— Канарское королевство очень древнее, люди там жили ещё 4-5 тысяч лет назад. Они ни с кем не воевали, занимались торговлей и сельским хозяйством. И оружия у них практически не было: на островах нет хищников. Обычные мирные землепашцы. На Лансароте испанцы вырезали всех мужчин и изнасиловали всех женщин.

— Насилие на войне вещь довольно обычная! — заметили все.

— Но, мы же не тронули никого в Риме, кроме солдат охраны папы. Причём тут женщины и дети? Зачем требуется убивать мужчин? Война должна вестись по правилам, а не на уничтожение. Нас попросили наказать Крымского хана Гирея, за то, что договор о мире не соблюдает, и нападает ежегодно на Московию и Литовское княжества. Мы просто приказали им уйти в другое место жить.

— И они ушли?

— Да, они откочевали куда-то в Турцию. Мы проследили их до Тамани, а через год проверили. Их там нет, теперь это территория Канарского королевства. И, пока человечество не дойдёт до сознания того, что жизнь человеческая — ценность, мы своё оружие никому не дадим и не продадим. Это задача всех, в том числе и церкви, а пока, только костры горят по всей Европе.

— А как быть с тем, что крепости Сарцана, Пиза и Ливорно отданы Пьеро Медичи французам?

— Французам? У меня нет мира с Францией, поэтому, совершенно нормально можно сделать им предложение вернуться обратно в республику. Но, необходимо посмотреть, какими силами вы обладаете. Ведь взять, это четверть дела. Как удержать? И чем? На моих штыках? На штыках сидеть неудобно! Постоянно что-то покалывает. Поэтому, господа флорентийцы, если вы рассчитываете, что за мой счёт решите проблемы с соседями, то вы глубоко заблуждаетесь. Агрессию против других государств я не поддерживал и не буду поддерживать.

Тут все резко стали пацифистами, дескать и в уме не держали, просто соседи у нас буйные, вот и приходится крутиться. После этого уже папа начал оговаривать свои условия, включая то, что 20 % всех доходов необходимо отчислять в Канарское королевство, но, на этом экономится значительная часть военных расходов. И тем не менее, необходимо содержать какое-то количество войск, полиции, суды и сборщиков налогов.

На следующий день приступили к переговорам о взаимодействии законов Канарского королевства и Конституции республики. Оговорили главенство первого в вопросах государственной безопасности, военных вопросах, контактов с другими странами. В остальных областях следует полагаться на Конституцию республики и решения Высшего Совета. В совет входят только те партии, которые заявили о себе, зарегистрированы, платят налоги и не ведут антигосударственную деятельность. Отдельным вопросом проходило отношение к бывшим руководителям республики Медичи, выселенных с её территории. Одна из партий поддерживала их возвращение, две были против. Здесь высказался Дмитрий, заявивший, что Совет обязательно вернётся к этому вопросу позже, после решения вопросов с Францией по поводу возврата утерянных крепостей и городов.

На третий день флорентийцы заинтересовались Николаем Борецким, который ни разу не сказал ни слова. Тот сказал, что он представляет здесь фабрику по производству готовой одежды, и готов показать свой товар. Небольшую залу специально выделили под это. Флорентийцы перешли туда. Большинство делегации имели прямое отношение к мануфактурам, как текстильным, так и к швейным. Продукция фабрики не вышла на европейский рынок, этому противилась Ганза. Они обложили эти товары большой пошлиной, и провели это через бургомистра Любека, поэтому купить в Европе всё это было почти не возможно. Николай, узнав о предстоящих контактах с Флоренцией, которая в Ганзу не входит, и попросил Дмитрия устроить этот показ. Флорентийская одежда считалась одной из лучших в Европе. И здесь производили отличную шелковую ткань, которую приходилось покупать втридорога. А пока Николай отвлек делегацию, папа приступил к переговорам с Дмитрием.

— Монсеньор! Вы достаточно ясно дали понять всем, что делиться секретами не собираетесь, и всё же. Мне не понятно, чего вы добиваетесь? Вы хотите завоевать и перекроить весь мир?

— Весь? Нет, мне достаточно половины.

— А почему Вы не хотите объединить усилия с той же самой церковью, ведь это мощнейший инструмент.

— Для чего? Для покорения всего мира? А мне это надо?

— Это идеология, людей требуется вести! Им требуется пастух, иначе стадо разбредётся, погрязнет в грехе и разврате.

— Вы думаете, что мне не известно о том, что во Флоренции свыше 4000 публичных домов, а профессия проститутка более популярна, чем ткачиха или швея? Я это знаю. И Ваша церковь ничего не смогла с этим сделать. Хуже того, погрязла сама в грехе.

— Но, Вы же упоминали, что у Вас не одна, а несколько жён!

— Да, и довольно много детей, больше сотни. Мужчин у нас гораздо меньше, чем женщин, и чтобы нравы не падали, каждому из мужчин разрешено иметь столько жен, сколько он может прокормить. Вопрос ограничен только экономическими соображениями.

— А как же мораль?

— Мораль — это серия стереотипов, имеющих хождение в том или другом обществе. Те же мусульмане имеют гаремы, но, женщина там практически лишена прав. Её покупают, платя калым, с ней могут развестись в любое время, и она превратится в ничто. Могут забить камнями за неприличное поведение. У нас этого нет. И там, где мы поселяемся, там женщины имеют равные права с мужчинами.

— То есть, женщина может иметь нескольких мужей?

— Да, совершенно свободно. Общество эти вопросы не регулирует.

— А как быть, если у женщины много детей, а муж свободно ушел к другой?

— Дети — это государственное 'имущество'. Причём, ценное. О них продолжает заботиться государство, на налоги, которые платит их отец и мать, и на налоги остальных, перераспределяя доходы на это дело. При разводе родителей дети страдать не должны. Но, как только мы восстановим численность населения, так мы изменим законодательство и, вместо свободных отношений, возможно, появится институт брака. Для детей создана целая инфраструктура, позволяющая воспитывать их в необходимом для нас чувстве коллективизма, патриотизма и ответственности за судьбу страны.

— Поэтому у Вас не абсолютная власть, а коллективное управление?

— Да. И только один из моих сыновей стал королём. Ему передал свое королевство его прадед. Остальные дети — обычные граждане страны.

— Ваша система не совсем понятна. Хотелось бы увидеть всё своими глазами.

— Вам опасно надолго покидать своё место в Риме. Этим непременно воспользуются другие кардиналы.

— Честно говоря, я устал быть папой, и мне хочется вернуться в университет.

— Человек предполагает, а судьба располагает. Требуется погасить костры на площадях в Ваших владениях.

— Требуется, но, пока это выше моих сил.

Тут вошел ординарец, и доложил, что делегация вернулась и просит разрешение присутствовать.

Переговоры завершились, и флорентийцы отбыли на родину. А Дмитрий передвинул эсминцы и 'Петрозаводск' на Мальту. На доке была разведрота, четыре САУ, в том числе две башенных, два танка. Оба эсминца уже имели катапульты и по одному самолёту. 17 октября отряд перешёл к острову Скало ди Горгона. Отсюда был отчетливо виден пятиугольник крепости Ливорно, с развивающимся французским флагом. Сразу за рвом — населённые кварталы города. Вход в порт под стены основной крепости прикрывает сложенная из красного кирпича крепость Веччия: сорок орудий, три башни и три бастиона. Сама крепость окружена 30 метровым рвом с каменными набережными. Трое ворот, два откидных моста. Неудобная игрушка. С тыла крепость защищает ещё один форт Новый: площадка для батарей, выполненная по чертежам и подобию датских крепостей. А главное, это жилые кварталы, прижатые к самой крепости. В общем, штурмовать неудобно. Связались с группой, сопровождающей Высший Совет. Флорентийцы на Совете ратифицировали договор, выслали ультиматум всем трем крепостям. Ливорно и Пиза ответили на французском и на латыни: 'Приди и возьми!'. Флоренция объявила войну городам-крепостям. Высадку можно произвести только севернее, порт и побережье южнее — сплошной камень! Док перешёл к Виареджо, и произвел высадку на местный пляж. Зачем туда подписалась Пиза было неясно: через пятнадцать минут после начала штурма разведчики фотографировались возле Падающей башни. Стены крепости не были отремонтированы ещё со времён Гая Юлия Цезаря, наверное. Тонкие стены не выдержали удара танком, и упали. Крепость морально устарела: собственно, это и не крепость, а стена вокруг города с немногочисленными башнями. Зачистку произвели сами жители Пизы, которым всё дословно объяснили представители Флоренции. Вооружившись чем попало, они пошли помогать брать Ливорно. Одно хорошо, что мост Читтадели оказался крепким, и через него прошла вся техника. Флорентийцы перекрыли шлюзы на канале Столматоре, десант навел наплавной мост, и перебрались на левый берег. Навстречу валит толпа. Изготовились к бою, но, на войско это не похоже. Оказалось, это ополчение Ливорно. Жители покинули город и присоединились к отрядам из Пизы, чтобы выгнать французов. У деревушки Гастицы расположили батарею САУ, прикрывшись небольшими холмами от противника. Корректировщиков выдвинули на холмы, и начали пристрелку. Одновременно с моря начали пристрелку эсминцы. Через шесть залпов эсминцев на крепости сполз вниз французский флаг. Умирать эти солдаты не привыкли! Они привыкли грабить и получать жалование.

Больше всего жителей городов поразило то, что не было грабежей и насилия. Попытки толпы расправится с коллаборационистами тут же пресекались. Города передали гонфалоньеру Флоренции целыми.

Отряд отправился на Север к Генуе. Высадились в двух километрах западнее крепости в устье Польцеверы на левом берегу. Крепость построена из известняка, и особой фортификационной стойкостью не обладает. Берег реки — пустынный, какие-либо постройки в стороне. Вышли на западный берег бухты. Кругом развалины, остро пахнет разлагающимися трупами, людей почти не хоронили, просто присыпали землёй. Всё это осталось от прошлогоднего окончания блокады Генуи в течение пяти лет. Минометчики разворачивают батареи за развалинами. Бронеотряд тронулся дальше, а башенные САУ готовят к бою. Над одной из башен появилось облако дыма и в воду бухты упало ядро, САУ и миномёты начали пристрелку. Несколько взрывов над крепостью, дымы разрывов мин внутри неё. Над другой башней появляется несколько флагов, призывающих к переговорам. Танки и САУ подошли вплотную к крепости. В нескольких местах ров закопан, и не восстановлен. Удобненько! Из ворот показалась кавалькада кавалеристов в латах. Саша Мальцев вылез из БТР, и они втроём пошли на переговоры. Третьим был знаменосец, вторым Гонсалес. Переговоры закончились быстро. К общему знаменателю не пришли. Граф де Диуа предпочел драку. Их запустили в крепость и начали артподготовку, которую поддержали шрапнелью корабли отряда. Через три минуты её прекратили, чего снаряды жечь! Пробили едва держащиеся ворота и вошли в крепость. Разрушений немного, снаряды использовали осколочные. Войск в крепости было тоже немного. Граф де Диуа просто позировал. Он жив. Даже не ранен. Укрылся в подвале, послав остальных на смерть. В тот же день Дмитрий провозгласил себя правителем Генуи и Милана, которые он присоединяет к Канарскому королевству. Де Диуа приказали собрать свою армию и мотать отсюда через Альпы. Тяжелое оружие и лошадей не брать. Совершив марш в 126 километров в тот же день взяли Милан, пробив Порто Тичинезе. Огня там не открывали. Передали приказ графа следовать на родину. Так как с момента взятия крепости прошло всего четыре месяца, подкрепления не пришли, коменданту крепости де Тревилю ничего не оставалось делать, как начать собирать манатки.

Первым, кто заявился, был герцог миланский Лодовико Скворцо, по прозвищу Моро. Я, дескать, собрал великое войско, которое вытряхнет вас из дворца, как пыль.

— Хорошо, вытряхивай!

Несколько полков швейцарских наёмников подошло с севера к городу. Послали БТР, который их разогнал, даже стрелять не стали. Швейцарцы притащили Лодовико и сдали его в обмен на беспрепятственный отход в родные края.

— Годится! Давайте его сюда! И можете идти.

'Безродный' Скворцо, в своё время, поддержал французов в борьбе против Неаполя и Венеции. Во многом благодаря ему, французы соорудили вполне приличную дорогу из Южной Франции сюда, и в течение десятилетия вели бесконечные войны. К Дмитрию привели связанного герцога. Довольно толстый человек, с большим двойным подбородком, брат королевы Священной Римской империи, Бьянки. Его отец, выходец из Флоренции, был гонфалоньером Амброзийской республики, существовавшей некоторое время назад в Милане, но, он узурпировал власть и был провозглашён герцогом. Этот — второй герцог с этой фамилией.

— Корону вы потеряли, так как вы сотрудничали с оккупантами начиная с 1495 года. Пропускали их войска беспрепятственно через территорию герцогства. Снабжали их продовольствием и боеприпасами. То, что в конце концов они вас вышвырнули за ворота, вполне закономерно, поэтому, оставьте ваши претензии, и подумайте, куда вы можете обратиться, чтобы вас выкупили. — сказал ему Дмитрий. — В данный момент вся территория освобождена от французских войск мною, и находится под моей защитой. Дороги, ведущие из Франции и Швейцарии будут взяты под контроль моими войсками. Ну, а пока, посидите в крепости. Так как вас лишили титула до меня, то вся власть в Милане и прилегающих территориях принадлежит мне, королю Канарскому. Если Вас не выкупят, Вас повесят. Ничего личного, просто бизнес! Причём, мне кажется, что вас никто не выкупит. Придется объявлять конкурс на палача. Думаю, что нам удастся дорого продать это место в Милане. Желающих просто в избытке!

Насчёт Скворцо Дмитрий ошибался. Бьянка выкупила его, к большому неудовольствию толпы и Максимилиана, который хотел наказать его за то, что переметнулся к французам. Скворцо уехал в Вену, правда, местом его жительства она не стала. Король не допустил его в свиту и сослал на север Германии.

Соседняя Венеция притихла на некоторое время, затем начала протаптывать тропинку к папе. В итоге собрались в Венеции Максимилиан, Папа Адриан и Большой Совет Венеции, и создали Священную лигу. Король Неаполя и Дмитрий собрание проигнорировали. Лига провозгласила главной своей задачей борьбу с Османской Империей. Месяц спустя, Баязид захотел встретится с Матвеевым в Румели, переименованном в форт 'Царьград'. Султан мельком осмотрел изменения в крепости, пока его несли в зал переговоров. Зал остался нетронутым, выполненным в восточном стиле, как было при султане.

— Ты почти не изменил это здание, чего не скажешь о крепости, Димитрий. — сразу после приветствий, сказал Баязид.

— Меня устраивает убранство этих покоев.

— Мне хотят объявить войну, и я знаю, что ты отказался участвовать в ней. Я предлагаю тебе союз, ведь твои земли совсем рядом от их гнезда. Я дам тебе 100 000 воинов, и ты ударишь им в тыл!

— Я наслышан о твоих успехах в Греции, Баязид, и не мешаю тебе, ведь у нас мир. Ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. У меня нет желания вмешиваться в эти события.