— Не придирайся к словам... В лесу я оказалась потому, что, как глупая девочка, поверила сказке одного выжившего из ума древнего мага и решила попросить помощи у бога. Дура...

— А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

— Тебя что, тоже заинтересовали сказки давно умершего маразматика?

— Нет, сказки меня не интересуют. Но, во-первых, в каждой сказке всегда есть небольшая крупица истины, а во-вторых, эта сказка должна была быть слишком похожа на правду, чтобы вы поверили в неё и несколько недель скитались одна по лесу.

— Ну, по лесу я скитаюсь вовсе не из-за сказки, а из-за преследующих меня людей из тайной канцелярии Шанары — я слишком сильно им насолила. К тому же я маг, а с магами у них давние счёты.

— По поводу Шанарских ищеек я уже понял — ищут они вас вовсе не для того, чтобы осыпать золотом и сделать своей королевой. Но давайте всё же вернёмся к вашей сказке...

— А сказка такова, что далеко на северо-западе от того места, где мы сейчас сидим, есть храм бога Имира, а внутри храма — алтарь. Имя этого бога давно кануло в пучину веков и ему давно уже не поклоняются, однако легенда гласит, что если тот, в чьих жилах течёт кровь блгов, прольёт эту кровь на алтарь и обратится с просьбой к богу, то бог может услышать воззвавшего и исполнить эту просьбу. Условий всего два — человек должен содержать в себе частицу божественной крови, то есть быть одарённым, и просьба должна быть настолько важной, что человек готов отдать за неё свою жизнь.

— Хм... Интересная легенда... Ну, про кровь мне понятно, а почему бог исполняет только очень важные просьбы?

— Не знаю, так мне рассказывали. Наверное, есть вероятность, что просящий в результате ритуала может расстаться с собственной жизнью — боги ведь ничего и никогда не делают бесплатно. За всё в этом мире надо платить, и иногда даже самым дорогим, что у тебя есть.

— У вас какое-то странное, но явно устоявшееся понятие о богах. Вы часто с ними общаетесь?

— Я вообще никогда с ними не общалась. Я даже не уверена, что боги вообще существуют. Повторюсь — я просто поверила в дурацкую сказку. Кстати, я назвала своё имя, а ты так и не представился. Это по крайней мере невежливо. Итак, представься — как тебя зовут? Мне интересно услышать твоё имя. И можешь обращаться ко мне на "ты" — мы, вроде, ровесники.

— Хмм... Давай на "ты" — я не возражаю. А что до имени... У меня много имён — в разных местах меня звали по разному... Когда тебя постоянно называют одним и тем же именем — поневоле начинаешь откликаться. Зови меня Один — так меня здесь звали некоторое время назад.

— Один? Ты что, бог? Как Локи и Хель?

— Нет, Лита, я не бог, и к божествам древней Скандинавии я никакого отношения не имею. Хотя я удивлён твоей осведомлённостью — немногие до сих пор помнят эти легенды, да и знали о них изначально лишь единицы. Я уж не говорю о том, что мало кому известно не только местоположение этой страны, но и само её название. Но раз здесь меня когда-то звали именно так — не будем нарушать традиций.

— Про Одина, Локи, Хель, Тора и сказочную страну Скандинавию, а также про богов нашего мира мне рассказывала моя прабабушка, когда я была ещё маленькой. А ей об этих богах рассказывал её учитель. И так — из поколения в поколение. Предания говорят, что эти легенды мы узнали от самих богов.

— Что ж, ещё раз убеждаюсь в живучести народного эпоса. Но хватит разговоров, пора спать, отважная девушка Лита. Спокойной ночи...

Уже засыпая, Лита подумала, что имя Один она слышала не только от бабушки — Одином наёмники Натаны звали своего кровавого бога-покровителя, любителя битв и красивых поединков, непревзойдённого мастера во владении любым видом оружия, когда-либо существовавшим в мире, богом, которому молились перед битвой и который, по легенде, мог подарить особо понравившемуся воину не только удачу в бою, но и своё божественное оружие — частицу самого себя, а также собственное умение во владении этим оружием, взяв в качестве оплаты душу этого воина. Её неожиданный попутчик, правда, на душу девушки не претендовал, да и оружия при нём не наблюдалось. Но мог ли он быть богом? Или просто взял себе это редкое, практически нигде не употреблявшееся имя? Тогда её попутчик просто глупец — богов, даже тех, в кого не веришь, лучше не злить, используя их имена... Наконец, решив для себя, что встретить в лесной глуши бога — это такое же частое событие, как обнаружение собственных пропавших в детстве родителей на троне Загорной империи, девушка решила не забивать себе подобной чепухой голову и спокойно заснула...

Глава 3

Утро встретило девушку весёлыми лучами солнца, пробивавшимися сквозь густую листву. На небе не было ни облачка — от вчерашних туч остались одни воспоминания. Поднявшись, девушка непроизвольно поморщилась — нога болела сильнее, чем вчера, да и опухоль никуда не делась. Зато делся вчерашний молодой человек, назвавшийся Одином — его нигде не было видно. За ночь костёр потух — угли в нём были холодные и подёрнувшиеся серым налётом пепла. Встав, Лита потянулась, прогнувшись, и размяла затёкшие за ночь связки. Восстановив кровообращение, она стала скатывать своё одеяло, как вдруг глаз зацепился за небольшой холмик, скорее даже пирамидку на противоположной от неё стороне костра, выложенную из крупных листьев, сорванных с росших под деревьями кустов. В голове мелькнула догадка, и, чтобы проверить её, девушка обошла потухший костёр и разобрала пирамидку, убрав сложенные домиком листья. Догадка подтвердилась — листья прикрывали два оставшихся со вчерашнего ужина прутика с мясом, лежащих на серебряной тарелке. Значит, мужчина никуда не ушёл, а находится где-то рядом, оставив для неё завтрак...

Немало не стесняясь, Лита с аппетитом съела всё мясо — она здраво рассудила, что ей оно будет нужнее. А если мужчина хотел есть — то он мог бы и съесть один из прутиков с мясом и раньше, когда девушка ещё спала. Раз не съел — значит, всё оставил ей. Заботливый...

Доев мясо, девушка аккуратно вытерла руки о небольшую тряпицу, предусмотрительно извлечённую из мешка, и, покончив с завтраком, убрала в свой мешок и тряпицу, и свёрнутое в тугой рулон одеяло, в процессе сборов размышляя, что делать — дожидаться мужчину, чтобы попрощаться, или уйти не попрощавшись. Жалко было терять время на ожидание, но уйти, не поблагодарив за ужин и завтрак, было некрасиво. Девушка решила подождать ещё немного, и если мужчина не появится в течение ближайшего времени, уйти, но её терзания разрешились самым кардинальным способом — на поляне стоял её новый знакомец и с лёгкой улыбкой, но внимательно рассматривал процесс её сборов. Как он смог незамеченным выйти на поляну — для девушки оставалось загадкой. По-видимому, Один действительно уверенно чувствовал себя в лесу и мог перемещаться по нему как настоящий лесной охотник, абсолютно бесшумно — иного объяснения своей невнимательности девушка не видела. Образ опытного охотника, правда, смазывало отсутствие оружия — ну не считать же оружием большую ровную палку в его руках. Палка, явно срезанная недавно с ближайшего дерева, больше всего напоминала посох — с такими ходили по дорогам нищие. С едва скрываемым пренебрежением девушка спросила:

— Ну и где же твоё оружие, Один? Неужели ты будешь путешествовать с этой палкой?

— Мне, как и тебе, не нужно оружие, и я об этом уже говорил. А палка в крайнем случае тоже может стать оружием — именно её взял в руки первый человек.

— Ну это твоё дело... Я ждала тебя, чтобы поблагодарить за ужин и попрощаться. Здесь наши пути разойдутся.

— Благодарность принимается. А вот на то, что наши пути расходятся — разреши возразить. Ты разве идёшь не в Занадан?

— Я как раз иду в Занадан, а вот ты ещё ни разу не сказал о конечной цели своего путешествия. Или набиваешься ко мне в попутчики?

— Нет, я предлагаю именно тебе пойти со мной. Конечной цели у меня нет, я просто путешествую — я учёный и исследователь, тем и живу. Но, услышав от тебя про Занадан и местную магическую академию, решил навестить ваше герцогство и осмотреть его достопримечательности. Надеюсь, меня там не примут за шпиона? Кстати, я немного разбираюсь в медицине. Могу осмотреть твою ногу. Да и твоему возлюбленному, возможно, смог бы помочь... Я знаю несколько редких лекарственных методик, которые, по слухам, могут поднять даже мёртвого из могилы. Правда, заранее ничего обещать не буду — сначала надо осмотреть пациента.

В глазах девушки на мгновение вспыхнул огонёк безумной надежды, чтобы тут же угаснуть — так же быстро, как и зажёгся. Немного помолчав, девушка произнесла:

— Жестоко давать отчаявшемуся надежду, если не сможешь её осуществить...

— Ну почему же не смогу? Вероятность положительного исхода есть всегда.

— Азиру не смогли помочь даже сильнейшие архимаги, а ты даже не маг. Чем ты сможешь ему помочь? Или у тебя достаточно денег, чтобы нанять всех их на несколько месяцев? Быстрее у них вылечить Азира не получится... И ты даже не представляешь, сколько для этого потребуется денег — ведь при лечении должны использоваться не только все силы магов, но и весьма и весьма дорогостоящие ингредиенты!

— Действительно, денег у меня не так уж и много, хотя на ваших магов, возможно, их хватит. Но разве лечить умеют только маги? Возможно, твоего возлюбленного можно спасти и другими способами, без применения магии. Людьми разработано множество способов лечения больных и раненых, и немалое их число весьма эффективно. А не получится — всегда есть шанс попросить помощи у ваших магов. В любом случае, пока твой Азир не умер — нельзя терять надежды. Ну так что, принимаешь мою помощь?

— Принимаю. И... спасибо...

* * *

Вдвоём идти по лесу веселее. И не так страшно — Лита уже устала бояться каждого встреченного куста. И поисковые заклинания она стала использовать всё реже и реже — такое ощущение, что погоня, не прекращающаяся несколько недель, наконец-то потеряла их след. В первый день девушка как-то не обратила на это внимания, всецело поглощённая тем, что внимательно смотрела себе под ноги при ходьбе — берегла больную ногу. Один, правда, осмотрел её, как и обещал, и, подтвердив, что ничего серьёзного не случилось, простое растяжение, всё же обложил ногу размочаленными листьями какого-то растения, которое подобрал практически тут же, недалеко от стоянки, после чего вернул повязку на место и наказал беречь ногу от больших нагрузок, резких движений и ударов. Девушка приняла рекомендации к сведению и весь день шла очень аккуратно, плавно ставя ногу на землю и так же плавно поднимая её. То ли помогло лечение, то ли просто прошло время — к вечеру опухоль начала заметно спадать, хотя нога всё равно ещё побаливала. Один, осмотрев ногу перед сном в неверном свете костра, сказал, что процесс выздоровления проходит в штатном режиме и обновил повязку, повторив процедуру ещё и утром, перед выходом. Ночь уже привычно для Литы прошла около костра — она, завернувшись в своё одеяло, спала с одной стороны костра, а мужчина — с другой. Костёр тоже послужил им не только для обогрева — днём Одину удалось разжиться упитанной тушкой лесного зайца. Добыл он его весьма оригинальным способом — снял с пояса подвешенный туда небольшой кожаный ремень с кольцом на конце и нашитой кожаной заплаткой посередине и, вложив в заплатку небольшой камень, подобранный им по дороге, раскрутил этот ремень с вложенным камнем рукой до такой скорости, что загудел рассекаемый им воздух, и резко выпустил конец ремня. Самого камня девушка так и не увидела — он улетел в кусты с огромной скоростью, сбив с них несколько листьев. Сам же мужчина, спокойно свернув ремень и повесив его обратно на пояс, не спеша пошёл вслед за улетевшим камнем, обошёл кусты, видно, посчитав ниже своего достоинства ломиться прямо через заросли, а может, просто пожалел свою одежду, и скрылся за кустами, чтобы через некоторое время выйти из-за них, таща за уши заячью тушку. Тушку он, аккуратно обернув несколькими большими листами лопуха, спрятал в свой мешок, чтобы вечером, выпотрошив её, освежевав и нарезав мясо на тонкие прутики орешника, опять, как и в первый вечер, зажарить на костре. Кстати, самого зайца, прятавшегося от путников за кустами, Лита так и не заметила, несмотря на то, что незадолго до этого применяла поисковое заклинание. Печальный вывод — Один, похоже, был прав — в лесу опытному человеку выжить достаточно легко даже без оружия. Вот только сама Лита этой науке обучена не была. И, следовательно, ей несказанно повезло со спутником — ведь, не встреть она случайно в лесу попутчика, ещё неизвестно, смогла бы она дойти до дома самостоятельно. Наверное, боги всё же существуют...

* * *

Через полторы недели Лита с попутчиком вышли из леса где-то на границе с Веронией. Девушка, исхудавшая и осунувшаяся, явно не выглядела ухоженной красавицей, чего нельзя было сказать о её спутнике — молодой человек, отзывавшийся на имя Один, был спокоен, чисто выбрит, подтянут, как будто только оделся, и свеж, как будто только что умылся. Правда, Лита никогда не видела, чтобы он брился — может быть, у него и борода ещё не росла. Мылся он, правда, каждый день. Вернее, каждое утро — похоже, Один выбирал место ночных стоянок недалеко от естественных водных источников — ручьёв или небольших лесных озёр, в которых каждое утро принимал ванну. Наверное, брился тогда же... В один из таких ранних утренних часов девушка, видя бодрую умытую физиономию парня, решила и сама помыться, попросив того отвернуться, а лучше — подождать на полянке, где они ночевали. Помывка заняла всего несколько мгновений — стоило только окунуться с головой в идеально прозрачную воду небольшой лесной речушки, как девушка с визгом вылетела из воды обратно на берег. Вода реки, берущей своё начало в горных ледниках, оказалась ледяной... Это купание было первым и последним в её лесном путешествии — холода Лита не любила и купаться в ледяной воде не могла, как бы себя ни заставляла. Ежедневные водные процедуры состояли лишь из мытья рук и полоскания рта — на большее мужества Литы не хватало. И теперь, выйдя из леса, девушка мечтала о том, как доберётся до ближайшего людского жилья, где ей согреют воду и она с наслаждением помоется.

Такая возможность предоставилась Лите через несколько дней их путешествия на восток по весьма слабо обжитым местам — около леса люди селились неохотно. Наконец путники наткнулись на небольшую дорогу, даже не столько дорогу, сколько тропу — по ней явно большей частью ходили пешком, изредка передвигались на лошадях. Причём пользовались дорогой нечасто — трава, пусть и изрядно примятая, продолжала расти прямо на тропе, и лишь по частым проплёшинам, редким следам перегнившего навоза да чахлым стебелькам, сминаемым ногами путников, можно было её заметить. Один, не раздумывая, свернул на тропу, хотя она и забирала несколько к северу от намеченного ими маршрута. Лита спорить не стала — мужчине виднее, и молча пошла за ним.