Осколки Прошлого

Лил помолчала. В ее мыслеобразах я почувствовал странную тоску, и мне стало неуютно от ее переживаний.

— Они научились высасывать энергию не только из излишков, производимыми всеми живыми существами, но и ту силу, которая поддерживает в нас жизнь — Пси-энергию на клеточном уровне. Выжирая ее, псиазы полностью разрушают тело. Последствия ты видишь сам.

Лил махнула в рукой в сторону мини-планеты, которая к этому времени превратилась практически в сплошной комок грязно-серой слизи. Даже вода приобрела вместо синего стальной оттенок.

— Но даже это не самое страшное. Псиазы, научились влиять на человеческую психику.

Я вслушивался в полные тоски мыслеобразы Лил и смотрел на развернувшуюся перед мной катастрофу.

— Извини, Артур, лекция не очень приятная, но ты должен знать нашу историю.

Теперь время на голограмме словно отмоталось назад. Она снова стала чистой, серая грязь исчезла, но вот аномалии, ранее совсем крошечные, стали ужасающе огромными. Практически вся поверхность материков была помечена красным цветом — зараженными участками.

Лил зачем-то тряхнула головой, так что ее волосы разметались по плечам, и неожиданно продолжила обычной речью:

— Сначала, псиазов на поверхности было довольно мало. Их пока не хватало, чтобы полностью высасывать энергию из живых организмов. Но вот влиять на разум они уже могли.

Справа от голограммы планета возникла еще одна, изображающая нечто вроде сильно разреженного облака серой пыли. Расстояния между "песчинками" было приличное, и было видно, как между ними то и дело проскакивали разряды-молнии фиолетового цвета.

— Ты видишь реконструкцию формирования статических разрядов пси-энергии между отдельными особями. Эти разряды формировали побочное излучение, которые и оказывали влияние на человека. Даже когда этот механизм был открыт и изучен, защита того времени ничего не могла ему противопоставить. Методики экранирования были придуманы уже гораздо позже, после того как псиазы были практически полностью уничтожены.

Лил говорила обычной речью, и я так и не понял ее эмоций — лицо оставалось совершенно непроницаемым.

Обе голограммы исчезли, а через мгновение в воздухе появилась новая — вид на город с высоты птичьего полета. С такой высоты мало что можно было разглядеть. Непредсказуемо петляющие улицы венерианского города казались оживленными, по ним двигались люди.

Странно они двигались. Слишком хаотично, нелогично. Город кишел, словно развороченный муравейник.

— Социальное поведение стерто. От личности остаются только ошметки.

На западной окраине города вдруг вспух багрово-красный шар. Он рос и рос, захватывая в себя все вокруг. Дороги, здания... Людей. Он поглотил практически половину города, а потом стал рассеиваться. И сквозь остатки его сияния и клубы дыма стали проступать черные остовы зданий, оплавленные, потекшие. Вот одно из них, прямо на моих глазах вдруг стало заваливаться на бок. Сначала медленно, но потом все быстрее и быстрее, пока не скрылся в клубах пыли и дыма.

Боже мой...

— Взорвалась лаборатория по изучению Высоких Энергий. Это уже работа оставшихся на планете людей.

Изображение вдруг пропало.

— Зря я это тебе показала, — и вдруг, словно отрешившись от всего, Лил сухо продолжила, — Всего по итогам эпидемии погибло около двухсот миллионов человек. Точный подсчет сейчас невозможен, оказались разрушены все местные архивы, дата-центры и хранилища. И многих погибших мы не знаем по именам... Их могло быть больше, но к счастью, системы оповещения...

Около тысячи лет до старта "Пилигрима"

Все дневные партии давно вернулись, закончили первичную обработку данных и все хозяйственные дела. Закончилось и свободное время, когда серьезные ученые, пели несерьезные песни, собравшись вокруг лагерного костра. В это время люди были такие же, как и в моем — оголтелые любители природной романтики.

Лагерь отошел ко сну. Только я все никак не мог заснуть. Мысли, словно стая испуганных птиц, беспорядочно кружили в голове, сменяли одна другую и были в основном безрадостными.

Там, около поляны, Стэн не особо удивился ни моему вопросу, ни моему около шоковому состоянию, списав все на воздействие пораженной аномалией поляны. И моей молчаливости, он также не уделил внимания. По-моему, он хотел избавиться от меня как можно скорее. И когда мы дошли до Лагеря, оживленного и суетливого, облегченно сдал меня Марте и ушел по своим делам.

Марта — сильно загорелая, бойкая женщина, попыталась было прочитать мне целую лекцию о недостойности моего поведения, но, увидев, в каком я состоянии, быстро свернула свои нотации. А потом за руку, как маленького ребенка, протащила меня через весь Лагерь, к этому дому, который уже успели вырастить специально для меня.

— Поживешь недельку здесь. Сегодня отдыхай, я вижу, тебе надо восстановиться. Но завтра... — она спокойно посмотрела на меня, — Тебе придется включиться в работу. Не люблю бездельников. Домой отправим тебя с первым же грузовым флаером.

Я еще устало подумал: "Ну да... Спутниковых гиперпорталов здесь еще нет...". Но ничего не ответил — я был абсолютно подавлен.

Судя по всему, я попал в глубокое прошлое. За тысячу лет от дома.

Я не выдержал, и встал с кровати. Гигантский лист-гамак зашуршал подо мной и выпустил из своих объятий. Биологи...

Нервно прохаживаясь по крохотной, в три шага, комнатушке, я попытался снова обдумать свою ситуацию, благо, теперь вокруг было тихо и спокойно. Не надо никого спасать или от чего-то убегать. Можно и подумать.

Но в голову не шло ни одной конструктивной мысли. Только сотни вопросов роились, наскакивая один на другой. Почему я здесь? Почему здесь я видим и осязаем, а в пещере Альвандера... кстати, как он там?.. был словно призрак? Какой точно сейчас год? Скоро ли эпидемия?

Стэн оговорился, что уже третий год тут... А сейчас конец августа. Это значило, что эпидемия скоро. Очень скоро.

Я вспомнил лекцию Лил. И свое полу шоковое состояние от свалившихся на голову знаний и еще более ужасающей картины гибнущего города.

И вот сейчас я здесь. За считанные дни до катастрофы...

Я глянул в окно. Там уже было сумрачно и тихо — стоял поздний вечер. Над верхушками деревьев, в невообразимой глубине серо-черного неба, тлела единственная одинокая звездочка. Далекая, недоступная. Притягательная.

Это была Земля.

Что бы сделал Грег на моем месте? Чтобы посоветовали родители, которых я никогда в глаза не видел? А вот что бы сказал Лил, я знал прекрасно: "Сперва успокойся, мысли подогнанные чувствами не внесут ясности. Закрой глаза и проговори про себя..."

Я недобро усмехнулся. Ее бы на мое место! Но она права, чувствами здесь делу не поможешь.

"Я спокоен и умиротворен..." — затянул я привычную мантру.

Ну почему, почему я такой плохой псионик?! Почему Грег не учил меня этому? Умел бы, и мне бы понадобилось всего полсекунды, чтобы разогнать все лишние гормоны по углам, как тараканов веником.

"Я спокоен..." — продолжал я, чувствуя, как против моей воли сжимаются кулаки.

Я не выдержал и снова нервно заходил по маленькой комнатенке. В порыве эмоций пнул кровать-лист так, что он свернулся в трубочку с обиженным шелестом. Мне вдруг стало стыдно, и я придержал его, расправил: "Извини, ты не виноват, конечно".

Сказать Марте? Бред. Так она, видный ученый, и послушает сопливого пацана. А может просто попробовать самому выяснить, что произошло, и предотвратить это? Ведь не было никаких предпосылок к такой катастрофе, что-то ведь произошло из ряда вон выходящее!

Что, что мне делать?

Мысли пошли по второму кругу, прямо как белки в колесе. Я чувствовал себя затянутым в сильнейший круговорот, который медленно, но верно тянет меня к своему центру. И я не мог, ну совершенно никак не мог что-то с этим поделать. Как же мне хотелось домой...

Я промаялся так довольно долго, никак не мог успокоиться. Это была, наверное, самая длинная и беспокойная ночь в моей жизни.

* * *

Утром я проснулся от окрика Марты. Лагерь уже давно бодрствовал, но ни людской шум, ни яркий солнечный свет не смогли меня разбудить.

— Приключенец! — раздался строгий голос Марты из-за двери, — Выходи, бездельник, и не вздумай закрываться от меня!

Ну да, пока меня не видишь, мыслеречь совершенно бессмысленна, она просто будет уходить в никуда, как будто я все пропускаю мимо ушей. Мне спросонья эта мысль почему-то показалась забавной. Я разулыбался. Правда, ненадолго — события вчерашнего дня вспомнились быстро.

Марте надоело стоять под дверью, и она просто вошла, я даже встать с кровати не успел. Судя по ее лицу, она собиралась прочитать мне длинную и поучительную нотацию, но увидев меня, она почему-то передумала. Какая-то тревога промелькнула в ее глазах.

— Ты как себя чувствуешь? — спросила она.

Хорошо, что я спал одетым, а то сейчас мне было бы совсем неловко. А так, поднимаясь с мягкого листа-кровати, я, хоть и отвел глаза, но вполне спокойно ответил:

— Да нормально... — все-таки я боюсь незнакомых людей.

— Твоя аура...

— Я не специально! Не знаю почему так. Это уже давно.

Я сбивчиво оправдывался, словно натворил какую-то пакость.

— Хм... Интересно, — тон ее снова стал строгим, — Тогда давай бегом на завтрак, и до обеда ты поступаешь в распоряжение Стэна.

Да, это не улыбчивая и веселая Лил, и не вечно хмурый и отрешенный Грег. Серьезная женщина, никогда таких раньше не встречал.

Марта, серьезно глядя на меня, кивнула на дверь. Во мне росло желание, рассказать ей все что знаю, но этот взгляд разом лишил меня всей смелости. Я кивнул, потупился, и шагнул за дверь. Марта шла следом.

Вчера мне не было дел до разглядывания лагеря, я весь ушел в себя. Так что сейчас я знакомился с ним как в первый раз.

Мы шли по узкой тропинке, хаотично петлявшей между домиками светлого дерева. Сделанные в едином стиле, они отличались лишь размером. Некоторые были совсем маленькие, вроде моего, а другие могли вместить в себя и десять человек. Странно, но лагерь совершенно не оправдывал звание "Научного". Он больше походил на аккуратную средневековую деревеньку из учебников по истории для восьмилетних детей.

Вовсю светило Солнце, так что мне пришлось прикрыть глаза рукой. Было несколько жарковато, хотя и дул порывистый прохладный ветерок. Под его дыханием вовсю шелестел листьями лес и его голос причудливо переплетался с людским гомоном, который слышался впереди нас.

Мы дошли до местной "площади" — большой поляны со всех сторон окруженной разнокалиберными домиками.

И здесь людей было много. Они деловито и целеустремленно сновали туда-сюда по многочисленной сети тропинок. Для меня эта людская толпа сливались в одну сплошную и суетливую цветную массу, которая, казалось, исподволь за мной поглядывает.

Стало неуютнее. Вспомнилась площадь проклятой Выставки, и мне сильно захотелось обратно в домик. Но сзади подпирала Марта, так что мне ничего не оставалось, кроме как взять себя руки и идти по ее указке.

Мы шли по вытоптанной траве, среди снующих туда-сюда людей, с которыми я старался не встречаться взглядом. Многие приветствовали Марту, перебрасывались с ней короткими фразами и шли дальше по своим утренним делам. Я заметил, как на меня иногда бросают косые взгляды. Кто-то с интересом, кто-то с недоумением... Черт...

И вдруг, среди неразберихи взрослых голосов, раздался чей-то звонкий смех. Меня тут же что-то чувствительно ударило по ноге, и я остановился, как вкопанный. Машинально глянул вниз — это был футбольный мяч. Все чувства мгновенно исчезли. Я подобрал этот мяч и с какой-то затаенной надеждой посмотрел вбок.

Метрах в десяти от меня стоял светловолосый мальчуган лет семи. Его лицо светилось ослепительной улыбкой.

— Ну ты чего такой кислый? — прокричал мне он, и рассмеялся тем же звонким и заливистым смехом, — Давай пас!

Моя надежда разбилась вдребезги. Душа ухнула в пятки. Я неуверенно улыбнулся ему и кинул мяч в его сторону. Паренек тут же подхватил его мыслью.

— Так нечестно! Ты пользуешься руками! — немного обижено воскликнул он и запустил мячом в Марту.

Она его ловить не стала, а сразу отбила куда-то вправо поверх идущих людей. Они полет мяча полностью проигнорировали, зато, когда мяч упал, с той стороны раздались оголтелые радостные крики детей.

По моей спине будто пропустили электрический ток. Дети... В Лагере есть дети...

— Дерек, я тебе говорю уже второй раз, начинайте свои игры, когда все разойдутся на работу.

— Мы случайно, тетя Марта, это все Олав!

И мальчишка, не дожидаясь продолжения, сразу убежал. Марта сначала неодобрительно поджала губы на такое, а потом усмехнулась:

— И весь этот бедлам в мою смену... Комитет, видите ли, решил, что школьникам полезно бывать на реальном научном производстве. Наш лагерь сочли для них вполне безопасным местом и занесли в список. И теперь это место на месяц превратилось в черт знает что. Хорошо, что после обеда у них появится работа, а то... боюсь от Лагеря ничего бы не осталось.

Она слегка улыбнулась, но глянув на меня, тут же нахмурилась.

— Все-таки отсутствие твоей ауры это что-то ненормальное... — пробормотала она и уже громче сказала, — Завтра покажу тебя одному специалисту, он наверняка заинтересуется тобой.

Я стоял не шелохнувшись.

— Артур! Что с тобой?

Я всем телом развернулся к Марте.

— Извините, я могу помочь какой-либо партии, отправляющейся в пещеры? — спросил я ее и сам испугался своей решимости.

А Марта секунду смотрела на меня, а потом сказала через мыслеречь:

— Здесь не курорт, парень. И не музей. Чем ты сможешь там помочь, не имея нормального образования?

— Понимаете, я... — вся решимость куда-то улетучилась.

— Мне не 12 лет, и я уже не наивная девочка. Через мыслеречь отвечай, — нахмурилась Марта.

Я понял, что мне надо рассказать ей все. Поверит, не поверит... Но все знают, что через мыслеречь соврать нельзя.

Неожиданно для себя самого, я решился. Прикрыв глаза, я начал собирать мыслеобраз, по кусочкам вкладывая в него все свои мысли и чувства... Опасение того, что мы играем с силами, которых не понимаем, страхи о том, что произойдет, если мы хоть чуть-чуть ошибёмся. Я убрал всякое упоминание о будущем, и высказал идею о псиазах, и в конце добавил, что умею видеть пси-поле и долго, почти всю жизнь, его изучал.

Зелено-оранжевая молния моего мыслеобраза ушла Марте, и та даже захлопала глазами, переваривая весь мой клубок мыслей и чувств.

— Похоже специалист нужен тебе уже сегодня... — прошептала она.

Ни черта не смешно.

— Ты псих, парень, и много на себя берешь. Но твоя способность... Редкая, очень редкая штука. Ты знаешь, я даже затребовала сюда Видящего, но они все нарасхват, и еще месяц он сюда не прибудет. Так что... Я подумаю. А свои теории оставь лучше при себе. Мы тут не в бирюльки играем.

Похоже, часть про опасность и "мои" идеи она просто пропустила мимо ушей. Если бы это были теории, Марта, если бы...