Cлепая Совесть

— Дарсаль, — тихо спрашивает Ноэлия, когда Хельта отходит. — Не знаешь, где Иллариандр?

— Я не всегда могу определить, где он находится, моя госпожа.

— А эмоции... тоже не всегда? — похоже, будущая императрица расстроена.

— Стражи не видят ауру императора, моя госпожа. На нём лежит особая защита. Разве только личный Страж, но точно никому не известно, насколько может читать повелителя Ивен. Однако если Иллариандр вам нужен, всегда можно найти самого Ивена, на приёме он далеко от эрлара не отойдёт.

— Я просто хотела узнать... продолжать ли, или... — Ноэлия теряется, но я и без того её понимаю, киваю. Ей здесь одной неловко, я бы надолго не оставлял. Первый раз, всё же. Только я не Иллариандр... и не жених.

— Ивен в соседнем зале. Скорее всего, с кем-то ведут переговоры. Для императора и его приближённых приём — скорее средство решить государственные вопросы, чем способ развлечься и отдохнуть.

Ноэлия почему-то смущается, чёткий след кивка. Вдруг луч любопытства, яркий, почти солнечный.

— Дарсаль, а ты танцуешь? — улыбается.

— Что вы, госпожа. Нас такому не обучали, даже если бы мне можно было забыть о своих обязанностях.

Вздыхает, кажется, искренне расстроена. Не понимаю.

Ноэлия

И чем я думала, спрашивая Стража о танце. Но так вдруг захотелось... чего-то этакого. Глупого, наверное. Хорошо, Базир приходит на помощь, уж не знаю — по просьбе ли императора, по своей ли инициативе, но словно присматривает за мной весь вечер.

Иллариандр возвращается спустя минут сорок, если не больше. Я безумно устала, и, кажется, хочу только одного: тёплого места, где можно свернуться калачиком и заснуть. Ноги гудят, в голове отстукивает музыка.

Император, похоже, не слишком доволен, но с приближением на лице расцветает улыбка.

— Ну как тебе? — спрашивает.

— Восторг! — отвечаю.

— Утомилась?

— Если честно, ужасно.

— Понимаю. Для первого раза замечательно продержалась. Ну что, отбываем?

Радостно соглашаюсь, церемония официального прощания затягивается ещё на добрых полчаса, на улице свежо, даже прохладно. После жаркого помещения, заполненного дыханием нескольких десятков разгорячённых тел, становится холодно. Зато когда поднимаемся к апартаментам, в сон уже не просто клонит — еле соображаю, где я и что происходит. Даже мелькает туманная надежда: сейчас проснусь и окажется, будто ничего подобного со мной не случалось. Но увы.

Иллариандр останавливается, придерживает за талию, проводит пальцами по спине — ласково так, приятно. Не могу понять, то ли пугаюсь, то ли наоборот — хочу чего-то большего.

— Я бы с удовольствием с тобой остался, да до свадьбы нужно соблюдать приличия, — щекочущий ухо голос пробирает каждую клеточку, бросает в жар, пытаюсь сообразить, зачем ему эти приличия. Может, они ребёнка потом по сроку высчитывают? Или действительно лишь приличия? Или тут что-нибудь другое? Бросаю украдкой взгляд на свою ладонь, метка по-прежнему горит, ни на йоту тусклее не сделалась.

Иллариандр чуть наклоняется, почти жду чего-то — поцелуя? Каких-нибудь слов? Но он лишь скользит губами возле щеки, выдыхая едва слышно "Спокойной ночи, любимая!". Берёт мою руку, раскрывает ладонь, прикасается губами к метке.

И вместе со своим Стражем уходит. Ещё с минуту смотрю ему вслед, перевожу взгляд на Дарсаля, пытаюсь понять, что же мне во всём этом не нравится. Но мысли совсем уже тяжёлые и неповоротливые, ничего сообразить не могу. В голове продолжает играть музыка, ноги дрожат от усталости, захожу в покои, скидываю туфли прямо у двери. Здесь никто ругаться не должен.

Дарсаль

Омаа снова вырывается из-под контроля, приходится удерживать внешние проявления, чтобы остальные Стражи не заметили. Дурь какая-то, радоваться должен — и за императора, с такой-то идеально подходящей женой, и за императрицу, от которой сегодня столько волн удовольствия расходилось. И за себя тоже: достойная служба, даже не мечтал о такой. Какого Раума тогда омаа беснуется, почему все их движения внутри отпечатываются, тихий шёпот слышнее громкой музыки, терзавшей мои уши на приёме!

Ноэлия медленно идёт к спальне, плотные потоки усталости. Размышляю, окликнуть ли, не положено мне уходить, пока не отпустила. Но ведь наверняка просто забыла, не привыкла ещё. После шумного зала здесь почти тихо, тоже хочется упасть в кровать и отдохнуть, наконец.

— Дарсаль, — вдруг останавливается, оборачивается. — Я спросить хотела... если Стражи так слышат, то наверное,... как вы вообще все эти приёмы выдерживаете?

— Нормально, моя госпожа. Мы умеем менять восприятие... в некоторых пределах.

Ноэлия кивает, рискую всё же поинтересоваться:

— Я вам больше не нужен?

— Отдыхай! — улыбается, по-моему, после лёгкой заминки. — Доброй ночи!

— Доброй, моя госпожа, — откликаюсь. Доводилось мне сталкиваться с некоторыми молодыми жёнами некоторых приближённых императора, только-только попавшими во дворец. Слышать, что другие Стражи о них говорят. Возможность помыкать хоть кем-то — слугами, охраной — это первое, что они усваивают безукоризненно. Интересно, как долго продержится Ноэлия.

Иду к себе, знакомая аура за дверью — той, которая выходит не на парадную лестницу. Но сегодня дежурный Страж не позволяет Хельте приблизиться. Не положено без дозволения императрицы. Омаа снова вспыхивает, как бы я у неё дозволения испрашивал, интересно?

Отворачиваюсь, закрываю глаза, оставляя лишь почти привычную уже настройку на синий свет.

- Пока не познаешь чувство, не сможешь его отличить. Люби, ненавидь, восхищайся, презирай! Чем больше оттенков сумеешь испытать, тем сильнее станет твой дар.

Овиния. Ложь, иллюзия, обман. Орудие для закалки Стража, для каждого особое. Индивидуальное. Да только пока в этом разберёшься... эмоции-то все настоящие.

- Если когда-нибудь её чёрная суть вернётся к тебе в откате - знай, что равновесие нарушено.

- Не вернётся.

- Почему ты так думаешь? - сухие пальцы наставника впиваются в плечо, понуждая отвечать. Я уже усвоил, что врать ему бессмысленно: он прекрасно всё видит и понимает. А говорить заставляет лишь затем, чтобы ученик мог сам себе объяснить. И ещё - он верит в то, что делает, в то, чему и для чего нас учит. Много лет потребовалось, чтобы это уразуметь.

- Наваждению не подчинить меня.

- Знаю, - соглашается наставник. Правда, знает? Я же старался - и любить, и ненавидеть, и всё остальное. Потому как потерять старое зрение и не обрести нового - что потом? Вместо завидной имперской службы - остаться на всю жизнь беспомощным калекой? Только этот страх был сильнее, чем все те эмоции, которые я исправно пытался постичь. И ещё тоска по семье. - А ты, Дарсаль? В состоянии ли ты объять все слои своего обучения? Какой же из тебя будет Страж, если не сможешь распознать мару, если полюбишь её больше самых близких людей? Ты прошёл эту ступень. И если она появится в откате - будешь знать, для чего.

Сколько лет я действительно верил, что никогда больше не появится. Холодная красота, собранная из моих симпатий и грёз, та, что манит, привораживает, не оставляет равнодушным. Та, что вырвала на поверхность эмоции и заставила взглянуть им в глаза.

Та, кого я давным-давно победил.

Опять сражаться с ней — или с собой? Опять пытаться одержать верх над её обманчивой зажигательной сутью. Бег за ней и от неё, снова и снова, всю ночь по замкнутому лабиринту.

Впрочем, сейчас это значительно проще. Ориентиры давно известны, моё нынешнее зрение всё само собой раскладывает по цветам. Теперь я понимаю разницу между чёрной страстью с красными прожилками и... чистой синей аурой.

Откуда она вплетается в откат, дарит неожиданное успокоение?

Бесов Раум, как же я хочу спать!

Ноэлия

Утром будит какой-то сигнал, просыпаюсь, голова тяжёлая. Солнце вовсю льётся в окна, не такое уж и утро. С трудом добираюсь до ванной, влезаю под прохладный душ, чтобы хоть немного взбодриться. Усталость сменяется предвкушением, потом страхом. Всё ведь хорошо, какая девушка не желает быть сейчас на моём месте?!

Выбираюсь из душа, запахиваюсь в тонкий шёлковый пеньюар, каких никогда не имелось у мадам Джанс — дорогой слишком. Вздрагиваю, Дарсаль у своей двери, в полной готовности, словно и не спал вовсе.

— Э... доброе утро, — приближаюсь.

— С пробуждением, моя госпожа.

— Давно проснулся?

— Вместе с вами, моя госпожа.

— Это так... положено? — хмурюсь, пытаюсь осознать.

— У меня на вас настройка.

— Но... ммм... тебе вовсе не обязательно вскакивать. Ну, если и здесь нужно моё разрешение, — смущаюсь как-то, по-идиотски звучит.

Дарсаль молча кивает, с другой стороны, не будить же мне его, если вдруг понадобится. Логично, что всегда должен быть наготове. Ох, все эти придворные нравы... Под ярким белым взглядом плотнее кутаюсь в тонкую ткань, решаю перевести тему:

— Что там дальше? Какой распорядок?

— Звучал сигнал к завтраку, если вы захотите провести его с императором. Сегодня после приёма поздний, но можете заказать и сюда.

— Лучше с императором, — отвечаю, даже хочется увидеть Иллариандра. Чудесный бал, и слова... не приснилось же мне, вроде и не пила почти, слегка вина пригубила! Лёгкая приятная дрожь при воспоминании о нежданной близости его лица, голоса...

По-моему, я замечталась, лишь свет глаз Дарсаля возвращает к реальности.

— Так ты... не видишь, что думает и чувствует император? Или просто не должен говорить? — вспоминаю вчерашний разговор.

— Никто, кроме Ивена, не видит, моя госпожа. В этом защита императора, его нельзя просчитать.

— Понятно. А ты со мной будешь завтракать, или у вас свой распорядок?

— С вами, моя госпожа.

— Хорошо. А эта девушка, Хельта? Чего она от тебя хотела?

Дарсаль пытается повести головой, словно желает отвернуться, но сам себя останавливает. Вот чёрт, смущаюсь, вчера спросить казалось таким естественным, ну не буду же я лезть в его личную жизнь, в самом деле! У него и так её никакой.

— У некоторых женщин Слепые Стражи вызывают азарт, а некоторым просто без разницы, лишь бы мужчина.

— Извини... я не подумала, что это может быть личным. Думала, она имеет что-то ко мне... или императору.

Ну правда ведь, вчера расспрашивала, о встрече договорилась! Ну и невесте императора лишние знакомства не помешают... наверное.

— Пока я ваш Страж, моя госпожа, у меня не может быть ничего личного. Вы вправе требовать чего угодно... если это не опасно для вас или императора. Мне же, наоборот, следует получать ваше дозволение, если собираюсь делать что-то, не связанное с вашей охраной.

— Боже, как ты живёшь?! — вырывается.

— Быть личным Стражем императрицы — что может быть почётнее, кроме как быть личным Стражем императора? Любой из нас мечтает об этом.

— Стражи не женятся?

— Почему же? Женятся. Личные с дозволения, конечно.

Так, мне сейчас заодно и его гипотетическую жену жалко станет. Не хотела бы я, чтобы мой муж всё время проводил с какой-то там императрицей и в любой момент мог сорваться с места, если той взбредёт куда-нибудь выдвинуться.

— Так, давай сразу определимся, — берусь за голову, как же сложно-то. — Во всё, что касается твоей личной жизни, я не лезу. Если захочешь жениться, встречаться с кем-то, ну там... с друзьями увидеться, домой к родителям съездить, — я не против.

Почему-то неприятно представлять, что к Стражу в соседнюю комнату будет захаживать какая-нибудь Хельта, никак не могу понять, почему. Я же скоро стану императрицей, женой императора, матерью наследника! У Дарсаля омаа на миг вспыхивает, твою бестию, я же ничего не знаю о его семье, а ведь судя по рассказу Валтии, его наверняка тоже в детстве забрали. Но потом же мог найти? Или как и в случае с женой императора, выкуп дали и сын уже родителям не сын? Брр. Ну и нравы, и это в наше цивилизованное время!