Стрелы судьбы

   — Да, беда у меня, бабушка. Подлый змий... э... как там его... Горган! Украл у меня жену мою ненаглядную. Вот брожу по лесам по горам, мечтаю сыскать ее, выручить.

   — Горган?! — голос старухи даже лишился своего дребезжащего тона, — Твою ЖЕНУ??? ... Э... гм... хм... Видать, жена у тебя... э... не... э... непростого роду-племени?

   — И что? Ну, непростого! — Ивана уже начали раздражать эти удивленные взгляды и непонятные фразы. Сначала Вилан, теперь еще эта — глаза таращат! Да что ж это такое тут происходит?!

   — Что за жена? — деловито поинтересовалась старуха.

   — Женщина...

   — Ну, слава богу! — усмехнулась старуха.

   — Не до шуток мне, бабушка! Женщина с серебряными волосами и глазами синими как каменья драгоценные ... Велена...

   — Вот... эмм... ешкин кот! — старуха смачно сплюнула, однако пол, вопреки ожиданиям царевича, не задымился. — И ты туда же!

   Она плюхнулась на лавку и некоторое время буравила его своими узкими щелочками глаз, а потом как-то недобро усмехнулась:

   — Ну что ж... понимаю... гм... од-на-ко-же!!!

   — Так ты можешь мне помочь найти этого Горгана?

   — Могу. И не просто найти... Я могу дать тебе зелье, которое поможет тебе победить змия... но не бесплатно, естественно.

   Иван кивнул:

   — Сколько ты хочешь?

   — За деньги я не продаюсь, я женшшшина приличная, — нездорово развеселилась старуха.

   — Ну, и чего же ты хочешь вместо денег? — вздохнул царевич, прикидывая, что починить эту избушку будет едва ли ни меньшим подвигом, чем победить змия голыми руками.

   — Поцелуй, красавчик! Один поцелуй и получишь и зелье, и клубок путеводный! — захихикала ведьма.

   — Поцелуй?! Ты хочешь, чтобы Я... ТЕБЯ... ПОЦЕЛОВАЛ? — к горлу Ивана подкатил тошнотворный ком. 'Ну, бабка дает!' — удивился про себя царевич.

   — Не так уж и много прошу. Потешь старушку на старости лет! Чего тебе стоит?! А потом с Веленой своей вдоволь намилуешься! — ехидно заявила она.

   Царевич задержал дыхание и быстро, как только мог, чмокнул ее в морщинистую щеку.

   — Размечтался! — тон старой ведьмы стал еще более язвительным, — Так легко не отделаешься, красавчик! В губы целуй! И не чмокай, а как женщину поцелуй! Иначе не получишь ничего!!!

   — Ты что совсем рехнулась?! — он осекся, наткнувшись на полный злорадства взгляд, — Я... Я не смогу...

   — А вот сейчас превращу тебя в жабу, может, тогда сговорчивей станешь! — из потолка над ветхой дверью незнамо откуда свалился чугунный щит, отрезая пути к отступлению, а меч царевича неожиданно дернулся из руки и утонул в деревянном настиле.

   Иван сполз по стенке на пол, зажав рот рукой.

   — Бабушка, милая, опомнись! Ты что творишь?! — пролепетал он.

   — Так значит, в жабу предпочитаешь? Лягушки больше нравятся? — она безжалостно усмехнулась гнилым ртом.

   — Подожди! Подумать дай! — Иван вскинул руку в защитном жесте.

   — Ну, подумай!

   Он раз пять попытался сглотнуть липкую слюну, но один взгляд на старуху заставлял его желудок прыгать в болезненных спазмах. Но это было не то препятствие, из-за которого стоило останавливаться и обрекать Велену на вечную расплату за его ошибку.

   — Я согласен! — выдавил Иван и решительно поднялся с грязного пола.

   Ведьма поманила его узловатым пальцем и до омерзения кокетливо ухмыльнулась. Царевич на негнущихся ногах подошел к ней. 'Я должен это сделать — ради Велены, — уговаривал себя Иван, — Я должен исправить свою ошибку, иначе как я буду жить дальше с этим камнем на сердце? Это всего лишь поцелуй, минута этой гадости и все'. Он закрыл глаза и попытался не дышать, но все равно ожидал, когда ему в нос ударит удушливый смрад грязной старухи. О ее гнилых зубах он старался не думать. Иван подался навстречу и с отвращением нашел ее рот, только вместо слюняво-скользких морщинистых ошлепков его ожидали нежные теплые губы, и царевич вдруг окунулся в аромат полевых цветов и спелой малины. К его бешено бьющемуся сердцу прижалась упругая девичья грудь. Иван изумленно открыл глаза. На него смотрела смеющаяся девушка. Лукавое, чуть курносое личико обрамлял водопад рыжих кудряшек, а глубокий вырез красного платья открывал до смущения соблазнительную картину. В зеленых глазах — не колдовских изумрудах, а обычных человеческих глазах — весело плясали озорные чертики.

   — Какой ты смешной и милый! — усмехнулась она и вновь медленно, с манящей улыбкой склонилась к нему и поцеловала.

   Ошарашенный царевич растерянно замер. Но ее губы были такими упоительными, нежный язычок скользнул ему в рот и вновь приглашающе улизнул, и царевич непроизвольно попытался его догнать, погружаясь в томительно сладкую глубину. Девушка прижалась к нему своим гибким молодым телом, он даже через два слоя ткани их одежд почувствовал отвердевшие горошинки ее сосков и вдруг понял, что ее небольшие высокие грудки просто выскользнули из низкого выреза и между ними только тонкий шелк корвеневской рубашки. Это открытие немедленно ударило волной жара в низ живота. Руки рыжей колдуньи вдруг захватили его в плен. Они были повсюду — зарывались в его волосы, гладили шею и плечи, ласкали грудь и бедра. Она была такой ошеломительно страстной, что царевич непроизвольно сомкнул объятья, и его ладони сами собой заскользили по обворожительному женскому телу. У Ягарины была узкая талия, а вслед за ее соблазнительным изгибом руки царевича легли на гладкие ягодицы, прикрытые лишь коротеньким платьицем. Ткань так и поползла под пальцами вверх, а за ней ничего не было, кроме горячей кожи. Иван, уже не владея собой, сжал ладони, теснее притягивая девушку к своим бедрам. Она выгнулась в его руках, томно вздыхая, у царевича закружилась голова, и они упали на что-то мягкое. Ее кудри защекотали его грудь, а горячий язычок заскользил по коже. Он понятия не имел, куда делась его одежда, но это его сейчас и не волновало. Ее стройные ноги сжали коленями его бедра.

   — Ведьма! — прошептал он. И не в силах больше сдерживать желание, вошел в ее страстно выгибающееся тело. Он услышал ее стон, и это окончательно свело его с ума. Велена никогда не стонала в его объятьях, Велена никогда так пылко ему не отвечала...

   Когда Иван немного отдышался, он обнаружил, что они лежат на пухлом жизнерадостно-желтом диванчике, а вокруг светлая чистая комната, обшитая узкими деревянными панелями. Ягарина потянулась с довольной улыбкой и спросила:

   — Есть хочешь?

   — Да, спасибо.

   — Пойдем в столовую, накормлю тебя.

   Иван был так смущен и растерян от всего произошедшего, что способен был сейчас отвечать только односложно.

   Царевич не знал, как он оказался в этом большом красивом доме, но предположить, что так может выглядеть изнутри та избушка не представлялось возможным. Скорее всего как раз она являлась мороком. О том, что страшная баба-яга была всего лишь наваждением, Иван поверил сразу и без сомнений.

   Ягарина усадила его за круглый стол, покрытый цветастой скатертью. На столе в глиняной вазе благоухали роскошные цветы, явно не лесного происхождения.

   — Это брат притащил. Я сама больше полевые люблю, — объяснила девушка, заметив, что он разглядывает букет, — Подожди минутку, сейчас обед принесу.

   Вскоре перед Иваном появилось блюдо с подрумяненным куском мяса и печеными овощами, пироги, кувшин с морсом и еще один с вином. Голод тут же напомнил о себе, и царевич, что-то благодарно промычав, накинулся на еду. Ягарина уселась напротив и, подперев рукой подбородок, смотрела на царевича и улыбалась. Короткое красное платьице высоко открывало ее длинные загорелые ноги, так и притягивающие взгляд Ивана.

   — Спасибо за угощение, — поблагодарил он, отодвигая пустое блюдо.

   — На здоровье. Даже смотреть приятно, когда такой аппеетит. Ну что, жену свою спасать еще собираешься, или уже без надобности? — спросила она с лукавой улыбкой.

   — Ты меня околдовала, ведьма, — негромко сказал он, чувствуя, как вспыхнули щеки.

   — Ах, ну конечно! — усмехнулась она.

   — Ты обещала мне зелье и путеводный клубок, — напомнил царевич. Ему было трудно смотреть ей в глаза, и он смущенно уставился куда-то в стол.

   — Зелье приготовить еще надо. Это очень серьезная работа. Горган сильный противник. Он древний колдун, а я всего лишь маленькая лесная ведьма. Но я знаю рецепт зелья, способного на время лишить Змия силы. На его приготовление уйдет около трех дней.

   — Хорошо. Я приду через три дня, — кивнул он.

   — Собрался в лесу жить?

   — А где ж еще?!

   — У меня живи — дом большой. К тому же мне потребуется помощь.

   — Договорились, я останусь, но только чтобы помогать, — согласился царевич.

   Он взглянул на нее и на минуту задумался.

   — Ягарина, у тебя есть зеркало? — спросил он вдруг.

   — Конечно! В соседней комнате, аж во всю стену. Идем.

   Она провела его в другую комнату с нежно зелеными стенами, белыми занавесками на больших окнах и светлой мягкой мебелью. Там действительно имелось большое зеркало под потолок. Ягарина забралась с ногами на диванчик, а Иван уставился на свое отражение. Ну и что? На него смотрел растеряный молодой человек. Наспех одетая одежда в беспорядке. Тонкая несвежая рубашка, да еще и с чужого плеча, застегнута всего на пару пуговиц, правая пола от нее оторвана. Светлые льняные немного вьющиеся волосы растрепались и спутались. Широкие плечи, хорошо развитая мускулатура — не богатырь, конечно, но вполне сильный взрослый мужчина... если бы только большие голубые глаза не имели такого наивного и сейчас очень смущенного выражения. Да и борода у него еще не росла. И черты лица носили некоторую мягкость, из тех, что придают облику вечную юность.

   — Ты с Виланом что ли успел пообщаться? — расплылась в насмешливой улыбке Ягарина.

   — С каким-таким Виланом? — отозвался царевич, пытаясь сообразить, как она догадалась, и стоит ли ей все рассказывать.

   — Не умеешь врать и краснеешь еще при этом! Небось, от капкана его спасал, а он еще сказал, что я этот капкан на него и поставила. Да еще и серебряный, и он, бедняжка, не мог из него выбраться.

   Царевич уставился на нее широко распахнутыми глазами, озадаченное выражение лица выдавало его с головой.

   — А ты к нему пригляделся бы повнимательнее, царевич! — продолжила Ягарина, — У Вилана сережки серебряные в ушах и побрякушка такая же на шее висит. Ну что? Отблагодарил он тебя... за спасение? — усмешка юной ведьмы стала еще шире.

   — Он меня тоже спас, так что мы были квиты, — царевич решил, что дальше отпираться уже бессмысленно.

   — От кого же, интересно? Небось, от таких маленьких противных существ, еще постоянно мерзко хихикающих?

   — Да-а, — удивленно протянул Иван. То ли она была очень хорошей ведьмой, то ли он чего-то здесь не понимал, — А что?

   — Да ничего. Просто они по какой-то неведомой мне причине считают Вилана своим повелителем.

   Лицо у Ивана вытянулось еще больше.

   — Ему не стоит доверять, да? — он вдруг осознал, что оборотень отправился на поиски его друга, даже не спросив, как тот выглядит.

   — Ну разве что в некоторых... определенных вещах, — хохотнула Ягарина, — А что был повод... хм... для потери... хм-хм... доверия?

   — Что ты имеешь ввиду? — Иван не понимал, к чему она ведет.

   — Не понимаешь, значит? Эх, царевич... А как тебя, кстати, зовут-то?

   — Иван.

   Ягарина расхохоталась.

   — Что смешного?!

   — Ха-ха-ха! Классика жанра! Иван-царевич и серый волк... хотя..., — она прыснула в ладошку, — Какой он, к черту, серый!

   — Вы меня уже все достали! — не выдержал Иван, — Все постоянно говорят какие-то странные вещи, загадочно усмехаются. И на все мои вопросы отсылают к зеркалу!

   — Ну извини, Ванечка. Но ведь ты, правда, такой хорошенький! Вот даже и Велена не устояла! Да и я тоже, — она лукаво улыбнулась, напоминая проказливого рыжего чертенка, — А кто тебя еще к зеркалу отсылал?

   — И Велена и даже мой друг Корвень.

   — О-о! Тогда мне все ясно!

   — Что тебе ясно?

   — Извини, но я опять же могу только отослать тебя к зеркалу!

   Иван махнул на нее рукой.

   — Ладно, хватит болтать попусту, — Ягарина вспомнила о своих обязанностях хозяйки, — Ты, наверное, хочешь умыться и переодеться?

   — Да, я был бы очень тебе благодарен.

   — Ты посиди здесь, а я ванну тебе приготовлю, — она резво вскочила с диванчика.

   — Ягарина! Может, помочь чем? Воды натаскать?

   — Не надо, у меня водопровод, — крикнула девушка, уже скрываясь за дверью.

   'Водопровод? Это как? — пожал плечами царевич, — Вода прямо в дом, что ли, проведена? Интересно. Эх, Вилан! Наверняка меня обманул. И Корвеня даже искать не собирался. Но зачем ему вообще все это? И Ягарина — поможет или тоже обманет? И что мне делать теперь? Идти Корвеня искать самому? Но я в этом лесу до старости блуждать буду. Ладно, Корвень всю жизнь по лесам мотался, без меня он вряд ли пропадет. Только вот волноваться будет, куда я делся! Вот черт! Если эти лешачки слуги Вилана, то все это вообще могло быть подстроено. Но зачем?'.

   В дверях появилась Ягарина и позвала его за собой. Помещение, в которое она его привела, на баню совсем не походило. Стены и пол были из мрамора. Посреди стояла большущая лохань — тоже мраморная — полная горячей воды. Ягарина протянула ему белый сверток:

   — Вот, держи пока халат. А рубашку и брюки я тебе попозже организую. Вон там висит полотенце, в той бутылочке мыло.

   — Спасибо.

   — Спинку потереть? — она подарила ему озорную улыбку.

   — Не надо, сам справлюсь.

   — Ну давай, — и она оставила его одного.

   Горячая вода после долгой дороги царевича совсем разморила. Он выбрался из ванны, широко зевая и закутался в длиннополое одеяние, названное халатом. Иван немного побродил по дому и нашел Ягарину на кухне. Она рылась по шкафчикам и выставляла всякие коробочки и баночки на стол. Иван присел на стул и стал за ней наблюдать, однако это занятие оказалось не лишенным определенных трудностей — когда девушка наклонялась за чем-нибудь, ее и без того коротенькое платьице еще больше оголяло ее соблазнительные бедра. Иван устал отводить глаза и через мгновенье вновь обнаруживать, что он на нее смотрит. Она была очень подвижной, и все ее движения были легкими и простыми. Она делала много лишних жестов, то почесывала затылок, забираясь пятерней в рыжие кудряшки, то прикладывала пальчик к губам, то сосредоточенно терла подбородок, то щелкала пальцами, тут же срываясь с места. Иван невольно стал сравнивать ее с Веленой, обладавшей расчетливой грацией хищницы. В каждом повороте головы синеглазой чародейки, даже когда она была в обличье кикиморы, чувствовалась гордость, иногда доходящая до надменности. Ивану никогда не было легко рядом с ней. А сейчас перед ним прыгала озорная девчонка, такая живая, теплая, уютная и в то же время, хранящая свою совсем не мрачную загадку. Маленькая ведьма, готовая даже свою силу использовать для баловства. Иван вспомнил ужасную бабку, теперь это показалось ему смешным.