Поймал себя на том, что мои мысли движутся совсем не в том направлении. Я ведь сюда пришел не за этим. У меня есть важное дело. И на каждую лишнюю минуту в этом мире я трачу собственную энергию. И если я исчерпаю всю энергию до того, как успею вернуться... Лучше даже не думать об этом. Есть многое, что намного страшнее смерти, даже самой мучительной. И подобная участь ждет тех, кто неосторожен в этом мире.
— Кто ты? — спросил я и с сожалением заметил дрожь в собственном голосе. Что ее вызвало? Страх? Нет, что-то другое. Это было желание. Это было вожделение! Но какое-то сверхчеловеческое, обостренное и совершенно иррациональное. Возможно, в этом мире всегда так.
— Я страж Врат! — Девушка улыбнулась в ответ, обнажив два ряда ровных белоснежных зубов.
— Я ожидал увидеть кого-то другого. Скажем, какого-нибудь вредного маленького тролля или сфинкса со сложными загадками, или хотя бы сгорбленного от тяжести жизненного опыта мудрого бородатого старца. — Я знал, что у Врат в Мир Хаоса есть страж, но чтобы такой... Во время пошлых вылазок меня внедряли в этот мир в обход Врат, при поддержке опытных умельцев. Так что это было, так сказать, мое первое посещение данной части мироздания через парадные двери.
— Но твое подсознание явно желало не старца и не сфинкса! — Девушка звонко засмеялась.
— Мое подсознание? То есть, это оно тебя создало?
— Нет, конечно! Не преувеличивай свою скромную роль. Я здесь была задолго до тебя и буду еще долго после твоей смерти. Ты просто придал мне особую форму, подогнал под свои бессознательные желания. Или, говоря проще, подобрал мне подходящую одежду.
После этих слов девушка засмеялась и медленно провела тыльной стороной руки по своему обнаженному телу, от шеи и до низа живота. В этот момент я понял, что меня снова колотит мелкая дрожь. Дыхание учащается, кровь приливает к губам и низу живота. Как же это глупо! Ведь здесь все ненастоящее. И даже я, по крайней мере, мое тело. Я просто бестелесный персонаж этого бутафорского мира. Но каким же реальным все кажется! Нет, даже не реальным, а сверхреальным. Я знал, что здесь все более привлекательное, чем в нашем мире. И это погубило многих путешественников, куда более опытных и искусных, чем я.
Я еще раз внимательно обвел девушку взглядом с головы до ног и понял, о чем она говорила, почему ее красота казалась мне такой неземной. Девушка действительно была словно бы слепком с моего подсознания, каким-то моим бессознательным идеалом. Пышные каштановые локоны, спадающие почти до пояса, пухлые губки, большие карие глаза, небольшая аккуратная грудь, длинные мускулистые ноги, подтянутый животик и, конечно же, эта задорная и слегка высокомерная улыбка. Она была словно бы воплощением моего не до конца осознанного идеала. В ней что-то было от моей первой любви, что-то от моих любимых киноактрис и звезд шоу-бизнеса, плакаты с которыми я иногда вешал у себя в комнате где-то в той далекой прошлой жизни обычного человека, что-то от сестер и матери. Интересно, что бы сказал старина Фрейд о том, как нужно реагировать, когда видишь в нескольких шагах от себя воплощение своих бессознательных желаний? С той поправкой, что эта встреча происходит в опасном Мире Теней, жаждущем тебя разорвать, уничтожить, подавить и поработить. И с учетом того, что твое очаровательное воплощение всех сладких грез в своем естественном облике может иметь рожки, копытца и несколько лишних голов. Наверное, он закурил бы одну из своих любимых сигар, сказал бы несколько умных фраз про Эдипов комплекс, вытесненное бессознательное и сублимацию, а потом, как и любой здравомыслящий человек, посоветовал бы валить отсюда подобру-поздорову. Что я и собирался сделать.
— Я хочу пройти! — постарался, что бы мой голос звучал как можно тверже и решительней. Как мне показалось, мне это удалось.
— Хочешь уйти? А по-моему ты хочешь совсем другого, — после этих слов девушка ловким движением откинула назад пряди, обнажив красивую грудь.
— Я должен пройти туда! — Я сделал акцент на втором слове и указал на арку.
— Ты ничего никому не должен. Мне кажется, ты достаточно взрослый и храбрый мальчик, чтобы делать то, что тебе хочется. И мы оба знаем, чего именно тебе хочется.
Инстинкт самосохранения буквально молил меня бежать обратно в мир людей, как можно дальше от этого места. Где-то в глубине души разум подсказывал напрячь волю и что есть сил рвануть в арку. Но я не сделал ни первого, ни второго. Мир Теней для живых является миром снов и грез наяву. А часто ли мы руководствуемся разумом и логикой во сне? Уже через мгновение я сидел рядом с девушкой и смотрел в ее веселые карие глаза. Хотя, скорее, я проваливался в них, словно в бездну, не имея ни возможности, ни желания спастись.
— Разве тебе не лучше здесь, со мной? — тихо прошептала красавица.
— Возможно. Но ты нереальна, как и все здесь, — неуверенно ответил я.
— Реальность? Откуда тебя знать, что это? Думаешь, тот маленький мир лжи, боли и лицемерия, из которого ты пришел, более реален, чем это место? Как ты можешь быть уверен в этом? Ты можешь верить только в то, что видишь и чувствуешь, в свой собственный опыт! Реальны лишь ты и твои желания!
— Все жители этого мира придерживаются солипсизма в своих мировоззренческих позициях или только ты? — утверждение девушки невольно вызвало у меня улыбку.
— Не все, но многие. Просто, когда ты существуешь в мире, где нет ни логики, ни стабильности, где химеры и призраки ведут свою нескончаемую пляску, а время и пространство — лишь ничего не значащие слова, ты невольно начинаешь верить лишь в свое существование, в свои ощущения. Лишь в себе ты можешь быть уверен до конца. Это твой последний бастион здравого смысла перед бескрайним морем безумия. — Лицо девушки стало грустным, даже немного напуганным.
Мне было жаль ее, но не следовало здесь задерживаться:
— Знаешь, жизнь научила меня одному очень горькому знанию, — сказал я, пересиливая желание и вставая на ноги. — Если ты открываешь несколько разных миров, то реальным оказывается, как правило, тот, где больше боли, страданий и несчастий. Остальное — лишь сладкие грезы.
— Ложь! — Девушка вскрикнула так громко и неожиданно, что я невольно отступил на несколько шагов. Ее прекрасное личико исказилось гневом. — Наша реальность — это то, что мы чувствуем, что мы переживаем, о чем думаем. Только так мы определяем, что живы. Мы сами создаем свой собственный мир, каждым желанием, каждым действием и даже каждой мыслью. Мы сами воздвигаем себе непреодолимые барьеры и сами прокладываем дороги к своим целям. Мы создаем свои идеалы из подручных материалов и стараемся не замечать их несовершенства. Мы, существа, наделенные сознанием и разумом, творим свою реальность. Останься здесь и создай свой собственный мир. Из астральных потоков сплети себе сотни дворцов, тысячи прекрасных женщин, миллионы подданных, что будут молиться на тебя. Здесь возможно все! Здесь ты можешь стать богом и жить вечно! А лучше останься со мной! Мне холодно! Ты не представляешь, как холодно!
Вся тирада девушки под конец из гневной перешла в жалобную. Она выглядела несчастной и одинокой. Лицо ее уже не выражало той высокомерной самоуверенности, какая была на нем вначале. Она казалась слабой и нуждающейся в помощи.
На мгновенье мне захотелось обнять ее, прижать к себе, погладить по волосам и сказать что-то успокаивающее, теплое, бессмысленное. Но внутренний голос подсказывал, что этого нельзя делать ни в коем случае. Нужно уходить, и чем быстрее, тем лучше. Я смотрел на девушку. Меня разрывали противоположные чувства. Мне было жаль бедняжку, и одновременно я хотел ее как женщину. Очень странно, страсть редко объединяется с жалостью. К тому же, мне казалось, что эти чувства исходят не изнутри меня, а снаружи. При этом нагнетаются и усиливаются искусственно.
— Останься! — Девушка жалобно посмотрела на меня, и в ее прекрасных глазах заблестели слезы. — Пожалуйста, останься! — И я уже почти приготовился обнять ее. А может и овладеть ею прямо здесь. И будь, что будет.
— Мне холодно! Так холодно!
Она схватила меня за руку, и все возникшие во мне желания и чувства тут же пропали. Остались лишь страх и отвращение. Стало понятно, почему ей так холодно, и почему ей так хотелось моего тепла. Ее рука была холодной. Нет, не просто холодной, ледяной. Это было прикосновение мертвеца. Я попытался вырваться, но ее пальцы цепко ухватили мою кисть.
— Прочь! — процедил сквозь зубы, изворачиваясь и вырываясь.
Сзади послышались рычание и треск. Я невольно оглянулся. Огромные каменные лисицы начали медленно шевелиться. Сначала совсем вяло, но уже через несколько мгновений они рычали и лязгали клыками, каждый из которых был размером с массивный клинок и казался не менее острым. Лисицы медленно шевелили лапами и хвостами, как будто к ним понемногу, по капле, возвращалась жизнь. Глаз на вершине пирамиды напоминал раскаленный на огне кипящий чайник. Он скрипел, трещал, посвистывал, разбрасывая снопы искр. Его кидало и крутило во все стороны, кажется, он вот-вот должен был взорваться.
Нужно уматывать отсюда как можно скорее, добром это не кончится. Я снова повернулся лицом к тому существу, что еще недавно было девушкой. И то, что я увидел, понравилось мне еще меньше гигантских оживающих лисиц и взбесившегося глаза. Существо по-прежнему сжимало мою ладонь, но на девушку оно теперь походило меньше всего. Тело выросло почти в два раза и сильно расширилось в плечах, стало ассиметричным и каким-то угловатым. Ровные белые зубки превратились во внушительных размеров острые клыки. На спине стало появляться что-то вроде маленьких уродливых крыльев. Но страшнее всего были остатки девичьего лица и тела, медленно стекающие с кожей и плотью по бугристой коричневой шкуре. Мой идеал женщины медленно, но верно превращался в уродливого демона, жаждущего моей смерти. Еще один болезненный удар по и без того расшатанной психике.
Я попытался вырвать свою руку теперь уже из цепкой когтистой лапы. По-прежнему тщетно. И тут неожиданно почувствовал, как энергия медленно покидает тело — именно там, где демон цепко держал меня. Я видел, как все больше и больше бесится глаз на вершине пирамиды, как каменные лисицы все решительней разминают свои суставы. Я никогда не жаловался на нехватку аналитических способностей, особенно после учебы в академии. Поэтому мне хватило пары мгновений, чтобы оценить сложившуюся ситуацию. Демон цепко держит меня за руку и выкачивает мою жизненную силу, передавая ее тому странному глазу на вершине пирамиды. Глаз, в свою очередь, распределяет энергию между двумя лисицами. Как вырваться и разрушить этот замкнутый круг, я не знал. Таким образом, либо демон "выпьет" все мои жизненные силы, и я, выжатый до предела, умру, либо те два лиса в ближайшее время обретут полную подвижность и разорвут меня на куски. Скорее, со мной сделают и то, и другое. Я еще не говорил, что Мир Теней — это не совсем мир снов и грез? Что если умрешь тут, то умрешь и наяву. Кажется, подходящий момент об этом сообщить.
Я старался не поддаться панике и продумать свои дальнейшие действия. Хотя времени у меня было немного. Мне нужно было вырваться из лап демона и прыгнуть в арку, пока она еще оставалась аркой — до того как лисицы обретут свободу, разрушив таким образом врата. Но это легче сказать, чем сделать. В обычном мире я мог использовать магию, в Мире Теней — теневую магию, то есть, воплотить в жизнь любую фантазию, правда, ценой потери энергии. Тут же был кордон, мир Грани. Здесь могли действовать оба способа. Но так же оба могли оказаться бесполезными. Боюсь, что второй вариант походит на правду. Но я все же решил попробовать. Напряг фантазию и волю, пытаясь визуализировать в руке крепкий и острый, но достаточно легкий клинок, так, что скоро почувствовал на ладони некоторый холодок и тяжесть, будто от эфеса меча. Но ничего не произошло. Я напряг всю волю, сконцентрировался и попробовал еще раз. Ничего. Ну, хотя бы буду знать, что теневая магия в мире Грани бесполезна. Что же касается обыкновенной, той, которую мы используем в обычном мире, проверить ее действие здесь у меня не было ни малейшей возможности. Так как для мага моего уровня, чтобы творить серьезные боевые заклинания, нужно освободить обе руки. Иначе плетение не получится. Мне оставалось только одно. Если не получится — я мертвец. При этом — умерший где то между двумя мирами. Интересно, что бывает с такими после смерти? Впрочем, мне не хотелось узнавать это на собственном опыте. И я пустил в ход последний, оставшийся у меня, трюк, очень надеясь, что он сработает.
— Хочешь моей силы?! — заорал я. — Так подавись!
Сконцентрировался, пытаясь подогреть энергию, текущую к демону, и, перестав сопротивляться вампиризму, попытался отдать ему как можно больше Силы, но не каплями, а одним мощным потоком.
Представь себе, как обмороженного человека сначала растирают, а потом сажают в прохладную ванну, понемногу повышая температуру воды по мере того, как к нему возвращается чувствительность. И тут кто-то на его только ожившее тело начинает лить кипяток...
Примерно это я и провернул. Демон был слишком холодным и голодным, чтобы переварить то кушанье, которым я его накормил. С диким воплем он оторвал от меня ошпаренную лапу и неистово завыл. Не обращая на него внимания, я рванул к арке. Под голодное лязганье лисьих клыков, под бешеный скрежет и свист "закипающего" глаза, под нечеловеческий вопль демона, переходящий в безумный смех, я прыгнул в арку. Где-то, будто вдалеке, услышал все тот же девичий голос:
— Глупец! Ты все равно найдешь там лишь погибель. Живым не место в Мире Теней!
Но мне уже было все равно. Я опасался того, что ждет меня впереди. Но хуже ведь не будет. Правда? Серый вихрь закрутил меня и понес куда-то вдаль.
АКТ ВТОРОЙ, ОБЪЯСНЯЮЩИЙ
Действие 2
Первый день в академии, или Привет, страна безумия!
Оставь нормальность, всяк, сюда входящий.
Надпись над вратами Академии Хаоса
Темно-фиолетовый потолок. Это первое, что я увидел, открыв глаза. Я закрыл их и открыл снова — да, действительно, темно-фиолетовый. Кажется, этот цвет называется "индиго". У кого-то весьма необычный взгляд на интерьерный дизайн. Стены комнаты удивили не меньше. Они были черного цвета, с замысловатыми красными и синими узорами.
Интересно, где это я? Обвел взглядом все помещение. Кроме двух довольно больших шкафов, трех стульев и маленького столика в комнате также были две кровати и две тумбочки возле них. На одной кровати лежал я, а на другой, у противоположной стены, закинув руку за голову, развалился какой-то парень примерно моего возраста. Хотя, я всегда плохо определял возраст, да и внешность обманчива. Парень показался мне очень длинным, он еле помещался на своей кровати.
Думаю, он был как минимум на голову выше меня, а ведь мой рост — выше среднего. Парень сосредоточенно читал какую-то книгу, но, услышав, что я зашевелился, повернул голову в мою сторону и широко улыбнулся:
