"Седьмая печать"

На расстоянии пяти шагов позади шел лорд Мол, одетый очень похоже, несущий в руках широкую плоскую коробку, украшенную гербом Империи — коронационные регалии.

Дэв Палпатин, Лорд Старкиллер, дошагал до лестницы, ведущей к тронному возвышению, где уже выстроились шеренгой священники — и стоял один простой стул. Мужчина сел, музыка стихла, зал погрузился в тишину.

Запели священнослужители, призывающие богов обратить внимание на коронующегося, зазвучали молитвы... Мол стоял напротив Старкиллера, держа коробку, всем своим видом излучая гордость. Церемония длилась и длилась, все смотрели, опасаясь упустить хоть что-то, наконец священнослужители разошлись в стороны, вперед вышли двое, готовясь возложить на почти Императора Регалии.

Коробка распахнулась, Верховный Жрец взял в руки широкую церемониальную цепь — дрогнувшими от волнения руками, едва не выронив, глаза пожилого мужчины изумленно распахнулись. Его помощник взял кольцо, нервно дернувшись под насмешливым взглядом ситха.

Священники быстро переглянулись, но все же нашли в себе силы довести все до логического конца, хотя и Мол, и Дэв отлично чувствовали: они в ужасе от того, что держат в руках.

Цепь легла на плечи, медальон сверкнул багровым камнем, на указательный палец правой руки надели перстень. Ноздри сидящего мужчины дрогнули, в глазах плеснуло магмой, и регалии отозвались: украшающие цепь и перстень камни приглушенно засияли.

Священники отступили назад, Мол преклонил колено.

— Приветствуйте Императора Дэва Палпатина!

Сила дрогнула, Император на миг раздул ноздри, но больше ничем не выдал своего потрясения. Рдели камни, украшающие регалии...

Находящийся глубоко под поверхностью Корусканта Старкиллер поднял лицо к потолку, Сила текла сквозь него, донося произошедшие только что изменения: Люк Скайуокер окончательно и бесповоротно превратился в Дэва Палпатина. Больше нет пути назад... Только вперед.

— Долгих лет жизни Императору! — прошептал призрак, втягивая энергию очередной жертвы. Будущее, распланированное когда-то жаждущими отмщения ведьмами, изменилось самым радикальным образом. По их задумке, Палпатин должен был погибнуть от рук того, кого признает своим Наследником, однако и победитель не должен был надолго пережить побежденного. Они рассчитали все верно, но все же ошиблись. Двойник сумел договориться с запертым в глубинах разума оригиналом, а добровольное становление призраком окончательно нарушило план.

Люк Скайуокер умер. Да здравствует Дэв Палпатин!

Старкиллер рассмеялся, оценивающе поглядывая на стены, за которыми копошились и истекали ужасом и жизнью обитатели Нижних уровней. Сегодня он как следует почистит эти трущобы: ему нужна энергия, чтобы осуществить задуманное. А потом... На лице ситха заиграла мечтательная улыбка... Потом его ждет новая вселенная и Лея. Та, которой он одержим... Та, которая будет любить только его.

* * *

Люк встал, и все присутствующие покорно поклонились. Мужчина чувствовал себя так, словно родился заново. В очередной раз.

Регалии источали тяжелую, давящую Силу своего создателя, укротить которую было нелегко. Люку была понятна усмешка Мола при виде испуга священников, подносящих цепь и кольцо. Регалии жгли им руки...

Еще бы. Ведь создавал их Палпатин лично.

Ни Мол, ни Старкиллер не знали, когда именно Сидиус изготовил широкую цепь и перстень-печать. Но явно после воскрешения... Также они не знали, почему сам Палпатин их никогда не носил. И почему показал ученикам. Когда-то ситха обуяла мысль заиметь материальное подтверждение его власти, так называемые Регалии. Свои хотелки Сидиус исполнял всегда, рано или поздно, но в этот раз он не решился никому доверить столь ответственное дело.

Палпатин подошел к процессу крайне ответственно: изучил, что таскают на себе монархи разных планет в торжественных случаях. И остался разочарованным. В большинстве своем это были пышные и тяжелые побрякушки разной эстетической ценности.

А он хотел, чтобы Регалии были отражением величия Империи и показывали, на чем основана мощь Императора. В конце концов, после длительного обдумывания, Сидиус нашел выход. Он отказался от идеи таскать корону и создал только две вещи: церемониальную цепь из двадцати одного звена, увенчанную медальоном в виде герба, и перстень. Материалы были взяты особые... Никакого банального золота или чего-то подобного. Предельно простые звенья в виде солнечных дисков, скрепленных между собой, и медальон, украшенный густо-красным, почти черным камнем. Точно такой же камень венчал перстень. Вся соль была в том, что Регалии были сделаны с помощью Силовой ковки из черного железа, а камни выплавил в печах сам Сидиус.

Долгие медитации наполнили их Силой ситха, пришлось показать, кто теперь хозяин, чтобы Регалии отозвались. Мужчина поднялся по ступеням, сел на трон. Рядом с ним, слева, встал Мол. В Силе бушевала буря... За стенами дворца миллионы, миллиарды разумных радовались, горевали, ненавидели, злились... Переживали восшествие на престол еще одного Палпатина. Весь спектр эмоций... Кроме равнодушия.

Люк размеренно дышал. Церемония его потихоньку выматывала. Он только-только воскрес, и если бы они со Старкиллером не стали абсолютными копиями друг друга, все могло быть гораздо более плачевно. Впрочем, все эти затруднения — временное явление, самое сложное впереди. Мало сесть на трон, надо на нем удержаться. Впрочем — в этом ситх не сомневался — врагов он изведет, друзей будет держать близко...

Его смущало другое: похоже, в нем что-то сломалось, какой-то барьер... Или, наоборот, срослось.

Начали возвращаться давно отсутствующие эмоции. И это было непривычно и очень странно.

Много часов спустя, когда полуживой мужчина свалился в кровать, готовясь расслабиться и отдохнуть, а также подлечиться, скользнув в транс, неожиданно вспомнилась та, ради которой он когда-то пожертвовал жизнью. В груди будто что-то лопнуло, Сила метнулась куда-то, ища и находя.

Люк раскрыл глаза, сцепив зубы, загоняя разбушевавшуюся Силу внутрь, вновь беря ее под контроль. Дыхание успокоилось, мужчина стал собранным и цельным, но ситх чувствовал: минута слабости не прошла даром. Он снова слышал биение чужого сердца, бьющегося с его в унисон.

Ситх закрыл глаза, привычно соскальзывая в транс. Еще не время...

Где-то далеко спящая женщина заулыбалась, на лице расправились морщинки... Принцесса Лея спала, впервые за долгие годы чувствуя себя целой.

* * *

Вторая реальность. Дэв Палпатин

Татуин. Спустя 8 лет после создания Империи

Люк Скайуокер осторожно выглянул из укрытия, рассматривая нагло ворующих драгоценную воду чужаков.

Великая засуха душила и так не радующую обилием водоемов планету в смертоносных объятиях, каждую минуту забирая все больше и больше жизней. Джабба, негласный правитель этого прожаренного солнцами-близнецами до хрустящей корочки шарика, плевать хотел на остальных, хатта волновала прибыль. Посланные им подручные отбирали с таким трудом полученную фермерами влагу, собирая дань. Откуда фермеры возьмут воду, интересовало Джаббу в самую последнюю очередь.

Люк пошевелился, сжимая в ладошке нож, и один из грабителей вскинул голову.

Кеноби, несущийся к ферме, изнывая от мрачных предчувствий, вздрогнул, когда до него донеслось эхо смерти. Взбежавший на скалу джедай смог только проводить взглядом удаляющийся под покровом ночи транспорт, ощущая удовлетворение грабителей.

Мужчина сделал несколько шагов по гребню скальной гряды, всматриваясь, вслушиваясь в окружающее... Но никого живого он не ощущал. Джедай опустил голову, кутаясь в робу, малодушно стоя на месте. Надо было спуститься вниз. Проверить. Мало ли? Может, ему повезет... Может, он ошибся!

В Силе таяло ощущение смерти, заставив покачать головой. Нет. Он не сможет.

Застонав, Кеноби все-таки собрался с духом, заставив себя сделать шаг. Еще один. Еще. Сила скользила по вапораторам, пескам, конденсаторам... Коснулась лежащего на песке маленького тела. Еще теплого, полного жизни всего-лишь пару минут назад.

Мужчина молча развернулся, уходя прочь. Он не сможет стать скорбным вестником. Все, что угодно, только не это. Сердце рвалось на части, а ноги уносили опоздавшего на пять роковых минут джедая прочь, к спидеру. Больше на этой планете ему делать нечего.

Магистр мчался сквозь пустыню, погруженный в горе, вновь и вновь переживающий личное горе. Люк Скайуокер погиб. Их надежда мертва. Но это не конец... Он переживет это, найдет в себе силы вновь подняться с колен, стать сильным, продолжить бороться... Если бы он не опоздал... Если бы! Спидер уносил мужчину прочь, Сила окутала его плотным коконом, помогая удержать бушующие эмоции и не давая отвлечься на что-то постороннее, вроде всплеска Темной Силы за спиной.

* * *

Старкиллер смотрел на лежащее перед ним маленькое тело, еще теплое, ведь с момента удара головой и последовавшей в результате закономерной смерти прошло не больше нескольких минут. Сила призрака заставляла биться сердце, качая кровь и насыщая кислородом мозг, не давая погибнуть клеткам. В этом мире, этой реальности, Кеноби не успел. Не успел придти, не успел спасти, не успел вырубить грабителей, не успел отнести мальчишку, ставшего на защиту принадлежащей родне собственности грудью, домой.

Роковая минута, решившая судьбу Люка Скайуокера.

Призрак холодно смотрел на тело, не испытывая ничего. Ни жалости. Ни сострадания. Кеноби не смог выполнить долг до конца, видимо, решил, что появление на пороге фермы с телом ребенка — это не то, чего ожидают разбуженные посреди ночи люди. Тем более, учитывая отношение Ларсов к джедаю. И это хорошо. Магистр уверен в гибели Люка, а это Старкиллеру на руку. Впрочем, хватит рассусоливать, пора приступать.

Призрак расправил скрюченное тело Силой, энергия забушевала. Сейчас его не волновала возможность обнаружения, даже если Кеноби вернется — будет поздно. Силуэт воина в доспехах растаял, превращаясь в смерч, наполненный Тьмой.

Жарко дышали пески, пели дюны, переползая с места на место, энергия окутала почти труп, впитываясь в пустой сосуд. Если бы джедаи знали, как на самом деле легко возродиться!

Главное — знать, как именно.

Дарт Старкиллер, Дэв Палпатин — знал.

Детские пальцы заскребли по песку, тело сделало вдох и закашлялось, корчась от боли. Рождение — это всегда боль. Таков закон жизни.

Минуты текли одна за другой, мальчишка хрипел, дергаясь, пока неожиданно не расслабился. Над песками разнесся тихий смех, голубые глаза смотрели в ночное небо, усыпанное мириадами звезд. Ребенок с трудом встал на четвереньки, пытаясь подняться. Еще десять минут мучений и взятия под контроль функций организма... И Старкиллер одержал победу.

Дэв Палпатин сделал первый шаг по направлению к виднеющейся вдали ферме.

Его мотало из стороны в сторону, но с каждым шагом походка становилась тверже и четче, расправились плечи, горделиво вскинулся подбородок. К дому подошел не приемыш, взятый из жалости и под давлением, а принц Империи и будущий Император.

Щелкнули замки, дверь плавно отворилась, впуская пропыленного, окровавленного путешественника под прохладные своды. Старкиллер бесшумно направился к освежителю, на ходу снимая одежку. Ее он приведет в порядок потом. Освежитель убрал пыль, грязь и кровь, пропитавшую волосы, мальчик подошел к зеркалу, висящему на стене, рассматривая себя и ощупывая рану.

Грабитель, оттолкнувший Люка прочь так, что ребенок ударился головой о стойку вапоратора, был очень силен. А ребенок — это ребенок, пусть и имеющий огромный потенциал. Люк был маленьким, ему хватило одного удара, чтобы погибнуть. То, чего взрослый Люк и не заметил бы, стало для ребенка роковым.

Старкиллер это исправит. Он пропитает Силой тело, каждую клетку. Ускорит рефлексы. Укрепит кости и мышцы, сосуды и нервы. Слегка подправит внешность.

Ссадина на голове перестала сочиться кровью, покрывшись коркой. Ситх довольно опустил веки: прекрасно. Да, тело еще не его полностью, так сказать, но за пару часов он эту царапину заживит. Пальцы потрогали почти белоснежные волосы. Их цвет надо будет изменить. Не рыжий, нет... Каштан с красным отливом. Намек на рыжину. Это будет правильно. Черты лица... Голубые глаза прищурились, появились первые золотые искры, вспыхивающие в радужке.

Черты лица он, пожалуй, менять не будет. Широкие скулы и подбородок с ямочкой — очень похоже на Палпатина, которого вскоре ждет огромный сюрприз. А вот какой он будет — приятный или вовсе даже нет, зависит от того, какую информацию соберет Старкиллер. В любом случае, даже если и здесь Палпатин слетел с катушек, невменяемым он станет лет через пять. У Старкиллера есть фора. И знания.

Мальчик подхватил вещи, забросил их в ультразвуковую стиральную машинку, подождал пару минут, вытащил и направился в комнату. Надо исцелиться.

Утром Ларсы были удивлены, обнаружив уже готовый завтрак и сосредоточенного Люка, сноровисто чинящего старенький датапад. Мальчик молча кивнул, продолжая заниматься своим делом, пока супруги завтракали.

— Люк? — недоуменно спросила Беру. — А...

— Я уже поел, — равнодушно отозвался ребенок.

— Тебе скоро на занятия...

— Нет.

— Что значит 'нет'? — нахмурился Оуэн. — Ты...

Ледяной взгляд заморозил мужчину.

— Меня не беспокоить! — детский голос наполнился на мгновение пугающей силой, заставив супругов синхронно кивнуть.

Следующий месяц Старкиллер обживался. Лечил тело, исправляя многочисленные детские травмы, восстанавливал навыки, лазил в ГолоНете, выезжая в Анкорхед. Ларсы к ребенку не совались: им было страшно. До них уже через пару дней дошло, что в одном доме с ними живет кто угодно, но только не Люк Скайуокер.

Когда у Беру на нервной почве началась истерика, закончившаяся бурными рыданиями в подушку посреди ночи, Оуэн понял, что надо что-то делать. Равнодушный маленький монстр их уже ждал в кухне. Оуэн смотрел с бессильным гневом на неизвестного в шкуре его племянника: сказки на Татуине изобиловали кровавыми подробностями о том, на что способна разная нечисть, вселившаяся в тело.

— Кто ты?

Желто-голубые глаза уставились на фермера.

— А я все ждал, когда вы созреете, господин Ларс.

— Что с Люком? — резко подалась вперед Беру, комкая подол платья. — Что с ним?

— Мертв, — пожал плечами ребенок с плавными движениями матерого убийцы. — Погиб в ту ночь, когда прихвостни Джаббы забирали Водяную дань.

Женщина пошатнулась, придерживаемая супругом.

— Кто ты? — Ларс шагнул вперед, прикрывая собой потрясенную жену.

— Мое имя вам знать опасно, — покачал головой мальчик. — Вы и так в зоне риска. Я не желаю вам зла и вскоре уйду. Однако перед тем, как я это сделаю, я хочу отплатить вам за добро, оказанное Люку. Вам его навязали, но вы все равно воспитывали подкидыша.

— Он был моим племянником, — угрюмо взглянул Оуэн.

— Вы кого убеждаете? — слегка наклонил голову мальчишка, волосы которого за последнее время потемнели на пару тонов, невзирая на отбеливающий эффект солнечных лучей. — Себя? Или меня? От его отца вы в восторге не были.