Герой Империи

Глядя на то, как тело Сильвермейна сотрясается в спазмах чудовищной боли, вызванной конфликтом между сущностью оружия и проклятием вампира, Король Света покачал головой. Отвратительный вой, извергавшийся из глотки обезумевшего куска мяса, пропитанного умброй, тоже не пришелся ему по душе. Он наполнил бокал теплым глинтвейном, а затем решил немного проветриться.

Мороз напал на него на балконе, но утепленная мантия встретила удар достойно. Будет жалко избавляться от нее — впрочем, цвет никогда не был ему по душе. Закрыл двери балкона и спасаясь от криков, переходящих в бессвязный плач, подошел к ограждению. Допил вино, а затем, — поддавшись неожиданно нашедшей на него проказливости, он бросил бокал вниз с балкона. Звона не было — опустив голову, он обнаружил, что сугроб спас стекло.

Он вздохнул и поднял взор. Тучи ослабели и были разметаны ветром. Король Света был не из тех, кого могли очаровать ночное небо, но сейчас россыпи звезд показались ему неожиданно прекрасными. В морозном воздухе драгоценные искры ярко сияли, прогоняя дурные мысли, и пробуждая в душе уверенность. Особенно выделялась одна, что сейчас низко всходила над южным горизонтом — она мерцала даже ярче, чем тусклый диск полнеющей луны.

"Звезда Фомальгаута", — подумалось Королю Света, когда он понял, что вопли Сильвестра смолкли. — "Хороший знак".

Глава 4. Сердце.

497 год от основания Империи.

Окрестности врат Ллорисы, 16 декабря.

Подземелье. Тусклый свет эфирных фонарей безнадежно проигрывает сражение темноте, царящей под низкими сводами. Густая и плотная, почти физически ощутимая, она надежно скрывает все, что лежит за пределами вытянутой руки. Рейнольду Рейнольдсу приходится быть начеку, чтобы случайно не налететь на каменные "сосульки" внезапно выплывавшие из сумрака. Тяжело — замкнутое пространство каменной артерии давит, сладковатый привкус тяжелого воздуха вызывает тошноту, а что-то, чему нет названия в языке смертных, вызывает в душе некроманта беспричинную тоску. Это еще не сам Подземный Мир, а лишь его преддверие, но уже здесь он ощущает себя чужим — хочется развернуться и бежать назад, туда, где небо, ветер и солнце. Лишь присутствие Тарши Энайолы Тиагара заставляет его шагать вперед.

Коридор расширяется, и они оказываются в пещере. Она просторна и сравнительно ухожена. Россыпи эфирных кристаллов рассеивают мрак золотистым светом, пол удивительно гладок, флаг с имперским драконом подвешен к потолку, а стены покрывают иероглифы. Развилка.

— Все, — произносит темная эльфийка. — Возвращайся.

— Да ладно, — Рейнольд изображает веселье. — Я могу идти.

— Впереди опасно, — Тарша показывает на один из символов, нанесенных на стены рядом с одним из дочерних тоннелей. — Черви-победители.

— Тем более, — некромант хмурится. — И мне по-прежнему кажется, что нам не стоит разделяться.

— Рейнольд... — она качает головой. — Мы это уже обсуждали.

Некромант тяжело вздыхает, пытаясь изыскать, вспомнить или попросту выдумать какой-нибудь аргумент против ее затеи, но терпит неудачу. Все, что он мог сказать, было разбито в пух и прах еще несколько дней тому назад. Тарша все очень хорошо продумала, но все же... Все же, душа не лежит.

— Я не хочу расставаться с тобой, — произносит он. — Сколько раз ты едва не погибла в прошлый раз?

— Тогда я отправилась в заброшенный город на нижних уровнях, — говорит Тарша. — И у меня не было Рассекающей Тьму. С нею, талисманами и на верхних тропах я в безопасности.

Некромант молчит, опустив взор, и вздыхает. Ответить нечего, и собственное бессилие ложиться на плечи грузом более тяжелым, чем давление чуждой среды. Видимо осознав это, темная эльфийка подходит ближе и обнимает его.

— Вместе мы слишком заметны, — шепчет она. — Некромант, который путешествует с темной эльфийкой, — только слепому бы было сложно напасть на наш след.

Аш'хаттари права — вот уже второй месяц бедовые головы, соблазненные баснословной суммой назначенной за жизнь Рейнольда, не давали им покоя. В последние недели все стало только хуже — во-первых, они покинули Север, вотчину черных магов-некромантов, где он хоть как-то мог скрыться, а во-вторых, охотникам за головами стало точно известно, что их цель путешествует вместе с одной из воительниц Хад-Шеола. Но все же, Рейнольдс молчит и только мягко прижимает Таршу к себе.

— Все будет хорошо, — бормочет та, пытаясь убедить уже не его, а себя. — Мы встретимся у Врат Амалы, найдем корабль, отплывем в твое королевство...

Ее голос будит в памяти некроманта воспоминания о доме. Уходящие в горизонт каменистые равнины вокруг Замка Черепа, темные леса Опасных земель, солнце, скрывающееся за пиками гор... Сейчас, в мрачных недрах земли, все это кажется иллюзией, и почти не успокаивает. Тарша подается назад, но слишком слабо, чтобы разорвать его объятия.

— Прекрати, — сердится эльфийка. — Мы не сможем добраться до гаваней Алабастера вместе. Наши намерения раскусят, устроят встречу в порту и... Не хочу даже думать о том, чем это может обернуться.

— К черту гавани, — Рейнольд сейчас готов на опрометчивые решения. — Давай доберемся до ближайшего порта и отправимся...

— Куда? — Тарша хмурится. — Во всем Известном Мире мы можем рассчитывать на приют только в твоем королевстве.

— Давай отправимся за его пределы, — упрямство некроманта пересекает грань разумного. — На Этуген, Черный континент...

Во взгляде темной эльфийки читается сомнение, но Рейнольд тверд в своей обреченности.

— Тогда нам тем более нужно отправляться в гавани Алабастера, — произносит Тарша. — К тем берегам ходят только оттуда.

Некромант тяжело вздыхает, чувствуя, как надежда покидает его. Темная эльфийка прижимается теснее, зарываясь носом в грудь, видимо разделяя его чувства. Некоторое время они просто молчат.

— Я тоже не хочу уходить, — наконец произносит Тарша. — Умом я понимаю, что за тебя не стоит беспокоиться, но... не могу отделаться от страха. Что я буду делать, если с тобой что-нибудь случиться?

Ее слова производят на некроманта какое-то странное действие — очами воображения Рейнольд видит свое мертвое тело. Из груди торчит бронза меча, окоченевшие руки сжимаются вокруг эфеса, а в остекленевшие глаза пусты, будто в них никогда и не было жизни. Но хуже всего, что над ним склонилась плачущая Тарша — эльфийка бессильно колотит его труп кулаками, бессильно падает вниз, уткнувшись лицом в живот. Затем она поднимается, все исчезает в кровавой пелене, и под конец он видит ее среди кучи трупов, падающей на меч...

— Жить, — произносит Рейнольдс, прогоняя пугающее видение. — Дальше.

— Не смогу, — говорит Тарша. — Стоит мне представить, что тебя больше нет и мне не хочется даже дышать...

Сердце некроманта пропускает удар — к его ужасу, голос эльфийки абсолютно серьезен. Кончики пальцев холодеют, колени подкашиваются, голова начинает кружиться... Но тут Рейнольд чувствует как бьется сердце Тарши, и понимает, что кому-то из них все же придется сохранять спокойствие.

— Я тоже не хотел ехать в Империю, — говорит некромант. — Но зато я встретил здесь тебя.

— Ты думаешь, что я смогу все забыть? — Тарша злится. — И просто так...

— Не надо забывать, — Рейнольд прижимает ее к себе. — Просто пообещай, что если со мной что-то случится, ты будешь жить дальше.

Она хочет возразить, но что-то во взгляде некроманта заставляет ее осечься. Мгновение, зелень и темнота замирают друг напротив друга, а затем эльфийка подается к нему. Поцелуй. Теплый и нежный, он заставляет некроманта забыть обо всем.

— Обещаю, — произносит Тарша, выскальзывая из его объятий.

Стремительным шагом и не оглядываясь, она скрылась в одном из тоннелей, а Рейнольд долго стоял и смотрел ей вслед даже после того, как аш'хаттари поглотила тьма.

* * *

497 год от основания Империи.

Город Алабастер, 31 декабря.

Некромант преодолевает границу между сном и явью со скоростью топора голема-палача, обезглавливающего жертву. Мгновение назад он был между Поднебесьем и Подземельем, а потом в хронике его жизни будто пропустили несколько глав, и вот он оказался в постели. Тело казалось странно легким, свежим и полным сил (вдвойне удивительно, учитывая, вчерашнее обжорство), а вот на душе, напротив, было тяжко и тревожно.

"К чему это?" — думал он, раз за разом прогоняя в памяти ночное видение.

Пока разумом владели непростые думы, тело зажило собственной жизнью. Оно отправило некроманта в уборную справить собственные нужды, затем заставило его ополоснуть руки, поскоблить подбородок удачно найденной бритвой, а затем вернуться в спальню, немного размяться, испытать голод... В общем, в себя Рейнольд пришел на полпути к кухне.

"Это был просто сон", — подытожил он, остановившись посреди коридора. — "Не о чем беспокоиться".

Насвистывая какой-то прилипчивый мотивчик, некромант продолжил движение. Приятные ароматы готовящейся еды становились сильнее, как и урчание живота, некромант прибавил к шагу, добрался до двери, толкнул ее... И едва не столкнулся с поваром. На лице пожилого мужчины было написано выражение бескрайнего ужаса, но прежде, чем некромант успел отреагировать, как в затылок старика врезалась скалка, и повалился на пол.

Ее бросила Ильнариэль. Эльфийка замерла посреди разгромленной кухни и, увидев Рейнольда, потянулась к массивной сковороде. Не успела — взор глазниц черепа Герберта Уэста пал на нее. Зеленый огонь внушил ушастой страх, она нервно сглотнула, и некромант почти физически ощутил как она размышляет — нападать или нет?

— Без глупостей, — произнес он. — Отпусти сковородку. Отойди на шаг назад. Подними руки.

"И что дальше?" — спросила взглядом Ильнариэль.

— Возьми вон тот поднос, — решил сымпровизировать Рейнольд. — Видишь тарелки с кашей? Клади.

Сквозь страх ушастой проступило недоумение, но некромант грозно насупил брови, и она подчинилась. Следуя его указаниям, эльфийка поставила на поднос кашу, пару ломтей хлеба, немного колбасы, сыра, творога, чайник и пару чашек — в итоге, ей пришлось воспользоваться второй рукой, чтобы удержать его.

— Достаточно, — кивнул некромант. — Выходи из комнаты, медленно, не совершая резких движений.

Ушастая злобно зыркнула на него, но Рейнольд всем своим видом выразил то, что в случае необходимости рука у него не дрогнет. Она моргнула, и не стала чудить. Некромант выдохнул и, подгоняя эльфийку сдержанными командами, направил ее в свою комнату. Слава богу, коридоры особняка Витчпьюка были пусты (не сбежал ли от хозяина очередной эксперимент?), и объясняться ни с кем не пришлось.

— Клади на стол, — сказал Рейнольд, вслепую закрывая дверь. — И оружие свое тоже.

Эльфийка с облегчением положила свою ношу на дерево, а затем, с куда меньшей охотой, бросила на него несколько узких кинжалов, больше похожих на спицы.

— Маловато будет, — заметил некромант. — Мне что тебя, заставить раздеться?

— Не надо, — эльфийка вздрогнула, а затем принялась поспешно увеличивать размеры кучки.

— Отойди, — скомандовал Рейнольд, когда та выросла вдвое.

Он осторожно забрал оружие и, не церемонясь, бросил его в свой мешок, лежавший у двери.

— Господин Рейнольдс! — послышался в этот момент низкий голос голос. — Вы в порядке? Пленница сбежала и...

— Все нормально, — ответил некромант, стараясь придать голосу непринужденности. — Не беспокойтесь.

Слугу такой ответ удовлетворил, а вот у Ильнариэль вызвал удивление, смешанное с испугом.

— Садись, ешь, — бросил он, решив так успокоить ушастую.

Сработало — голодная ушастая опустилась в кресло и набросилась на завтрак. Через пару минут, Рейнольд вспомнил что он, в общем-то, тоже голоден, и присел на соседний стул, демонстративно положив колдовской жезл на колени.

— А как ты сбежала? — спросил он спустя несколько минут.

— Сказала, что мне нужно нужду справить, — ответила эльфийка. — Они принесли ведро, я попросила освободить мне руку, чтобы одежду убрать, они отказались, я пустила слезу... В общем, оглушила их и ушла.

— Коварно, — некромант не сдержал улыбку. — Хотя, по-хорошему, тебе следовало бежать из дома, а не прокрадываться на кухню.

— Я была голодна, — ее глаза нехорошо блеснули. — И хотела...

— Добраться до меня? — усмехнулся Рейнольд. — И зачем? Что я тебе такого сделал?

Вопрос заставил ушастую подавиться — она зашлась в исступленном кашле, вызвавшему у некроманта опасения.

— Ты издеваешься? — возмущенно спросила она.

— Да я даже не знаю, кто ты, — ответил некромант. — Сестра Галандира Цералиона?

— Великий Андланг, ты, должно быть, шутишь, — она покачала головой, а затем выпалила. Я — Ильг Офнир, последняя свободная сейдкона Морской Твердыни Ормен Ланг!

Поначалу ее торжественное признание лишь усилило недоумение некроманта, но затем изрядно поблекшие образы прошлого начали всплывать из глубин памяти. Темный лес, разоренный лагерь, замок наместника, битва с морскими эльфами...

— А, так ты та самая разведчица! — воскликнул он. — Стоп. Так что я тебе сделал?

— Не смей притворяться! — негодование подбросило ушастую с кресла. — Ты лишил меня чести! Семьи! Дома! Мерзкий...

— Чего? — удивился Рейнольд. — Давай по порядку. Что я там сделал с твоей честью?

Он демонстративно положил руку на жезл, что заставило эльфийку засопеть и снова упасть в кресло.

— Твоя подручная одолела меня и швырнула в грязную, вонючую темницу, как какое-нибудь животное, — содрогнувшись произнесла она. — А ведь я сражалась достойно и...

— Во-первых, она не моя подручная, — Рейнольд чуть успокоился. — А во-вторых... я не понимаю, ты недовольна тем, что тебя не убили, что ли?

— Не води меня за уши, — эльфийка чуть нахмурилась. — Доккальфарка снесла все, чем я поносила ее семейство и родичей, но стоило тронуть тебя, как она сломала мне пальцы.

— Если я скажу, что между нами тогда расцветала любовь, ты ведь не поверишь? — почему-то Рейнольд испытал умиление. — Ладно, что ты там говорила насчет семьи?

— Вы взяли меня в плен, — пробормотала Офнир. — И увидев такой позор, хирдсальфы моей дружины отреклись от меня и решили предать казни!

— Опять же, причем здесь я? — нахмурился Рейнольдс. — И, тебе не кажется странным, что они появились едва ли не сразу после того, как ты оказалась у нас?

— Заткнись, лжец! — с обидой заявила Ильг. — Все это не имеет значения! Все равно это ты завел Ормен Ланг в ловушку!

— Чего? — если ее первые обвинения еще были Рейнольду как-то понятны, то это просто поставило в тупик.

— Человеческий маг рассказал нашему хэрсиру о туше Великого Чудища, которую захватили имперцы, — произнесла Ильг. — Он подал ему идею напасть на ваш город, обещая содействие. Но когда Твердыня оказалась там, нас неожиданно атаковали ваши поганые человекозвери!

— Допустим, — произнес Рейнольд, никогда не глядевший на летние события в таком свете (впрочем, он вообще о них особо не думал). — Но причем здесь я?

— Все еще притворяешься дураком? — эльфийка с ненавистью поглядела на него. — Ваш ярл принимал вас вместе с тем... паладином. И тогда во дворце, стоило тебе только подать голос, железнобок сразу же поддержал тебя!