— Полагаю, не стоит загадывать прежде времени, — сказал лекарь. — В случае, если ночь пройдёт спокойно, у меня нет причин возражать против отъезда — при условии, что езда будет не слишком быстрой и с частыми остановками для отдыха.
— Вы согласитесь поехать с нами? — робко уточнила Мирта.
— Если вас устроит такой расклад, — улыбнулся ей Ролен. — Полагаю, это будет взаимовыгодная договорённость. Я предоставляю вам профессиональные услуги, а вы — отдых моим ногам и возможность более быстрого передвижения. К слову, куда вы направляетесь?
— В Вессинию, — ответила Мирта.
— Вот как? — Брови лекаря на секунду приподнялись; видимо, он не ожидал, что артисты едут за пределы королевства. — Ну что ж, думаю, я мог бы проехать вместе с вами до Заппа.
Запп был приграничным городом, расположенным непосредственно на границе с Вессинией. Именно через него и лежал наш путь. Таким образом устраивающее всех решение было найдено, и вскоре артисты и попутчики разошлись спать.
— Ну, так как вам понравился наш спектакль? — лукаво улыбнувшись, спросила Мирта. — После всего, что успело произойти вчера, я так и не задала вам этот вопрос.
Фургон неспешно покачивался, двигаясь по просёлочной дороге. Временами подпрыгивал на ухабах, но большей частью вполне плавно ехал по успевшей высохнуть после дождей земле. Мирта держала в руках вожжи, но лишь изредка пускала их в ход: белая лошадка по имени Лайта знала своё дело. Андре сидел рядом с девушкой. Ян, которого Мирта сменила совсем недавно, отдыхал в повозке. Побывав внутри, я увидела, что он мирно спит, повернувшись набок. Лекарь ехал во втором фургоне, вместе с Джеем и Розалией.
— Весьма понравился, — откликнулся Андре.
Я тихонько усмехнулась: что бы ещё он мог сказать, как бы ни отнёсся к представлению на самом деле? И тут с удивлением увидела на устах Мирты слабую улыбку, отражавшую те же самые чувства. Её реакция не укрылась и от Андре.
— Вам самой, как я понимаю, спектакль не нравится? — прозорливо заметил он.
Мирта с усмешкой пожала плечами.
— Пьеса по-своему неплоха, — ответила она, глядя поверх лошадиной головы, — но для своего времени. В ней слишком много штампов. Пафоса. Застывших форм. Только Джею удаётся немного её оживить. Сколь ни забавно это прозвучит, у отрицательных персонажей существенно больше возможностей для инициативы и импровизации, чем у главных героев. Нам надлежит в точности соответствовать классическому образу. Вряд ли вы удивитесь, что мне поднадоело играть традиционную прекрасную деву, все достоинства которой заключаются в том, что она обладает красивой внешностью и блюдёт свою невинность.
— А что думают о пьесе остальные? — поинтересовался Андре.
Он мягко извлёк поводья из рук девушки, принимая на себя управление повозкой. Мирта благодарно улыбнулась и возражать не стала.
— Мои родители — люди старой закалки, — отозвалась она. — Поэтому их традиционность пьесы не отпугивает. К тому же Джей, как я уже говорила, имеет возможность как следует импровизировать по ходу дела, чем весьма успешно развлекает и себя, и зрителей. А Яна всё устраивает.
Ну да, ещё бы, мысленно фыркнула я. Было бы странно, если бы его что-то не устраивало. Закостеневшего образа классического рыцаря более чем достаточно для того, чтобы в каждом городке и каждой деревеньке получить на вечерок по любовнице.
— К тому же у нас есть свои ограничения в выборе пьесы, — продолжала Мирта. — Вы ведь видите: у нас совсем небольшая труппа. Семейная. Далеко не любой спектакль можно сыграть всего с четырьмя артистами.
— Ну, не беда, — подбодрил её Андре. — Со временем у вас появятся дети, и численность труппы увеличится.
Он просто пошутил, чтобы разрядить обстановку, но, видимо, неудачно, поскольку по лицу Мирты пробежала тень.
— Ну какие дети? — совсем тихо откликнулась она. — Посудите сами: с таким-то образом жизни? Нам редко когда удаётся задержаться на одном месте больше двух недель. И даже такой срок — скорее исключение, а не правило. Заводить детей в таких условиях, увы, нереально.
Я присмотрелась к помрачневшей артистке. Судя по реакции на поднятую тему, она очень хочет детей. Хотя что в этом удивительного или неожиданного? Говорят, все женщины хотят детей. Не знаю. Сама я не испытываю ничего подобного. Но, впрочем, я и не женщина. Интересно, а при жизни я относилась к этому иначе?
— Простите, — повинился между тем Андре. — Это было бестактное замечание с моей стороны.
— Да бросьте! — Мирта вымученно улыбнулась. — Между прочим, — повышенно бодро заметила она, — в столице мы провели довольно много времени. Почти три недели. Успели неплохо заработать, да и опыт пригодится.
— Что же вас заставило оттуда уехать? — спросил Андре. — Приглашение в Вессинию?
— И это тоже, — кивнула Мирта. — Но и не только. — Она слегка поморщилась и прикусила губу, не зная, как сформулировать объяснение. — Видите ли... В Катринге в последнее время стало как-то неспокойно. Нас это напрямую не коснулось, и тем не менее. Мы предпочли уехать прежде, чем это произойдёт. Так сделали многие представители нашей профессии. Да и другие люди, путешествующие с места на место, тоже.
— Ого! Расспроси-ка её подробнее! — воскликнула я, но Андре и без моего совета собирался сделать то же самое.
— А что произошло в столице? — прищурившись, осведомился он.
— Да как-то...трудно даже сформулировать, — призналась Мирта. — Стало неуютно, что ли. Пропало чувство уверенности. На улицах увеличилось число стражников. И не только в форме, но и в штатском тоже. Благо их не так уж сложно распознать. Это они думают, будто одели стандартные брюки и сюртук — и стали похожи на обычных людей. А их и повадки, и взгляд выдаёт моментально. Арестов опять-таки было много. Кое-кого из знати посадили в тюрьму. Причём даже из тех, кто прежде был приближён к королю. В законы стали вноситься изменения, глашатаи на площадях то и дело зачитывали очередные указы. Глашатаи зачитывали, а эти в штатском ходили и слушали, как реагирует толпа. Ну и... во всей этой ситуации как-то стало не до творчества. К тому же одного менестреля бросили в тюрьму за неосторожную песню. Говорят, ничего такого уж особенного там не было, но, видимо, кому-то что-то не понравилось. В общем, другие певцы и артисты решили на всякий случай от выступлений воздержаться. А по возможности — перебраться от столицы подальше, туда, где поспокойнее.
Андре откинул голову назад и почти прикрыл глаза, лишь через щёлку между ресницами поглядывая на дорогу.
— То есть выходит, что изменилась внутренняя политика королевства, — подытожил он. — Значит, были серьёзные перестановки во власти?
Мирта не слишком заинтересованно пожала плечами.
— Филипп Второй, как вы знаете, продолжает править страной, — откликнулась она. — Главные министры, по-моему, тоже остались прежними. Хотя я слышала, что у некоторых из них основательно урезали полномочия. Глава магического ведомства тоже не изменился. — Упомянув альт Ратгора, Мирта инстинктивно перешла на полушёпот, чего не сделала даже тогда, когда говорила о короле. И я могла её понять. Что представляет из себя риннолийский монарх, я не помнила, а вот Йорама альт Ратгора по нашим двум встречам в моём посмертии запомнила хорошо. — Поговаривают, что он, напротив, в последнее время сблизился с королём. Стал его правой рукой, и левой одновременно. И его полномочия серьёзно возросли.
Андре напряжённо смотрел на дорогу, убегающую под колёса из-под лошадиных копыт.
— А когда начались все эти изменения? — спросил он.
Я одобрительно на него посмотрела. Мне даже не требовалось вмешиваться в разговор со своими ценными советами. Мой спутник и так отлично знал, о чём спрашивать.
— Точно не знаю, — качнула головой Мирта. — Поговаривают, что с месяц назад. Но это не сразу было настолько заметно. Изменения были постепенными, так что...
Она неопределённо развела руками.
На этом разговор сам собой сошёл на нет. Дальнейшая дорога протекала в молчании; каждый думал о своём.
На ночлег остановились, можно сказать, в чистом поле. Давать в этот день представление, учитывая состояние здоровья Розалии, никто не собирался, ехали неспешно, и когда на западе заалел закат, до ближайшего селения было ещё далеко. Так что фургоны поставили прямо здесь, среди густой травы, немного съехав с дороги.
Мы с Андре устроились в стороне от остальных, что позволяло нам переговариваться. То есть я-то обратиться к Андре могла когда угодно, но вот он в присутствии посторонних не имел возможности мне отвечать.
— Как думаешь, когда мы доберёмся до Вессинии? — спросила я.
— Не знаю, — пожал плечами Андре. — Пока трудно загадывать. Многое зависит от состояния Розалии. Думаю, не меньше недели.
Я задумалась. Стоит ли спрашивать его о том, что будет дальше? Наверное, нет. Зачем? И так понятно, что ответа пока нет. Проблемы надо решать по мере поступления. Сначала выбраться за границу. Оказаться в относительной безопасности. Тогда и посмотрим.
— Скажи, Андре, а ты, как Мирта, хочешь иметь детей? — невпопад спросила я, вспомнив их недавнюю беседу.
— Детей? — Андре изумлённо поднял голову, привычно ориентируясь на мой голос и глядя именно туда, где я сейчас находилась. — Эрта, ты вообще о чём? Я хочу выбраться живым из этой чёртовой страны. А ещё — в идеале — напиться и забыться, хотя бы на время. На этом мои желания пока исчерпываются.
Он опустил голову на руки и устало потёр виски. Хотелось сказать ему что-нибудь подбадривающее, но что? "Всё будет хорошо"? Да откуда я знаю? Правильнее всего было бы просто положить руку ему на плечо. Но — у меня не было руки.
— Артур!
Лекарь, оставивший общество Розалии и Джея, приближался к нам широкими шагами.
— Андре! — тихонько позвала я, видя, что мой спутник никак не реагирует на восклицание Ролена. — Это к тебе.
Он тихонько чертыхнулся, поняв, что только что пропустил "своё" имя, и поднялся навстречу лекарю.
— Артур, вы что, с ума сошли?! — возмущённо воскликнул тот.
Брови Андре поползли вверх, а лицо приняло отнюдь не дружелюбное выражение.
— Это что ещё означает? — осведомился он с крайней степенью раздражения в голосе.
М-да, а я ведь начала забывать о том, насколько непросто ему приходится. Аристократ, граф, в некотором смысле почти что герцог. Мало того, что он вынужден ночевать под открытым небом и путешествовать в повозке бродячих артистов, так теперь ещё и какой-то странствующий лекарь позволяет себе обращаться к нему подобным образом.
— Почему вы ничего мне не сказали о состоянии вашей жены? — продолжал наступать на него Ролен, полностью игнорируя возмущение своего собеседника. — Она тяжело больна, а рядом с вами находится врач! Вам что же, не пришло в голову сопоставить эти два факта?
Ролен и сам был, похоже, возмущён не меньше, чем Андре.
— Ну, вы же не специалист по травмам головы, — более миролюбиво откликнулся Андре. Причина гнева лекаря сгладила его собственное раздражение. — А лекарям широкого профиля я её уже показывал, и неоднократно. Ни один из них ничем не смог помочь.
Конечно же, мы с Андре уже обсудили эту тему. Было совершенно очевидно, что раз уж лекарь путешествует с нами, рано или поздно меня придётся ему показать. В этом были свои плюсы, но и минусы тоже. С одной стороны, было бы и вправду неплохо узнать мнение врача по поводу моего состояния. Признаться, я очень сильно сомневалась, что хоть один лекарь сможет сказать что-нибудь путное, и всё же. С другой стороны, недостаток осмотра у лекаря был очевиден. Слишком высок был шанс, что специалист раскусит наш обман. А уж увидев у меня на руках следы от кандалов, сумеет сложить два и два. Это была непростая задачка, но совместными усилиями мы нашли решение. Неидеальное, конечно, но мы уже привыкли к тому, что идеальных решений в нашей ситуации не бывает, и на удачу тоже приходится полагаться.
— А вы попробуйте ещё раз, — не без нотки язвительности в голосе посоветовал Ролен.
— Потому что вы окажетесь лучше других врачей? — изогнул брови Андре.
— Не поэтому, — спокойно возразил лекарь. — А потому, что никогда нельзя упускать подвернувшийся шанс. Показывайте мне пациентку, — повелительно заявил он.
— Ну что ж, хорошо, — согласился Андре.
Он откинул полог и первым запрыгнул в фургон. Лекарь последовал за ним. Оба опустились на колени возле моего тела. Я уже была тут как тут, зависла в воздухе у себя над головой.
Ролен приложил два пальца к моей шее, затем коснулся ладонью лба, словно проверяя температуру, оттянул нижнее веко. Приблизил ухо к моему рту, прислушиваясь к дыханию.
— Разденьте её, — сказал он затем, обращаясь к Андре.
— Нет, — категорически возразил тот.
Ролен уставился на него, весьма удивлённый таким ответом.
Ответ неожиданный, тут не поспоришь. Однако же выбора у нас не было. Принадлежавший лекарю магический фонарик, напоминающий по форме обыкновенный фонарь, уменьшенный в размерах, хоть и не полностью разгонял темноту, но несомненно давал достаточно света, чтобы шрамы на моих запястьях были заметны. В противном случае и осмотр имел бы мало смысла.
— Что? — непонимающе переспросил Ролен.
— Моя жена — очень скромная женщина, — пояснил Андре. — Её бы несомненно смутила необходимость раздеваться перед мужчиной-лекарем, тем более что за последнее время её осматривали не единожды. И прошу вас, не надо спорить! — добавил он, слегка повысив голос, в тот самый момент, когда Ролен попытался было сказать что-то в ответ. — Не стоит говорить, что она без сознания и даже не узнает о том, как проходил осмотр. Я уважаю мнение своей жены. К тому же кто знает, может быть, она и сейчас, в своём нынешнем состоянии, способна видеть нас или слышать.
— Ты знал! — хихикнула я со своего места.
— Бросьте, доктор, вы ведь можете осмотреть её, не раздевая, при помощи своих приборов, — продолжил Андре.
Ролен ещё некоторое время буравил его взглядом, словно пытался понять, издевается ли над ним муж пациентки или говорит серьёзно. Наконец, со вздохом махнул рукой.
— Ладно, мы и вправду можем ограничиться приборами, если для вас это так важно, — сдался он. — Хоть я и считаю такой осмотр недостаточно добросовестным. Да, магическая аппаратура на сегодняшний день разработана отличная, и тем не менее в некоторых случаях ничто не может заменить классической проверки. Как ни крути, а прибор есть прибор, и не во всём он может сравниться с человеком. Но, — он вторично махнул рукой, — будь по-вашему.
После этого он чуть ли не с головой зарылся в свою глубокую сумку и стал извлекать из неё нужные предметы. Широкая металлическая пластина с каким-то красными огоньками, зеркало, с обратной стороны которого располагалось непонятное мутное стекло, прозрачная коробочка, наполненная странной на вид жидкостью. Все эти приборы были изготовлены с помощью магии и использовались для того, чтобы определить физиологическое состояние человека, включая такие параметры, как пульс, частота дыхания, давление, температура, наличие различных вирусов и прочее.
