Холодный Бог

Человек, чей голос она слышала, был в самом центре этого театра трупов — это был волшебник средних лет, который стоял у доски. Он был одет простое одеяние практика волшебства явно латанное не один раз, а в его тоне слышались нотки подобострастия.

-...таким образом, почтенные господа, вымачивание в растворах умбры приводит к катионной полимеризации вещества и вызывает рапид-распад коэрцитивных элементов и отделение их от метастабильных элементов, — голосил он. — Отступая от языка сверхученой премудрости, можно лишь сказать, что мясо отделяется от костей!

Рейнольд, замерший рядом с Таршей и смотревший на происходящее через другое отверстие, тихо хмыкнул. Воительница ткнула его локтем под ребро, прося не издавать лишних звуков, некромант кивнул, явно сетуя на собственную несдержанность, вернувшись к наблюдению. Оратор, к счастью, ничего не услышал — судя по всему, его больше занимали голоса в собственной голове.

— Нет-нет, господин Чудодрево, так называемое уравнение Мутаккиля не применимо! Ведь речь идет об индукционной реляции, а не изобарном потенциале. — воскликнул он, отвечая на не заданный вопрос, а затем его голос неожиданно наполнился желчью. — К тому же, всем известно, что наш высокочтимый повелитель весьма низкого мнения об этом... Желтом Паяце. Он некомпетентен.

Маг истерично рассмеялся и взмахнул руками. Тарша увидела массивные золотые браслеты на его запястьях и ее сердце пропустило удар. Фал'беритховы Позвонки, талисманы, защищающие от магии и стрел — одно из ее сокровищ! Лишь то, что Рейнольд положил ей руку на плечо, удержало Энайолу от того, чтобы ворваться в комнату немедленно. У него был серьезный вид и эльфийка поняла, что он находит в речах безумца какой-то смысл.

— Таким образом, используя предложенный метод, мы сможем достичь трансцендентального увеличения эффективности и почтить нашего господина втрое быстрее! — заявил он. — А теперь рассмотрим его в свете проблемы Меча Памяти...

Его речь снова стала для Тарши невразумительной, перейдя на "нивелирование возбужденного камертона", "центральные принципы утилитарности" и прочие "аллюзии фундаментальной шизофазии". Лишь через пять минут бессмысленного бормотания, речь мага стала более доступной.

— Иными словами, ключевой проблемой является периодичность синтеза. Да-да, госпожа Тенепопятам, ваши формулы эфирной индукции содержат ошибку! — он ткнул пальцем в одну из мертвых коллег (у нее, как и всех остальных было пронзено сердце — след от раны был похож на отверстия в двери). — Взгляните на исправленную версия уравнения. Как вытекает из него со всей очевидностью, обратная коммутация позволяет обеспечить качественную дифференциацию поступающих данных, отделить зерна от плевел, личную эмоционально-окрашенную память от вечного сияния чистого разума!

Зомби ответили на него слова аплодисментами. Хоть Тарша и быстро поняла, что это работа мага (а точнее, его безумия), впечатление все равно было жутковатым. Особенно учитывая, что практик явно наслаждался "признанием".

— Негативным моментом является скачкообразное повышение деструдо, — признался он с ложной скромностью. — Однако, поскольку стандартное исполнение процедуры трансфера включает в себя причинение повреждений жизненно важным областям тела жертвы, включая cor, данное обстоятельство не является...

"Прирезать кого-то, чтобы получить его память и опыт?" — попыталась найти смысл в его словах Тарша. — "Нет, только опыт"

— Это так же позволяет уменьшить объемы магической энергии на поддержании данной заклинательной конструкции, что, в свою очередь, позволяет амплифицировать аналитически-волевой ингибитор параллельного присутствия, — продолжал волшебник. — Однако, мне представляется разумным вернуться к предложению почтенной Четыреноги об парцелляции...

Аплодисменты внезапно смолкли — видимо, невидимым собеседникам предложение мага не понравилось. Он даже отступил на шаг назад, вскидывая руки, словно надеясь так защититься от злых слов.

— Это всего лишь предложение. Традиции важны, но эффективность... — срывающимся голосом из которого исчезло все самодовольство произнес он. — Компартментализация трансфера и ингибитора-экситора позволит увеличить эффективность до сорока процентов! Особенно, если придать последнему форму кольца, отказавшись от устаревшей...

Его голос утонул в гробовой тишине. По всей видимости, его предложение начальству не понравилось. Пауза начинала затягиваться и воительница вопросительно поглядела на странно притихшего некроманта, спрашивая не пора ли им наносить удар, но тут маг снова заговорил.

— Понимаю, — произнес он тихо. — Я... превысил свою компетенцию. Однако...

Лицо практика магии вновь засветилось, плечи расправились и он даже как будто немного вырос в размерах (хотя, скорее всего, просто перестал сутулиться).

— Обратим взоры на третий проект, — произнес он, обернувшись к "аудитории". — Так называемый Хищный Туман. Может показаться, что благодаря труду наших расхитителей гробниц и дешифраторов, мы не нуждаемся в дополнительных данных по данному вопросу? Как бы не так! Хоть нам и удалось успешно воссоздать древнюю версию, это не значит, что не можем внести определенные модификаци.

Внезапно он закричал и прыгнул прочь от доски, вскинув руки, будто защищаясь от угрозы. Одновременно с этим вскочили со своих мест и зомби. С утробными воплями они принялись молотить воздух, словно борясь с невидимым врагом, в то время как маг упал на пол, свернулся калачиком и принялся громко рыдать. Тарша с трудом удержалась от того, чтобы не хмыкнуть, но тут практик поднялся и одним прыжком оказался за доской, откуда выскочил оттуда сжимая в руках... Рассекающую Тьму.

Время пришло. Энайола рванула дверь на себя и оказалась внутри. Зомби ринулись на нее, воительница вскинула свое оружие, но тут в игру вступил Рейнольд. Маг шагнул в комнату и выставил вперед руку, сложив пальцы в хитрую фигуру. С его уст сорвались наполненной силой таинственные слова, и, внезапно, половина зомби дернулась точно от удара током, а потом атаковала своих соседей. Тарша благодарно кивнула некроманту (тот улыбнулся, несмотря на то, что перехват управления явно причинял ему боль) и понеслась меж дерущихся мертвецов.

Путь ей преградили доспехи (видимо, черный маг оживил и их), но воительница их даже не заметила. Одним ударом она обезоружила конструкта и, не успела его эфирная лампа коснуться земли, как сапог эльфийки влетел в нагрудник. Сила удара отбросила доспехи на доспехи и оба комплекта рассыпались по полу.

— Кошачья лапа! — в ужасе завопил маг, неловко взмахивая протазаном. — Железный коготь!

Бесполезно. Тарша подставила древко под древко. Толчок — и маг, вцепившийся в протазан так, что костяшки пальцев побелели, оказался на полу. Сапог эльфийки опустился на его лоб и тело обмякло, расставшись с сознанием, а сама воительница подхватила свое оружие. Пальцы сомкнулись вокруг древка из нур-обсидиана, золотое лезвие вспыхнуло темно-фиолетовым пламенем, приветствуя хозяйку. На душе Тарши внезапно стало тепло-тепло и, внезапно, она поняла, что прижимает оружие к груди.

— Моя прелесть, — тихо-тихо прошептала воительница, чувствуя как дух оружия откликается на ее слова теплым звоном.

* * *

— То есть, вы пошли в замок, нашли кучу трупов, перебили их, — задумчиво произнесла Лаура Кавендиш, глубокомысленно наморщив лоб. — Потом встретили психа, у которого крыша поехала из-за недостатка признания, послушали его бредни, оказалось, что это он забрал ваши цацки, твоя ушастая стукнула его так, что он до сих пор в себя не пришел? Я правильно все поняла?

— Ага, — кивнул Рейнольд, слегка сбитый с толку тем, что Ведьме удалось так сильно упростить рассказ о недавних событиях.

— Так чего ж ты мне так сразу и не сказал?! — взорвалась Лаура, устремив на него поистине испепеляющий взгляд своих голубых глаз. — Скачешь тут мыслями как белка по дереву. Тебя тот псих, часом, не укусил?

Некромант промолчал. В его душе неожиданно проснулось нечто древнее, как род людской и темное, как вороново крыло. Челюсти напряглись, желваки заиграли, сжались кулаки. Ведьма поняла его настроение, недобро прищурилась и в воздухе запахло войной. К счастью, тут подал голос раненный, лежавший на импровизированной волокуше из гобеленов и дверцы шкафа. Это был пресловутый возлюбленный Лауры, капитан Двасердца. Волшебница заботливо склонилась над ним и влила в глотку один из эликсиров жизни. Тот жадно проглотил его и умолк, от чего волшебница благостно улыбнулась.

"Идиллия, прямо", — подумал некромант. — "Только как это он протянул эти три дня?"

Кавендиш была весьма немногословна на его счет. Сказал лишь, что он был в "убежище" под башней, выстроенном на тот случай, если эксперименты пойдут не так. У Рейнольда зародилось множество подозрений (хотя бы насчет того, почему в пресловутом убежище оказался только он?) на счет этого типа, но здравый смысл подсказывал, что начни он их озвучивать и Лаура на него набросится.

— Вы своего бобрика связали? — спросила она, возвращая его к реальности.

Некромант глянул на бесчувственное тело мага, спеленатое обрывками мантий, которое лежало рядом с Таршей, которая любовалась своим отражением в безупречно-гладком лезвии. Вернув свои амулеты, темная эльфийка была счастлива. Часть ее хорошего настроения даже передалась некроманту... Но долго оно там не задержалось.

— Вот и хорошо, — Лаура, естественно, тоже чернокнижника увидела. — Давайте, тащите его в сани и поедем.

— Что? — Рейнольд понял, о чем она говорила. Поверить было просто непросто.

— Ты что — тупой? — зло спросила Лаура. — Поедем обратно в Дредноу.

Рейнольд почувствовал, что ему отказывает дар речи. Точнее, нет — дар цензурной речи. Он тяжело вздохнул, силясь выразить свои мысли без мата, но, к счастью, ему на помощь пришла Тарша.

— Госпожа Кавендиш, выгляните в окно, — перст эльфийки указал на небольшое отверстие в стенах башни, где они находились сейчас. — Вслушайтесь в рев метели, посмотрите с какой силой дрожит стекло под набором несущегося снега. Почувствуйте холод. Вы знаете, о чем я говорю — нас настигла бурю и как бы не сильно было ваше желание помочь капитану Двасердца, отправившись в дорогу сейчас вы скорее погубите и его и нас.

Голос эльфийки сделался удивительно вкрадчивым и гладким — Рейнольд с удивлением посмотрел на нее, но та лишь снисходительно подняла брови, показывая, что умеет и не такое. Лаура же глянула на нее со злобой, но действительно посмотрела на бронированное стекло, содрогавшееся от напора бури.

— Ладно, черт с вами, — произнесла она. — Тащите тогда вещи, заночуем тут.

Рейнольд выдохнул, наслаждаясь маленькой победой. Он обернулся, глянул на Таршу, вновь поглощенную своим оружием и неожиданно, к нему пришло осознание того факта, что их путешествие на север завершилось успехом. Тарша-таки вернула потерянное. Они переждут бурю, завтра вернутся в город-крепость, оставят там Лауру и покинут Дредноу, оставив секреты Греховорота кому-нибудь другому.

"Тебя ждет большой сюрприз, Рейнольд Рейнольдс", — подумал Холодный Бог, но не стал портить некроманту настроение.

Глава 4.

497 год от основания Империи.

Равнина Нетстраха, 4 ноября.

Ночь. Падает снег. Не успевают белые хлопья коснуться земли, как беспощадный ветер подхватывает их, закручивая в злые вихри. Белая тьма, в которой завывания рассерженных демонов смешиваются с горестными всхлипами потерянных душ. Солнце давно нырнуло за край земли, скрывшись от преследователей-облаков, горы возвышаются гордые и безучастные, а все живое устрашено мрачным величием и предпочитает прятаться по своим норам. Кто в силах бросить вызов неистовствующей буре?

Мертвецы. Нежить стоит у поваленных волокуш. Снег скрыл тела их жертв, осел на головах и плечах зомби подобием шапок и эполетов, утопил их ноги в белом одеяле. Порывы ветра срывают эти украшения, но те неизменно возникают вновь. Ни тот, ни другой не в силах причинить им вред.

"Явись" — достигает мертвецов чужая воля.

Пустые глаза мертвецов видят лишь тьму, уши же слышат лишь яростный плач бури. Как приказ достиг их? Это знали лишь сами зомби, но и они бы не могли выразить словами то чувство, которым они восприняли волю хозяина.

"Явись" — команда отдается вновь.

Глаза нежити вспыхивают зеленым пламенем. Мертвецы встряхиваются, сбрасывая себя снежные покровы, и отправляются в путь. Буря воет, будто разъяренная их дерзостью, но зомби не обращают на нее внимания.

"Явись" — повторяется приказ в третий раз и нежить прибавляет шагу. Нужно воссоединиться с хозяином.

* * *

497 год от основания Империи.

Крепость Дредноу, 5 ноября.

Рейнольд Рейнольдс пришел в себя. Тело приветствовала возвращение хозяина болью: она пульсировала в висках, билась в костях и сдавливала грудь стальным обручем. Вдобавок, после астральных путешествий плоть казалось чудовищно тяжелой: голова напоминала чугунный котел, руки — стальные балки, даже веки и те были точно заслонки печи. С трудом разлепив их, некромант предпринял героическое усилие, достойное Императора Фомальгаута поражающего Великанов-Зентреди, и перевел себя в сидячее положение, а затем огляделся по сторонам, силясь понять, сколько времени он провел в Астрале.

Немного, судя по всему. По крайней мере, на складе где они решили заночевать, ничего не изменилось. Тарша тихо посапывала рядом, закутавшись в свой плащ и свернувшись калачиком. Поодаль, ближе к флогистонной жаровне, высилась груда одежды и гобеленов, где метался в горячке капитан Двасердца. Впрочем, нет — приглядевшись и прислушавшись, Рейнольд понял, что тот затих. Поначалу это некроманта встревожило, но тут он заметил Лауру, которая раскладывала мясо на решетке жаровни с голодным видом. Было непохоже, что ее возлюбленный только что скончался от неведомой лихорадки и это Рейнольдса успокоило.

— О, снова с нами? — произнесла Лаура. — Что ты там так долго делал? К суккубам зашел покувыркаться?

— Воды, — прохрипел Рейнольд — в глотку будто песка насыпали.

Огненная Ведьма покачала головой, но неожиданно проявила понимание, подойдя и протянув ему свою фляжку. Рейнольд удивился и даже на мгновение заподозрил, что его хотят отравить, но жажда удавила эти мысли в зародыше. Во фляге оказалось вино (слабенькое, не сравнить с тем, что она хлебала вчера), он сделал пару глотков, тело прошиб пот, но болезненность отступила.

— Ну так что ты делал? — спросила Кавендиш, забирая у него вино. — Неужто в самом деле в Око Похоти шлялся?

— Кончину звал, — буркнул Рейнольд.

— Духа своего? — Лаура изогнула бровь. — Кто-нибудь говорил, что имя у него ужасное?

— У нее, — поправил некромант. — И да, я и говорил. Но она ответила, что Духам нет дела до вкусов смертных, а менять мирское имя каждую пару столетий ей недосуг.

— Ха, молодец — усмехнулась волшебница. — Не то что некоторые... Вот мне это место больше нравилось, когда долина звалась Твоюмать. Так нет, Арни оно не понравилось и теперь у него в долине Порока стоит крепость Греховорот. Навел масло масляное, называется.