Глава 9. Хронозавры.
Вместе с двумя-тремя жителями Чеши Мишка сошел с электрички на одноименной (с поселком Чеша, а не с Мишкой) железнодорожной станции и не спеша побрел к дому по лесной дорожке. Одного бы его конечно, родители, не отпустили, но он сказал, что с ним едет дядя Володя. Соврал , конечно, но не только от этого, неспокойно было у Мишки на душе: Данила обещал позвонить, но прошло уже три недели, а звонка все нет. Ну может и забыл про сельского паренька московский гость. Что ж, жаль. Данила понравился Мишке. С ним можно было общаться на равных — не было в нем этого обычного взрослого сюсюканья, не было московского ласкового презрения к провинциальным 'бедным родственникам'. И еще с ним было интересно. Впервые в жизни, вернее в том маленьком ее периоде, 'отравленном' динозаврами, , ему довелось общаться с человеком , который разделял его увлечение.
Мишка возвращался из города где совершал налет на книжные магазины. Родители, отвалили ему немного денег, которых в аккурат хватило на 'Краснокожую хищницу' Бэкета. В свободной продаже этой книги не было, и в интернете было не найти. Но Галина Георгиевна, хозяйка магазина, сама заядлая книгочейка, уважая Мишку как постоянного покупателя и ходячую рекламу, привезла ему 'Хищницу' из Владика, на заказ. Мишка неимоверным усилием воли удерживался , чтобы не читать в электричке — не лишать себя удовольствия отведать эту интереснейшую книженцию перед сном в постели, и за ужином, закусывая бутебродом со сладким чаем!..
На маленькой станции, в ларьке где продавали диски , играла музыка. Когда Мишка проходил мимо , песня 'Люси', сменилась 'Динозавриками':
Динозаврики, динозаврики, А может вы спрятались в Африке, И жуете бананы на завтраке...
— Ха, в Африке! — подумал Мишка... — Ха, бананы! Слышал бы Данила, что бы он сказал?
Мишка уже изрядно унлубился в лес , когда вспомнил забавную фразу , которую пару раз повторил Данила за короткое время их знакомства: 'Ихтиозавры будут нашими'. То есть это следовало говорить с паузой после 'их'. Вот так: 'Их тиозавры будут нашими'. Это в смысле — мы победим или 'Прорвемся'. Да, что-то в этом роде.
Мишка был уже на полпути к дому, когда дорогу ему заступил невесть откуда взявшийся хмурый мужик в кожаной куртке.
— Задорожных? — назвал он фамилию Мишки.
— А что? — спросил Мишка , рефлекторно, безо всяких мыслей по этому поводу, начиная пятиться.
— Да, он это, — сказал мужчина , глядя словно сквозь Мишку.
Мишка как пружинка, мгновенно развернувшись назад прыгнул, намереваясь бежать обратно на станцию , но ударился лицом в твердую грудину второго мужчины, который тут же цепко обхватил его за плечи. Мишка отчаянно рванулся, раз, другой, после чего вспомнил, что можно ведь еще и кричать и открыл было рот, но в это время к его лицу прижали влажную дурнопахнущую салфетку. Реальность погасла как лампочка накаливания.
* * *
Миновав серый коридор безвременья и небытия, наш маленький отряд тихо, ну , по крайней мере, стараясь не шуметь, вошел в малахитово-серебрянное утро. То есть, это я увидел когда меня (и Косму) положили на травку и растолкали. Да... Утро было серебряным и малахитовым. Это точно.
Серебряное оно было, потому, что была роса, и было солнце, скрытое легкой тонкой пеленой тумана, пробивающееся, просачивающееся через него. Острые иголочки плаунов, мохнатые завитки и кружево папоротников, стена хвоща походившая на театральные декорации, были украшены сверкающими капельками влаги. Я оглянулся и успел еще заметить как вход в коридор оплывает, рассасывается в пространстве , как капля серой акварели в стакане воды. И хотя так и должно было быть, согласно объяснениям Саговникова, в сердце мне кольнула иголочка: Откроется ли еще для нас эта дверь? Дверь к дому... Сидорцов, шедший за мной (всегда-то он на своем месте, там где нужен), мягко подтолкнул меня и я послушно двинулся дальше.
Люди казались немного пришибленными, но я не стал спрашивать почему, заключив, что возможно таково действие перехода на человека вообще. Ну а действительно, не будешь чувствовать себя пришибленным, оказавшись впервые в жизни даже не в космосе, в трехстах километрах над землей, нет тут пострашнее — в ста восемнадцати миллионах лет тому назад. Нет конечно, можно петь от радости , танцевать от счастья, обнимться и хлопать друг друга по спинам. Осудите ли Вы меня , если я скажу что мне было страшновато? Другие наверное разделяли мое чувство, впрочем , скорее они были просто деловиты и сосредоточены.
Мы порыскали по лесу минут пятнадцать, описывая круг с центром в месте высадки и стараясь не слишком удаляться от него (хотя по теории Саговникова смысла держаться рядом не было, но все же решили делать так , на всякий пожарный), в поисках места , наиболее подходящего для обороны. Наконец мы выбрели на опушку леса, и отступив от него достаточно далеко, чтобы не подвергнуться неожиданному нападению или даже просто появлению крупных животных, стали лагерем. Морпехи бесшумно рассредоточились согласно плану и заняли круговую оборону. Командиры, приподнявшись на колено, настороженно смотрели в бинокли на сочно-зеленый занавес леса и на бархатный ковер степи, привольно расстилающийся до яркой бирюзовой стены неба.
Остальные, раскатав лежанки, легли и уставили в неизвестность стволы автоматов
Я согласно инструкции, занял место в центре лагеря. Здесь была также Косма, Тимофеич и китаец. Нас усадили на раскладные походные стульчики и велели наблюдать. Сидорцов прохаживался взад-вперед, время от времени осматривая панораму по секторам, и не забывая поглядывать в небо. Вспомнилась фраза Наполеона, сказанная перед сражением при Александрии — 'Армию в каре. Ученых и ослов в середину'.
Я включил диктофон, вмонтированный в кевларовый шлем-сферу. Задиктовал первые впечталения, которых , если честно , было негусто, затем сполз со стульчика и приступил к сбору образцов — взял пробы грунта, , собрал семнадцать видов различных травок. Из них семь показались мне неизвестными палеоботанике. Образцов фауны не было видно, если не считать пары-тройки жучков, которых я поймал и водворил в спецконтейнер, да нескольких двух-трехметровых стрекоз, пролетевших над нами. Ползая по земле с лопаточкой и контейнером, я услышал как Сидорцов, с нелепым, как мне показалось смешком, спросил у Космы:
— Как Вам кажется, это тот лес, где вы встречались с вашими динозаврами?
Косма, странно хихикнув, (я даже разогнулся и посмотрел на нее), — ответила:
— Стрекозы только похожи, — и совершенно не к месту засмеялась. Не успел я удивиться ее поведению, как смех и громкие, как у пьяных голоса, донеслись с позиций стрелков. Кто-то из них начал напевать: 'Здесь не то, что на гражданке...'
Сидорцов неприлично выругался, и овладев собой , вполголоса скомандовал:
— Командир спецвзвода! Начальник экспедиции! Раздать марку 5!
Тимофеич сунул мне янтарно-желтую, прозрачную пилюлю.
— Что это? — удивился я.
— А! — Тимофеич захлопотанно отмахнулся, — Кислородная блокада! — и он протянул такую же Косме... Лейтененаты, тем временем, раздавали пилюли стрелкам.
— Ах, ты черт! — я в сердцах хлопнул себя по лбу, — палеонтолог хр...нов! Я и забыл про кислород! Ведь в мезозойской атмосфере кислорода — 33 процента! 33! В отличие от наших 21! Воздух, насыщенный таким количеством кислорода пьянил. Я только сейчас заметил приятное и довольно сильное возбуждение: хотелось петь, танцевать, смеяться...
Под действием кислородной блокады и окриков начальства 'Разговорчики, бл...!' опьянение минут за десять сошло на нет. Меня тоже попустило и мне, должно быть с кислородного похмелья, пришла в голову мысль, нехорошая мысль по поводу существ населявших нашу планету в мезозое, при таком-то содержании кислорода, если кислород этот шел им впрок. Ага! А этому нас в институте не учили! И позднее, в литературе , я не сталкивался с упоминаниями об этом моменте. Дело тут вот в чем: О силе доисторических существ мы судим по их костям , по методу реконструкции , разработанному Кювье. Грубо говоря , по форме и размеру костей, можно предположить размеры и силу мышц, которые к этим костям крепились. Отсюда производятся и другие характеристики: можно, скажем , рассчитать с какой скоростью бегал тот или иной завр. Исходя из этого, палеонтологи, посчитали, например, что дромеозавры были наиболее быстрыми. Но если их организмы способны усваивать на тридцать процентов кислорода больше чем наши, то они могут быть на те же тридцать процентов сильнее , быстрее, выносливее, чем мы от них ожидали и чем это свойственно животным нашего времени. И... И они могут быть совсем не такими как мы их представляем. То есть не по форме, а по способу действия... Да и характеристики костей такого организма могут быть несколько другими , с поправкой на химию обмена...
Эти свои рассуждения я, согласно инструкции, проговорил в диктофон. Китаец Леша очень заинтересовался моими предположениями, но подошел к ним довольно своеобразно:
— Мышцы? Вы говорите о мышцах и костях? Понятно, понятно. А вот что Вы скажете о нервах? Есть основания думать что у них и нервы работают быстрее?
Над нашей стоянкой повисла тишина. Кроме стрекоз, почти бесшумно барражирующих над нами , никакой живности видно не было. Я поискал глазами Сидорцова. Он стоял немного в отдалении, напряженно, и , как мне показалось, тревожно, вглядываясь в заросли невооруженным глазом и совершенно пренебрегая оптическими приборами. Было солнечно, ясно, воздух казался хрустальным. Стрелки начали скучать. Я почувствовал желание, чтобы что-нибудь случилось — вынужденное безделье давило на меня. Ну вот попали в мезозой, торчим в лесу на полянке, и ничерта! Ни зверя , ни птицы. Хоть бы завалящий какой-нибудь тираннозавр появился.
Кстати, появление животного, даже крупного и опасного, вовсе не обязательно означало что оно будет расстреляно, у наших стрелков были сигнальные ракеты для отпугивания. А если уж это не поможет... Однако средства для отпугивания у нас есть , а отпугивать некого... Смешно было бы оказаться в столь далеком прошлом, за сто восемнадцать миллионов лет назад, да еще во воремени в котором мечтал побывать (какой же палеонтолог не мечтает увидеть воочию и потрогать руками, то , что он изучал в теории и восстанавливал по костям) и не увидеть динозавра. Впрочем, это вполне вероятно. Вполне может быть, ни одной ископаемой твари мы не увидим и это будет чрезвычайно жаль, черт возьми! Ну хоть бы один, конечно лучше всего было бы увидеть кого-то из вида Петруши, такого чеширраптора. Но ведь , с другой стороны у нас даже не было уверенности , что место в котором мы оказались соответствует географии Приморья откуда мы стартовали. Можно , в принципе попытаться сориентироваться по солнцу-по звездам, но ведь и наши представления о движении материков довольно приблизительны. Собственно , а какие гарантии , что мы именно в мезозое? Я еще раз внимательно огляделся. Ну, пожалуй, флора достаточно говорила сама за себя, но более точно можно было бы судить по фауне.
Сидорцов вооружился прибором ночного видения и шарил им по панораме, пытаясь, возможно, увидеть что-то скрытое в зарослях.
В это время наблюдатель криком 'Воздух!' сообщил о появлении летающих объектов. Вскоре черные точки, приближающиеся со стороны горизонта, выросли в двух полномасштабных классических птеродактилей с размахом крыльев до четырех метров. Какие же это были красавцы! У меня сильно забилось сердце, на глаза навернулись слезы. Сколько я читал про них! Представлял этих скотинушек моих родных. И вот вижу... своими глазами... Брюшко у них было голубоватое, так что силуэт их сливался с небом, а спинка была буро-зеленой, так чтобы для взгляда сверху сливаться с землей. Ага! Значит , кто-то тут на них охотится, а мы этого точно не знали!
Будут опасно снижаться, — пугните! — скомандовал Сидорцов, но это не понадобилось. Птеродактили разглядели нас с достаточно большой высоты , чтобы не заставлять нас нервничать. Наверное , мы не показались им вкусными, но заинтересовали. Они стали описывать над нами круги экономно планируя на своих кожистых перепонках. Затем они начали набирать высоту, забирая при этом в сторону леса, и отдалившись от нас, закружились над опушкой, так же, как до того над нами.
— Там кто-то есть, — сквозь зубы процедил Сидорцов.
— Добычу выслеживают? — предположил я.
— Нет, если б добычу, они бы уже бросились, а там что-то для них неясное.
В это время один из птеродактилей, сложив крылья, мешком упал в лес. Следом за ним свалился другой.
— Ну вот , — прокомментировал я, — бросились... на добычу...
— А что же теперь не взлетают? Али добыча не по плечу?
Сидорцов посмотрел на часы. Свирепо уставился в прибор ночного видения, направив его на лес, в том направлении, где исчезли птеродактили. Минут через пятнадцать , а птеродактили все еще не появлялись, он проворчал:
— Не нравится мне это... А вон посмотри, вооон туда , — он сунул мне прибор, — за этим ... кстати, как это дерево называется?
— Лепидодендрон.
-Э... Долго... Будем называть его дубом, так короче. А вон то?
-Араукария.
— Будет елка. Так вот, за тем дубом и елкой, несколько в глубине, кто-то есть. И этот кто-то нас пасет, то есть наблюдает. Такие дела.
-Динозавр?
— А как ты думаешь, Даня, что это за динозавр, что завалил твоих дактилей, чтобы не демаскировали?
— Но может быть у них там гнездо? Как насчет оккамовой бритвы? Вы что, думаете, там люди?
— Ну Данилушка, а ежели и так? Я, конечно, применяю охотничьи правила логики, а у нас ведь директива — не впадать в соблазн и поменьше интерпретировать. А если там люди, так они от нас и ждут , что мы оккамовой бритвой себе по мозгам полоснем... Мы-то здесь. Отчего же другим не быть? Надобно нам смотреть в оба, быть готовыми ко всему и не создавать стереотипов. Будем смотреть и будем готовы действовать по ситуации...
Сидорцов снова надолго замер, уставившись в сторону 'дуба' и 'елки'. Затем подозвал лейтенантов и те тоже заметно взбодрились, — вот , мол, наконец-то и дело появилось, — они будто даже потянулись в сторону предполагаемой опасности.
— Готовность три, — тихо сказал Сидорцов лейтенантам, те тут же отбежали к бойцам, и прилегли с разных сторон периметра. Капитан, скользнув взглядом по китайцу, одобрительно похлопал его по плечу:
— Ну ты-то как пионер, Лешка, всегда готов.
Я со всем вниманием уставился в сторону где бдительный капитан заприметил якобы наблюдающее за нами существо. Я ничего не увидел. Даже сплетенные ветви папоротников не качались. Да что это он! Ничего там нет!
В это время у меня над ухом что-то присвистнуло, — чуувить! Я повернул голову ожидая увидеть какую-нибудь пичугу, но не увидел, и , кстати , вспомнил , что в мезозое никаких таких пичуг не было и быть не могло. Тут я с крайним удивлением увидал , что Сидорцов , обхватив за плечи валит Косму на землю. Я оцепенел, — это что же здесь делается? Что за дурацкие шутки? Я, конечно, предполагал, что он к ней неравнодушен, но чтобы прямо так грубо заигрывать. Между тем Тимофеич тоже прилег рядом с Космой и капитаном. Не успел я удивиться неприличному поведению пожилого джентльмена, как меня будто палкой по спине ударили и я оказался на земле. Рядом лежал китаец Леша, придерживая рукой мою спину. Над головой свистнуло еще пару раз. Сидорцов лежа повернул в мою сторону испачканное рыжей пылью лицо и подмигнул мне:
