто она уже множество раз испытывала подобное, что уже стало почти правилом. Будто это уже вторая натура, она направила своё обаяние и подготовилась, что все уставятся на неё.

Однако на этот раз ожидания оказались далекими от истины. Как и в золотом правиле "нет правила без исключений", её полоса опыта столкнулась с исключением.

Официант, который её поприветствовал, показал чувство удивления и восхищения, но такая реакция была гораздо спокойнее, чем она ожидала.

Чтобы простой официант появился перед ней и сохранил хладнокровие... по её опыту это требовало значительной смелости. Однако из 80% посетителей ресторанчика, небольшой шепот прошел лишь в непосредственной близости от них и пара заинтригованных глаз и голов повернулись к ним с удивлением, как мужчины, так и женщины признали её красоту, затем, будто потеряв интерес, тут же повернулись назад, чтобы посмотреть на что-то внутри ресторана.

Забудем о внешности, она была актрисой. За пять лет со времени дебюта она создала себе прочную позицию актрисы. Невосприимчивые не выживут в этой индустрии. За годы компьютерная графика улучшилась, и обаяние больше не было абсолютным преимуществом. Не только из-за красоты, но и из-за чрезвычайно острой чувствительности и волевым действиям не по годам, она получила свою славу.

Впрочем, даже нормальной чувствительности, не говоря уже об острой, хватило бы, чтобы прийти к единому заключению. Она поняла, что в этом ресторане есть что-то, что привлекает больше внимания.

Для неё это не было чем-то интересным. Скорее, даже было неприятным. Она с ужасом невольно подумала о том, что за человек был здесь, который мог привлечь больше внимания, чем она сама.

Однако гордость звезды не позволяла ей пропустить этот инцидент, в котором люди просто посмотрели (или, скорее, "бросили взгляд") на их двоих. Когда её вел официант, она просто пыталась не смотреть туда, куда смотрели все остальные клиенты.

Тем не менее, случайно это, или из-за планировки помещения, но столик, к которому их вели, был как раз по диагонали напротив столика, который привлек всеобщее внимание. Садясь, она заставила себя взглянуть украдкой с принудительной небрежностью. Там сидела молодая пара. Парень, который сидел к ней лицом, хотя и выглядел неплохо, не был похож на того, кто может привлечь внимание дам. В таком случае центром всеобщего внимания должна быть девушка, которая сидит к ней спиной.

"...Как я и думала", — она приняла храброе лицо. Что лишь доказало, что та девушка определенно не обычна. По правде, она уже поняла это в тот миг, когда мельком взглянула на её профиль. Возможно, даже со спины она вынуждено осознала: та девушка уникальна.

Прежде у неё не было такого чувства. На словах: это нечто, похожее на отчаянную ревность. Она совершенно точно не считала себя выбранной богами. Положение, которое она сейчас с гордостью занимала, было не по промыслу божьему, но было достигнуто стремлением к более изысканной внешности, изучением наведения внешнего блеска и жадным обучением всему, что только возможно об актерской игре.

Но та девушка была другой. Неважно, была ли она любима Богом, или заключила сделку с Дьяволом, но, очевидно, она — особенная. Она была в измерении, недоступном простым усилием.

Она понимала — это неразумно. Чтобы та привлекала всеобщее внимание без каких-либо усилий... это заставляло её, которая отчаянно стремилась к этому всю жизнь, чувствовать себя дурой. В её груди появилось глубокое желание ещё раз доказать, что слава не зависит от врожденной внешности.

Она поманила сидевшего напротив молодого человека, чтобы тот наклонился, и прошептала ему на ухо.

Он сидел перед манящей красавицей, но думал о другой женщине.

Или, скорее, о другой молодой девушке.

По диагонали за ним сидела настолько красивая девушка, что он раньше никогда таких не видел. Она полностью заняла его мысли.

Для него красивая женщина была лишь продуктом, аксессуаром. Он президент в третьем поколении лучшего агентства талантов, и контролирует много популярных актрис и ещё намного больше начинающих. Для него это было совершенно естественно, даже без намека на вину. Эта женщина перед ним, сейчас звезда, но в те времена, когда у неё было лишь красивое лицо, лишь благодаря тому, что он заботился о ней с раннего возраста, она взошла на текущий пьедестал, думал он. И такие знаменательные мысли он считал совершенно естественными, учитывая все усилия, которые потратил, и он также полагал, что так думает не только он один, но и она, которая согласилась с ним и была надлежаще благодарна.

Он привел её в это заведение, поскольку хотел покрасоваться ею и увидеть зависть в лицах остальных. Аксессуар бессмыслен, если его не выставлять напоказ. Он осознавал, что это был скорее порочный интерес, но решил, что профессия актрисы порочна с самого начала. Для него, незнающего тягот войны, недостаток развлечений предшественников канул в Лету, кресло президента для него было просто средством быстро и легко удовлетворить своё эфемерное тщеславие.

Женщина, которую он сегодня взял с собой, — лишь аксессуар, который пока наибольше привлек его интерес. Она не была одной из главных источников дохода офиса, но среди них лучше всего выглядела. Сейчас, когда она кое-как присоединилась к рангу лучших актрис, он больше не мог ею командовать так же, как когда она была неизвестной, но это лишь возвысило его чувство превосходства. Для большинства окружающих эта женщина была доминирующей, а мужчина — всего лишь простое дополнение, но это, наверное, для его упрямства было слишком, чтобы осознать.

Для него эта женщина была как большой диамант, отполированный и выгравированный искусным мастером. Он приобретал грубые камни, затем в руках искусного мастера они преображались. Такова была работа индустрии, итогом которой стал драгоценный камень, называемый актрисой. Безусловно, она искренне трудилась, чтобы полировать себя, как пример: даже если мастер прекрасно обработает драгоценный камень, без хорошего обрамления золотом он будет не на том уровне, чтобы его можно было бы продать.

При первом же взгляде он понял, что девушку, сидевшую недалеко от него, нельзя купить за деньги. Если женщина перед ним была большим диамантом стоимостью в несколько десятков миллионов иен, тогда та девушка — бесценная Большая Звезда Африки, самый большой найденный в мире алмаз; такая была разница между ними. По счастливой случайности, судя по его внешнему виду, она — всего лишь с простым парнем, и он почувствовал острое желание как можно скорее добавить её в свою коллекцию. Но сегодня его сопровождала актриса с офиса. В любом другом случае он бы понял, как сильно появление желания превратить её в машину для заработка денег помешало бы его делу, и всё должным образом пересчитал бы.

Вот почему иметь с собой актрису, которая сказала, что хочет разведать ту девушку для нового фильма, он посчитал удачей. Он сделал вид, что помешкал некоторое время, затем поднялся, будто собираясь подчиниться воле эгоистичной актрисы.

Предыдущий милый взгляд (в унылом детском мышлении) внезапно стал враждебным. Тацуя почувствовал изменение. Он так долго это игнорировал, поскольку казалось маловероятным, что они нанесут вред Миюки, но это начало причинять хлопоты. Как только он об этом подумал, источник проблемы напротив него (для Миюки это было сзади по диагонали) поднялся со своего столика и направился к ним.

Тацуя и Миюки недовольно посмотрели на молодого человека, который остановился возле их столика. Наблюдение издали это одно дело, но вполне понятно, что им стало некомфортно от пристального взгляда в упор от незнакомца.

— Извини за беспокойство.

Его манера говорить была довольно прямой. Может, он в какой-то мере и ограждал свои слова, но по-прежнему производил слишком бесцеремонное впечатление.

Тацуя передумал отвечать ему дружелюбно.

Глаза Миюки наполнились морозным светом, когда она естественным образом от него отвернулась.

Но, несмотря на этот явный настрой отказа, молодой человек достал визитную карточку и с поддельной улыбкой протянул её Миюки:

— Вот кто я.

Вместо встроенного чипа, это была карта старого образца — бумажная. На ней не было никакого микрорельефа или тиснения, просто текстовая, истинно классическая дешевая карта. Миюки неохотно взяла её, затем, пройдя по ней взглядом, с напряжением передала её Тацуе.