Госпожа Фролова, лишенная возможности получать гастрономическое удовольствие, посмотрела на меня, как Ленин на буржуазию. И вместо того, чтобы вытащить из моего рюкзака иностранный-преиностранный сухпай и начать его радостно уминать, принялась как-то уж очень многозначительно поглаживать ствол своего карабина.

— Костей в ней — просто застрелиться! — не выдержав безмолвных угроз, на всякий случай признался я. — Ну и на вкус — не 'Сникерс'...

— Не сникерс... — закатив глаза от удовольствия, поддержал меня Бардин. — А еще не 'Баунти', не 'Марс' и не 'Твикс'...

— Блин, как же я вас ненавижу! — сглотнув слюну, выдохнула Ольга.

— Почему это? — 'удивился' я. — Если досье не врут, то и вы, и Коростелев Анатолий Иванович предпочитаете мясо. А к рыбе, соответственно, абсолютно равнодушны...

Девушка онемела от возмущения. Затем уперла кулачки в бока, набрала в грудь воздуха и нехорошо нахмурилась:

— Это что, единственная причина, из-за которой вы жрете в одну харю?!

— В две... — усиленно стараясь не заржать, уточнил Бардин.

— Ну, в две!

Я изобразил удивление:

— А что, этого ма-...?

Дальше воздух можно было не сотрясать — не успел я договорить слово 'что', как Ольга упала на бок, подхватила с импровизированного стола сразу два шампура и, не вставая, стянула с одного из них первый кусочек.

— М-м-м, какая вкуснятина!!! — простонала она буквально через мгновение. — Максим, какая же ты сволочь...

...Место дневки ребята покинули сытыми и настолько счастливыми, что первые минут двадцать перли в гору раза в полтора быстрее, чем я рассчитывал. Потом скорость, конечно же, упала, и где-то через полтора часа мы 'вышли' на крейсерскую скорость километр в неделю.

То, что мы идем слишком медленно, ребята, безусловно, понимали. Поэтому усиленно пытались компенсировать свою немощь работой ума. Коростелев, двигавшийся первым, учился изображать сонар. То есть, реагировал на любое шевеление в переднем секторе или на посторонние звуки. Зато того, что творится в кронах деревьев, он не видел в упор. И периодически забывал смотреть под ноги. Бардин, как и полагается толковому телохранителю, шагавший чуть позади и правее своей хозяйки, неплохо контролировал левую сторону тропы. А еще старательно держал дистанцию и даже пытался концентрироваться на правильной постановке ног. Зато он совсем не чувствовал карабин, висящий на 'быстром ремне' и, в случае чего, автоматически тянулся не к нему, а за пистолетом. Ну, а Ольга... Ольга с недетским фанатизмом отрабатывала перемещение без резких движений. Но при этом изредка уходила в себя настолько глубоко, что умудрялась натыкаться на Толяна. Впрочем, все трое действительно старались. Поэтому я придирался лишь к самым грубым ошибкам и делал вид, что совершенно спокоен.

Почему я дергался? Если бы мне поручили убрать того же Уленмара ап-Риддерка у нас, на Земле, то снабдили бы полным досье на него и всех лиц, проживающих с ним под одной крышей, подробнейшим описанием системы охраны и поэтажным планом замка, спутниковыми картами прилегающей местности и т.д. В инфоблоке, любезно записанном мне в память Арвидом ап-Лагарратом, информация тоже была. Но, как бы это помягче выразиться, несколько не в тему. Скажем, вместо папки с фотографиями в нем было аж два рисунка! Портрет, на котором художник запечатлел мага в парадном костюме, то есть, в головном уборе, закрывающем верхнюю половину лица, с усами и бородой, прячущими нижнюю, и в мантии, драпирующей все остальное. И, как я понял, 'скан' ауры — переливающееся всеми цветами радуги продолговатое пятно, смутно напоминающее фигуру человека! Поэтажный план замка, любезно предоставленный нам разведотделом гильдии Ан-Мар, был исполнен в том же стиле, что и 'скан': четыре листа с КОНТУРАМИ здания и... хренова туча разноцветных линий, от которых начинали болеть глаза. Ну, а чтобы понять хотя бы часть терминов, из которых состояли досье на ап-Риддерка, его учеников и ближайшее окружение, надо было отучиться в местной академии магии как минимум семестр!

Что самое обидное, попытки 'догадаться по смыслу' тут не катили. Ибо из десяти последовательно взятых слов, взятых из любого места текста, я не понимал семь!

Как перевести досье, я представлял. И довольно неплохо: для начала следовало разобраться со способностями магов в принципе. Затем отловить кого-нибудь послабее, слегка поэксплуатировать и получить ту же хрень, только в профиль. Только вот на все это требовалось время. А его НЕ БЫЛО!

Поспешить? А как, если оба 'двустворчатых шкафа' были 'химиками'? Привыкшие работать 'на массу' — делать по два-четыре повторения с максимальным весом, а затем отдыхать — они дохли уже через полчаса относительно неспешной ходьбы. Хотя тащили рюкзаки, весившие в два с половиной раза меньше, чем их раскормленные тушки. Кстати, тропа за ними оставалась — хоть стой, хоть падай: две пары ботинок сорокпоследнего размера втаптывали в дерн все, что можно и нельзя, выворачивали комья земли похлеще копыт коня, несущегося галопом, а на влажных или глинистых участках пути погружались в нее чуть ли не на полметра. Про обломанные ветки деревьев и кустов я вообще не говорю — заботясь об идущей следом хозяйке, тот же Толян обрывал все, что даже теоретически могло ее поцарапать.

Конечно же, в теории след можно было бы и не оставлять. Например, передвигаясь не по лесу, а по руслам мелких речушек. Но получасовая 'прогулка' от Фамматили до места нашей предыдущей дневки очень неплохо показала, что ходить даже по щиколотку в воде мои спутники в состоянии только налегке, при свете дня и держась друг за друга. В общем, идти к цели моя РГСН могла медленно, посуху и... только лишь при свете. Так как имеющиеся в наличии ПНВ — два бинокля, мои очки и три прицела — позволяли очень немногое: плавать по рекам или озерам в полной темноте, организовывать охрану мест ночевки и вести ночной бой. А ни одного КГТ , в котором можно было бы пополнить запасы спецтехники, в окрестностях почему-то не наблюдалось...

...Место для очередной ночевки я начал подбирать за полтора часа до заката. Так как понял, что даже четырехчасовой переход с рюкзаками для 'двустворчатых шкафов' — это перебор. Указал им направление движения, еще раз распределил сектора ответственности, затем напомнил порядок действий при встрече с противником, определил место сбора в случае рассредоточенного ухода и приотстал. Вернее, унесся по нашим же следам до приметной горки, убедился, что преследователей не видать и не слыхать, на всякий пожарный поставил на тропе растяжку с сигнальной миной, а затем в хорошем темпе рванул вперед.

Подходящее место нашлось довольно быстро — приблизительно в полукилометре от ребят лес становился реже, а склон — круче и начинал делиться на 'этажи'. Не без труда поднявшись на второй, тропа оббегала купу мощных деревьев, вцепившихся в склон толстенными корнями, прижималась к солидной скальной стенке, изрезанной каминами, пробегала метров двести по сыпухе и снова пряталась в чащу.

На то, чтобы скинуть рюкзак и подняться по одному из каминов на третий, мне потребовалось минуты полторы. Еще пять я убил на осмотр плато, густо поросшего кривыми деревцами и колючим кустарником, потом вернулся к краю скалы и принялся оборудовать 'лифт'...

...Подняться по камину с рюкзаком за плечами Бардин не смог. Поднявшись метров на восемь, рослый и физически очень здоровый парень просто напросто испугался и, забыв мои ценные указания, сорвался вниз. Пролетел немного — от силы метр, но после того, как съехал вниз на верхней страховке, минут десять трясся, будто осиновый лист на ветру.

Толян, которому Костик 'уступил' систему , попер по стене, как танк — медленно, но уверенно и неотвратимо. Каждый упор или зацеп проверялся на прочность, каждый шаг отмеривался не семь, а семнадцать раз, но 'вершина' была взята. С грузом, без срывов и без потерь равновесия.

Госпожа Фролова по камину не поднялась, а взлетела. Продемонстрировав очень хорошую технику скалолазания. Потом скинула вниз конец веревки с системой и куда-то пропала. А еще минут через пятнадцать, когда оклемавшийся Бардин и его рюкзак с грехом пополам оказались наверху, нарисовалась около меня и захлопала ресницами:

— Ма-а-акс?

— Ау?

— А у тебя восьмерка есть?

Восьмерка у меня была. Даже две. Но увидев выражение ее глаз, я вдруг понял, что признаваться в этом нельзя:

— Хм...

— А жумар ?

Тут я не успел даже хмыкнуть, так как через полсекунды после этого вопроса она встала на цыпочки и умоляюще уставилась мне в глаза:

— А давай перевесим веревку на ту сторону?! Хотя бы на полчасика!!!

— Зачем?!

— Стенка там — метров тридцать! Кататься — одно удовольствие!!!

В ее глазах было столько предвкушения, что я вдруг искренне посочувствовал ее отцу:

— О-о-оль?

— Аюшки?

— Мы, как бы, не на Земле...

Предвкушение тут же куда-то исчезло. Уступив место досаде:

— Ну да, службу спасения сюда не вызовешь...

— Вернемся домой — возьмем снарягу и скатаемся куда-нибудь полазить... — в точном соответствии с рекомендациями психологов пообещал я.

Помрачневшая было Фролова тут же склонила голову к левому плечу и хитро прищурилась:

— А за базар ответишь?

— Да легко...

— Тогда слетаем в Швейцарию, в Diga di Luzzone! — затараторила она. — Это плотина! Действующая! И одновременно одна из самых высоких искусственных стен для восхождений в мире! Представляешь, за каких-то вшивых двадцать франков можно подняться на сто шестьдесят пять метров верх...

— ...и тут же спрыгнуть обратно с парашютом? — в унисон ей уточнил я.

— Ты прыгаешь бейс ?!

Я криво усмехнулся:

— Приходилось. Хотя предпочитаю, чтобы кидали эдак тысяч с шести...

— Тогда прыгать будем над морем. В Квинсленде...

— А это где? — на всякий случай поинтересовался я.

— В Австралии, на берегу Кораллового моря!

'Хорошо живут дочери олигархов, блин...' — мысленно восхитился я. Потом решил, что если мечтать — то по-крупному, и махнул рукой:

— Ладно, уговорила, в Квинсленде — так в Квинсленде! А теперь, если ты не против, я слегка прогуляюсь...

— Далеко?

— Да не, где-то на километр. Сигнальную мину заберу...

Глава 14. Ольга Фролова.

...Услышав требовательное курлыканье Черныша, Ольга чуть слышно застонала, попробовала засунуть голову под подушку и... замерла, так как кровать под ней вдруг взяла и заколыхалась!

'Я что, не дома?' — сонно подумала она и лениво приоткрыла один глаз.

Вместо широченного окна, за которым должен был прохаживаться прикормленный ею голубь, взгляд уткнулся во что-то, смутно похожее на балдахин. Девушка нахмурилась, оторвала голову от подушки, заметила распотрошенный рюкзак, аккуратно сложенную куртку от охотничьего костюма, свою Кристинку и мысленно застонала: она была не дома! И даже не на Земле!

Настроение, в момент пробуждения казавшееся безоблачным, стало стремительно ухудшаться. А когда Фролова сообразила, что вокруг уж слишком светло, вообще ухнуло в пропасть:

— То-оль? Ко-ость?

— Да, Ольга Александровна? — практически одновременно отозвались телохранители.

— Который час?

— Шесть семнадцать!

— Шесть с четвертью...

'Значит, по-нашему — около одиннадцати...' — вспомнив, что Вересаев предложил считать нолем часов время восхода местного светила, мысленно подсчитала она, после чего задала следующий вопрос:

— А почему меня никто не будит?

— Парко-хозяйственный день! — жизнерадостно пробасил Бардин. — Личный состав шуршит, а начальство посапывает...

Выяснив, что посапывать положено только начальству номинальному, ибо фактическое, понадавав заданий личному составу, еще на рассвете ушло 'решать проблемы с местным населением', Ольга почувствовала себя тунеядкой. Поэтому вылезла из спальника, вытащила из рюкзака пакет с чистым бельем и... попыталась выяснить у парней, нет ли поблизости хоть какого-нибудь водоема.

Оказалось, что есть река. Эдак в полукилометре. Но спускаться к ней строго-настрого запрещено, ибо, во-первых, это очень небезопасно, а во-вторых, на всех четырех подъемах на плато установлены сигнальные мины.

Оспаривать распоряжение Вересаева девушка не собиралась, поэтому шустренько оделась, проверила, есть ли у нее в кармане туалетная бумага, затем выбралась из палатки и поплелась к кряжистому 'баобабу', за которым справляла нужду перед сном.

— Ольга Александровна, берите чуть правее, во-он к тем 'кипарисам'... — сообразив, куда она собралась, подсказал Толян. — Окажетесь между ними — идите прямо, до тех пор, пока не увидите ограждение из маскировочной сетки.

— А внутри ищите веревочку... — подхватил Костик. — Ее, по традиции, надо дергать. Но не 'после того, как', а до...

...Несмотря на предельную ясность инструкции по поиску сооружения типа 'Эм-Жо', Фролова нашла его только потому, что подошла к кустарнику вплотную. Оценив качество маскировки не самого важного для обороны объекта, она отодвинула в сторону полог из маскировочной сетки, вошла внутрь и уважительно хмыкнула: строители кабинки лесного туалета озаботились не только ее незаметностью — над головой 'посетителя' оказался натянут полог, защищающий от нападений древесных змей и атак другой летуче-ползучей гадости. А слева от входа из земли торчала импровизированная вешалка для вещей, на одном из 'крючков' которой висела фляга с водой.

Мысленно поблагодарив парней за заботу, девушка нащупала ту самую веревку, которую советовал искать Бардин, легонечко потянула ее вниз и... мысленно обозвала Вересаева параноиком: часть зеленовато-фиолетовой травы в уголке кабинки вдруг зашевелилась. И поднялась вверх подобно крышке унитаза!

— Все, как в лучших домах Парижа и Лондона... — пробормотала Ольга, полюбовавшись на каркас из палок, мешающий куску дерна сворачиваться в трубочку или разваливаться на куски. Затем расстегнула ремень и вздохнула: судя по той добросовестности, с которой был оборудован туалет, Максим готовился к неприятностям...

...Еще одно подтверждение этой мысли девушка получила, толком не успев вернуться к палаткам: несмотря на то, что все подходы к плато были заминированы , Бардин и Коростелев были увешаны оружием по самое не могу. И занимались не чем-нибудь, а отработкой шага разведчика .

Тренировались добросовестно, на 'оборудованной' тропе: сначала загружали одну ногу, затем выносили вперед вторую, очень медленно ставили пятку на землю, после чего начинали ставить стопу на внешнее ребро. Прислушиваясь к своим ощущениям и дергаясь от любого хруста собственноручно разбросанных веточек.

Впрочем, стоило Ольге подойти поближе, как они прервали тренировку: Толян показал, где лежит фляга с водой, а Костик подошел к дырке в земле, курящейся почти прозрачным дымком, и радостно сообщил, что завтрак еще не остыл.

Наскоро умывшись, Фролова вытащила из своей палатки надувной матрас, бросила его рядом с кострищем, пододвинула к себе одноразовую тарелку с куском все той же рыбы и вдруг заметила, что за ушами ее телохранителей серебрятся спиральки гарнитур скрытого ношения: