Рыжий парус заметили, когда остров уже показался на горизонте. Чтобы настигнуть таинственный корабль, пришлось идти почти против ветра с черепашьей скоростью. Но особой нужды в спешке не было— "рыжий" не пытался скрыться. Оставив на мачтах минимальный набор парусов, таинственные незнакомцы явно ожидали подхода катамарана. Их шхуна сильно напоминала продукцию верфей Хиросимы, но была явно побольше и выделялась на синем фоне моря своими яркими парусами. Еще на подходе Вал сделал ставку:

— Пять к одному, сейчас мы познакомимся со строителями форта в Посьете.

— С чего ты взял? — удивился Костя

— Если форт построили не жители Хиросимы, значит кто-то другой, тоже плавающий на судах японского проекта. А я сомневаюсь, что по здешним берегам разбросано много различных японских анклавов.

— Думаешь, ребята попали сюда из Нагасаки? Ну, тогда следует признать, что атомная бомба оказалась на редкость гуманным оружием. Так, скорее средство передвижения.

— Не знаю. По мнению Иванова, произошедшее в Хиросиме событие абсолютно уникально. Но профессор у нас если ошибается, то глобально. Может это измерение является пристанищем всех жертв бомбардировок семнадцати ближайших миров.

— С нашими попытаемся связаться?

— Далековато для моей рации.

— Надо было с "Астры" аппарат поставить.

— Поставим что-нибудь. Да черт с ней, со связью. Внутренний голос мне почему-то подсказывает, что переговоры будут вполне мирными. Это измерение отличается изрядным гуманизмом.

— Там наши! — вдруг вмешался в разговор марсовый.

— Толя, я тебя правильно докладывать когда-нибудь научу?

— Там Федя у них на корме! — Не обратил внимания на замечание Толик. — Я точно вижу. Японцы и Федя.

Когда катамаран подошел ближе, всем стало ясно, что на борту не жители Хиросимы. Впервые в этом измерении россияне увидели людей, целящихся в людей. В них самих.

— Вал, ты не погорячился насчет гуманизма данного измерения? Ребятки какие-то агрессивные попались.

— Почему агрессивные, нормальные. Просто мы расслабились, имея дело с гуманистами вроде сегуна. А для хомо сапиенс вполне приемлемо взять друг друга на мушку в качестве приветствия.

— Ну, тогда достань арбалет. Как ответный аргумент.

— Обойдемся. Тем более, что у некоторых винтовки. Кажется, все те же арисаки. Хотя большинство с луками.

— Винтовки, скорее всего, без патронов! Психологическое оружие, блин. Стал бы кто целиться из лука, когда можно нашпиговать нас пулями? Пугают!

— "Исао Мару" — прочитала Ольга. — А яхта какая-то потрепанная. В Хиросиме были поновее.

— Шхуна. Яхта, это немного другое, — машинально поправил Вал. — Эта потрепанная посудина выдержала тайфун. Хотя действительно, не новодел. И какая-то грубоватая. В Хиросиме тщательнее работают.

Катамаран мягко ткнулся в борт шхуны. Сверху сбросили штормтрап, и Вал привычно полез наверх.

В храме стояла прохлада, не смотря на солнце, не по осеннему ярко расплескавшееся по поселку назло прошедшему тайфуну. У дальней стены большого полутемного зале стояла ширма, возле которой Захарчук положил свою драгоценную ношу. Бог не хотел показываться на глаза пришедшим. Приятный, завораживающий голос звучал не из-за преграды, а прямо в голове, голос убеждал, успокаивал, объяснял что-то, что тут же исчезало из памяти. Уходили тревоги, сомнения, мысли...

Бог уже осознал свою давнюю ошибку— знания приходящих в храм обладают ценностью. Нельзя торопиться и стирать то, что может пригодиться в будущем. Он аккуратно убирал из разума новой подданной ее страхи и боль, очищал душу от накипи негативных эмоций. Одновременно знакомился с новыми понятиями и ценностями. Бог недоумевал. Раньше он не замечал, что для человека важнее косметика, чем еда, а несоблюдение диеты граничит с преступлением. Понятия моды, конкурсов красоты и спа салонов оказались слишком изощренными для мгновенного восприятия...

Глава двадцать вторая Самураи.

Физиономии моряков, обступивших парламентеров на палубе "рыжей" шхуны были удивительно непохожи на лица, виденные в Хиросиме и на борту "Фудзи Мару". Не было сомнений, вокруг стояли японцы, но глядя на них, Вал сразу осознал, почему в Хиросиме на ум так часто приходило сравнение с театром и представлением. Сейчас шкипер смотрел на лица людей во всем разнообразии человеческих эмоций. Пожилой японец справа опасался пришельцев, молодому приземистому лучнику интересно... а вот богато одетый самурай, подошедший сквозь торопливо расступившуюся толпу, пытался спрятать свои чувства под маской спокойствия, но умиротворенности жителей Хиросимы добиться не мог. Он явно был взволнован. Старик, комплекцией и высохшим от времени лицом напоминавший Тена, подошедший вместе с самураем, обратился к россиянам с приветствием. Вал ответил по-японски, уже немного поднатаскался, дальше в разговор вступила Ольга. К разговаривающим подвели Федю. Увидев, что его руки связаны за спиной Ольга нахмурилась и начала что-то горячо объяснять. Выслушав ее тираду, самурай что-то рявкнул подчиненным низким, гортанным голосом. Стоявшие рядом с разведчиком охранники разрезали веревку на запястьях и подтолкнули его к россиянам

— Я за берегом наблюдал, не заметил, как эти... — сразу начал оправдываться Федя. — Все расспрашивают меня, а я не ничего по ихнему не понимаю.

— Разберемся. Давай-ка на "Тотем" спускайся, мы тут сами пообщаемся.

Вал был доволен началом диалога, похоже, на борту шхуны не баловались кодированием мозга и Федя остался человеком. И договориться о его свободе удалось удивительно быстро, их только пригласили в каюту капитана.

История повторялась. Капитанская каюта шхуны напоминала обстановкой "Фудзи Мару". Снова Вал и Ира оказались на острие контакта между цивилизациями. Вот только общение шло не так гладко, как на борту парохода. Японцы вели себя безукоризненно вежливо, но шкипер быстро ощутил разницу между партнерами по переговорам. Если капитан "Фудзи Мару" откровенно рассказывал о Хиросиме и ее жителях, то сейчас Вал столкнулся с восточной дипломатией, где слова служили лишь оболочкой скрываемой информации. Собеседники жаждали узнать как можно больше о русских. О себе они лишь вскользь сообщили немногое: шхуна пришла в здешние воды с севера, где есть еще одно поселение землян— Фукусима. Услышав название, Вал вздрогнул. Очередной "ядерный" японский топоним. Жизнь полна странных совпадений...

По словам капитана шхуны Кодо сана, две японских цивилизации не являлись союзниками и даже не поддерживали постоянных контактов. Люди в Фукусиме знали о существовании южных соседей, но жители Хиросимы не интересовались северными территориями. Задачей экспедиции Кодо являлось наблюдение за ходом войны между Хиросимой и ящерами с Кюсю.

Когда Ольга начала задавать вопросы на религиозные темы, выяснилось, что новые знакомцы не признают странного местного бога, а исповедуют религии, принесенные с Земли прим. В северном поселке, по словам капитана, жили синтоисты, буддисты и даже христиане. На вопрос— как попали жители Фукусимы в мир ящеров и тайных богов, прямого ответа не последовало. Собеседники старательно блюли свои секреты.

Вал почувствовал, что начал уставать от игры в вопросы без ответов и предложил обоим судам перейти к острову, где базировалась экспедиция россиян. Японская сторона все так же вежливо и невозмутимо идею шкипера отвергла. Они были готовы послать к русским своих представителей из числа офицеров, а шхуна должна возвращаться в Фукусиму для отчета перед руководством. Следующая встреча двух высоких договаривающихся сторон была назначена через десять дней на траверзе мыса Нодзима. Оказалось, японцы, так же как и русские, не меняли географических названий, данных еще в родном измерении.

На борт "Тотема" Ольга и Вал возвращались в компании двух японских дипломатов. Капитан отрядил для дальнейших переговоров своего офицера Онаки, который взял с собой то ли ординарца, то ли слугу. Имени этого тихого молодого человека никто россиянам не сообщить не удосужился. Сам Онаки сан был довольно представительным мужчиной лет пятидесяти. Пожалуй, это был самый толстый японец, которого видели путешественники в новой Японии. Вес не помешал японцу ловко соскользнуть по трапу и начать знакомиться с экипажем "Тотема". Постоянно кланяясь несмотря на изрядное брюхо и что-то быстро говоря по японски, он обошел всех и устроился возле Ольги. Он явно горел желанием получить как можно больше данных о пришельцах.

— И что, ничего толком не рассказали?

— Костя, а тебе самому не показалась странной открытость жителей Хиросимы? Они нам сразу же выложили всю информацию о себе. Пока не столкнулись с храмом в порту, мы ведь были уверены, что они простые как пряники. А вот теперь встретили нормальных людей.

— Нормальных... У тебя соображения есть по поводу обилия Японий в данном измерении?

— Пока вижу два варианта. Во-первых, японцев бомбили дважды, может быть вторая группа из Нагасаки. Во-вторых, исходя из гипотезы Иванова о встрече японцев с кем-то крутым сразу после перехода... Возможно, не все попавшие сюда наткнулись на местного бога. Или не все поддаются зомбированию.

— Хиросима отдельно, Нагасаки отдельно? Фига се...

— Получается так. Если первые тупо не замечают ящеров, то вторые перебрались куда-нибудь на Курилы...

— А почему тогда Фукусима?

— Ну, ты спрашиваешь... Может предводитель был оттуда. А может они и на месте города обустроились.

— А Посьет? Спрашивали?

— Нет пока. Оля, спроси, они на материк плавали?

Японец выслушал вопрос и закивал в знак согласия. Из перевода Ольги следовало, что шхуна обошла все Японское море в поисках людей. Точные места высадки Онаки сан не знал, но было понятно, что больше претендентов на роль создателей поселения в Посьете нет.

— Вал, походу, с крепостью ты угадал. Ну а с кем из японцев дружить будем, как думаешь?

— Главный вопрос не с кем, а против кого.

Сразу после возвращения на остров, шустрый Онаки и его верный слуга, так и не нашедший общего языка с экипажем "Тотема", перебрались на берег, в лагерь, разбитый командой "Эдема" неподалеку от сиротливо накренившейся на песчаном берегу яхты. Представив Онаки Лобову и Олегу Петровичу, Вал присоединился к морякам, готовившим снятие яхты с мели. Всю информацию, которую удастся выжать из толстого японца, расскажет вечером Ольга, оставшаяся переводчиком на переговорах.

Прикинув уровень колебаний уровня моря в прилив, моряки решили не дожидаться помощи из Хиросимы. Пользуясь отливом, под корпусом яхты прорыли траншеи и теперь готовили пластырь, который планировали завести под пробоину как только "Эллис" сдернет "Эдем" с отмели по большой воде. Спасательные работы шли без особых проблем. Практически всем капитанам "берегового братства" приходилось стаскивать с камней своих менее удачливых коллег— водномоторников. А некоторым и сниматься с мели самим.

— Вал, нам стоит поучиться искусству ведения переговоров у нашего дипломатичного полковника. — Ольга вернулась на "Тотем" уже вечером и согласилась рассказать последние новости собравшимся на борту морякам. — Олег Петрович японца разве что на дыбу не подвесил. Но все вежливо, с улыбкой и даже поклонами.

— Так расколол он самурая? — Взял быка за рога Костя.

— Не совсем. Все-таки до пыток дело не дошло. Однако, дополнительная информация есть. Жители Фукусимы тоже попали в этот мир при взрыве Хиросимы.

— Правильно, — отозвался пришедший послушать новости Иванов. — Множественные пробои пространства при использовании атомного оружия весьма маловероятны. Виктор Артурович, я говорил вам...

— Профессор, давайте отложим теорию поля, хотя бы на время, — вернул обсуждение в нужное русло Юра. — Что говорит японец про Хиросиму?

— Вроде бы ничего конкретного. Просто южные соседи. Но... мне еще на японской шхуне показалось, что капитан и Онаки рады, что встретили людей, не прошедших обработку в храмах.

— И теперь предложат нам помочь освободить своих соотечественников из под гнета местных богов?

— Не знаю, может быть. По крайней мере, они видят в нас естественных союзников. И еще, они очень интересовались нашими планами. А когда Геннадий Иванович рассказал, что мы планируем возвращение на Землю-прим, Онаки просто остолбенел на время. Много расспрашивал о нашем мире.

— А ведь в Хиросиме всем было фиолетово.

— Костя, мы имеем дело с другими людьми. Свободными от контроля разума. Онаки родился в этом мире, но факт наличия где-то в другом измерении миллионов соотечественников не мог его не взволновать. Думаю, если мы продолжим свой путь в Южную Америку, многие жители Фукусимы присоединятся к нам.

— Они живут на территории Фукусимы? Мы не видели селений на берегу, хотя проплывали мимо дважды.

— Вал, мне показалось, что тайну местонахождения своего города Онаки не выдаст даже под пыткой. И еще. Судя по отдельным обмолвкам, в Фукусиме населения гораздо меньше, чем в Хиросиме. И дела у них идут совсем не блестяще.

Осеннее небо постепенно теряло свои краски, жители поселка на берегу затихли, утомленные переездом и борьбой за вживание своего судна. Разговор на борту "Тотема" постепенно затихал. Появление еще одной японской общины ставило много вопросов, но ответить на них могло только время. Ллойдз наблюдал за собранием с мачты. "Столько неожиданной информации, аж хвост подергиваться начал. Все-таки человек зря назвал себя разумным. Умудряются создавать себе проблемы в любой ситуации. А новые знакомцы вполне даже ничего. Рыбой пахнут. Приятно. А на палубе все обсуждают... Ну как можно не верить человеку, если он пахнет рыбой?"

Действиями Вала Олег Петрович остался, как всегда, недоволен. Весь опыт ветерана тайных войн подсказывал ему, что раскрывать перед потенциальным противником свои силы по меньшей мере неразумно. Но шкипер притащил толстого японца в бухту, где стояли все суда и где лежал на камнях "Эдем". Правда, моряки обещают снять судно с мели во время ночного прилива... Но дальнейшие шаги... Перегнать пострадавшую яхту в Хиросиму? Или дождаться окончания переговоров с правителем Фукусимы? Вопросов больше, чем ответов и это постоянная ситуация в этом сумасшедшем мире. Лобов назначил совещание на утро... Вот только, кто будет принимать на нем решение? Испуганный олигарх и туповатые вице-губернаторы? Полковника начала тяготить демократия.

Мегаяхта покачивалась на волнах посреди бухты. Высокий прилив сделал свое дело, облегченный корпус яхты легко соскочил с камней. Но этот локальный успех не снимал главного вопроса— требовалось устранить огромную пробоину в корпусе и делать на месте это было затруднительно. Об этом и доложили на совещании измученные ночной операцией моряки.

— Нам необходимо как можно быстрее перегнать "Эдем" в безопасную бухту для кренования. Наиболее подходящий вариант— бухта Хиросимы, где мы можем безопасно ремонтироваться с помощью местного населения. — Капитан "Эдема" чуть ли не впервые подал голос на общем совещании. Похоже, плачевное состояние яхты и тревога за ее судьбу смогли перевесить даже гипертрофированное чувство субординации и робость перед высоким руководством.